Я тебя ненавижу (гет)

— Ты знаешь, как сильно я тебя ненавижу, — насупился Кефер.

— Так же, как и своего брата? — оскалилась Сехмет в своей обычной хищно-насмешливой улыбке.

— Ещё сильнее, — резко ответил мужчина.

Львица фыркнула.

— Сильно же ты обиделся.

— Если ты помнишь, какая у нас была ссора, то должна представлять, — почти огрызнулся мужчина.

— Я не виновата в том, что ты придурок.

Кефер открыл в возмущении рот, но закрыл его, так и не издав ни звука.

— Мне жаль, — внезапно сказала Сехмет, — что ты умрёшь именно в моей компании.

В этот момент Золотой фараон был готов нарушить свою репутацию сдержанного и правильного человека и разразиться ругательствами бандитов. Девушка видела его реакцию и беззвучно насмехалась над ним, и это бесило воина ещё больше.

— Ты не разговаривал со мной всё это время, что, перед смертью захотелось закончить все ссоры? — ехидно поинтересовалась львица.

— А я должен был спокойно реагировать на твою месть, выраженную в предательстве царства и перехода на сторону моего брата?

— Если бы я предала царство, не помогала бы вам и не создавала провальные проекты, — прошипела Сехмет и отвернулась.

Бандиты ходили мимо, что-то обсуждая и иногда переругиваясь, на двух пленников им было наплевать, пока их лидер не придёт к клетке и не даст прямого распоряжения. Золотого фараона и жрицу Эксатона удалось поймать лишь потому, что они оказались не в том месте и не в то время. Кефер почувствовал себя виноватым.

— В тот день он спас мне жизнь и в обмен потребовал моей верности, — тихо сказала Сехмет. — Но я находила способы тайно помочь вам.

Воин обернулся; девушка не смотрела на него, но теперь в её позе было что-то до боли в сердце знакомое. Кеферу начали вспоминаться все моменты их сражений, а особенно ярко в памяти всплыл тот день, когда он поменялся телами с братом. Он перегнул палку — львица ведь в самом деле тайно связывалась с Осирисом и информировала его о действительно опасных атаках Эксатона, а на все её изобретения учёный мог найти ответ — ничто не было идеальным, даже пламя скальных драконов.

— Прости, — Золотой фараон, колеблясь, положил обе руки на её плечи, на открытую кожу.

Сехмет дёрнулась и попыталась вырваться, но почувствовала тёплое дыхание на своём ухе, а затем сильные руки беззастенчиво сжали её в объятиях.

— Я и правда придурок.

— И только я знаю, насколько сильно ты прав, — фыркнула она, запрокидывая голову ему на плечо. — Твоя мать была права: ревность погубит твои отношения.

Кефер тяжело вздохнул, и его горячее дыхание опалило шею львицы. Непростительно близко. Столько лет она была лишена этого. И Кефер тоже. Поэтому Сехмет продолжила:

— Но… у нас ещё есть шанс всё исправить.

Когда она потянулась за поцелуем, он не поверил. Разве могло такое быть? Пары минут хватило, чтобы разрушить устой их жизни за все эти века войны? Кефер робко ответил, проверяя, не ошибся ли. С каждой секундой они смелели, губы сами вспоминали привычные движения. Они услышали позади тихий стук и остановились.

— Как давно?..

— В тот день, — Сехмет не дала ему закончить мысль, услышать конец фразы ей не хотелось.

— У тебя в распоряжении была целая Тёмная пирамида, — усмехнулся воин.

— Я тебя ненавижу, — простонала девушка.

Кефер хотел ответить, но тут позади раздались возня и скрежет, и влюблённые отстранились друг от друга почти в панике. А затем прозвучал шёпот. Золотой фараон вздрогнул, осознав, что пришёл Гор.

— Кефер, пора выбираться, — сказал орлиноголовый. — Мы их немного отвлекли, так что пара минут у нас в запасе.

Сын Исиды с удивлением посмотрел на друга, когда тот схватил Сехмет за руку и потащил к выходу. Впрочем, тайного информатора и изредка помощника терять никому не хотелось. Однако почему взял за руку, достаточно было просто сказать или подтолкнуть? Они выбрались к машине, зависшей в воздухе под кораблём. Гиксос поближе придвинулся к рулю, стараясь освободить побольше места для двух пассажиров — они не рассчитывали, что придётся вытаскивать не только своего фараона.

— Я…

— Уместимся, — резко прервал Кефер свою возлюбленную.

Сехмет, к общему удивлению, не стала спорить. Младший сын Ра уместился на сиденье, а затем Гор помог львице сесть перед ним. Трое воинов неловко прижались друг к другу, но всё же полёту это не мешало. Гор прикрывал тыл, и от него не скрылось, что пара помирилась, это было видно по отсутствия расстояния между ними. Может, чтобы наконец простить друг друга, им и нужно было несколько часов посидеть в плену?

* * *

— Так что питает эту машину? — спросил Сет. — У неё слишком большая мощность.

— Энергокристалл, они очень редки в природе, — ответил Осирис.

— Сехмет умеет удивлять, — Кефер сделал вид, что задумчиво трёт подбородок, а сам закрыл ладонью улыбку. Ни к чему Совету видеть, что он рад новой возможности посетить их тайную помощницу.

— Она предложила нам такой, чтобы мы могли противостоять Экатону, но нужно проникнуть в Тёмную пирамиду, в её лабораторию, — сказал Осирис. — Сама передать его она не может.

Кефер кивнул и попросил Лео и Гиксоса сопровождать его, и те с радостью согласились. Пока готовились к отлёту, Золотой фараон иногда ловил на себе взгляд изобретателя, говоривший: «Знаю я, за чем ты летишь». Кефер старательно игнорировал подколы друга, который больше всех — даже больше Гора — оказался осведомлён в его любовных делах, поскольку помогал Осирису, которому приходилось помогать Кеферу в его тайных свиданиях. Гиксос не упускал возможности отомстить Кеферу за давний случай неуместного публичного раскрытия чувств между изобретателем и одной девушкой, хотя это вышло случайно, и всегда отпускал пару шуток в присутствии непосвящённых лиц, которые едва не раскрывали правду. Фараон однажды сорвался и просто запретил ему поднимать эту тему в присутствии Совета и кого-либо из Египтуса, но теперь, в присутствии Лео, который, по неточности слов младшего сына Ра, не входил в «запрещённую категорию», он мог дать себе волю. Лео, к счастью, ни о чём не догадался.

В Тёмную пирамиду прибыли без происшествий, настроившись наконец на серьёзную операцию. Кефер привычным лазом повёл друзей в лабораторию львицы. Они постоянно останавливались и прислушивались, чтобы не попасться. По уговору Сехмет не облегчала им задачу, чтобы её не могли обвинить в соучастии и, соответственно, предательстве Эксатона. Это грозило бы смертью всем, а так девушка могла помочь пленникам спастись.

— Надеюсь, наша подруга оставит кристалл на видном месте, иначе придётся исследовать в лаборатории каждый закуток. Да, фараон?

Кефер ткнул Гиксоса локтем под рёбра, и тот скривился, но всё ещё продолжал ехидно улыбаться. Лео списал действие сына Ра на проходивших мимо мумий.

Когда трое воинов спрыгнули в лабораторию, там никого не оказалось. Они разбрелись в поисках кристалла, поминутно прислушиваясь к звукам за дверями и ныряя под столы. Здесь было много интересных разработок, но от царившего вокруг мрака Гиксос поёжился: неужели Сехмет самой приятно работать в потёмках? А потом он наткнулся на зелёные светильники и хмыкнул — она помнила о его улучшении.

— Эй, идите сюда! — позвал Лео.

Мужчины, с теми же осторожностями, подошли к младшему воину.

— Отлично, Лео, — Кефер несильно хлопнул мальчика по плечу.

— Так, стоп, — сказал Гиксос, приближаясь к кристаллу.

Фараон хотел пошутить, но увидел, с каким вниманием осматривает кристалл изобретатель, и промолчал. А тот достал пару тонких палочек и начал возиться с замком, буркнув: «Она что, нарочно нас хотела задержать?»

— Ну, было бы странно, если бы Эксатон увидел, что такая дорогая вещь лежит без охраны, — заметил Лео.

— Или она хотела увидеть нас.

Кефер вздохнул, но отвлекать мастера от работы взлома замка не стал, в конце концов им была дорога каждая секунда, а отыграться он и дома сможет. Внезапно в коридоре раздались шаги. Воины замерли — к лаборатории направлялось несколько воинов. Все трое юркнули за какой-то шкаф. Но вошла одна Сехмет. Как только двери за ней закрылись, Кефер возник у неё за спиной и зажал ей рот одной рукой, а второй прижимая к себе за живот.

— Тихо-тихо. И не вздумай кусать меня, мы же не хотим кровопролитий, — прошептал он, касаясь губами её уха.

Львица приглушённо фыркнула из-за ладони, но вырваться или зашуметь не пыталась. Увидев двух остальных воинов, она нахмурилась. Шаги за дверями стихли, и Кефер убрал руку со рта жрицы Эксатона, всё же продолжая держать её в около лица девушки.

— Как же я тебя ненавижу, — прошипела она.

— Я тебя тоже, — парировал Золотой фараон.

Гиксос фыркнул и наконец достал энергокристалл.

— Всё, можем идти, — сказал он, поворачиваясь к своему правителю, а потом одарил его усмешкой.

Кефер вдруг швырнул львицу в стену. Она врезалась в неё спиной, но мужчина припечатал к ней Сехмет, вжимая её в стену. Гиксос дал знак Лео не вмешиваться и отвернуться, но мальчик, поражённый действиями друга, не смог сдвинуться с места. А Кефер так же внезапно впился в губы девушки остервенелым поцелуем, словно жаждущий путник в пустыне припадает к воде оазиса. Стальные когти львицы скользнули по его рукам, едва не протыкая кожу, но не причиняя вреда. Она отвечала на этот безумный поцелуй, позволяя рукам мужчины крепко обхватывать её талию и спину.

— Ну почему всё так сложно? — Кефер отстранился, но всё ещё нависал над Сехмет.

— Потому что иначе тебя убьют.

— Если бы я не был фараоном, предложил бы тебе сбежать.

— Если бы на тебе не была ответственность за жизни царства и его судьбу, я бы сбежала с тобой.

Кефер нежно коснулся её губ своими всего на пару мгновений.

— Уходите, пока ещё кто-то вас не заметил, — несмотря на отразившуюся на лице секундой ранее нежность, львица снова выглядела обычно, хищно-самоуверенно, и отпихнула от себя мужчину, так что он покачнулся и чудом не упал. Чудом ли, или девушка всё так рассчитала?

— Стерва, — прошипел Кефер.

— Придурок, — оскалилась Сехмет.

Однако Лео успел заметить игривые искорки в их глазах прежде, чем Гиксос отдёрнул его, и мальчик услышал звук, словно парочка врезалась в стену, а затем чей-то нервный вздох и какой-то странный звук, который издала девушка.

— Апоп⁽¹⁾, — тихо бросил Гиксос и сказал громче: — Не хочу вас отвлекать, но если нас поймают сейчас, то всё может закончиться в Дуате.

Изобретатель скривился от того, насколько громко друг чмокнул в губы девушку. Такой нежный, заботливый и правильный Кефер, стоило ему остаться со своей возлюбленной, вдруг открыл другую сторону своей личности. Гиксос дал себе слово на эту тему не острить.

Золотой фараон подошёл к друзьям и подтолкнул к тайному проходу. Ученик Осириса едва успел бросить слова благодарности, пока Лео пролезал в лаз. Они втроём выскользнули из Тёмной пирамиды незамеченными и полетели домой, а жрица Эксатона так и не подняла тревогу. Первые минут пятнадцать они молчали, наслаждаясь удавшейся операцией, но произошедшая сцена казалась Уолкеру нереальной. Может, он задремал, и всё это ему привиделось? Он даже не понимал, что его смущает сильнее: сам объект поцелуя Кефера или его напор и резкость действий.

— Что? — вдруг спросил Золотой фараон, но весьма спокойно.

— Ничего, — пожал плечами Гиксос, хотя друг и не мог этого видеть, поскольку изобретатель сидел за его спиной.

— Хорошо, давай по-другому. Что тебя смущает?

— Ты был довольно груб с ней.

— Такое бывает редко, мы просто давно не… виделись.

Гиксос тихо засмеялся, даже не пытаясь хоть как-то скрыть это.

— Под самым носом Эксатона одна из его верных подданных целуется с его братом. Это, знаешь, достойно какого-нибудь романа.

Кефер тихо фыркнул, но от комментариев отказался, однако сказал другое:

— И ещё она нам тайно помогает. Надеюсь, в один прекрасный день это всё закончится, и нам больше не придётся прятаться по углам и ходить на ночные прогулки в скалы.

— Главное, чтобы из Тёмного воинства никто вас не застукал, — внезапно посерьёзнел изобретатель. — Хотя, если Сет узнает…

Кефер издал неопределённый звук. До Золотого города долетели в молчании. Лео думал, что он многого не знает о друге, фараон пытался сосредоточиться на полёте и не дать воспоминаниям затуманить разум, а Гиксос рассматривал пару царапин на руке друга, замечая, что они точно такие же, как и на спине, что были получены неделю назад. Нет, если Кефер не научится сдерживать свою страсть, так и во время битвы отвлечься может, а Эксатону это только на руку.

Золотой фараон поставил машину на стоянку и попрощался с Лео, направляясь в Золотую пирамиду. Вырывать его из своих мыслей было явно небезопасно. Изобретатель остановил мальчика, уже хотевшего вернуться домой.

— Слушай, Лео, было бы хорошо, если бы об этом эпизоде… — он бросил взгляд за плечо, — биографии Кефера никто не узнал. Если начнутся обсуждения, Анубис может всё узнать, а это плохо для всех нас. Сам понимаешь, какую помощь нам оказывает… эта девушка.

— Конечно, я молчу, — улыбнулся Уолкер.

— И Лео… Лучше забудь то, что видел… И слышал.

Мальчик кивнул, понимая, что для него это действительно будет лучше, и исчез в портале.

* * *

В день Затмения ни одна из сторон не хотела уступать, сегодня решалось всё. Эксатон вывел все свои силы, абсолютно всех воинов, и только его «верная» жрица осталась в Тёмной пирамиде. Рамзес появился у неё за спиной через полчаса после отбытия старшего сына Ра, и вдвоём они быстро переправили львицу со всеми её вещами в Золотой город. Там она сразу начала помогать Осирису, а разведчик вернулся на поле битвы.

Вечером Ра слушал доклад младшего сына и Правящего совета, пока все воины и горожане праздновали окончание этой изнурительной войны. За Сехмет, поскольку она, хоть и работая под прикрытием, нанесла вред Золотому городу, заступились четверо: Кефер, Осирис, Гиксос и Исида, догадавшаяся о романе между ней и фараоном, но тактично об этом молчавшая — будут готовы, сами скажут.

Ра старался всё узнать как можно быстрее, и Кефер до поздней ночи докладывал отцу всё важное, остальное оставив на следующий день. Битва вымотала его, на празднике отдохнуть не удалось, и длительные расспросы отца, сопровождающиеся показом проектов, указов, реформ и их объяснений, выкачали из него все силы и даже радостное настроение. Наконец Ра отпустил сына, заметив его измотанность, и сам отправился спать.

Кефер дополз до своей спальни, пытаясь напомнить себе, что — о радость — война между ним и братом завершена в пользу царства, друзья живы, отец вернулся, а любимая уже вступила в статус учёного Золотого города — что всё наконец-то хорошо.

Но напряжение всё никак не отпускало его. Двери в его комнату открылись, и он увидел, что в его спальне горит ночник. Во-первых, почему в спальне? Во-вторых, что это за столь поздний гость? Кефер вытащил хопеш и резко ворвался в свою спальню, готовый разрубить врага пополам.

— Апоп, Кефер! — испуганно воскликнул женский голос.

— Апоп, — мужчина потёр свободной рукой переносицу, затем, посмотрев на девушку, отбросил хопеш куда-то на пол. — Ты ведь не Анубис?

— Можешь попросить отца доставить его сюда, — хмыкнула Сехмет.

— Я тебя ненавижу, — фыркнул воин, снимая браслеты.

— Итак, ты ворвался в спальню с оружием.

— Я забыл, что ты теперь живёшь со мной.

— Совету завтра расскажешь? — львица продолжала сидеть в кресле, внимательно следя за возлюбленным.

— Да. Главное, что отец знает, — Кефер избавился от обуви и плюхнулся на кровать. Усталость была такая, что сразу вырубиться он не мог, его мозг продолжал лихорадочно соображать, вспоминая и анализируя все события дня.

Сехмет вышла из спальни, и в свете ночника сын Ра увидел полупрозрачный калазирис — её одежду для сна, под которой, конечно, было нижнее бельё. Воин быстро разделся и нехотя слез с кровати, чтобы тоже приготовиться ко сну. Львица вернулась и заперла двери. Кефер поймал себя на том, что беззастенчиво пялился на формы своей возлюбленной. Вся эта ситуация вообще должна была повергнуть его в невероятный стыд, если бы три месяца назад они не решили пожениться, когда война закончится. Может, уже через месяц они смогут называть друг друга супругами.

Сехмет села на кровать.

— Ты будешь стоя спать? — поинтересовалась она.

Её золотистые волосы водопадом спадали ей на плечи.

— Я тебя ненавижу, — выдохнула она, потому что Кефер в несколько секунд оказался рядом с ней и уже прижимал к себе, руками поглаживая её плечи и спину и быстро целуя в уши, нос и щёки.

— Я бы поспорил, — улыбнулся Кефер, впиваясь в её губы грубым поцелуем. Наконец-то он мог спокойно показывать свою любовь.

— Не раздави меня, — Сехмет попыталась вырваться из слишком сильных объятий и упала на спину, когда любимый разжал руки.

Кефер обнаружил, что в голове у него на удивление пусто, когда глаза девушки, как два огонька, встретились с его глазами. Они оба могли сколько угодно говорить, что ненавидят друг друга, но они оба знали, насколько сильно они влюблены.

1) В данном контексте как наше «чёрт».

Вернуться к тексту