Третье звено. НОИКС: Мозаичный человек (джен)

Этот день обещал быть поганым с самого начала. Мало того, что моя "ласточка" с утра завелась лишь со второго раза, так и напарник Мишка проспал. В участок мне пришлось ехать в гордом одиночестве. На повестке дня намечался знатный рейд в канализацию, и это значительно повышало мне настроение. Поэтому в кабинет майора я зашёл в предвкушении и браво чеканя шаг.

— Разрешите доложить...

Картина, что предстала моему взору, выбила из головы все мысли. Майор стоял на стуле, вокруг шеи его была перекинута веревка, а во рту — дуло пистолета. Он не услышал моего присутствия, что-то недовольно мычал себе под нос, заканчивая крепить другой конец веревки к вентиляционному лазу.

— Товарищ майор, я... Я... Наверное, попозже зайду! — с остекленевшим от увиденного взглядом я развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Стоять, Ноикс! — майор пустил соплю и выронил пистолет.

— О господи.

Я хотел перекреститься, но забыл, как это делать. Для полной картины не хватало, чтобы у майора были спущены штаны. Интересно, что это было? Сезонная хандра или очередной следственный эксперимент?

— Они хотят легализовать мутантов! — с театральными паузами и закатыванием глаз майор кивнул на стол.

А на столе, значится, у нас покоился свежий номер "Московского Разлома". Я осторожно заглянул в сводку новостей.

— Ебанный в рот! Тындекс обанкротился и будет переименован в Мындекс! Пропали мои акции!

От столь печальных новостей я аж присел.

— Ниже читай, ниже! — майор едва сохранил равновесие.

В таком положении ему вредно было волноваться, поэтому я поспешно зачитал искомую статью вслух:

— Муниципалитет города Москвы объявляет месяц толерантности к общественным изгоям и проводит массовые проверки силовых структур на факт превышения должностных полномочий...

Газета выпала из моих ослабевших рук, я покинул кабинет начальника, не проронив ни слова. Майор взвизгнул мне вслед:

— Ты куда, Ноикс?

— За второй веревкой, блядь...

— Так! Три чудища в западном крыле, двое болванчиков в северном. В южном крыле пойдёт зачистка отряда Самсонова, в восточном Турова. Туда не суёмся, отхватим от них пиздюлей по полной!

— С чего это вдруг? — обиженно возмутился Мишка, но под гнётом толстенной брони его почти не было слышно. Мы стояли в кругу и получали наставления перед операцией, как футболисты на матче. Майор в боевой амуниции, которая больше подходила для полицейского парада, а не для выполнения боевых задач. После утренних новостей я вполне понимал его настрой, но умирать ещё рано, наша война не проиграна, поэтому с трудом, но мы все-таки уговорили майора постоять в сторонке. За массивной стальной дверью сочный бордель, лучшие из лучших, мутанты всех мастей и состояний — от желеобразных всепроникающих субстанций до твёрдых, вечно хотящих, стонущих и источающих сладкий аромат строений. Фаллический символизм здесь зашкаливал и бил латексным либидом по лбам зазевавшихся прохожих. Дядюшка Фрейд в экстазе пускал бы слюну и передёрнул пару раз без смазки, окажись он в наших рядах. Группа захвата тихо выжигала входную дверь. Все мы смотрели на это действо, затаив дыхание и боясь спугнуть удачу. Артур Бегемотов толкнул меня в плечо.

— Эй, Ноикс, у тебя утром не встал? Что-то ты не в настроении.

Коллеги всегда найдут слова поддержки в трудную минуту. Я хитро улыбнулся.

— Сегодня у меня плюс сто к злости, ты газеты читал?

— Ты про месяц толерантности? Это какая-то несерьезная херня, ты в это веришь?

Куда опаснее, когда в это верит наш майор.

Тяжелый засов слетел с петли и мы строем, по двое вошли в фойе борделя. В коридоре тихо мерцал свет, и не было ни души.

— Ну что, Михан, дадим этим тварям по СаХаРку?

— Ага, самого сладкого!

— Отлично! Пошли!

Тут действовать следовало быстро. Через пару минут в узком коридоре будет не протолкнуться. Мы с напарником взяли ряд дверей справа, команда Бегемотова слева. Он тут же пустил в мою сторону глупую остроту:

— Тут очень узко, Ноикс, не вздумай тереться о мой зад!

— Без паники, он слишком тощий, не на мой вкус. Предложу его какой-нибудь твари покрупнее!

Первая бронированная дверь была обозначена скучной единицей. Я постучал в нее дулом пистолета.

— Тройничок заказывали?!

Присоска с термическим запалом за считанные секунды прожгла насквозь замок. Удар ноги — и удача в самой первой комнате: банда Корморов. Три огромных мутанта с маленькими крылышками за спинами облепили паренька, что беспомощно распластался на кровати для любовных утех. Их толстые половые хоботы пронзили тело жертвы в трёх подходящих местах и высасывали из него кровь. Голые, лоснящиеся от пота мужики сосались над незадачливым искателем сексуальных приключений и ловили экстаз.

— Так, быть третьим я, похоже, опоздал! — в моей руке пистолет, но толку от него.

Ради прикола можно отстрелить хобот самому жирному Кормору, но против кровососущих есть только одно проверенное средство.

— Мишка, давай инсектициды!

Я поспешно убрался с линии огня. Вырвавшееся из дула огнемета пламя поглотило и паренька, и Корморов. Их яростные крики гасли в такт разрастающемуся огню.

— Эй, Ноикс, я сделаю сегодня больше мутантов! — Бегемотов с напарником уже обхаживал второй номер.

Из проема выскочила какая-то мелкая мошкара и едва не сбила Артура с ног под мой злой смех:

— Эй, не ёбнись от радости!

А мы тем временем продвинулись ко второму номеру. Бордель сегодня неимоверно радовал.

— Уборка в номерах! — мой крик сопровождался открытием очередной гнилой консервы с копошащимися внутри червями.

— Вы кто?! Я буду жаловаться! — в центре номера тщедушный паренёк лет двадцати. Из одежды на нем трусы и майка.

— Конечно! — я ни на секунду не замешкался, выстрелом из пистолета мгновенно разрушил эту фикцию.

Сотня радужных глаз размером с мячик для тенниса разлетелось в разные стороны. От пацана остался лишь обглоданный скелет, который загремел на полу, лишившись поддержки. Взглядожор закрутил смертельный хоровод на полу, но, трезво оценив свои силы, спрятал глазки под кровать.

— Эй, дятел тумбочный, я обещал, что убью тебя в следующий раз? — я присел на корточки чтобы выцепить мутанта взглядом и помахать ему пистолетом.

— Я не мог удержаться, люди, они такие вкусные... — донеслось до меня басом из-под кровати.

— Я и не сомневался, Мишка, разрывными!

Два снаряда влетело в комнату и вонзились в кровать. Я поспешно закрыл дверь, с наслаждением слыша, как по комнате разлетается шрапнель. Острые осколки погнули тяжёлую дверь изнутри.

— Граната? — осторожно поинтересовался Мишка.

— Конечно, контрольная! — я не глядя кинул ее внутрь комнаты. — Давай следующую, твари сейчас начнут организовывать оборону, надо закончить здесь быстрее.

Следующий номер не захотел открываться даже после присоски с выжигателем. Что-то крепко держало дверь изнутри.

— Что ты там возишься, Ноикс, забыл, что надо делать? — Бегемотов ехидничал, попутно вычищая третью комнату борделя.

— Ебанные утырки, и почему мне достается все самое сложное?

Дверь никак не поддавалась, но выше дверной коробки маячили вентиляционные отверстия. Несколько выстрелов зажигательными патронами быстро решили эту проблему. С другой стороны, закашлялись и отступили от двери. Я выбил ее с ноги, но едва не угодил в ловушку. Склизкое щупальце в виде острия гарпуна вонзилось Мишке в грудь: он вовремя оттолкнул меня, приняв удар. Грозное оружие не пробило тяжёлую броню, но застряло в ней. Почти всю комнату заняла невразумительный человеческая биомасса, куча глаз и ртов. На страшном подобии головы мутанта беспорядочными клоками росли рыжие волосы.

— Занято, занято! — заверещало чудище детским голоском.

Горе-педофилы, что повелись на обличье-приманку Малыша, дожевывались мутантом с задорным хрустом.

— Отставить жрать педофилов! — я вцепился в щупальце Малыша, освобождая из его плена Мишку. Тварь тащила напарника внутрь комнаты.

— Они первые начали! — опять обиженный детский голосок.

— Выплюнь, фу! У тебя от этих уебков несварение будет! — вот настырная тварь!

Я прижал щупальце ногой и достал нож.

— Малыш, ты сегодня станешь короче! — с адским смехом я рубанул тесаком по щупальцу.

Оставляя кровавый след, обрубок скрылся в чреве биомассы. Я послал ему вдогонку несколько пуль. Малыш плевался в нас недоеденным останками педофилов. Я видел только один выход из этой ситуации: связка гранат с углекислым сердечником. Чем больше масса врага, тем больше ему нужно кислорода. От взрыва дверь приняла дугообразную форму, и звуки за ней стихли. Симфония разрушения разрасталась, выходя на критический уровень. С окровавленным лицом я преградил путь рвущимся на выход мутантам. Мишка остался позади, меняя поврежденную пластину в броне. Твари вырывались из номеров, уже не дожидаясь, когда туда нагрянет полиция. В одной руке у меня нож, в другой пистолет, а что ещё нужно для счастья? Изящный выпад, и вот спрыгнувший с потолка худосочный мутант лишился головы. Кто-то закричал ультразвуком слева, но мой пистолет, угодивший паникеру в глотку, оборвал эту жалкую оду. Крови на мне становилось все больше, и все больше мутантов прорывалось от ребят на выход.

Изящная женская тень решила проскочить слева по стеночке, я прижал мутанта локтем.

— Ноикс, не убивай, это я.... — Венера закатила глаза, поскольку я сдавил её шею.

— Кто это: я? Не знаю такую! — я со смехом отпустил подружку и напоследок рубанул тесаком по кончику ее хвоста.

Бедняжка вскрикнула, но, получив удар ногой, схоронилась под трупами поверженных врагов. С каждой нашей встречей её хвост становился чуточку короче.

Вот под пресс попала и команда Бегемотова: мутанты накидывались на них сверху и оседлывали как лошадей. Несколько моих метких выстрелов в районе головы Артура и его напарника позволили вытащить их из пекла.

— Не думай, что я теперь твой должник! — Артур едва не споткнулся в луже крови.

Ребята отходили от центра коридора: натиск мутантов переходил все мыслимые и не мыслимые границы. Твари выпрыгивали из номеров, швыряли в полицейский заслон трупы убитых людей. Здесь уже была необходима огневая мощь намного серьезнее наших обычных ухищрений. Мишка вышел вперёд, подставив ретивым мутантам ствол крупнокалиберного пулемета. Он открыл огонь на поражение, позволив ребятам с другой стороны коридора спрятаться за стены. Я не отставал, кромсая противника ножом. Мягкие формы мутантов — невероятно податливый материал. Артур встал со мной плечом к плечу, нарочито громко считая единицы собственноручно уничтоженных целей.

— Тридцать шесть! — он рубанул последнего мутанта, а я выстрелил зазевавшемуся лопоухому выродку между глаз.

— Сорок три!

— С какого хера?! Две минуты назад у тебя было пятнадцать! — Артур скинул с ботинка чьи-то кишки, что по-прежнему старались сбежать с поля боя.

— Мишаня в моей связке, поэтому считается!

— Хуя себе! Тогда мой напарник убил в два раза больше твоего!

— Проспись! Санёк уже минут десять отсиживается в тылу, его ранили, — я взял передышку, чтобы перезарядить пистолет.

Наступала моя любимая пора: добивать раненых. Товарищ Артура, играющий роль Джаггернаута в его связке, ретировался глубоко в тыл и вытаскивал из плеча порцию острых шипов. Оставалось только надеяться, что они не ядовиты. Я ударил товарища в плечо.

— Иди помоги ему, теперь тут мое пиршество!

Я сладко облизывался на куски мяса, что ещё дергались в конвульсиях. Пистолетные выстрелы чередовались с моими радостными криками:

— Куда пополз? Ноги забери! Кишочки оставляем, это улики! Ребята, давайте умирать дружно!

Стоп-стоп-стоп... а что это за странная женщина, так заботливо прячущаяся в тылу за спинами ребят и что-то записывающая в блокнот? На вид ей лет пятьдесят, невысокого роста, короткая прическа, маленькие глазки и очень длинный нос. Очень длинный. Строгий деловой костюм кремового цвета выдавал в ней госслужащего, а глубина омерзения в глазах дамочки, которая могла потягаться с глубиной самого большого разлома столицы, лишь подтверждала это. Мне почему-то показалось что наша бравада ей по душе не пришлась, но какое мне дело до каких-то левых дам! А вот майору, наверное, было: он побледнел и пустил трагическую слезу.

— Ты сегодня рано, что-то случилось? — Раф встречал меня у лифта, я на ходу скинул с себя куртку и надел на него, как на вешалку.

— Да, мне пиздец! — я не желал тратить драгоценное время, быстро переодевался в толстый холщовый костюм с пробановой пропиткой.

— Ты все еще по поводу тех денег переживаешь? — сегодня медлительность Рафа раздражала меня больше, чем обычно.

— Какие, на хуй, деньги?! Хотя да! И они! И всё подряд!

Я со злостью тащил сварочный аппарат к закрытой части убежища. Раф принёс свежие листы железа несколько дней назад, но у нас как назло не доходили руки, чтобы применить их по делу.

— Подожди, я подгоню подъёмник, — Раф тактично не задавал лишних вопросов, и эта его черта характера была мне чрезвычайно приятна.

Мы забрались на корпус корабля размером с двухэтажный дом. В нём ещё зияло две проплешины, квадратов по пять каждая. Я тихо застонал, оглядывая результат своей лени. В нынешних условиях заделывать их придётся в авральном режиме.

— Так что случилось? — Раф терпеливо выжидал минут десять, молча подавал мне электроды и порезанные на ровные полоски листы металла, а так же следил за сварочным швом. Сам процесс варки я ему не доверял.

— Надо валить отсюда, и как можно быстрее, — от напряжения я говорил сквозь зубы. — Скоро этому миру придёт пиздец!

— Ну... Это же не впервой, да и навряд ли именно этот факт тебя так напугал, — Раф пожал плечами, он выводил меня на разговор не в самое подходящее время. Я надеюсь, не будет ничего плохого, если мой друг узнает подробности прошедшей операции и о предшествующих ей событиях.

— Ты не читал сегодня газеты? В "Московском Разломе" напечатали статью о месяце толерантности к мутантам. Я чувствую, скоро улицы города заполнят наши беспокойные соседи, и жить здесь будет, мягко говоря, невыносимо.

— Они и вправду решили дать жителям канализации столько свободы? — Раф задумчиво оглядывал своды коллектора.

— Хер их знает, наши пацаны тоже в это не верят, но что-то мне подсказывает, что такая вероятность вполне… вероятна! — я обреченно завыл. — Что происходит с этим миром, Раф?!

— Всё меняется, это свойственно миру, — приятель пожал подобием плеч.

А вообще только с виду он неповоротливый и медлительный организм с глубоким уровнем мутации, на самом деле тот ещё ловкач. Я еле держался на обшивке, вцепившись в страховку обеими руками, а он был готов крутить здесь кульбиты.

— Да уж, меняется... Чёт слишком быстро меняется, я не успеваю перезаряжать патроны!

Процесс варки все больше походил на эпилептические припадки, шов уходил в сторону, поэтому от греха подальше я отложил столь ответственное дело до лучших времён.

— Если честно, я не слышал о каких-то нововведениях. Может, ты ошибся? — Раф осторожно подбирал слова, но я был слишком изможденным, чтобы взрываться без веского повода. Переживая стресс, я устало свесил с корпуса корабля ноги.

— Я бы с удовольствием, но тогда ошибся не я один. Сегодня наш майор чуть не повесился, не думаю, что он бы не разобрался в ситуации.

— Каких только глупостей сгоряча не делают люди, — Раф озорно подмигнул мне.

Шов на обшивке действительно выглядел ужасно. Придется полностью его переделывать, но теперь уже в другой раз.

— Ладно, давай спускаться, посмотрим последние новости, может, мы действительно что-то напутали?

Старый телевизор с черно-белым кинескопом включался по старым технологиям — от точечного удара кулаком. Картинка рябила, но звук вполне сносный, а самое главное — в телевизоре нет встроенного излучателя рекламы, подающего её прямо в мозг. Вернее, сам излучатель остался, по новым правилам такой должен стоять в каждом телевизоре и в каждом доме, но Раф изловчился перенаправить его лучи на стену соседней со мной квартиры, и с тех пор там никто не может долго жить. И немудрено, когда работающий день и ночь излучатель бьёт по сновидениям. Я не один раз просыпался от криков и стонов соседей.

— Мы вовремя, тут вечерний выпуск новостей! — Раф в последний раз подстроил картинку и расположился на шезлонге рядом со мной.

Рожа ведущего коверкалась от помех, и я едва не выхватил пистолет. Чёртова паранойя, мутанты теперь мерещились мне повсюду. А может, и не мерещились: я смерил Рафа недоверчивым взглядом.

— Уважаемые зрители, с вами вечерние новости столицы и, конечно же, я — ваш любимый ведущий: Аркадий Тройкин!

Начало было многообещающим, и на мгновение мне даже показалось, что всё произошедшее утром — лишь плод моего воображения. Тройкин улыбался рядом белых зубов, перекошенным от помех.

— И самые горячие новости Москвы прямо сейчас! Открытие нового торгового центра на Садовой улице чуть не обернулось страшной трагедией! Но не обернулось, а жаль! Криминальные новости: вчера на юго-востоке столицы был задержан особо опасный преступник. На счету душегуба десяток убитых проституток, сегодня ему выдали благодарность за утилизацию бактериологического оружия с улиц города и освободили из-под стражи.

От таких новостей мы с Рафом дружно пускали слюну.

— Я слышу, как тупеет мой мозг! — я стукнул друга по панцирю.

— А я чувствую, как моя жизнь становится короче, — Рафа шатало, как пьяного. В таких условиях добраться до телевизора, чтобы разбить его, это почти невыполнимая задача.

— Народ, не расходимся, новости науки: отечественными учеными были успешно скрещены пальцы: неприличная фигура была тут же отправлена на рассмотрение в Нобелевский комитет. Комитет пока рассматривает фигуру и не даёт комментариев, — азартно продолжал Тройкин.

— Скинь его на хуй! — меня била судорога обеих ног.

Раф добрался до телевизора, но едва он занёс руку для удара, ведущий скучающе продекларировал следующие известия:

— Ах, да! Совсем забыл! В мэрии объявлен месяц толерантности. Во всех городских борделях дни открытых дверей для мутантов до десятого уровня включительно. Приходите и наслаждайтесь нашими женщинами! Суки вы позорные…

На этой определяющей ноте в проводке телевизора произошло короткое замыкание, картинка запрыгала, и кадры с ведущим новостей сменились изображением улыбающегося негра. Он отпил из бутылки и смачно рыгнул. Женский голосок за кадром пропел: "Пейте без остановки напитки из чёрной головки"!

— Гаси его, Раф! — жуткая капля прорвавшейся в эфир рекламы грозила оборвать мою скромную жизнь на самом взлёте.

Ох уж эти смены директоров и ребрендинг, а ведь когда-то была хорошая водичка, без всех этих привкусов! Телевизор с грохотом рухнул на землю и погас. Смотреть его перед сном было самой плохой идеей.

* * *

— Ноикс! — крик майора оборвался сдавленным хрипом. Я кинулся в его кабинет, выламывая дверь плечом. Ну неужели майор опять решил повеситься?! Настроения и так не было с самого утра, всю ночь за стенкой стонали и вскрикивали от кошмаров. А тот жуткий улыбающийся негр до сих пор стоял у меня перед глазами. Выспаться в таких условиях, конечно же, я не смог. Вопреки моим опасениям, в кабинете майор спокойно сидел за столом и перебирал бумажки. Однако перебирал уж со слишком бледным видом. Я почувствовал спиной чужое присутствие. Неужели мутанты уже здесь?! Рука потянулась к пистолету.

— Капитан, отставить беспредел! — взвизгнул майор, догадавшись, что произойдёт в следующее мгновение. Он не успел, а может быть, я просто не захотел подчиниться, но в любом случае моё оружие с подозрением смотрело на притаившуюся у двери женщину в белоснежном сарафане.

— Да вы с ума сошли? — встрепенулась она от страха.

— Это кто? — всё ещё не доверяя ситуации, шепнул я майору.

— Придурок, опусти оружие! — тот схватился за сердце.

— Дамочка, при всём уважении, в полицейском участке не следует прятаться за дверьми или тихо подкрадываться к служащим, не я, так кто-то другой обязательно прострелит вам голову! — я нехотя убирал пистолет в кобуру.

— Какой ужас! Оказывается, ситуация в рядах нашей доблестной полиции еще хуже, чем я предполагала, — дамочка театрально вскинула голову.

Она прошлась по кабинету, недовольно хмыкнув сначала на меня, потом на майора.

— Это проверка! — майор откашлялся в мою сторону.

— И чего? — я тупо уставился на мадам.

— Меня зовут Аннет Григорьевна Стелькина, я представитель мэрии, аудитор с самого верха, если хотите, — дамочка гордо задрала толстый подбородок. — И у меня к вам есть несколько вопросов.

— Прекрасно, а я Артём Ноикс, всегда хотел посмотреть вблизи хоть на одного человека, которого приходится каждый день оберегать от выродков, которые прут из канализации! Кстати, в стелькину я только по пятницам!

Мы с майором гоготнули, но Стелькина шутку не оценила.

— Вы, конечно, все тут герои, и я склоняю перед вами голову, но простите, капитан. Вчера я наблюдала за ходом вашей операции в том злачном месте, которое облюбовали люди с расширенными возможностями, и пришла в ужас от ваших методов!

— А-а, так это были вы? Помню-помню! Стояли там в уголке, записывали!

— И я всё хорошо помню! И мэрия всё хорошо помнит. Мы вам же спустили методички по общению с людьми с расширенными возможностями неделю назад, кто-нибудь по ним работает?

Мы с майором многозначительно переглянулись. Методички? Мэрия спускала нам макулатуру?

— Я что-то не припомню каких-то брошюр, куда и кому вы что спускали? — наглость аудитора встретила достойный отпор с моей стороны.

— Красные! — майор снова кашлял в мою сторону.

— А-а, те, с белой полосой и смешными тезисами на обороте? — я озадаченно чесал подбородок. — Ну да, было что-то.

— И где они теперь? — Стелькина мерзко улыбалась.

— Где-где… в огне! У нас, кстати, тут прохладно по ночам, приходится топить старыми методами!

Улыбка стёрлась с лица Стелькиной.

— Вы их сожгли? — её взгляд теперь сжигал меня.

— Сожгли, но всё прочитали и приняли к сведению! — майор вступился за меня горой, но тут же оплыл, вспомнив подробности последней вылазки.

— Я видела, как вы всё приняли к сведению! — Аннет топнула пухлой ножкой.

— Постойте, дамочка. То, что произошло в борделе, было случайностью, не берите в голову, те мутанты были просто плохими, и их надо было убить, — я вальяжно улыбался, но свести всё к шутке не получилось.

— Они не мутанты! — Стелькина прорычала сквозь зубы. — В тех брошюрах было написано, как обращаться к ним! Это люди с расширенными возможностями!

— Да, конечно, я помню, так вот люди в том борделе имели слишком расширенные возможности, понимаете? Иногда таких надо укорачивать.

— И чем короче, тем лучше, — неуверенно пробубнил майор себе под нос.

— Так, значит, вы уверяете, что читали наши методички?

— Конечно! — махнул я рукой. — Знаем наизусть. Вам не о чём беспокоиться.

— Отлично, я верю вам. Кстати, капитан, у вас сегодня не намечается какой-нибудь еще одной операции?

— Ну, вообще-то кое-что по плану было…

— Вот и отлично! — Стелькина взяла майора за горло взглядом. — Я настаиваю на проведении аттестации капитана Ноикса, и я лично буду присутствовать при этом!

Я открыл было рот, но принявший вид кипенно-белого полотна майор судорожно кивнул. Вот тебе раз! Операция-то у нас с Мишкой должна была быть специфической, так сказать, без свидетелей.

— Когда выдвигаемся, товарищ капитан?

Разломный волк тебе товарищ!

— Через тридцать минут у машины, пожалуйста! — я смотрел остекленевшим взглядом в пустоту. Похоже, намечалась ещё одна провальная аттестация в моей жизни, и что-то подсказывало мне, что она не будет последней.

— Где мы, товарищи полицейские? — Стелькина брезгливо оглядывала местность, куда прикатила наша колымага. Скакать по рыхлому асфальту первого уровня канализации — удовольствие только для истинных гурманов. Есть две точки на юге Москвы, где можно въехать в логово мутантов на колёсах. Здесь что-то вроде переходной зоны. Много бомжей, мутантов, едва отличимых от них, в общем, вполне приличное место для вполне приличных людей. Аудитор не горела желанием заходить под крышу бара аккуратно вклинившегося в нагромождение подземных городских фавел. Слишком далеко отсюда уютные стены привычных офисов.

— По оперативной разработке, сегодня в здешних местах будет передача крупной партии наркотиков для наших дорогих москвичей. Привыкайте к нашей работе, здесь теплого пледа не будет, — я усмехался, застегивая на Мишке бронежилет среднего класса. Пули он остановит, а вот тяжелый снаряд уже вряд ли. Да и не думаю, что у мутантов сегодня есть что-то крупнокалиберное. Этот притон мы с Мишкой уже разносили недели две назад, и разнесём для профилактики ещё через две. Мы любили свою работу.

— Что вы собираетесь делать? — Стелькина в ужасе наблюдала за нашими приготовлениями.

К её счастью, брать тяжелое вооружение мы тоже не стали. Было интересно, так сказать, уровнять шансы.

— Я советую вам подождать нас в машине, — мой учтивый тон схлестнулся с непокорным взглядом Стелькиной.

— Это исключено, я иду с вами!

— Хорошо, тогда держитесь пожалуйста где-нибудь в тылу, а то, не дай бог, шальная пуля...

Надеюсь, аудитор не расслышала в моём голосе нотки надежды. Мне так и хотелось кинуть эту выскочку в самое пекло, и я все ещё верил — такая возможность скоро появится.

— Эй, капитан! — бармен у стойки нервно улыбался и стрелял по сторонам многочисленными глазками.

При нашем появлении вся более-менее разумная биомасса ретировалась.

— Альберт! Я же тебя предупреждал! — я громко рассмеялся в ответ.

Вальяжной походкой подбирался к стойке. На втором этаже притаились чьи-то силуэты. Мерзавцы несомненно готовили атаку, но минута у нас ещё была.

— У нас всё чётко, начальник! Нет ничего запрещенного в ассортименте, — на плече бармена открылся ещё один рот. Вокруг него — зачетная татуировка в виде лица с нарисованными глазами.

— Конечно, Альберт, твоё поило чище воды, но что там с твоими посетителями? — я окинул полутёмные углы первого этажа внимательным взглядом.

Дым от табака ещё не рассеялся: слева стул облепила живая плесень, справа двое детин с хромающей мимикрией. Катаклизм очень любил скрещивать геном человека с геномом рептилий. Конечно, это был мусор, который нам ничем не угрожал. Я упорно игнорировал вниманием второй этаж. Плохишам оттуда некуда деться, здесь всего одна лестница, окон нет, убежать из бара можно или через главный выход, или через кухню. Придётся нам разъединяться с Мишкой. Оставлю его караулить камбуз, хоть оттуда и пахло весьма прескверно.

— Вы с обычной проверкой? — Альберт заикался, когда я шарил рукой под барной стойкой с его стороны.

Дробовик на своём месте, я потряс оружием перед его носом.

— Ищем тут одних нехороших парней, — я, смеясь и не целясь, выстрелил из дробовика в темноту на втором этаже. Нет смысла ждать, когда бандиты соберутся с духом, чтобы напасть первыми. Упреждающий удар — это удар победителя. На пол с грохотом падали столики. Плохиши открыли ответный огонь, грамотно рассредоточившись в узком пространстве.

— Держи кухню! — я толкнул Мишку к неприметной двери и тем самым вывел его из-под прямого огня, сам кинулся к столику с плесенью.

Она от ужаса стремительно меняла цвета, но уползти быстро не получилось. Я наступил на ворсистый блин ногой и подтянул к себе. Зимой на таком хорошо было бы спать.

— Простите великодушно, но я бы попросил вас отпустить меня, — взмолилась клякса.

— Да вот еще глупости, любезнейший! — я быстро скатывал её в шарик. Хорошо, что столики в канализации сделаны из толстенного металла. Бандиты крошили бетонный пол бара, а заодно и барную стойку. Альберт укрылся под ней и дико матерился.

— Артём! Ты в курсе: вышла в прокат семнадцатая серия Уикенда Джона! Не ходил в кино? — Мишка пустил пробную очередь в пол второго этажа, но пробить три листа железа она не смогла. Враги не подходили к лестнице, заняв глухую оборону.

— Не-а! Не люблю кинотеатры, — я высматривал в хаосе Стелькину.

Аудитор не пожелала умирать под шальной пулей, она схоронилась у стены перед выходом из бара. Грамотный подход, однако: стрелки туда не доставали.

— А что там было? Его наконец порешили?

— Нет. Помнишь собаку, которую убили у Джона в первой серии? — Мишка жадно пожирал глазами лестницу. Его руки чесались использовать гранату, но у меня была идея получше.

— Да, помню! И что с ней не так? — я ускорился с приготовлением бомбы.

Плесень издавала хриплый крик, но не обращая на него никакого внимания, я влил в получившегося колобка остатки чей-то выпивки. Плесень очень чувствительна к алкоголю и газировке. Найти содовую также не составило проблем. С разрушаемой выстрелами барной стойки в меня летели осколки посуды и банки с питьём. Любимого "Колокольчика" среди этого мусора найти не удалось, поэтому пришлось довольствоваться самопальной колой. Так даже лучше, эффект будет мощнее.

— Помнишь, как убили его третью жену в пятнадцатой части? — Мишка для острастки обстрелял пустой проём лестницы и, судя по крику сверху, даже кого-то ранил.

— Конечно, помню! Сладкая была сучка!

Для полноценной бомбы осталось самое малое — найти запал и наконец кинуть её к врагам.

— Нет, пожалуйста, не надо! — шептал мне комок.

— Надо Федя, надо!

В качестве запала пришлось использовать патрон от пистолета, теперь промедление подобно смерти: нутро плесневелого шара быстро разогревалось. Я подкинул его в руке и как заправский волейболист послал мячик чётко в угол, из которого по нам велась стрельба. Плесень ударила в стену, отпружинила от перил и наконец угодила в тыл к врагу. Мощный взрыв усеял бар едкой пылью, от которой у нас с Мишкой были припасены противогазы. Мутанты бросали оружие и, задыхаясь, прыгали со второго этажа, но второй "атаки мертвецов" у них не получилось. Мишка лупил незадачливых гангстеров прикладом автомата, добивал в упор, а я отправлял их в мир иной голыми руками, сворачивая хрупкие шеи и выдавливая косые глаза. Когда ядовитая пыль осела, мы оба склонились над последним оставшимся в живых мутантом. При падении он сломал себе пару ног, но все еще был способен убежать.

— Питер, какая встреча! — я стянул с лица противогаз, ловко отстрелив паукообразному ещё одну ногу. Враг скрипел зубами от злости, но тут же сменил тактику общения.

— Ноикс, так это ты, приятель! Прости, мои ребята обознались!

— Конечно-конечно! — я ударил Мишку в плечо. — Так что там с Джоном, Михан?

— Он скрестил ДНК убитой собаки с ДНК убитой третьей жены! — Мишка корчил устрашающие гримасы поверженному врагу, напрочь отрезая у того любые мысли на побег.

— Да ты что! И что же он получил? Жену-кусаку или собаку-суку? — я сел на корточки, приставив к голове Питера ствол пистолета. — А ты как думаешь, приятель? Посадить тебя за торговлю наркотой или кончить прямо здесь?

Мутант тяжело дышал и уничтожал нас с Мишкой взглядом. Тактичный кашель сбоку прервал апофеоз правосудия.

— Капитан, вы не зачитали арестованному его права! — Стелькина возвышалась над нами неприступной бюрократической стеной.

— У него есть права? — Мишка озадаченно чесал висок мушкой автомата.

— Какие права, милочка? Этот пидор торгует тут наркотой, а потом она идёт на улицы нашего города! — мой глаз нервно задёргался. Вот сука, самое неподходящее время для чистоплюйства.

— Вы пока не доказали этот факт!

— Права? Артём, ты не говорил, что у мутантов есть права!

— Подожди, Михан! — мне пришлось наступить Питеру на грудь, разговор с ним пока откладывался. — Дамочка, если вы не заметили, они первыми начали по нам стрелять!

— Не заметила! Зато видела своими глазами, как вы выхватили дробовик и открыли огонь без предупреждения и без зачитывания прав! И я вам не дамочка, меня зовут Аннет Григорьевна!

— Точно! — откашлялся под моей ногой Питер. — У меня есть права, я почти человек!

— Да, и ключевое слово здесь это: почти! — я всё ещё целился в него из пистолета. прострелить ублюдку лоб? Но он мне нужен живым.

— Что вы делаете, капитан?! Немедленно отпустите задержанного и зачитайте ему права!

— Может, мне еще и адвокату его позвонить? — я угрожающе приблизился к аудитору.

Мишка с любопытством наблюдал за нашей стычкой.

— Если у этого молодого человека, который не по своей воле стал изгоем нашего общества, он есть, то почему бы и нет! — Стелькина стояла на своём, даже когда я направил на неё пистолет.

Напряжение снял издевающийся смех Питера. Подонок воспользовался нашей перепалкой и уже прыгал за стойку к бармену.

— Ноикс, пока! Поговорим в следующий раз, неудачники!

— Ебаный паук! Держи его Михан!

Мы бросились в погоню, но Питер уже скрылся в секретном лазу под стойкой. Единственное, что я успел сделать, это сорвать гранату с разгрузки товарища и, выдернув чеку, кинуть её наглецу вдогонку. Взрыв окончательно разворошил это гнездо, но, как и следовало ожидать, не затронул действующих лиц.

— Это какое-то недоразумение, а не женщина! — в дверях бара я стряхивал с куртки бетонную пыль. Поганый день! Мы опять рисковали с Мишкой жизнями, а взамен даже в багажник кинуть нечего. Стелькина что-то яростно заносила в блокнот у машины. Её белый сарафан перестал быть белым. Похоже, по возвращении в участок меня ждёт очередная выволочка от майора, да и пофиг!

— Поведение ваши подчиненных возмутительно! — в кабинете майора Стелькина зашла с козырей. Майор поспешно прятал бутылку с водкой под стол, а его натянутая улыбка резко контрастировала с нервно дергающимся глазом. Причём дергаться он начал, когда я только зашёл в участок. У майора была странная чуйка на моё приближение.

— Что-то случилось? — он неуверенно взял в руки отчёт Стелькиной, который она набросала в машине по пути сюда.

Его глаза округлялись пропорционально объёму прочитанных слов, а ноги подгибались под грузом хитрых смысловых оборотов. Я видел отчёт краем глаза, слова там подобраны мастерски.

— Ну, и что вы можете на это сказать, майор? — Стелькина раздраженно остановила его сползание на пол.

— Мы.. мы... мы... мы расстреляем его! — майор закончил с тяжелым выдохом.

Он смотрел на Стелькину заискивающим взглядом верного пса, пытающегося понять, правильно он ответил на вопрос или нет.

— Кого? Ноикса? — изумлению аудитора не было предела. — Или вы про мутантов?

— Кого скажите, того и расстреляем!

Майор рухнул на стул, окончательно потерявшись в собственных мыслях. Бедолага, таких сложных задач перед ним никогда никто не ставил.

— Майор, и вы туда же! — Стелькина театрально закрыла лицо рукой. — Да поймите же уже, наконец! Люди! Человеки! — она вещала, тыча указательным пальцем в потолок. — Город дал вам не просто власть, он вложил в ваши руки судьбы своих жителей! Всех жителей! То, что вы вытворяете с людьми с расширенными возможностями в канализации, возмутительно! Они — бедные страдальцы, не по своей воле оказавшиеся на отшибе жизни. И теперь я вижу, что все чудовищные методы капитана Ноикса, косвенно или напрямую, лишь отражение бездействия его прямого руководства! Властью, данной мне мэрией нашего замечательного города, я требую проведения операции по сближению развитого цивилизованного общества с бедолагами, что вынуждены влачить своё существование под его гнётом!

— Во заливает! — я шлёпнул себя по губам, но поздно: слова вырвались сами собой.

Майор слушал Стелькину с открытым ртом, в который вливалась водка прямо из горла бутылки.

— Капитан! — взвизгнула аудитор. — Выбирайте выражения! Майор! Вы пьёте на рабочем месте?!

Да, и теперь я понимал, почему, собственно, пересохло в горле и у меня.

— Простите, пожалуйста! А как вы себе это представляете? — я с трудом произнёс это, откашлявшись. Майор напрочь отказался делиться водкой и предпочёл хранить молчание.

— Наводить контакт? — Стелькина смотрела на нас с высокомерностью льва, разговаривающего с останками антилопы.

— Да-да, как вы там сказали? Сближаться. Вы, наверное, плохо видели результаты таких вот сближений в том борделе?

— Хм... злачные места, негодяи и подонки есть в каждом обществе! Уровень мутации здесь совсем не при чём!

— То есть вы хотите сказать, что самый конченый мутант, питающийся свежей человечиной, на самом деле может быть хорошим парнем?

Мой нервный смешок подхватил и майор. Он держался за бутылку обеими руками и смотрел в пространство перед собой.

— Ну, может быть, не каждый, но по большей части это именно так!

И какой мудак вбил это ей в голову? Я на всякий случай огляделся по сторонам: может, в участок уже пробрались личинки мозгоедов?

— Послушайте, Аннет, но вы же понимаете, что это всё бред? — я не мог не спросить это.

Политический пиар иногда диктовал нашим правителям и не такую дичь в погоне за рейтингами, но чтобы вот так на голубом глазу заявлять, что тот же Кормор, который своим фалосохоботом рыскает по телу жертвы в поисках естественных отверстий, чтобы утолить голод, на самом деле пытается наладить дружеский контакт, это уже чересчур! И сотни тысяч жертв подобных контактов перед моими глазами — прямое доказательство абсурдности этой теории.

— Бред, это сначала стрелять, а потом задавать вопросы, уважаемые мужчины! Вы хоть раз пытались наладить с ними контакт? Может быть, узнать, что им нужно на самом деле?

О, да, я знаю, что им нужно на самом деле, это размножаться и доминировать, и упрекать живой организм в этом бессмысленно. Естественный отбор придумал не человек.

— Аннет, а вы пытались наладить диалог с огородной гусеницей, которая пожирает вашу капусту? — внутри меня закипала злость.

— Это крайне неуместное сравнение, капитан! — Стелькина резанула меня по живому.

— Неуместно лезть в естественный ход истории своим чистоплюйством!

— Да, возможно, мои методы не придутся по душе всем живущим в Москве людям, но мэрия устала от бесконечной войны с мутантами! И наша с вами цель сегодня — найти с ними общий язык!

Нет, я, может, и не прочь как Кормор потыкать своим хоботом в чьи-нибудь естественные отверстия, вот только делать это совместно с мутантами восемнадцатого уровня как-то стрёмно.

— И как же это сделать, товарищ Аннет Григорьевна? — пьяно икнув, наконец вопросил майор.

— Эх, хороший вопрос, и я не имею понятия, как на него ответить, но перед нами поставлена такая задача! — хоть Стелькина и уткнулась в тупик своих же рассуждений, но её нерушимые столпы, огонь в глазах, а также ничем не обоснованная уверенность в собственных силах... меня пугали такие женщины.

— Давайте сделаем так: у нас есть почти сутки, чтобы найти решение этой проблемы, я подумаю об этом дома, а вы непосредственно на выездах, — она смерила майора снисходительным взглядом, — ну и когда протрезвеете.

* * *

Дела наши хуже некуда. Я оставил майора пьянствовать в гордом одиночестве, а сам вырвался покружить по городу и подумать над жутким предложением госпожи Стелькиной, но путь мой был недолгий. Дверь в разрушенный накануне бордель открылась с моего легкого толчка. Группа зачистки убрала трупы, но не более того. Покореженные двери, как сломанные ребра: мешали идти к единственной уцелевшей комнате. Её дверь была закрыта, но в номере под номером шесть меня уже ждали. Я оповестил хозяйку борделя о своём визите условным стуком.

— Чего тебе надо, Ноикс?! — она встречала меня грозным шипением.

По взаимному уважению мы общались, никогда не показывая своих лиц, правда, моя физиономия часто красовалась на плакатах нижних этажей канализации с надписью: живым или мёртвым. Портреты рисовал какой-то умелец, и делал это вполне качественно. Однажды мне удалось прихватить красочный трофей с собой, и теперь он украшал стену в чулане. Выглядело солидно, а самое главное — бесплатно.

— Соя, нам нужно поговорить...

И действительно, зачем я пришёл? Мутанты ещё не успели прибраться. Комната с номером шесть покосилась от взрыва, запах гари выпиливал нос, а аромат горелой плоти ещё крутил и пустой желудок. Обычно наши беседы проходили в более приятной обстановке.

— Ты сломал мой уютный дом, а теперь пришёл поговорить?

— Ой, да ладно, ну, покуролесили тут с ребятами чутка, но ты же была предупреждена, верно? Да и поломали не так много, могли бы и напористей тут всё взорвать, ты же знаешь, я тебя уважаю и люблю.

— Какая странная у тебя любовь. А мне, между прочим, придется поиздержаться, чтобы восстановить тут всё.

— Деньги — это проблема, ты же знаешь, что они мне нужны как воздух, лишнего нет. Но подумай шире: поможешь мне, потом я помогу тебе. Никого из важных мы не тронули, все твои остались при тебе, проверку теперь можешь не ждать еще месяца три-четыре, плодитесь и размножайтесь, дети мои...

— Ты скользкий тип, впрочем, как и всегда. Так и быть: о чём ты хотел поговорить?

— О последних новостях из "Московского Разлома". Шишки, сидящие на наших шеях, действительно хотят легализовать мутантов, или мне кажется?

— Ты никогда не умел читать между строк, Ноикс, в этом твоя беда.

— Какие строки? — я терял терпение, каждый лишний звук привлекал внимание. Мне казалось за нами следят. — На нас наслали чуму в виде аудиторской проверки. Дама-клещ, Аннет Стелькина, просто не даёт ступить шагу и спокойно вздохнуть. И ведь как назло подсунули её именно мне! Безумцы!

— Может быть, у неё несколько другие цели, не весь же мир вращается вокруг тебя!

— Разве? — я нервно гоготнул, но мысль показалась мне правильной. — Чем её можно вывести на чистую воду?

— Видел такое хоть раз? — из-под двери показался край какой-то карточки.

Ого, у борделя появились собственные визитки!

Моя радость быстро сменилась разочарованием: на клочке плотной бумаги номер телефона и набивший оскомину "Трекуб" — восьмиугольный треугольник. Да, голографические инновации в наш век творили чудеса.

— Нашла чем удивить, такие брошюрки у нас раскиданы по городу в огромных количествах.

— У вас да, а у нас это большая редкость. Наркотик не действует на мутантов, его продают только людям в чистых районах города.

— Откуда она у тебя? — я смутно понимал, куда клонит мой осведомитель, но на всякий случай пока обойдусь без резких мыследвижений.

— Не знаю, нашла после вашей облавы, в том дальнем углу.

Припоминаю, что именно там стояла Стелькина. Неужели обронила? Или подбросила специально?

— Что это за наркота. Кто её поставляет?

Трекуб появился у нас полгода назад и стал настоящим бестселлером среди клубной молодёжи. Дурман, отупляющий мозг. Мы с Рафом проводили с ним эксперименты. В научных целях, конечно же, и хоть результат не впечатлил, но о том, что наркотик не действует на мутантов, я слышал впервые, кстати, надо опробовать на подопытных в следующий раз. И да, до сегодняшнего дня его изготовитель оставался в тени, в руки полиции попадались лишь мелкие сошки.

— Ты будешь удивлён, Ноикс, но поставки наркотика идут не из канализации.

— Не удивлён, а откуда же?

— Город порождает хаос. Хаос пожирает город.

Очень интересное наблюдение, но обычно в городе хаос порождаю я, хотя я ни на что не претендую.

— Что ты будешь делать теперь?

Моё молчание затянулось, эмблема Трекуба завораживала: и как эти долбаные наркоманы до такого додумались? Хотя о чём я? Наркотик же выгоден не тем, кто его потребляет, ведь так?

— Городу нужен хаос, и он его получит! — я спрятал визитку в карман и, распрощавшись с покорёженной дверью шестого номера, убрался восвояси. Сегодня надо лечь пораньше и выспаться, моё двадцать шестое чувство подсказывало — завтра будет тяжелый день.

— Боже мой, Ноикс, зайди! — майор вежливо процедил моё имя сквозь зубы.

Уж и не знаю, что лучше: когда он кричит как сумасшедший или шипит как змея.

Сегодня ещё один хреновый день, я почтил участок своим присутствием без обычного энтузиазма и даже не успел допить кофе с улицы. Внутренний голос предлагал бежать. Стелькина облюбовала кресло майора, на её губах застыла противная улыбка, которая не предвещала ничего хорошего.

— Тут, в общем, есть дело... — майор жевал губы, скромно спрятавшись в угол.

Вообще плохая тенденция тут намечалась. Эта Аннет, будь она неладна, потихоньку захватывала участок.

— А! Сумасшедшие идеи муниципалитета — это то, что может сделать наше утро бодрее! — я подмигнул майору, но от такого вступления он побагровел от злости.

— Как я понимаю, капитан, вы не думали о том, как нам наладить контакт с людьми с расширенными возможностями?

— Дайте вспомнить... нет! И вам не советую.

Бросая вызов проклятой бюрократии, я присел на край стола, скрестил на груди руки. От этой картины у майора едва не случился сердечный приступ.

— Ну что ж, тем лучше! И мне нравится ваша дерзость, ваш напор сыграет нам на пользу. А теперь ответьте, капитан: вы готовы общаться с мутантами на уровне слов?

— Ну, если они будут накарябаны на пулях, то вполне!

— Конечно же, нет! — Аннет монотонно расхаживала по кабинету, заведя руки за спину. — Как хорошо, что хоть у кого-то из нас троих есть благоразумие. Я долго думала над ситуацией и пришла к выводу, что мутантам в канализации прежде всего нужно дать возможность высказаться! По статистике, именно подавляющая часть преступлений происходит из-за недопонимания!

— Пожалуйста, вкратце изъясните свой план капитану Ноиксу, — майор растирал ноющие виски.

Так, походу, этот план был действительно грандиозным. Я вслушивался в каждое слово аудитора, ни на секунду не сомневаясь в её гениальном видении ситуации.

— Поскольку муниципалитет запустил акцию месяца толерантности в нашем чудном городе, мы не пойдём по стопам проторенных дорожек, которыми пошли федеральная тюрьма и следственный изолятор. Амнистировать мутантов — это слишком примитивно.

— Что? — я поперхнулся, а майор стянул с головы фуражку и закрыл ею лицо. По его вздрагивающим плечам не трудно догадаться, что майор плакал. — Подождите, они что, выпустили мутантов?

— Ну да, это называется амнистия, ну, в цивилизованном обществе.

— То есть тех тварей, которых мы туда так усердно запихивали последний год, взяли и вот так вот просто отпустили? — я побледнел, майор жевал козырёк фуражки. — Так! Надо готовиться к осаде, скоро эти ублюдки явятся сюда! Двери забаррикадируем столами, а окна заколотим старыми агитщитами из подвала.

— Да, и придется пустить в ход запас из оружейной, — майор судорожно кивал.

— Что за глупости! Хотя... некоторые из тех пленников действительно вспоминали вас недобрыми словами. Но мы отвлеклись! Мой план дерзок и прост, господа полицейские. Мы с капитаном соберём подписи под петицией с требованием пересмотреть права людей с расширенными возможностями и наконец дать ход их легализации!

— Говорю сразу: я нигде не буду подписываться! — я с ходу обозначил свою гражданскую позицию, а-ля идите на хер, чертовы либералы! Но несмотря на всю строгость аудитора, признаю, что я с облегчением выдохнул. Сбор подписей гражданского населения — это не самая сумасшедшая идея, которая могла прийти в голову столь чудному человеку.

— Артём Александрович, конечно же, нам и не потребуется ваши подписи, мы будем брать их у мутантов, там, в канализации! — Стелькина снисходительно улыбнулась, а я чуть не грохнулся со стола. Я зря надеялся на благополучный исход этого дела. Похоже, товарищ Аннет придётся утопить в сточных водах!

— Вы это серьезно?

— Абсолютно! Майор! — она повелевала им как безвольной куклой: кроткими взмахами головы. Безропотно и на полусогнутых, майор разложил на столе карту канализаций, водил по ней пальцем.

— Вот тут и тут есть несколько относительно безопасных мест, контингент там не безобиден, но я думаю, тебе не составит труда обеспечить мадам Стелькиной безопасность, — майор говорил, как робот: без интонации и потупив взгляд.

Когда его монолог закончился, мои глаза едва не встретились с моим затылком.

— Товарищ майор!

— Это не обсуждается, это приказ! — вдруг рявкнул он, и я попятился к выходу.

Стелькина победно улыбалась, а майор от позора был готов провалиться сквозь землю.

— Ну хорошо, мы едем в юго-западную часть города, войдём там. Но нам с Мишкой нужен час на сборы, потребуются несколько единиц автоматического стрелкового оружия, бронещиты и....

Стелькина тактично кивнула, и майор безропотно прервал мой список, а я ведь только начал загибать пальцы.

— В этот раз на операцию ты поедешь один, никакого автоматического оружия, ничего что может спровоцировать заварушку с мута… кхм, с людьми с расширенными возможностями, простите, — майор гундосил в пол.

— Мне чем их бить? Матом? И что значит: не брать ничего, что может спровоцировать мутантов? Тогда и я тоже должен остаться сегодня дома!

— Ох, точно, Аннет, брать Ноикса не вариант: он у расширенных людей на плохом счету.

— Ха-ха, майор, мне нравится ваше чувство юмора, но я думаю, вы сгущаете краски, мы придём, как вы сказали, к расширенным людям с голыми руками, в которых не будет оружия, и нам ничего не сделают! Я не азартный человек, но я готова поставить на кон свою жизнь, — Стелькина окинула наши сгорбленные фигуры решительным взглядом, но поддержки не нашла. Вот и ставила бы на кон свою жизнь в гордом одиночестве, а мне моя жизнь ещё дорога!

— Что значит — с голыми руками? — мой голос сел.

— А то и значит! — майор терял терпение, провожая нас на верную смерть. — Ничего, кроме пистолета! И только одна обойма!

Что? Опять?! Когда меня оставляют без огневой поддержки, всегда начинается какой-то лютый трэш, это примета такая!

— Хорошо, я жду вас в машине! — я еле сдержал свой крик, майор незаметно перекрестил меня в спину. Ебаные доброжелатели сегодня обступали меня кольцом, да так и норовили вцепиться в глотку.

* * *

— Вы действительно готовы сегодня умереть? — я задал этот вопрос, как только заглушил двигатель машины. Вход в канализацию прямо перед нами: фары выхватывали из стены полуразрушенной эстакады огромные двери в царство безудержной фантазии свихнувшейся природы. Ими ограждали мутантов от Москвы около пятнадцати лет назад. Тогдашний мэр объявил войну ошибкам природы, послал на их уничтожение военных, а в итоге ушёл с позором в отставку. Именно тогда и появилось третье звено полиции. Кстати, сейчас под мои нужды Раф разбирает военную технику именно той армии. Я до сих пор не мог поверить, что иду туда почти без оружия и с психически больным аудитором на перевес.

— Конечно! А вы испугались расширенных людей? В том злачном баре вы вели себя по-другому, что же изменилось, капитан? — Стелькина издевалась, но была права: от происходящего по спине моей ползли мурашки.

Не так страшны люди, как их больные задумки, однако безразличность — моя спасительница:

— Вообще похуй!

— Рада слышать! Может быть, вы уже перестанете ругаться матом? Вы всё же в компании женщины.

— Ага, ёпт! — как не ругаться матом, когда у тебя в компании такая заноза в заднице?

— Ладно, начнём!

Стелькина потирала руки, когда я пыхтел над дверью. Электронные замки давно не работали: плесень сожрала всю проводку, а открывая заржавевший вентиль вручную, можно скоротать не один вечерок. Аннет нервно перечитывала текст петиции снова и снова и даже припасла для подписей ручку. Интересно посмотреть, как лишенные конечностей индивидуумы будут ставить на листах свои закорючки. Когда дверь поддалась и отворилась, мы с любопытством заглянули внутрь. Нет, там не было темно и сыро, покосившиеся вывески магазинов и свет из окон примитивных жилищ верный признак того, что жизнь в канализации не просто текла, а прямо бурлила.

— Эй, это мои червяки!

— Ты жулик!

Звонкий удар, и огромный амбал с хоботами вместо ушей отхватил оплеуху от такого же мутанта, только выше него на две головы. Туша хоботоухого ударилась о стену тупика и оплыла на грязный пол. Стелькина рефлекторно спряталась за моей спиной, но мутант пролетел мимо. Мы зашли в канализацию не с парадного входа, поэтому мгновенно оказались в своеобразной её сельской местности. Обитатели здешних мест не отличались интеллектом и благородными повадками, ну кроме плесени.

— Хитрожопый, решил прибрать моих червячков! — Амбал с рогом на лбу пристально смотрел на обидчика, и, кажется, нашего присутствия не заметил. Он закинул несколько личинок в огромный рот и едва не своротил стол, за которым они играли в карты. Он побрёл по улице с угрюмым выражением морды.

— Где мы? — шепнула Стелькина.

— Там, куда вы так сильно рвались. У нас еще есть возможность убежать!

— Ничего подобного, продолжаем миссию! — она билась за свою идею до конца, но как-то не спешила выходить из моей тени. — Нам надо обойти здесь всё, поговорить с... ними.

Ну да, это же просто воскресная прогулка, ничего сложного. Слева красовалась неоновая вывеска, приглашающая посетителей канализации в бар, справа текла вполне обычная бытовая жизнь приблизительно шестнадцатого века. Трущобы двухэтажные, окна сильно скошены под потолком. Из одного такого окна кто-то с размаху вылил на улицу целое ведро с помоями. Вонючая жижа окатила сидящих на земле детенышей, но не произвела на них никакого впечатления. Ребятки азартно и на скорость раскладывали в полный рост пожелтевшие от времени человеческие кости. Игра называлась: мозаичный человечек. Главная хитрость — незаметно украсть какую-то часть скелета у соперника, а высший пилотаж — это её съесть.

— Нет, опрашивать детей мы точно не будем. Смотрите, они так мило что-то выкладывают на асфальте, кстати, что это? — Стелькина семенила по моим следам и старалась придать ситуации позитивный настрой.

— Они выкладывают слово "пиздец"!

Продвигаться в глубь улицы было страшно: мутанты приходили в себя, и наши одинокие фигуры привлекали к себе всё большее внимание. Даже плесень на стенах тоннеля оживала и молчаливо пялилась десятком глаз. Согласен, мы не слишком гармонично вписывались в местный антураж.

— Ну что ж, приступим! — Стелькина зашелестела бумажкой и решительно выдвинулась наперерез какому-то слизняку, выпавшему из дверей бара. Парень оставлял за собой мокрый след, пьяно улыбался и не выглядел обиженным жизнью мутантом. И зачем мэрия вдруг решила о них заботиться, им и так здесь хорошо!

— Не стоит этого делать! — я процедил сквозь зубы, но Стелькина вырвала свой локоть из моей хватки.

— Глупости! Милейший, постойте! — она остановила слизняка не в самый подходящий момент, парень с изумленным восторгом смотрел на женщину, расплывшись в улыбке. Его ужасающий рот отвис метра на полтора. Внутри всё усеяно мелкими зубами, даже язык.

— Да, я милейший! — радостно согласился мутант.

Моя рука потянулась к пистолету.

— Меня зовут Аннет Григорьевна Стелькина, мэрия города Москвы наделила меня властью войти в ваш дом и принести радостную весть! — Аннет задыхалась от чувства собственной важности, я незаметно встал рядом и сурово осматривал окрестности. И чтоб ни одного резкого движения, суки!

— Вы такая милая! — прогнусавило чудище.

Его рот наполнился слюной, которая капала Стелькиной на дорогие туфли, Аннет мужественно не замечала этого конфуза.

— Мы вместе с капитаном Ноиксом собираем подписи под петицией о том, чтобы жителям канализации позволяли жить на поверхности! Как ваше имя? Я могу вписать его сама, вам нужно только поставить свою подпись, — Стелькина едва сдерживала отвращение.

— Меня зовут Улия, а что мы будем делать на поверхности? Там будет выпивка?

— Эм... — вопрос поставил Стелькину в нешуточный тупик, её ожидания увидеть здесь несчастных, угнетаемых индивидуумов таяли на глазах. — На поверхности есть много интересного и кроме выпивки, разве вы не хотите увидеть солнце?

— Солнце? Я его терпеть не могу, оно жжётся! — хныкнул Улия, и слюны в его рту стало еще больше.

— Я думаю, если нанести на вас крем от загара, вам будет легче переносить солнечный свет, — вслух рассуждала Стелькина, и мне пришлось привлечь её внимание.

— Вы совершили тактическую ошибку, громко сказав моё имя. Оно тут как красная тряпка для быков! Смотрите! — я незаметно кивнул по сторонам.

Пока Стелькина и Улия мило беседовали, мутанты уже обступили нас кольцом. Разношёрстные твари смотрели на двух бедолаг с хищническим аппетитом.

— Ох, это хорошо, что вас так много! — Стелькина изобразила улыбку, но она получилась предсмертной. — Вы все можете подписаться под нашей петицией, и её будут рассматривать в префектуре в самые кратчайшие сроки...

Голос Стелькиной становился всё тише и тише, мутанты подходили, подползали, подкрадывались к нам лишь с одной целью, и явно не ставить закорючки на клочке непонятной бумаги. Прижавшись к Стелькиной спиной, я шепнул ей:

— Ну что, поставили на кон жизнь? Давайте, доказывайте им что у нас нет злых намерений!

— Капитан, у меня кончились идеи, может, вы подумаете?

— А хули тут думать? — хмыкнул я и, выхватив пистолет, разнёс самодельный фонарь над входом в бар, а заодно и барную вывеску. Мутанты встрепенулись и уже было бросились врассыпную, но мой командный голос быстро охладил их пыл.

— А ну стоять, ироды! Вы что, не поняли? Белые люди спустились с вами поговорить! — я выхватил из рук Стелькиной планшет с петицией и потряс бумажкой перед физиономиями мутантов. — В этой хуйне должны стоять ваши подписи! Стройся в очередь и подходи по одному! Всем понятно? А кто будет выебываться, получит маслину в пузо, там за дверью стоит артиллерия, если мы не выйдем отсюда через двадцать минут, они разнесут здесь всё одним залпом!

— Это Ноикс, он пиздит! — голос с задних рядов захрипел и заткнулся.

Моя пуля почему-то оказалась сильнее дерзкого слова. Мутант с рогом на голове пошатнулся и упал. В этот момент улица наполнилась визгом, и мирные жители канализационной провинции разбежались по углам. Я отдал петицию Стелькиной.

— Так, одну фамилию вычеркиваем.

Побледневшая Аннет испуганно кивнула.

— Мне кажется, второй выстрел был лишним.

— Вам кажется, — угрюмо заключил я и, сунув руку в щель между дверью дома и стеной, вытащил на экзекуцию первого попавшегося мутанта. Мягкая субстанция растянулась до земли, как намокший от воды половик. Мне пришлось встряхнуть его, чтобы привести в чувство.

— Вы не подпишите, блядь, нашу петицию?

Мутант собрал все шесть испуганных глаз в кучу и задрожал, как флаг новой федерации на ветру.

— Я, не знаю... — провинциал заикался, я размахнулся свободной рукой, чтобы выбить из него всю либеральную дурь, но Стелькина осекла меня:

— Капитан, хватит уже на сегодня агрессии, отпустите его.

Пришлось подчиняться, мутант еле устоял на тоненьких ножках. Он был круглым и плоским как блин, только светло-зеленого цвета. Короткие ручки и ножки толщиной со спичку тряслись от страха: без слёз на это недоразумение природы и не взглянешь. Кого они тут собрались спасать? Мутантам только пулю в лоб, чтобы не мучились.

— Как вас зовут, уважаемый?

О боги, меня сейчас стошнит. Улица по-прежнему пуста, но твари уже как пить дать побежали за подмогой, и скоро сбор подписей закончится. Труп рогоносца одиноко лежал на потрескавшемся асфальте и ещё переживал свою смерть конвульсиями. У нас с Мишкой было много шуток по этому поводу. Мутанты никогда не умирали быстро.

— Все называют меня Плоским, — горько вздохнув, начал блин. Он тут же театрально зарыдал: — Меня обзывают дети и бьют ногами другие злые люди.

Плоский подступил к Стелькиной на небезопасное расстояние и упал ей в руки, облепив аудитора с головы до ног, как кусок теста. Аннет, нервно смеясь, сбрасывала с себя столь навязчивого прохожего.

— Мы собираем подписи под петицией о пересмотре законов, ущемляющих ваши права, вы можете подписать вот здесь? У вас вроде бы даже руки есть.

Аннет подставила Плоскому планшет с листом бумаги.

— Да, конечно, пусть они наконец вспомнят о нас, бедных, — мутант охотно взял ручку и что-то черкал в графе с подписью.

— Не такой уж и бедный, — я упёр дуло пистолета Плоскому в лоб. — Кошелёк и часы вернул, быстро!

— Ой! Оно как-то само, извините! — мутант невнятно улыбался.

Из складки в области живота он извлёк бумажник и часы, нежно стянутые с аудитора во время обнимашек. Аннет изумленно смотрела на свои вещи.

— Ещё раз, заготовка под пиццу, и больше ни разу, ты меня понял? — я провожал первого подписанта злобным оскалом.

— Подумаешь тоже... — неуклюже переваливаясь и беспечно посвистывая, Плоский двинулся к бару. Меня напугало не это, а тот факт, что ворюга не бросился в ужасе наутёк, эта падла чувствовала себя здесь как дома.

— И что, тут так всегда? — Стелькина надевала часы на руку, но с опаской косилась на них.

После мутантов семнадцатого уровня и выше можно было ожидать любой подлянки. Однажды к нам в участок так попали чернильные жучки. Враги, которых можно увидеть только под микроскопом, но с синими рожами ходили тогда все, даже майор! Поговаривают, что одного жучка оставили в его кабинете на всякий случай.

— Да! — я нетерпеливо подтолкнул Стелькину к дальнейшему сбору подписей. Скоро у нас тут будут гости, давайте быстрее закончим эту авантюру. Сколько там еще нужно закорючек?

— Ну, вообще-то, чем больше, тем лучше, — она не успела договорить, я достал из ямы в полу мохнатую девицу в старом истлевшем розовом платье, с коротким хоботком вместо носа и огромными сетчатыми глазами. Муха, подумал я. Пиздец, подумала муха.

— Извините, что вторглись в ваше личное пространство, — Стелькина оценивающе смотрела на яму, в которой схоронилось мухоподобное существо. — Как же вы там поместились?

— По тексту, Аннет!

Я всё ещё держал шалашовку за шкирку, не давая ей улететь. Вонища от неё шла такая, что мама не горюй. Признаюсь, что обычно я общался с такими мутациями тыча в их мёртвые тела палкой. И на какие только жертвы не пойдёшь ради свобод и социального равенства!

— Ох, простите, капитан. Мы собираем подписи под петицией об изменении закона о нелегальных жителях столицы, как вас зовут?

— Жужа! — истерически пробормотала невольница наших благих дел.

Её огромные глаза в панике исследовали округу, а крылышки за спиной ни на мгновение не умолкали.

— Вы не могли бы подписать эту петицию?

— Что это? Конечно же, нет! Здесь какой-то примитивный человеческий язык, я его не понимаю! — осмелевшая муха деловито задрала голову.

— Как так? Мы вас не обманываем, зачем нам это? Вы же угнетены здесь, а я предлагаю...

— Постойте, Аннет! Тут нужен другой подход! — я развернул чертовку к себе и замахнулся кулаком. — Просто подпиши эту петицию, сука, иначе это придется сделать выжившим членам твоей блядской семьи!

— Да-да, где подписать? — Жужа быстро и без переводчика распознала в моей речи самый конструктивный посыл для будущего всего мутантского сообщества. Хороший пинок под задницу так же помог мухе выбрать правильное направления для дальнейшего развития своей личности.

— Я уверена, что они могут ставить подписи осознанно, — Аннет стряхивала с покореженного листочка остатки вонючей слизи.

— Они осознанно могут только мечтать, как разделаться с нами поскорее, слышите?

— Что? Машина? Выстрелы? — Стелькина тщетно напрягала слух.

— Нет, кусок жира! Он тут трясётся как осиновый лист уже минут пять! — я схватил мутанта за шею, оторвал его от стены, к которой прилип хамелеон, и повалил на землю.

— Ну что, пидорок, решил незаметно напасть сзади? Захотелось откусить сочного кусочка от жопы нашей мэрии?

Стелькина вздрагивала от каждого моего слова, но едва успела поймать локон волос, что этот красавчик ухитрился незаметно срезать себе на память.

— Нет, пожалуйста, не надо, я не хотел! — бесформенный кусок биологической массы облизывал мне ботинки, — Ноикс, дружище, ты же знаешь, я не могу иначе!

— Конечно, знаю я вашу блядскую натуру, ой как хорошо знаю! — я прижал мутанта ногой к земле, его лицо растеклось по контуру ботинка, левый глаз флиртовал со Стелькиной:

— О, какая женщина, твоя новая пассия?

— Что ты несёшь, утырок?! — я топтал его ногами, но размозжить мутанта по кличке Костлявый так просто не получилось бы: его тело как вода.

— Нет, я из префектуры города Москвы, у меня для вас на подпись есть петиция, она заставит политиков пересмотреть нынешнее отношение властей города к людям с расширенными возможностями, ну, то есть живущим в канализации.

— Люди с расширенными возможностями? Это так нас теперь наверху называют? Дамочка, где вы видели тут людей? Или вы про те скелеты военных, в которые играют наши дети? Забавно, Ноикс, у каждой твоей новой пассии чувство юмора всё изощрённей и изощрённей, — Костлявый прижался к ногам Стелькиной и едва не повалил её на асфальт.

— Давай по делу! — я пнул мутанта по заднице.

— Нет, я, конечно, и не против где-то подписаться, но что я получу взамен?

— Дай подумать... жизнь!

— Твоя подружка такая тёплая, отдай её мне!

Эх я уже думал об этом несколько раз за эти полчаса, но ведь майор меня потом за неё повесит.

— Нет, это не моя подружка, это важная дама из канцелярии!

— Ну тогда я не вижу смысла так напрягаться, — Костлявый демонстративно пополз по дороге, но я отдавил ему хвост.

— Или ты подпишешь эту петицию, или я пойду к тебе на болото и пристрелю твою псевдо-собаку! — для наглядности я щелкнул предохранителем пистолета у виска мутанта.

— Ладно-ладно, не кипятись, Ноикс! Я всё подпишу, только не трогай Тузика, я еле отрастил ему голову после твоего последнего визита, — Костлявый хныкнул, но всё же поставил свою закорючку.

Улица окончательно опустела, и это не предвещало ничего хорошего. Я схватил Аннет за руку и увлёк в узкий проход между домами. Группа зачистки уже на подходе, и ребята будут особенно навязчивы, узнав, что в канализации появилась чистая женщина.

— Вы часто бываете здесь?

Стелькина считала количество добытых нелёгким путём подписей. На её лице застыло недоумение.

— По работе — каждый день! Что там у вас?

— Не густо мы сегодня поработали, подписей мало, всего пятнадцать! — Аннет хищнически косилась по сторонам, но я заботливо обходил все густонаселенные мутантами территории.

Лучше довольствоваться маленькими кусочками, чем подавиться обилием. Тем более, охота за нами продолжалась, и я не мог приложить ума, как нам выбраться из канализации. Идти обратно той же дорогой будет самоубийством.

— Поработали, как смогли, я думаю, вам хватит и этого, чтобы запомнить на всю жизнь, а потом рассказывать внукам. Пора выбираться отсюда на поверхность, — я всё ещё выискивал ориентиры на едва знакомых улочках.

Карты этих мест у нас имелись, но мутанты постоянно перестраивали и переносили свои хатки, бездумно и беспощадно меняя уличный вид. Помниться, когда я был здесь в последний раз, тупика, в котором мы со Стелькиной оказались, вообще не было. На проходе выросла кирпично-стальная стена, а ведь чуть севернее по этому проходу лежал выход из канализации. Нам бы пришлось карабкаться по вертикальной лестнице и выбираться в не самом безопасном районе столицы, но всё это было бы куда лучше, чем идти обратно.

— Мы заблудились? — Стелькина пристально смотрела мне в глаза.

— Ни в коем случае! — я обиженно сплюнул на пол и пнул чью-то пожелтевшую берцовую кость. Солдатов в канализации полегло порядочно в своё время. Аннет брезгливо смотрела на останки.

— Точно, это же была та злополучная операция мэра Озерова, я вспомнила!

— Да неужели?! Мне кажется, манёвр Озерова должны преподавать в школах как самый необдуманный шаг в современной истории!

— Так его и преподают, — Стелькина опустила глаза.

Я выводил аудитора из западни кратчайшим путём и облегченно вздохнул, когда за очередным поворотом показалась решётка грузового лифта на нижние этажи канализации. Старого и едва ли работающего.

— Всё, это конец заезженной территории. Ну хоть какой-то ориентир! Теперь найти выход будет намного проще.

— Простите, какой территории?

— Заезженной. Ну, мы так называем территорию, которая нами изучена и, так сказать, уже заезжена вдоль и поперёк. Там, внизу, всё намного сложнее, у нас даже нет примерных карт тех мест. Мутанты любят всё перестраивать.

— Это неинтересно. Так что там внизу?

— Это плохая идея. Там нижние этажи канализации, там нам уже делать нечего.

И тут я начал что-то подозревать. Стелькина никак не хотела уходить из заколдованного места. Хмыкала, оценивая допотопный элеватор.

— А он работает?

— Конечно! А иначе как эти пидорские мутанты здесь оказываются! Вот только...

Я не успел озвучить своё главное предостережение, Стелькина ткнула в дверь толстым пальцем.

— Нам надо вниз!

— Ого! Мадам, я боюсь, для этого нам потребуется целый отряд полицейских, а возможно, даже танк для поддержки, — мой нервный смешок не был услышан.

Стелькина осталась непреклонна.

— Вздор! Вы профессионал по уничтожению мутантов, а я за время, проведенное в канализации, не увидела ни грамма агрессии по отношению к себе. Мы спускаемся вниз, это решено!

Я сжал в бессильной злобе кулаки и даже угрожающе насупился, но на Стелькину это не произвело никакого эффекта.

— Капитан, держите пистолет наготове! — Аннет сдвинула рубильник электропитания, вырвавшийся сноп искр ударил по глазам. Аудитор вскрикнула и задорно рассмеялась.

— Вы не говорили, что это будет так забавно!

— А это и не будет забавно!

Рука действительно тянулась к пистолету, но не для того, чтобы встречать опасность. Я уже думал, в какой именно момент прострелить тупую голову этой особы: в лифте или на входе в лифт?

— Капитан, улыбнитесь! — Стелькина игриво ударила меня в грудь.

— Бля… Вы действительно поставили на кон наши жизни!

— Артём, вы сгущаете краски, — Аннет спряталась за мной, когда лифт подъехал на этаж и остановился с глухим стуком. Мне пришлось открыть покорёженные створки вручную.

— Ну вот, вы мастер на все руки! — Стелькина первой вошла в кабину, ждала меня. — Не стесняйтесь, заходите, Ноикс. Вы же знаете, без меня вам на поверхности лучше не показываться, боюсь, у вас нет другого выхода!

Стелькина выкручивала мне яйца с издевательской улыбочкой. Дура, ладно если бы она хотела покончить с собой в одиночку, но я то здесь при чём?! Но в одном она права: возвращаться в участок налегке для меня будет равносильно спуститься на нижние этажи канализации без оружия и со спущенными штанами.

— Что же вы задумали? — закрывая створки лифта, я обреченно качал головой.

— Мы всего лишь хотим дать мутантам шанс, разве вы не хотите жить с ними в мире?

— В мире?! Еще немного, и этот мир будет принадлежать им, а мы с вами, госпожа Стелькина, будем как раз и жить на нижних этажах канализации.

Я злобно ударил по кнопкам, лифт лениво опускал нас вниз, в самый ад.

— О боже. Сколько же в этом мире маньяков? Сначала Озеров со своим крестовым походом, сейчас полиция в вашем лице, а потом мы удивляемся, почему мутанты ненавидят людей, живущих на поверхности!

— О, нет! Тут вы серьезно ошибаетесь, Аннет! Мутанты очень любят людей, очень любят во всех отношениях, не только в кулинарных.

— Что вы имеете в виду?

— Вы, понимаете, мутанты, это хоть отдаленно, но все же человеческая биомасса, и ничто человеческое им не чуждо. Примитивные рефлексы сохраняются даже на самых глубоких уровнях мутаций. Они очень голодные, и голодные не в плане набить брюхо. Если вы не заметили в третьем звене не служат женщины, а только одни мужчины, а вы знаете почему?

— Что-то я не совсем понимаю, куда вы клоните!

Зараза Стелькина всё прекрасно поняла, она заёрзала, боязливо оглядывая пространство вокруг.

— Знаете, что делают мутанты с прекрасным, чистым женским телом, которое вдруг оказывается внутри грязных коллекторов? — я смаковал эту тему, надеюсь у Стелькиной сдадут нервы раньше, чем мы успеем доехать до точки, откуда уже не вернёмся. — И вправду говорят, что женское тело — это лишь сосуд: чем наполнишь, то и появится на свет!

Я грозно наступал на Аннет, закатывая рукава. Нет я совсем не хотел её изнасиловать, аудитор далеко не в моём вкусе, но я знал пару сотен видов мутантов, которые с радостью бы это сделали вместо меня.

— Но ведь со мной же вы, ничего страшного не произойдёт? — Стелькина забилась в угол, и наш разговор прервала незапланированная остановка. Вот только попутчиков нам и не хватало! Я заслонил Аннет телом, держал наготове пистолет. Дверь открылась, но в проёме никого. Я осторожно высунул в покосившийся коридор голову. До ужаса знакомый запах.

— Что там? — голос Стелькиной дрогнул.

— Неприятности! — я не успел среагировать на угрозу.

С потолка соскользнула тень, удар по затылку был коварен и жесток, а тьма, в которую я падал, отдавала приторным зловонием мерзких специй.

* * *

— Во блин, Раф! Мне приснился хуевый сон! — я приходил в себя на шезлонге в огороде друга. Как ни странно, я видел его краем глаза справа от себя, но Раф почему-то молчал. Голова раскалывалась, поэтому моя попытка встать на ноги окончилась на земле. Морковная ботва щекотала мне нос, и я еще раз позвал Рафа. Грубо и матом.

— Что ты орешь? Можно потише? — дух Тайги цыкнул на меня и продолжил любование огромной металлической конструкцией, выглядывающей из-за дома Рафа и заметно превосходящей его по размерам.

— Мишка! Мне опять пиздец? — я упал на колени рядом с ним. Дух Тайги сидел в шезлонге, смешно обнимая собственное пузо короткими передними лапами.

— А когда было иначе?

— Слушай! — я облизнул пересохшие губы, картинка перед глазами норовила пуститься в пляс, так что я едва сохранял ясность ума. — Они хотят мутантов выпустить на улицы, прикинь! Нам же всем конец! Что мне делать? Он же еще не готов!

Я обреченно кивнул в сторону корабля.

— Мы еще корпус не доделали, а топливо! Его вообще нет! Мне тридцать шесть лет еще шастать по этим канализациям! Я тут на одну зарплату не протяну!

— Как будто ты один тут такой… А, по-моему, корабль и так неплохо выглядит, — хихикнул дух Тайги, напрочь игнорируя мой обреченный вой.

— Ты прикалываешься? Да его только в разлом можно запустить в таком виде! Ты же обещал, что здесь я его дострою!

— Шустрый какой, достроишь, а потом что? Поблагодаришь всех за внимание и на прощание смахнешь с планеты пыль? А мы что тут будем делать?

— Нет! Ты же обещал, косолапый!

— Так! Не обзывайся! — медведь пригрозил мне лапой и ощетинился вросшими в тело хищниками. — Мало ли что я кому обещал?! Ты сначала мне помоги, а потом посмотрим, как твою мечту в явь превратить.

— Вот ты наебщик… — я кое-как забрался на шезлонг и сквозь колыхающуюся ширму полюбовался носом своего корабля. — Он действительно прекрасен…

— Ты подготовился? — медведь изогнул бровь.

— Конечно, на кого мне еще надеяться, на тебя, что ли? — теперь настала моя очередь истерически хихикать. Головная боль охладила мой пыл.

— Побереги силы, я уже слышу этот сладкий запах. Капуста с паприкой?

— Нет, — я нехотя принюхался, — жареная плесень, варёный Кормор, о боже, как же я ненавижу эти китайские рынки…

Прежде чем меня вывернуло наизнанку, я плюхнулся на землю. Дух Тайги хрипло рассмеялся и хлопнул меня по спине.

— Давай, труба зовёт!

Из уголовного дела: Говорящая плесень — страшная зануда. Всегда очень вежлива и обходительна, потому что растёт на костях русской интеллигенции. Размножается спорами, поэтому спорить с канализационной плесенью запрещено на законодательном уровне. В моём присутствии любит взрываться по поводу и без.

— Господа, мне кажется уже можно, этот молодой человек не подаёт признаков жизни уже пятнадцать минут.

— Любезнейший, вы уверены? А мне кажется, он дышит.

— Уважаемые, проясните ситуацию: мы будем ждать еще или уже начнём есть?

— Начнём? Фу, любезнейший, да вы невежа! Подождите, я пощупаю его…

Плесень коснулась моей руки и перешла на живот. Принюхиваясь, жадно втягивала воздух через поры. Я пристально всмотрелся в незваного гостя. Плесень сбилась в кучу и с глупым выражением глаз смотрела на меня в ответ.

— И чё надо?

Труба звала меня в самый ад. Я был связан пластиковыми стяжками по рукам и ногам. В комнате пахло подвальной сыростью и почти не было света, справа от меня стена, заставленная пустыми, грязными емкостями, слева наспех заколоченные окна. Плесень молчала, растерянно хлопая глазками.

— Хочешь, вкусного дам? — заговорщически шепнул я.

— Был бы весьма польщён. Не обманете?

— Конечно, нет. Смотри, у меня в нагрудном кармане лежит значок, сможешь достать?

— Наверное, извините за неудобство, — плесень долго копалась в моей одежде, полноценных рук у неё не было, поэтому приходилось импровизировать, причем импровизация эта иногда действительно отдавалась мне болью. Мой полицейский жетон еле заметно светился, увидев местный полумрак.

— Какая интересная штука, вы из полиции? Капитан Артём Ноикс? Что-то знакомое, мы с вами раньше не встречались?

— Ноикс, Ноикс… — зашептались стены, по которым прошлась рябь.

Моя темница оказалась не только моей. Китайцы хранили здесь значительную часть своего провианта. Ублюдочные извращенцы, жрали всё, что только могло двигаться самостоятельно.

— Нет, нажимай на кнопку в центре, — я глупо улыбался, развеивая любые подозрения и подгоняя своего спасителя.

Плесень не раздумывала долго, любопытство взяло верх, и вот мой нагрудный жетон завибрировал в её тонких щупальцах и тут же отрезал их. Вырвавшиеся из недр оружия тонкие лучи портативного лазера рассекли воздух в нескольких сантиметрах над поверхностью жетона. У лучей маленькая дальность действия, и как полноценное оружие их не используешь, но хватит, чтобы вырваться из пут. Плесень вскрикнула, отпрыгнула от меня в одну сторону, жетон отлетел в другую. На моё счастье, он упал прямиком у рук, и теперь перерезать лучами стяжку не составит труда.

— Это Ноикс, бегите, глупцы! Это Ноикс! — самая старая и самая опытная плесень сползла с потолка.

— Ребята, я рад вашей компании и не желаю никому зла!

— Он врёт, он убивает нам подобных! — глаза престарелой плесени пожухли от времени, и сейчас их наблюдалось значительно меньше, чем у более молодых особей.

— Ребята, мне уже пора! Вы были чертовски гостеприимны! — я истерически хихикнул и восстал как феникс из огня.

Китайцы помешаны на экономии, поэтому даже пластмасса, из которой были сделаны стяжки для моего пленения, плавилась и по запаху напоминала горелый рис. Конечно, супостаты лишили меня табельного оружия, но кому нужен пистолет, когда есть более тихое и не менее смертоносное оружие.

— Иди, Ноикс, но помни, кто тебя спас! — престарелая плесень никак не хотела отцепляться от моих ног, благо хороший пинок помог ей определиться с дальнейшим местом дислокации.

— Так, мягкотелые! Успокоиться всем! Я ухожу, но дверь оставлю открытой, кто умный, тот убежит сам!

Плесень едва ли не зааплодировала, когда из дверного проёма ударил свет. Их охи-вздохи мне были уже не интересны. За узким парапетом стояла вода и, в общем-то, вполне дружеская атмосфера. Из ресторанчика этажом выше доносилась зловещая музыка азиатского разлива, и весёлая компания аппетитно цокала столовыми приборами. И опять этот отвратный запах, прямо из сна. Я еле сдержал рвотный позыв, самое главное: не издать ни звука. Стелс-миссия начиналась из вонючей подворотни, а должна была закончится на самой высокой точке Новомосковской китайской стены. На этом уровне всего один охранник. Он у выступа слева, курит какую-то дрянь и смотрит на меня спиной.

Канализационная вода заклокотала, когда открылся сливной шлюз. Идеальный момент чтобы снять часового. Я толкнул его плечом, подскочив к жертве как молния. Ублюдок не услышал моих шагов, а бурлящая вода поглотила его крик. Ну что ж, с почином. Я закатывал рукава, переводя лазерный нож в режим контактного боя. Отсюда наверх вела только одна лестница. Я ухватился за первую перекладину: высота до следующего этажа метров пятнадцать. Подъём будет трудный. В голову пришёл старый стишок, очень уместный в моём положении.

"Я узнал, что у меня есть китайская семья".

Узкоглазый чёрт, ненароком вставший у меня на пути, оплыл на пол со сломанной шеей. Двигаться надо тихо и убивать врагов бесшумно. Китайцев здесь как насрали. Если я подниму тревогу, ни мне, ни Стелькиной не удастся уйти отсюда живыми. Я взял жетон поудобнее и на полусогнутых двинулся к лестнице. Часовой справа и наверху слева. Маленькая железобетонная плотина когда-то была на балансе водоочистного канала, а сейчас перестроена в укрепленный боевой форт.

"И мутант, и фраерок".

Выглянувший с недовольной мордой из какой-то конуры китаец тут же получил резаную рану в области шеи, я вытянул его тельце и уложил в тупике у коробок, прикрыв старым брезентом. Спи спокойно, старый чёрт! Кстати, на коробках красовался уже знакомый мне логотип Трекуба, сбор улик проходил в спешке и без особого энтузиазма, но кое-какие мысли закрадывались в мою голову. Некогда мешкать, на следующем этаже подозрительно тихо, значит, охраны будет вдвое больше.

На вершине бетонной лестницы меня встречали двое узкоглазых охранников. Пришлось обрезать провод лампочки и спрятаться в темноте. Они прошли мимо, что-то активно обсуждая и скалясь гнилыми зубами. Одному я рассёк затылок и приложил головой о стену, второму послал жетон в лоб. Оба умерли, так и не издав ни звука. Я потащил их тела наверх.

"Запах очень сточных вод".

В коридоре куча дверей и комнат, из которых доносились звуки жизни. Кто-то бесконечно кашлял, ходил, чавкал и блевал. Я мало разбирался в китайском языке, но на одной из дверей иероглифы украшал очередной знак Трекуба, а внизу приклеены наклейки с обозначением хрупкого груза. Похоже, это склад. А где лучше всего прятать трупы? Правильно, либо на лужайке за домом, либо в грязном складском помещении. Лужайки под рукой нет, поэтому мне пришлось рвануть через коридор на полусогнутых и как можно быстрее добраться до заветной двери. Блядские китайцы даже в мертвом состоянии так и норовили спалить мой превосходный стелс, оставляя на бетонном полу кровавые следы. Такое местные боты точно не пропустят, а вырезать каждую комнату у меня просто нет времени. Я открыл дверь склада плечом. Трое китайских ублюдков замерли в рабочих позах. На их мерзких рожах застыло недоумение, которое быстро сменялось гневом.

"Мафиози и шпана".

Мне пришлось бросить трупы и вступить в неравный бой с противником. Судя по одежде они из обслуживающего персонала, из оружия у подонков лишь кулаки и дикий визг, которым они привлекли бы охрану. Придётся затолкать их крики обратно в их глотки! Тому, что стоял справа от меня я с ходу сломал кадык, в панике он обнял стену. Жетон прошёлся по груди и животу второго супостата, удар ноги отправил его вечно покоиться у баков, расставленных вдоль стен.

"И майор, и Стелькина!"

Третий китаец, решил обойти меня слева, он было раскрыл рот, чтобы позвать на помощь, но мой кулак встретился с его солнечным сплетением, отправив гнуса в нокаут от болевого шока. Я затащил ранее убитых китайцев в помещение склада и наконец закрыл дверь. На моё счастье, коридор, заляпанный кровью, пока еще никто не увидел. Я вытер со лба пот.

"Это всё моё, родное".

Ну вот, что и требовалось доказать! Баки на складе под завязку залиты жидкой субстанцией со сладковатым привкусом. Трекуб потреблялся вейпинговым методом, как электронные сигареты. Я чесал затылок, не зная, что делать со всем этим великолепием. Товара на складе на пару миллионов, вот если бы мне удалось выгодно его продать… Так! Стоп, Ноикс! Деньги надо добывать либо честно, либо хитро наебывая негодяев! Никакой из представленных вариантов сюда не подходил. Помнится, во время экспериментов с Трекубом мы с Рафом установили, что он бурно реагирует на определённый вид мутаций. Интересно, что сегодня на обед жрали эти козлы? Я оценивающе смотрел на трупы, но делать их вскрытие не было времени. Взламывая баки, я не задумываясь кидал китайских товарищей в едкую жижу. И совершенно вовремя закончил это мероприятие: в коридоре скрипнула одна из дверей, и возмущенный голос узкоглазого характера окончательно разрушил мою стелс-миссию.

"Это, сука, родина моя".

Китайцы безошибочно угадали, где я укрылся. Судя по звукам, их человек пять или шесть, коридор наполнился возмущенными криками. Супостаты жаждали моей крови, но почему-то не решались врываться на склад и крушить меня подручными средствами. Я дождался, когда щелкнут затворы автоматов.

— Да-да, уже выхожу!

Злобно смеясь, я выбил опору одной из бочек с Трекубом. Я забыл сказать, что эта дрянь ещё и чрезвычайно горюча? Подгоняя бочку к двери ногой, я что было мочи закричал:

— Всех ебу на свете я!

Бочка выломала дверь, а я в последний момент укрылся за стеной. Рефлекс китайской стороны сработал безотказно. Пламя охватило коридор, а взрыв, сотрясший здание, сорвал железные ставни с окна склада. Какая удача!

— Это немыслимо, товарищ Стелькина! Вы зря так нагло вторглись на нашу территорию! — главный китаец вопил фальцетом на ломаном русском и показательно ударял кулаком о стол, за котором заботливо усадили Аннет. В этот раз болтливый аудитор прикусила язычок.

— Сунь Хунь! Пленник сбежал! — в допросную забежал запыхавшийся толстопузый китаец и склонил голову.

— Чертов Ноикс! Я так и знал, что его нельзя приводить сюда! — Хунь трепал жидкую бородку, задумчиво прикидывая к носу чей-то половой орган. В самом прямом смысле слова.

Стелькина покорно ждала своей участи, сложив руки на коленях, и даже не помышляла о побеге. И хоть фигура женщины максимально сгорблена и угнетена, но её не связали и не кинули в чулан, как меня. Что-то здесь нечисто! Да и почему он назвал её товарищем? Стелькина так упорно молчала, будто боялась сболтнуть лишнего. Собака, чувствовала моё присутствие?!

— Вы нашли его? — Хунь наступал на подчиненного.

— Нет, этот злодей взорвал наш склад с Трекубом и исчез! — заплакал пухлый уебан.

— Вот видите, что произошло! Товарищ Стелькина! Вы за это ответите! — Хунь сопровождал каждое слово ударами по щекам подчиненного. — Немедленно поднимайте охрану! Ноикс не должен уйти отсюда живым!

— Вам не сойдёт это с рук! — жалобно заскулила Стелькина, когда китаец склонился над ней.

— Что не сойдёт? Всё сойдёт! — он пнул охранника под зад, выпроводив в коридор и закрыл за ним дверь.

— Конечно, сойдёт! — раздался звон стекла, и доблестный капитан полиции обрушился на врага со стеклянной крыши, дико крича.

Правда, пришлось поспешно уносить Стелькину из-под удара падающего следом за мной стекла.

— Сойдёт, аки ангел на вашу грешную землю! — я развёл руки в стороны, приободряя Хуня ударом колена в челюсть.

Ублюдок выхватил из-за пояса мой пистолет. Зараза! Так вот куда его спрятали! А я тут вырезаю охрану, брожу по страшным складам и пугаюсь от каждого предсмертного хрипа!

— Охрана! — пока Хунь собирал выбитые зубы сломанными пальцами, я быстро оценил ситуацию. Аннет лежала на полу и пережидала кровавую развязку, прикинувшись шлангом. Я подхватил её под руку.

— Не время отдыхать, сейчас здесь будет толпа упырей!

— Капитан, это вы?! Вы мой спаситель! — Аннет закатила глаза и повисла у меня на шее.

Вот только этого мне и не хватало! Я подхватил свой пистолет, попутно загоняя Хуня в угол его же кабинета.

Из уголовного дела: Сунь Хунь, китайская гроза нижних уровней канализации, помощник и левая нога великого императора Пеня. Как и любой уважающий себя и не уважающий общество китаец, любит мутантов к пиву! Больше, чем мутантов, любит захватывать строения канализации с небольшими группами единомышленников по сто тысяч человек.

— Эй, дружок, вставай! — поднять Хуня на ноги получилось лишь с хорошего пинка.

— Проклятый Ноикс! — он говорил зубами в стенку.

Я бегло обыскал пленника на наличие неприятных сюрпризов и, ухватив за плечо, направил к двери. Нам без этого отморозка живыми отсюда не выйти.

— Что вы делаете, капитан? — Стелькина все еще болталась на моей шее.

— Прорубаю нам дорогу домой! — пистолет мне только мешался, пришлось всучить его Аннет, а к шее главного хулигана приставить свой волшебный жетончик.

— Я не умею стрелять!

— Я тоже, и что с того?! — я раздраженно выбил дверь допросной Хунем.

На шум уже сбегалась свора китайских антитоварищей, от их злобных окосевших рож мне хотелось блевать. Коридор наполнялся едким зловонием, от которого к тому же слезились глаза.

— Не стрелять! — взмолился Хунь, косоглазая банда рычала подобно дикому животному, но послушно не нападала.

— Спокойно, уроды! Фу! — я отходил по стеночке.

Выход налево и по прямой, но идти спиной небезопасно, а с одним пистолетом ещё и глупо. Миниатюрный китаец круглой формы зашёл справа, но тут же получил по голове плечом Хуня. Пока он оплывал на пол, я приказал стенающему от боли предводителю китайского народа подобрать автомат. Руки Хуня тряслись, команда спасателей отступила на безопасное расстояние.

— Не убивай, Ноикс, я дам вам уйти! — Хунь еще успевал торговаться, мне бы его позитивный энтузиазм, а то тут даже толком подумать некогда.

— Оружие ровно держи! — я помог ему, сжав пальцы на спусковом курке. — Только не стреляй, положишь своих!

Я не удержал смешок, мы отступали к двери, но наверняка и за ней нас уже ждали. Чёртовы китайцы, они тут в каждой щели, как тараканы. Чтобы выбраться из ловушки, мало взять заложника, с ним еще нужно и договориться. Я обратился к Аннет:

— Милочка, вам пора бы уже и встать на ноги. Отходите к двери и ждите нас там.

— Простите, — Стелькина наконец отцепилась от моей шеи и послушно отдалилась от нас.

— Эй, дружище! — я шепнул Хуню на ухо. Бандит затаился и притих. — Ты это, извини за нож, но по-другому нельзя было. Это Стелькина, это всё из-за неё!

— Что из-за неё? — осторожничал Хунь

— Её подослали специально! Сучка хочет развязать войну! Я против!

— Зачем?

— Нет времени объяснять! Дай своим отбой, выйдем в коридор, там и возьмём эту дамочку! Она мне тоже должна! — я еле держал рвоту.

От главного уебана несло ядрёным амбре. Суп из плесени с варёным Кормором — самое любимое пойло узкоглазых чертей, детям оно заменяло материнское молоко.

— Зачем ты отдал ей пистолет? — Хунь прищурился, но я развеял все сомнения, проведя перед его носом незаметно стянутой из пистолета обоймой. Аннет даже не заметила подвоха.

— Хорошо… — Хунь закатил глаза, и его банда неожиданно успокоилась.

Он управлял ими какими-то условными сигналами, недоступными для глаза обычного человека. Дверь, ведущая на свободу, тихо скрипнула и приоткрылась сама. Стелькина испугалась, но, сунув в проём свой любопытный нос, никого не увидела.

— Мы никого не тронем, уходите! — громко возопил Хунь.

Театрал в нём ещё не умер, но поддерживал мою игру китаец неохотно.

— Вперёд, Аннет! — я пнул аудитора наружу и, поспешно захлопнув за собой дверь, снова склонился к Хуню: — Сейчас отойдём подальше, пусть она расслабится!

— Убери уже этот чёртов нож! — процедил сквозь гнилые зубы Хунь.

Я бы с удовольствием исполнил его просьбу, но план мой заключался совсем в другом.

— Аннет! Лифт здесь спрятан. Вон за той скалой, направо. Ищите, там должны быть кнопки! — я замедлял шаг. Что теперь делать? С кем из них расправиться первым?

— Когда уже? — не унимался Хунь, уже откровенно сопротивляясь моей хватке.

Мне пришлось ударить его по руке, чтобы перехватить автомат и опрокинуть на пол пинком под зад. Тянуть резину уже не было смысла.

— Лежать, псина! — я целился в Хуня, ожидая, пока Стелькина сообразит, что к чему. Она недолго копалась в тупике.

— Здесь нет лифта, капитан!

— Конечно, нет, — зловеще улыбаясь, я перевёл дуло автомата на Стелькину. — Ну, и кто меня заказал? Муниципалитет?

Глазки Аннет воровато забегали по округе, но помощи и подсказок здесь ждать неоткуда.

— Я так и знал! — я звонко передёрнул затвор автомата. — Кончу вас обоих, на всякий случай!

— Нет, стойте! Всё не так, как вы думаете! Вернее, всё совсем не так! — Стелькина почти рыдала. Дверь, оставшаяся закрытой, звонко сотрясалась от ударов. Китайская сторона жаждала спасти своего парламентёра. Чувствуя близость подмоги, Хунь рассмеялся.

— Глупый, глупый Ноикс, тебя привели на убой. Ты подохнешь здесь! — злодей совсем не думал бежать, он устроился поудобнее, деловито скрестив ноги.

— Так, значит, первой будет Аннет! — я перевёл автомат на аудитора.

— Это неправда! — взяла слово Стелькина. — Этот чудовищный неандерталец врёт, я не хотела, чтобы вам причиняли зло! Капитан, вы же сами видели, наша акция несла самый добрый позыв!

— И то верно, — я почесал затылок, и автомат снова посмотрел на Хуня. — Молись, китайская хуета!

— Я съел всех своих богов! — гордо заявил выходец из палаты для психически больных и тут же получил прикладом в голову.

Хунь смешно развалился на земле, но добивать я его не стал. Время поджимало, да и дружки этого отморозка уже доламывали дверь. Следующей в списке значилась Аннет, но пока я разбирался с Хунем, Стелькина незаметно подкралась ко мне.

— Артём, меня ужасно обманули! Я не знала, что они заказали вас, мне сказали, что пройти канализацию я смогу только с Артёмом Ноиксом, но я даже не подозревала почему! Они сказали, что вы просто хороший проводник и лучше всех знаете эти места!

Стелькина опять театрально повисла у меня на шее. Ей повезло, что она мелкого роста, я не думал о её спасении и, отстреливаясь от навязчивых китайцев, что, выломав дверь, гурьбой вывались в тупик, спасал только свою шкуру. А ведь козлы! Ловко это меня хотело слить правительство, Стелькина, конечно, могла и не знать всех деталей спланированной акции, сажать её к себе на хвост опасно, но другого выхода нет. Уж лучше она, чем компания китайских товарищей.

— Стоять, твари! — автоматная очередь прошила первую волну атакующих.

Мы отступали к тупику, Аннет, как и я, отстреливалась от китайцев, но даже не замечала, что пистолет лишь сухо щелкает курком. Отдам ей обойму чуть позже. Твари окончательно зажали нас в тупике у скальной породы, отсюда был лишь один выход, и я не преминул им воспользоваться. Я ловко перемахнул через парапет и под дикий вопль Стелькиной, не желающей принимать мгновенную смерть, прыгнул в бушующий канализационный поток.

Наше приземление на нижний этаж строения оказалось не слишком удачным. Я подвернул ногу, неправильно рассчитав нагрузку от удара. Стелькина все ещё болталась на моей шее и в растрепанном виде мало отличалась от среднестатистического китайца. Ей бы усики, круглую шляпу домиком и побольше костей в языке, то какое-то время среди узкоглазых она бы походила на своего, но Стелькина избрала другой путь. Китайская народная армия неуверенно стреляла нам вслед, но слишком поздно они поняли, что нам удалось спастись, а не сгинуть в грязном потоке. Я уже не отстреливался, полностью сосредоточившись на побеге. Нога дико болела, в левом боку кололо, а в ноздре чесалось, но я мужественно переносил все тяготы и невзгоды. На подходе к лифту я скинул с себя Аннет. Она недовольно рассматривала подаренный пистолет несколько минут.

— Капитан! Вы не дали мне патронов!

Я возился с лифтом, кожей чувствуя нагонявших нас ублюдков, и не располагал к беседе или выяснению отношений, поэтому, когда Стелькина повторила свой вопрос, просто кинул обойму к её ногам.

— Постойте на стрёме, я пока открою лифт. Кабина не уехала, нам повезло!

Я отчетливо услышал, как Стелькина ловко и заученным движением зарядила пистолет. Её голос был спокоен и почти холоден:

— Почему вы не убили того китайца?

— Убивать китайцев в канализации — это плохая примета! — я старался не смотреть ей в глаза.

— Странные у вас верования. Нельзя ли побыстрее, капитан? — она нервничала, но все же пока воздержалась стрелять мне в спину.

— Если вы не заметили, Аннет Григорьевна, но меня знатно потрепало!

Последнее усилие, и защитная решётка скользнула вверх. Дальше дело техники и быстроты реакции, Стелькина первая рванула в открывшиеся двери, напрочь забыв о прикрытии нашего отхода. Я с трудом нашёл в поломанных кнопках нужный этаж и выпустил оружие из рук, лишь когда кабина двинулась наверх. Стелькина незаметно отодвинула автомат к двери. Я вымученно рассмеялся.

— А ведь у вас хорошая попытка была, — я морщился от боли, когда говорил это.

Тело невероятно ломило после погони, чтобы перевести дух мне пришлось уединиться в углу кабины. Стелькина смотрела на меня холодно и без интереса.

— О чем вы, капитан?

— Ну как... — я ехидно скалился. — Подкупить китайцев, чтобы те утопили город в наркотике перед самыми выборами, и тем самым заставить действующего мера не пойти на второй срок, отличная задумка!

Я показал ей большой палец. Аннет довольно хмыкнула.

— Вот только жаль, что вам достался в проводники такой пройдоха, как я, сорвали сделку... Ваш покровитель теперь вас по головке не погладит, — я щурился от света.

Стелькина грозно изогнулась и выхватила пистолет. Мой пистолет между прочим, который я отдал ей скрепя сердце. Теперь он смотрел на меня как на врага.

— Ох! — я испуганно поднял руки и тут же устало опустил. — Хотите убить меня моим же оружием? Вы явно не в себе. Мои пули в меня не летят.

— Вы ошибаетесь, капитан, — деловито хмыкнула Стелькина. — Вы не просто так достались мне в проводники. Вы тоже были частью плана. У китайских товарищей очень извращенное представление о наградах. Они пожелали, чтобы город сдал вас.

Ха! Так я был прав, политики действительно решили слить меня в обмен на гнусную услугу?

— Вы так же не сорвали нашу сделку, а лишь ненадолго отсрочили, — Стелькина ловко орудовала кнопками лифта. Он замедлил ход и отклонился от привычной прямой. Терпеть не могу эти лифты с параллельной парковкой!

— И что мы теперь будем делать? — хмыкнул я. Мы действительно оказались в патовой ситуации. — Думаете, наверное, что я ничего не смогу доказать, и вам всё сойдёт с рук?

— А тут и доказывать нечего, вернее, будет некому, мы возвращаемся к нашим узкоглазым товарищам.

— Прежде, чем вы разнесете мне голову, есть ещё важный момент, который нужно решить прямо здесь и сейчас.

— Говорите быстрее!

Я не смог сдержать смех, важность Стелькиной меня не просто смешила, вызывала истерику. Её обман был так очевиден и глуп, что расставив все факты по местам, понять истину оказалось несложно.

— Вы реально подумали, что я в это всё поверил? Давайте начистоту. Вы же не для этого отдавали меня китайцам. Они не требовали моей крови, верно? Кто вы, мисс Аннет Стелькина? Вы же не являетесь работником мэрии, вы же всех ловко обманули! Та визитка, якобы случайно оставленная в борделе, тот диалог с китайской стороной. Я пришел в себя чуть раньше, чем вы подумали. Что они должны были сделать? О чем вы договаривались?

— Хм, а ты не так глуп, как кажешься, — Стелькина опустила пистолет, ее зрачки вдруг стали квадратными. Таких мутаций я ещё не видел. — Ты прав, Ноикс, китайцы должны были сделать твою копию и только после этого убить. Наркотик? Наркотик мы можем делать сами, он нужен лишь для более лёгкого управления человеческой массой, там, наверху. Уже пятьсот лет мы на этой планете.

Она снимала с себя кожу, как костюм, как скорлупу яйца, пробивая её изнутри. Под обличьем женщины за пятьдесят оказалась, ну, не могу сказать, что красотка, но вполне ещё пригодная для сношения девица. И все бы ничего, но ее зрачки меня очень смущали, а ещё и пистолет, который опять смотрел мне куда-то в область паха. Я не решился прерывать ее рассказ.

— Мы следили за тобой с самого Урала. Сразу после аварии. Катаклизм разрушил наши подземные базы, и уже шестьдесят лет мы не можем покинуть эту планету, а тут такой подарок судьбы.

Так вот в чем дело! Картина окончательно прояснилась, и от этой наглости я даже забыл свои любимые ругательные слова.

— Вот вы...

— Да Ноикс, не обессудь, но нам известно, что ты приехал в Москву не налегке. Где ты прячешь его?

Наш диалог прервал легкий взрыв, который поднимался снизу. За ним последовало еще несколько ударов. Они рябью прошли по стенам.

— Что это? — Аннет едва удержалась на ногах.

Нет смысла объяснять ей, что это её китайские товарищи так задорно горят в огне святой химической реакции, обусловленной наличием умерщвленных, всеядных тел в вязкой субстанции Трекуба, что я так заботливо распихал ещё на складе, вырезая часовых.

— Корабль тебе подавай? Свистни в хуй! — я показал ей средний палец и не стал размениваться по мелочам.

Темная стена за спиной Стелькиной сменилась проёмом, едва обрамленным слабым свечением. Я кинулся на нее и повалил на дверь. Стальная, но уже изрядно подгнившая махина не выдержала удара, и мы кубарем вкатились в грязный, усыпанный мусором коридор. Лифт уехал вниз.

— Придётся откусить его тебе! — рычала Стелькина, лишившись пистолета.

— Зубы поломаете об меня, мадам! — я бил ее по инопланетной физиономии, нисколько не заботясь о возможном межгалактическом конфликте. Впрочем, барышня не обращала внимания на получаемые увечья, её глаза горели красным огнём.

— Твоё время истекает, Ноикс! Эта планета скоро умрёт!

— Ну уж нет, сука, это наша планета и мы её доим! И пока мы её доим, планета будет жить!

Стелькина не отвечала на удары, и я быстро потерял к драке интерес.

— Ты думаешь, ты сможешь победить нас? — на её лице сиял злобный оскал, лишь отдаленно напоминающий улыбку.

Легким ударом она подкинула меня в воздух и опрокинула на спину. Плесень на стенах, что всё это время с интересом наблюдала за дракой, одобрительно загудела. Предатели!

— Так, блядь, а ну молчать! Вы за кого тут болеете?

— Господин Ноикс, не каждый день можно увидеть, как вас отхаживают залётные хулиганы!

— Ха, суки, как смешно!

Стелькина не дала опомниться, схватила меня за грудки и с силой швырнула на стену. И вот тут она совершила свою главную стратегическую ошибку. Мало того, что плесень полностью погасила удар, так ещё и не дала мне упасть на пол. Ребята не слишком любили меня, но однозначно уважали.

— Коллеги, я надеюсь, выражу общее мнение, если скажу, что уж лучше пусть Ноикс наводит порядок в нашей канализации, чем какие-то странные женщины?

По стене прошли одобрительные возгласы.

— Ну вот, сдавайтесь, Аннет! Мы вам не по зубам! — я скрестил руки на груди с глупой улыбкой. Интересно, когда у ребят кончатся силы, и я победно грохнусь на пол? Стелькина раздосадованно замахнулась для удара, но её рука увязла в мягком нутре моих неожиданных союзников. Плесень заботливо отвела меня от удара. Аннет не угомонилась, и вот уже её вторая рука крепко увязла в противной субстанции.

— Мы держим её, господин Ноикс, вы можете расправится с этим существом, мы никому не расскажем.

Плесень не успела договорить, в конце коридора скрипнула старая дверь и в проёме показались уродские тени местных жителей. Я не знал, на каком этаже канализации мы выпрыгнули, но даже навскидку, уровень их мутации от пятнадцатого и выше. Решетка вентиляции так же сорвалась с петель, и ещё несколько чудищ с голодными глазами выползло из темноты на свет.

— Добрый день, — главарь шайки вышел вперёд.

Он выглядел отвратительно: одна нога короче другой, на лице блестел синим огромный глаз, и всё это великолепие украшало два рта. За спиной красавца колыхались отростки, до ужаса напоминающие мужской орган внушительных размеров.

— Не совсем добрый, — я рефлекторно попятился, благо успел вернуть себе пистолет.

— Да нет, самый что ни на есть добрый… — мутанты пускали слюни и совсем не смотрели в мою сторону.

Аннет, хоть и с другой планеты, но быстро сориентировалась в местных обычаях и жалобно заскулила:

— Капитан! Освободите меня!

— Рад бы помочь, но ваша цивилизация намного продвинутей нашей, помогите себе сами.

— Ноикс, вернитесь! — Стелькина скукоживалась в размерах, мутанты всех мастей и ориентаций обступали её по кругу.

— Ага, конечно! — ни за что не повернусь к этому сброду спиной; я на ходу проверял работоспособность пистолета, но использовать его тут себе дороже, да и Стелькиной будет не так весело.

— Артём, постойте, я погорячилась, давайте договоримся, не бросайте меня здесь, пожалуйста!

А вот и сладко затрещала её одежда. Для меня главное убраться отсюда раньше, чем появятся первые голодающие, обездоленные сладким женским телом.

— Берегите силы, Аннет, они вам ещё потребуются! — не буду успокаивать её, все равно это ложь.

— Ноикс! О-о, да... Ноикс, вы не сме-е-ете меня здесь... да, ещё, ещё... бросать! — голос Стелькиной вибрировал в такт вонзающимся в её тело ништякам, что-то объёмное и мясистое заняло её рот и ничего кроме мычания я больше не услышал.

Эти картинки я оставлю фанатам самого злого хентая, а мне уже пора на поверхность. Благо дружественная плесень под скромное хихиканье уже открывала мне тайные двери.

— Ноикс! А ну быстро зайди ко мне! — майор не обратил никакого внимания на мой побитый, растрёпанный вид. По сути, он ничем и не отличался от моего обычного вида после канализационных операций, но знал бы майор, через что мне пришлось пройти…

— Ноикс, ты куда? — изумление майора усилилось, он даже пошёл за мной следом.

Мне, честно, было уже на всё плевать. Я хромал как побитый пёс, и единственное, что хотел сейчас, это принять хоть какой-нибудь душ и смыть с себя этот противный запах китайских товарищей и их кулинарных изысков.

— Ты где был? Где Стелькина?! — майор семенил за мной с листком бумаги, на котором он получил официальный ответ из мэрии на свой запрос.

— Я был в плену, где Стелькина, не знаю, где-то там, в канализации, получает удовольствие. Ну, я на это надеюсь… — я не глядя отмахнулся от начальника.

Вообще нет никакого желания играть с ним в послушного подчинённого.

— Нам её срочно надо доставить в участок и допросить! Я только что получил письменное уведомление из мэрии, что Аннет Григорьевна Стелькина не является госслужащим! — недовольство майора выражалось обильным слюноотделением, которое, в свою очередь, летело на остатки моей одежды.

Я нашёл в себе силы, чтобы выпятив грудь, отрапортовать майору:

— Товарищ майор, во время выполнения служебного задания по охране аудитора из муниципалитета произошли непредвиденные ситуации, которые повлияли на ход выполнения операции, её исход и на судьбу аудитора!

Глаза майора расширились от изумления. Он силился понять смысл моих слов, но так и не смог этого сделать.

— Я ничего не понимаю, капитан?! Где Стелькина? Она самозванка!

— Я знаю, товарищ майор!

— Так где она, хуй тебя раздери?! Её надо привлечь за использование поддельных документов!

Я поразился тому, как был прав майор в своих ругательствах! Раздирали, и раздирали больно. Вот только не меня. На нас молча смотрел уже весь отдел. Никто ничего не понимал, ребята шептались и тем самым вызывали у меня неуместные приступы смеха. Иногда нагнать сочного тумана у меня получалось, не прибегая ни к каким ухищрениям.

— Аннет Григорьевна Стелькина кормит мутантов, — произнёс я на выдохе.

— В каком смысле?

— В переносном!

— Ты где её оставил? Что с ней?

— Аннет хотела познакомиться с мутантами поближе, у неё это получилось на все сто! — я устало хлопнул майора по плечу и продолжил свой поход в душевую.

От такой наглости майор заревел как бык:

— Ты охуел, Ноикс! Через пять минут чтобы у меня на столе лежал отчёт об операции! И во всех подробностях!

Горячий душ не охладил мой пыл, зато убрал запах вонючих китайских специй. Уж не знаю, что больше превращало узкоглазых товарищей в чудовищ, употребление мутантов в пищу или эти пресловутые специи. Говорят, их делали из каких-то радиоактивных отходов. Если это так, то скоро эта закалённая радиацией и мутантами желтолицая орда захватит нас одним щелчком пальца. И не надо заигрывать, используя практику кнута и пряника, ни с мутантами, ни с китайцами. В этом обезумевшем мире мог быть только один принцип, единый для всех: нет кнута? Въеби им пряником!

Майор читал мой доклад, и глаз его дергался. Он налил водки в стакан и, отодвинув его в сторону, жахнул православной прямо из горла.

— И как же ты выбрался из плена? — единственное, что сумел спросить майор.

— Плесень! Мне помогла плесень! — ничуть не соврал я.

В кабинете начальника витали духота и запах резких духов, оставшийся после Стелькиной. Ну или той дамочки, что успешно выдавала себя за неё. В официальном ответе муниципалитета на запрос майора было недвусмысленно сказано, что никакой Стелькиной у них никогда не было и никто не направлял в участок аудитора. Нетрудно догадаться, что всё это представление и с проверкой, и со сбором подписей у мутантов, и даже с китайцами было устроено только с одной целью — отобрать у меня мою прелесть! И вовсе не офицерскую честь. Майор что-то кричал мне на ухо, дико хохотал и, издеваясь, раскидывал страницы моего доклада по кабинету. Мне было уже не интересно слушать всё это. Карман незаметно оттягивала важная улика, что я успел прихватить с собой с места преступления. Осталось дождаться конца смены и побыстрее вернуться к Рафу. Уж он точно сможет объяснить мне происхождение этих странных созданий из другой галактики.

* * *

— Как всё прошло? — Раф встречал меня в убежище, с ходу забирая грязные вещи. Уж и не знаю, как лучше: быть грязным до общественного душа или после того, как принял его. На мой взгляд, разницы в грязи почти никакой.

— Просто ужасно! Китайская сторона оказалась не только тупой, но ещё и падкой в бочки с Трекубом! — я смеялся, усаживаясь за праздничный стол.

Сегодня Раф баловал меня почти царским ужином, но вспоминания подробностей прошедшего дня аппетита мне не прибавили.

— Твой информатор был прав? Они действительно с другой планеты? — Раф никак не мог угомониться, смотрел на меня глубоко посаженными глазами, ему не терпелось изучить новый материал.

— Конечно! Сомнений и не было! — я положил рядом с тарелкой кусок поддельной плоти Стелькиной. Она разбила её на кусочки, но, вспомнив любимую детскую забаву мутантов, я решил сыграть с самозванкой в мозаичного человечка.

— Вот это да! — Раф пристально изучал трофей, понюхал его, лизнул и откусил кусочек. — Биоматериал! Уникальный!

— Твою мать! — я в сердцах откинул ложку и окончательно завершил трапезу. Раф уже мчался к своему рабочему столу:

— Я испытаю кожу на химикаты и яды, но, скорее всего, тут будет стопроцентная устойчивость.

— Ну да, — я угрюмо следовал за другом.

Новые враги — это всегда новые проблемы. Вид недостроенного космического корабля за полупрозрачными кусками плотного полиэтилена приковал мой взгляд. Моя мечта должна была уже скоро осуществиться, но с такими темпами у нас будет корабль, но не будет топлива.

— Как тебе жетон? — Раф хитро щурился, устанавливая образец инопланетной ткани в захваты анализатора.

— Хорошая штука, пожалуй, я не буду его пока сдавать, поношу на всякий случай.

— Будь осторожен, не порежься!

— Нет, что ты! Я его всегда использую в мирных целях! — на жетоне до сих пор липла вонючая китайская кровь, и я поспешно слюнявил палец, чтобы смыть её.

— Она была сильная?

— Ну так себе, швырнула меня на пару метров, десятков… Ну и об стену приложила, благо плесень меня ещё уважает, в обиду не дала.

— Твои враги становятся всё сильнее, Артём. Будь осторожен, — Раф запускал анализатор, захваты увлекали объект в герметичный бокс.

— Да ерунда! Мои враги не меняются, это китайцы и яйцеголовые уебаны из мэрии, и ведь не знаешь кто страшнее на самом деле, — я беспечно махнул рукой, но в этот момент биологический образец запищал, и кусок плоти, обзаведясь паучьими ножками, соскочил на пол. У него появилось подобие рта.

— Людишки! — заверещало создание.

Раф обступал его с одной стороны, я с другой.

— Артём, спокойно, его надо поймать!

— Нет, его надо пристрелить! — я уже держал пистолет наготове.

— Кто вы? — Раф неожиданно для самого себя затеял переговорный процесс. Уж что-что, а до такого додуматься не смог бы даже я.

— Молчать, смерд! Ты хоть знаешь, с кем говоришь?!

— С куском какой-то хуеты! — не выдержал я.

— Ничтожества! Вы имеете честь говорить с лидером расы Ахрелойдов! Я великий О’Рен Твай!

— Ты великое ничто! — я взвёл курок.

Раф взмолился, чтобы я успокоился и не мешал ему, но что можно было получить из этого куска зазнавшегося говна? Пистолетная пуля расщепила кусок ожившей плоти на пыль.

— Ну зачем?! — взмолился Раф, собирая мусор в кучу.

Теперь его не изучишь.

— Ибо нехуй тут! — многозначительно промычал я, пряча пистолет и возвращаясь к столу.

На нервах мой аппетит вернулся в строй.

— Кто тебя предупредил о провокации? — Раф собрал межгалактическую пыль в газетку и едва не плакал над ней.

— Дух! — я говорил с набитым ртом.

— Какой дух?

— Дух тайги! Медведь такой, химера долбаная!

— И это его задание? То самое?

— А хрен знает! Походу, этот косолапый решил моими руками сделать всю грязную работу, которую планировал на сто лет вперёд. Ушлый хрен!

И действительно нефиг таким доверять! Возьму на заметку, все равно потом забуду!

— А как с ними бороться, он не сказал?

— А ты сам не видишь? Хорошая пуля, и проблема решена! — я криво усмехнулся.

— Ну да, если бы всё было так просто.