Перевозчик (джен)

* * *

— Почему вы не сказали, что для возвращения назад вы воспользовались Локус Темпорибус? — чувствуя, как что-то медленно холодеет внутри неё, спросила Эмма.

«Как это возможно?!»

— Вы меня об этом не спрашивали, — ответил Снейп. — А это имеет значение?

— Джулиус Кейн рассказал мне вчера, что после того, как вы исчезли, они прождали вас четыре часа. Локус Темпорибус возвращает время в его первозданное состояние, именно так он и работает — лечит и восстанавливает прошлое. Локус Темпорибус должен был вернуть вас в ту же секунду, из которой вас якобы забрал Хогвартс. Вы же вернулись спустя четыре часа! Где вы были всё это время, профессор?

— Я не помню, — немного подумав, ответил Снейп.

* * *

— Что это значит? — встревоженно спросил Поттер.

— Это значит, что у нас появилась ещё одна «неизвестная», и ситуация внезапно стала намного более серьёзной, чем казалась раньше.

— Насколько более серьёзная? — попытался понять Гарри.

— Пока не знаю, — ответила Эмма.

Ей не нравилось происходящее. Ей чертовски не нравилось происходящее! А ещё ей всё сильнее начинало казаться, что она упускает нечто очень важное. Она на секунду зажмурилась, попытавшись собраться с мыслями.

— Возможно, всему виной тот магловский артефакт, что в будущем подавлял в волшебниках способность к магии, — предположил Снейп. — Возможно, из-за него Локус Темпорибус сработал неправильно.

— Возможно, — обдумав услышанное, сказала Эмма, — но маловероятно.

Снейп неожиданно напрягся, словно пытаясь подавить рвотный позыв. Рука его резко потянулась к воротнику сюртука, нервно дёрнула верхнюю пуговицу, затем ещё одну... и еще...

— У вас есть ещё зелье? — спросил он странно изменившимся голосом.

— Есть, — ответила Эмма, поднимаясь. Она открыла шкаф и вдруг напряжённо замерла. Догадка обожгла её…

— Профессор, — сказала она оборачиваясь, — какого цвета было зелье, что вы пили?

— Какое это имеет значение… — прошипел Снейп.

— Вы ведь больше не различаете цвета? Не так ли? — спросила Эмма.

— Почему вы так решили?

— Когда я дала вам зелье в первый раз, вы сказали, что оно из наперстянки, и вы были правы, но вы не удивились, что зелье из наперстянки — синее, хотя должно было быть зелёным. Мы добавляем в него специальный нейтральный краситель, потому что прыгуны после перемещения во времени очень плохо различают зелёный и им неудобно принимать лекарство, которое они попросту не видят. Но вы не просто не видите зелёный, вы вообще не различаете цвета. И вы об этом умолчали!

— Я зельевар, для меня это весьма болезненная тема.

— А еще… — Эмма достала из шкафа флакон с зельем и внезапно без всякого предупреждения швырнула его Снейпу.

Снейп сделал странное движение в сторону, явно намереваясь поймать флакон, и промахнулся на добрых два фута. Флакон упал на пол и с грохотом разбился.

— А ещё вы не синхронизированы, — доставая из шкафа ещё один флакон и на этот раз протягивая его Снейпу, закончила Эмма.

— И что всё это значит? — выпив зелье, спросил Снейп.

— Это означает, что я уже видела нечто подобное однажды, и это не сулит нам ничего хорошего.

— Это опасно? — растерянно спросил Поттер.

— Только если это действительно то, о чём я думаю. Вы позволите мне использовать один артефакт? Это всего лишь проверка, не более…

Снейп внимательно посмотрел на неё, словно о чём-то раздумывая, но всё же кивнул.

Эмма открыла неприметную нишу в стене и достала маленький камень, размером и формой напоминавший грецкий орех.

— Что это? — спросил Снейп.

— Это Остиариус или, по-другому, Привратник, он выявляет пространственные аномалии, отпирает и удерживает дверь, а ещё он показывает то, чего не должно быть. Снимите, пожалуйста, ваш сюртук, профессор.

Снейп неохотно повиновался, и Эмма поднесла к нему лежащий на раскрытой ладони камень.

— Жжёт! — мгновенно ощетинившись от боли, зашипел Снейп, хватаясь за предплечье правой руки.

— Метка? — испуганно спросил Гарри.

— Это другая рука, Поттер! — процедил Снейп, яростно растирая предплечье. — Что всё это значит, чёрт возьми?

— Это значит, профессор, что вы — пространственная аномалия, — сказала Эмма. Она положила Остиариус на стол и вытащила палочку. — Вы мне доверяете?

Снейп внимательно посмотрел на неё, и желваки на его бледных висках вполне ощутимо вздулись от напряжения.

— Засучите рукав, профессор, — попросила она, — и заранее простите меня. Это будет больно.

Снейп послушно засучил рукав, и Эмма, мысленно произнеся заклинание, медленно провела над профессорским предплечьем палочкой.

И в ту же секунду кожа на его руке вздулась, покраснела и что-то задвигалось под ней, словно пытаясь вырваться на свободу. Снейп заскрипел зубами, стараясь не взвыть от боли, и всё же, не выдержав, схватился за запястье. А в следующую секунду всё закончилось. Он медленно убрал с запястья руку, словно не веря, что всё уже позади, и на пол со странным глухим стуком осыпались...

…монеты

— Акцио монеты! — сказала Эмма, раскрывая ладонь, и шесть небольших медных монет, взлетев с пола, оказались у нее в руке.

— Что это? — растерянно спросил Гарри.

— Это плата, — ответила Эмма, сжимая ладонь в кулак, — плата, которую не заплатили.

* * *

Она медленно опустилась в кресло, стараясь не смотреть на профессора, и положила монеты на стол. Ощущение растерянности, и какого-то странного необъяснимого страха отчаянно заскреблось где-то под ложечкой, стремясь сквозь иллюзию показного спокойствия процарапать себе дорогу наверх. Еще немного и ее накроет паническая атака. Что с ней происходит, черт возьми? Монеты, которыми не оплатили переход. Когда-то давно она уже держала такие монеты в руках. И тогда это почти разрушило ей жизнь. Окклюментные барьеры, что она с таким упорством возводила все эти годы, защищаясь от ранящих воспоминаний, мгновенно затрещали по швам.

— Думаю, пришло время вам кое-что объяснить, — дрогнувшим голосом сказала Эмма, стараясь взять себя в руки.

— Уж потрудитесь, — потирая запястье, проворчал Снейп.

— В недрах Отдела Тайн существует очень древний магический артефакт, — сказала она. — Никто не знает, когда именно он был создан, но поговаривают, что дата эта недалеко ушла от начала времён. Именно вокруг него в девятом веке и был построен Отдел Тайн, а в тысяча семьсот седьмом году, спустя восемь веков, над ним возвели здание Министерства.

— Это ведь Арка Смерти! — вдруг догадался Гарри.

— Да, это Арка Смерти, но никакого отношения к миру мёртвых она не имеет. Аркой Смерти её прозвали за то, что все, кто пытался войти в неё без соблюдения определённых правил, так и не смогли вернуться. На самом же деле древняя Арка — это врата в междумирье. Междумирье — это по сути не материальное место, дорога между мирами.

— Значит теперь вы мне верите? — устало спросил Снейп, тоже опускаясь в кресло. — Верите, что вернувшись из будущего, я попал не в свой мир?

— Теперь верю, — глухо сказала Эмма. — Чтобы осуществить удачный переход между мирами, путешественнику нужно четыре вещи: доступ к Арке Смерти, Остиариус, открывающий врата, монеты, чтобы внести плату за переход, и Перевозчик.

— Кто взимает плату? — спросил Снейп.

— Междумирье. Плата за проход составляет три монеты, и если уж быть до конца точным, то две монеты нужно заплатить за вход, а одну монету — за выход, но это символичное и очень условное разделение. Вы наверняка знаете, что во многих культурах до сих пор сохранилась традиция — провожая покойников в загробный мир, класть ему на глаза две монеты. Древние греки клали монету за щеку, чтобы у покойника была возможность заплатить за переправу через реку Стикс. Всё это отголоски реальных историй о междумирье, за тысячу лет перекочевавшие из мира волшебников в легенды маглов.

— Подождите, — сказал Поттер. — А почему у профессора шесть монет, когда для путешествия нужно только три?

— А вот это самое плохое, — сказала Эмма, глядя на Снейпа. — Думаю, это потому, что вы попали в междумирье не так, как все, профессор, а во время прыжка. А возможно, на вас при входе в Арку в будущем повлиял магловский артефакт. Я не знаю, но в чём бы ни была причина, вывод один — войдя в междумирье вы не оплатили переправу.

— И что это значит? — спросил Снейп.

— Это значит, профессор, что у вас почти нет шансов вернуться в свой мир.

Глядя на то как, побледнело лицо Снейпа, Эмма почувствовала невольную жалость — эта новость могла подкосить любого.

— Подождите, — замотал головой Поттер, — я ничего не понимаю. Выходит, профессор, — он в растерянности повернулся к Снейпу и нахмурился, — выходит, этот профессор Снейп — не наш профессор?

— Выходит, так, — ответила Эмма.

— А где же тогда наш профессор Снейп?

— Возможно, он решил остаться в будущем, а возможно, два профессора Снейпа перепутались, и ваш профессор тоже угодил в другой мир. А возможно, наличие этого Снейпа мешает другому Снейпу вернуться назад. У меня нет ответа на ваш вопрос, Гарри, парадоксы времени не изучены, никто не может сказать наверняка.

— Но я всё равно ничего не понимаю! Откуда берутся монеты?

— Обычно путешественник получает их от Перевозчика, — сказала Эмма. — Междумирье, Гарри, это очень опасное место, там легко заблудиться и потерять путь, магия междумирья очень сильно влияет на разум, она порождает чудовищ и заманивает в ловушки, и только очень сильный окклюмент, знающий всё об особенностях этого мира, сможет справиться и дойти до конца. Обычному волшебнику это не по силам. Поэтому для путешествия через междумирье нужен проводник — мы называем их Перевозчиками. Перевозчику подчиняется Остиариус, он открывает безопасный проход через Арку Смерти, и он же выдаёт Перевозчику монеты. По три для путешественника и его проводника. Но бывают случаи, когда путешественник отправляется один или по какой-то причине Перевозчик не может довести своего путешественника до конца, тогда Остиариус может выдать сразу шесть монет, чтобы путешественнику хватило на обратную дорогу. А бывает, что Перевозчик отдаёт свои монеты, чтобы спасти своего спутника. Но всё это случается крайне редко, и два комплекта монет — очень редкая аномалия.

— Именно из-за этих монет, профессор, вы всё это время чувствовали себя плохо. Всё это — рвота, дезориентация, неспособность видеть цвета — это из-за монет. Пока монеты будут в вас, профессор, этот мир вас не примет. Это словно маяк, говорящий о том, что вы здесь чужой, поэтому наш мир будет отторгать вас снова и снова.

— Но вы ведь вытащили эти монеты, — сказал Гарри, — значит, теперь профессору станет легче?

— Станет, — по-прежнему глядя на Снейпа, сказала Эмма. — Пройдет несколько дней и всё придёт в норму.

— И сколько эти монеты просуществуют вне меня? — тихо спросил Снейп.

Эмма невольно сглотнула, отлично зная, что следующие слова не понравятся профессору.

— Несколько часов, — сказала она. — А затем они развоплотятся.

— И я уже не смогу вернуться назад?

— Вы так и так не сможете вернуться назад, профессор. Если вы однажды не оплатили переход в междумирье, вам там уже не выжить. Все чудовища, что там обитают, вся магия, что там есть — всё это ополчится против вас, стоит вам попытаться вернуться.

— Но ведь они не материальны! — упрямо возразил Снейп. — А значит, это всего лишь вопрос дисциплины ума.

— Вы не понимаете, о чём говорите! — невольно начиная злиться, воскликнула Эмма. — Это мир с совершенно другими законами, он вас просто уничтожит! Оставьте эту ненужную браваду, живите здесь.

— Если я не вернусь в мой мир, кто предупредит близких мне людей о том, что ждёт их в будущем? А значит, чёрта с два я здесь останусь!

Они оба замолчали, рассерженно глядя друг на друга.

— Я не могу запретить вам умереть! — наконец в сердцах воскликнула Эмма.

— Зато можете мне помочь. Вы нашли во мне монеты, не так ли, мисс МакКормак? Остиариус подчиняется вам, а это значит, вы тоже были когда-то Перевозчиком.

— Была, — мгновенно растеряв весь свой пыл, почти беззвучно прошептала Эмма. — Но однажды я там едва не погибла и потеряла своего путешественника. Я не справилась и с тех пор я больше туда не хожу.