Всего лишь сон? (гет)

Пароль в ванную старост придумали как раз для того, чтобы личности, старостами не являющиеся, воспользоваться помещением не могли. Однако, если у тебя есть друзья —‌ старосты факультета, которые без лишних вопросов назовут тебе тот самый пароль, проблемы не возникнет.

Примерно так размышлял Гарри, когда, устав от факультетских душевых, решил в кои-то веки себя побаловать. К тому же он герой и защитник Хогвартса, заслужил, наверное, право на ванную. Время он выбрал самое подходящее: в субботу после отбоя, когда все старосты должны были, во идее, находиться в собственных спальнях, следовательно, и помешать ему не могли.

Теплая, почти горячая вода приятно согревала, тело расслаблялось, Гарри чувствовал, как начинают слипаться глаза. Он не высыпался уже вторую неделю подряд. Иногда из-за кошмаров, связанных с битвой за Хогвартс; иногда по собственной вине, когда половину ночи играл с Роном в шахматы или пролистывал старые газетные подписки. Теперь недостаток сна давал о себе знать. Веки тяжелели, мысли путались, не ровен час, он мог уснуть прямо здесь, в ванной.

Надо было пожалеть собственный многострадальный организм, побыстрее закончить с ванными процедурами и идти в кровать. Гарри взял мочалку и снял очки, положив их на край ванны (и мир сразу же расплылся перед глазами), решив, что для банального процесса намыливания они ему не понадобятся. Снадобье, которое использовалось в Хогвартсе вместо геля для душа, давало просто невероятное количество пены, которая вскоре заполнила всю ванну. Хорошо, хоть Миртл на сей раз нет, думал Гарри, прикрыв глаза.

Вдруг отчетливо услышал всплеск воды. Неужто навязчивая Плакса решила снова помешать его уединению? Наскоро умыв лицо от пены, Поттер во все глаза уставился в противоположный конец ванны. И нет, это была вовсе не Миртл.

Проклятое слабое зрение! Он не видел лица, но по силуэту понял, что это девушка. Причем с белокурыми волосами.

С ним, в одной ванне. Вот черт!

Гарри судорожно потянулся за очками, поскользнулся, сам устоял, но очки упали в воду. Раздался задорный девичий смех. И под аккомпанемент из этого самого смеха Поттер, чертыхаясь, поминая и Мерлина, и Моргану, и даже Волдеморта, предпринял еще несколько попыток найти их на ощупь и достать со дна. Попутно ругая себя, что повелся на советы друзей, которые утверждали, что не расставаться с палочкой даже в уборной и ванной —‌ это паранойя. Пора, мол, привыкать к мирной жизни, где никакой дементор или Пожиратель не нападут на тебя (по крайней мере, пока ты справляешь нужду). А вот не послушал бы, взял палочку с собой в ванную старост —‌ давно бы уже приманил очки и не позорился, причем пока даже не известно, перед кем.

Наконец, злополучные очки были найдены, и Поттер застыл как под Ступефаем, не успевая следить за челюстью, которая стремительно поползла вниз.

—‌ Даф... Грин... Гра...

—‌ Давно ли ты начал заикаться, Гарри? —‌ смеясь, спросила та.

Наверное, с того самого момента, как увидел одну из самых красивых девчонок Хогвартса обнаженной в одной с ним ванне. Причем мисс Гринграсс, судя по всему, совсем не смущал тот факт, что на ней не было ни белья, ни купальника, а ее белые упругие груди от взора Поттера не скрывала даже пена.

А вот Гарри это смущало. Причем более чем.

Разумеется, как и любого парня, его интересовало женское тело. Он даже выкрал тайком у Дадли несколько журналов взрослого содержания (понимая, что кузен не заявит о пропаже, иначе придется признаться родителям, что именно он читает), а потом разглядывал опубликованные там картинки поздней ночью, под одеялом и при свете фонарика.

Но рассматривать фотографии —‌ одно, а видеть перед собой реальную, живую и чертовски красивую девушку —‌ совершенно другое.

Гарри чувствовал, как пылают его щеки, а еще как его половой орган начинает стремительно твердеть.

—‌ Ч-что ты тут делаешь?

—‌ Разве непонятно? Пришла принять ванну.

Наверное, он занял чужое время. Он же не староста, а ванной воспользовался нелегально... Впрочем, это последнее, о чем Гарри хотелось сейчас думать. Мысли разбегались в стороны, а взгляд почти невозможно было оторвать от обнаженной груди Дафны.

—‌ Гарри, мои глаза немного выше, —‌ услышал он все тот же насмешливый голос.

—‌ Д-да, прости... Ты, эм, можешь отвернутся? Я выйду и быстро уйду, не буду тебе мешать.

—‌ А зачем? Посмотри на ванну, она огромная. Тут места десятерым хватит. Кстати, ты такой забавный, когда смущаешься.

А как тут не смущаться? Ладно бы Дафна оставалась на другом конце ванны (Поттер бы заставил себя отвернуться, даже если бы все нутро его желало обратного). Но нет, она беззастенчиво и уверенно продвигалась в его сторону.

—‌ М-м-м, потрешь мне спинку?

Подмигнула, хихикнула, игриво прикусила губу. Гарри учащенно задышал. В паху призывно заныло от возбуждения.

Гринграсс подошла ближе и легонько провела пальчиком по его груди. Затем как бы невзначай коснулась его бедра своим. Поттер инстинктивно дернулся, потом, сгорая от смущения, почувствовал, как член уперся в ее бедра. Судя по выражению ее лица, Дафна это оценила.

Вычерчивая пальцем на его груди замысловатые волнистые линии (может, рисовала змеек, как настоящая слизеринка), она спускалась все ниже и ниже, пока не достигла паха. Затем пару раз провела руками по возбужденному органу.

Все мысли из головы Гарри улетучились. Осталась только Дафна. Ее руки. Ее тело. Повинуясь минутному порыву, он резким рывком прижал ее к себе. Ее тело пахло пеной для ванны, каким-то духами и лосьоном, и это безумное сочетание запахов сводило с ума.

—‌ Ох, какой резвый. Гриффиндорцы все такие, или только ты?

Гарри не ответил, а только прерывисто вздыхал от возбуждения и предвкушения. Неужели сегодня это случится? Он, восемнадцатилетний девственник, который уже успел стать национальным героем, но боится подойти к девушке (памятуя неудачный романтический опыт с Чо и Джинни), неужели наконец-то получит свой первый сексуальный опыт?

Гарри принялся неистово исследовать ее тело руками. Дафна охотно подавалась навстречу его прикосновениям, что-то мурлыкая себе под нос. Затем резко опустилась — так, чтобы ее лицо оказалось на уровне его бедер — и сладко прошептала:

— Хочешь, я сделаю так, как еще никто тебе не делал?

И очень нежно поднесла его член к лицу. Поцеловала головку. Потом принялась облизывать ее круговыми движениями. Гарри еле подавил первый стон.

Зараза, она дразнит меня!

Гарри инстинктивно подался вперед, но Гринграсс не позволила ему управлять ситуацией. Она действительно дразнила. Кончиком языка провела по стволу члена, потом снова принялась за головку. Посасывала ее, не вбирая член в рот целиком. С наслаждением слушала, как горячее дыхание Поттера прерывается короткими вздохами и стонами. Чувствовала его возбужденную дрожь.

Затем вобрала затвердевший от возбуждения орган в рот целиком. Гарри застонал и откинул голову назад. Он сбивчиво дышал, издавал низкие гортанные звуки, шумно выдыхал и в моменты особого наслаждения прикрывал глаза до узких щелочек. Дафна самодовольно наблюдала за его реакциями. Ее рот был занят, а глаза при этом смеялись и горели озорными огоньками. Она то вбирала его в себя полностью, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта, то ласкала его губами, потом языком, сильнее, слабее, ускорялась, замедлялась...

— Я сейчас кончу... — прошептал Гарри сквозь стон.

Зря сказал. Дафна тут же отстранилась, продолжая при этом с упоением наблюдать теперь уже за его разочарованием.

— Но... почему ты?..

— Ты многого хочешь, Гарри Поттер.

Он совершенно растерялся.

— Но разве ты... не хочешь того же?

Он думал, что раз она пришла к нему в ванную, раз дразнила, раз сама давала недвусмысленные намеки, значит, она хочет его. А как теперь понять ее поведение?

— Закрой глаза, — шепнула Дафна ему почти на ушко.

И Гарри радостно подчинился, ожидая продолжения. Но...

Когда он открыл глаза, рядом никого не было. Оглядывался, пытаясь понять, что происходит. В голове, да и перед глазами плыл туман. Картинки и воспоминания путались в голове. И только все еще возбужденный орган напоминал ему о произошедшем; да и произошедшем ли?

Неужели... все это ему приснилось?

Вот ведь болван, ругал себя Гарри. Умудрился уснуть в ванной и увидеть такой сон... Нет, сон, безусловно, был прекрасен. Даже жаль — вернее, чертовски жаль! — что все это не взаправду. В голове Поттера мелькнула шальная мысль: а что если попробовать заговорить с Гринграсс завтра? Конечно, вот так просто подойти к самой красивой девушке школы — то еще испытание (легче крестраж уничтожить, честное слово!). Но, может, она на него все же посмотрит? Герой войны как-никак. И даже захочет поговорить?

Может, однажды у них получилось бы стать парой? (И плевать, что скажут приятели-гриффиндорцы по поводу ее происхождения!) И... воплотить в реальность все то, что он увидел во сне?

Хватит, сказал сам себе Поттер. Он не высыпался вторую неделю подряд, следовательно, сейчас стоило думать о здоровом восьмичасовом сне, а не об этом вот всем.

Гарри с тоской покинул ванную старост, не обратив внимание на едва заметные мокрые следы около второго выхода.

* * *

Когда Дафна незаметно прошмыгнула в слизеринскую спальню, почти спящая Миллисента, приоткрыв один глаз, грубо спросила:

— Ты где пропадала?

— Была в ванной, — ответила Гринграсс, юркнув в постель.

Спасительная темнота скрывала ее неестественный румянец и растрепавшиеся от бега (но так и оставшиеся невымытыми) волосы. Сон не шел, а тело призывно ныло там, внизу, прося продолжения. Почему она сбежала? Наверное, испугалась последствий. Противозачаточное зелье Дафна не принимала, так что если бы дело дошло до соития, последствия могли бы стать для нее роковыми.

Отец, давно выбравший ей будущего супруга, не простил бы ни внебрачной беременности, ни разрыва помолвки из-за личной симпатии, пусть хоть к национальному герою. Гринграсс понимала это и знала свои обязательства, и все же, увидев его в ванной, обнаженного, такого забавного с неумелыми реакциями на ее флирт, она не удержалась; пошла на поводу у желания, даже испробовала его на вкус... А потом позорно включила заднюю, оглушив его легким Конфундусом.

Теперь Поттер будет считать все произошедшее сном (если вообще вспомнит), а она останется формально верна жениху, поскольку даже не лишилась девственности. Но...

Если бы, подумала так некстати Дафна, отец — опальный волшебник, скомпрометировавший себя связями с Пожирателями — вдруг поступился своими принципами? Если бы расторг помолвку, позволив ей самой выбрать спутника — разумеется, более подходящую (в новых послевоенных реалиях) партию? Если бы она сумела очаровать самого Гарри Поттера? А Дафна бы точно сумела, поскольку никогда не сомневалась в собственной привлекательности.

Если бы она и Гарри смогли бы когда-нибудь стать парой? И повторить (и, разумеется, завершить) то, что начали сегодня?

Впрочем, это была бы совсем другая история.