Время есть (джен)

— Мы должны его спасти, Гермиона. Иначе мне никогда не будет покоя.

— Это шантаж?

— Это констатация факта.

В начале сентября Гермиона проболталась Гарри о новом секретном проекте Отдела тайн. Как так вышло, что невыразимец Грейнджер открыла тайну, не подлежащую разглашению, аврору Поттеру, не входящему в круг вовлеченных в эту тайну лиц, теперь уже не имело значения. Во всяком случае для Гарри; Гермиона же после этого навсегда зареклась пить неизвестные ей напитки, принимать от Гарри подарки и вообще праздновать свои дни рождения вместе с ним. Она с тех пор только и делала, что попрекала его «совершенной им диверсией»: мол, откуда ей-то было знать, что импортная водка под английским названием «Mother Truth» содержит в себе запатентованный компонент, подозрительно напоминающий по действию веритасерум? Вот уж не думала она, что алкоголь может настолько развязывать языки, а она и выпила-то всего полстаканчика. Да и Гарри задал ей тогда совершенно неподобающий вопрос, уж он-то должен был знать, что о таком сотрудника Отдела тайн спрашивать не следует — так что во всем этом определенно был злой умысел! И как Гарри ни отнекивался и ни уверял ее, что совесть его чиста, что он тоже пил и выболтал ей кучу собственных секретов, до конца отбелить себя в глазах подруги он так и не смог. Что ж, придется ему с этим как-то жить. Главное, что отношений она с ним не разорвала. Дружеских, разумеется.

Как бы то ни было, за ту пару недель, которые прошли с тех пор, Гарри успел довести себя сомнениями и терзаниями практически до изнеможения. Дело в том, что новая разработка невыразимцев касалась возможности возврата во времени. Возврата на такой длительный срок, о котором с прежними хроноворотами нельзя было даже мечтать. А поскольку прошлое по-прежнему болезненно напоминало о себе Гарри, он эту новость воспринял близко к сердцу и мысль о возврате туда с целью предотвращения одного события с тех пор не отпускала его ни на минуту.

Проблема состояла в том, что он хотел провернуть то, что было в высочайшей степени незаконно, шло вразрез с этикой работника министерства, не говоря уже о правилах путешественника во времени, а самое главное, теоретически, грозило непредсказуемыми последствиями — не только ему самому, но и всему миру. В общем, Гермиона его задумку не могла просто так одобрить.

Сказав «а», говори и «б», и подруга была вынуждена рассказать ему все известные ей подробности нового проекта. Собственно, он был исключительно историческим. Рассчитан он был на сбор ценных сведений в прошлом и передачу их в настоящее для последующего хранения, анализа и использования. Как полагала Гермиона, в прошлое можно было бы возвращаться на сколь угодно длительный срок, но пока что мощности нового хроноворота хватало только на пять лет. В далёких планах отдела было увеличить этот срок лет до десяти, а со временем довести до ста и больше. Но тут, насколько Гермионе было известно, могли возникнуть трудности, хотя она и сама в точности не знала, в чем бы они состояли. Информация о том, что лежало в основе работы хроноворота, а соответственно, и о том, какие именно изменения в нем позволили увеличить время путешествия с нескольких дней до нескольких лет, была засекречена настолько, что даже сами невыразимцы не знали, кто из них (или их начальников) ею владеет.

Работал новый хроноворот, как и его прототип, только в одну сторону; мгновенное путешествие в будущее по-прежнему оставалось уделом фантастики. Поэтому для возвращения из прошлого назад, в настоящее, были разработаны мощные артефакты, погружающие человека в состояние стазиса на длительное время, зависящее от глубины «заныривания». Да и правильно, считала Гермиона: зачем тратить время своей жизни на то, чтобы, выполнив свою миссию, снова добраться до точки отправления в прошлое, если можно просто заморозить себя на этот срок?

Ныряльщик в прошлое проходил долгую и утомительную тренировку, подвергался наложению ограничительных чар и даже давал несколько непреложных обетов. Все эти меры были направлены на то, чтобы предотвратить саму возможность изменения уже произошедших событий. Наблюдение за прошлым должно было производиться по правилу четырех «не»: неслышимость, невидимость, необнаружимость (которые обеспечивались специальными артефактами) и невмешательство (которое обеспечивалось строжайшими мерами подготовки ныряльщиков).

Гермиона знала о проекте только общие сведения, сама она участия в нем не принимала. Как и все сотрудники Отдела тайн, она давала клятву неразглашения, однако в случае с Гарри клятва не сработала. Гарри догадывался о причинах. Никакой веритасерум не смог бы в тот день вытянуть из Гермионы секретные сведения, если бы между ней и Гарри уже не существовало так называемой «связи доверия», сформированной годы назад (о чем они в то время даже не подозревали). Гермиона предполагала, что связь эту создал между ними троими — ею, Гарри и Роном — сам Альбус Дамблдор: он был, во-первых, достаточно сильным волшебником, чтобы суметь эту связь создать, во-вторых, достаточно дальновидным, чтобы оставить их в неведении — меньше шансов, что о том прознали бы враги и попытались этим как-то воспользоваться. Они втроем могли делиться друг с другом любыми сведениями, которыми хотели поделиться, даже если эти сведения были секретными для остальных. Причем поделиться с кем-то посторонним открывшимися им секретами друг друга никто из них уже не мог, если на то не поступало разрешения от самого владельца секрета. Как показал опыт с импортной водкой, поделиться секретами за них мог «захотеть» веритасерум — но слава богу, только при разговоре внутри их троицы. Гермиона, по ее словам, воздавала хвалу небесам за то, что строжайший (в теории) секрет дальше Гарри уйти не мог.

Гарри же, тоже по ее словам, быстро сбросил ее с небес на землю. Она больше не радовалась тому, что легко отделалась — теперь она, судя по всему, была в ужасе. Потому что у Гарри появилась его Идея.

Сколько бы Гермиона ни обвиняла Гарри в злом умысле с распитием незнакомого ей спиртного напитка на двоих (Рона тогда не было в городе из-за каких-то неотложных дел, а шумные празднества Гермиона никогда не любила, так что пили они только вдвоем) — сам Гарри тоже был, в некотором роде, пострадавшей стороной. И выболтал он не какую-то там корпоративную тайну, а свой личный, ревностно хранимый уже четыре года секрет. Он, в свою очередь, тоже возносил благодарность небесам за то, что узнала о нем только Гермиона. Она к этому отнеслась, во всяком случае, с пониманием. А Гарри рассудил, что раз уж она теперь все о нем знает, то должна ему в его «проблеме» помочь.

А нужно ему было ни много ни мало — вернуться во времени в ту роковую ночь в начале мая 1998 года, когда случилась Битва за Хогвартс, и спасти Северуса Снейпа от гибели. Гарри был уверен, попади он в Визжащую хижину теперь, вооруженный всеми необходимыми артефактами, он смог бы незаметно «заморозить» Снейпа в тот момент, когда тот уже отдал свои воспоминания Гарри из прошлого и тот Гарри из прошлого уже посчитал, что Снейп умер. Лежащее без движения тело ничем бы от настоящего мертвеца не отличалось, но в нем не происходили бы необратимые изменения мозга и тканей, влекущие за собой смерть, а восполнить кровь, залечить раны и обезвредить яд змеи — не такая уж большая проблема, если у тебя есть всё для этого необходимое. В той ситуации решающим было время, и теперь оно, Гарри был уверен, у него было.

Осталось только уговорить Гермиону помочь ему заполучить хроноворот и артефакты, погружающие в стазис, которыми снабжались ныряльщики в прошлое. Несмотря на всю рискованность этой операции, Гарри знал, что, если все получится, никто ничего не заподозрит. А Гермиона… она должна понять его. В конце концов, ей теперь известна его тайна: Снейп не был для Гарри просто воспоминанием. Снейп был человеком, который вот уже четыре года не давал ему покоя. Его смерть преследовала Гарри в кошмарах, хотя многие другие подробности той битвы уже изрядно поистерлись в его памяти. Открывшиеся уже после гибели Снейпа факты об истинном положении вещей превратили его в глазах Гарри в мученика, он очень сильно изменил свое мнение об этом человеке. Не проходило и недели чтобы Гарри не пожалел о том, что ничего не предпринял тогда в хижине для спасения бывшего недруга. Короче, Снейп накрепко засел в его мыслях и не хотел оттуда уходить. Гермиона в шутку назвала это одержимостью.

Сама его подруга, Гарри был уверен, ничем не рисковала, помогая ему. Никто не знал об их с Гарри связи доверия, никто не смог бы предположить, что это по ее наводке Отдел тайн на краткий миг не досчитался бы одного из своих новых хроноворотов, и как надеялся Гарри, никто бы не смог обнаружить его самого, когда он стал бы этот хроноворот похи… нет! — всего лишь брать в свое временное пользование, пусть и несколько незаконным способом.

— Гарри, это самонадеянный идиотизм! — воскликнула Гермиона, вызывая в нём болезненные флешбеки. — Подумай о последствиях! И вовсе не во мне дело. Пусть никто и не узнает о моем участии в этой авантюре, но я не переживу, если тебя поймают с поличным. Даже не представляю, чем тебе это грозит. Да и моему отделу тоже. Ты же подставляешь не только меня, но и себя, и всех!

— Но этот риск оправдан, Гермиона! Это ради человека, который…

— Мертвых нужно отпускать, Гарри. Джордж отпустил Фреда, а ближе у него никого не было. Ты же и Снейп не были близки. Твои чувства… ты просто накрутил себя. Прости, Гарри. Но я правда так думаю.

— Герм, ты… А ты жестока. — У Гарри просто не хватило слов ответить на этот выпад. Он осознавал, что желание не дать Снейпу умереть в прошлом было, с какой стороны ни посмотри, довольно эгоистичным, но в данном конкретном случае ему было абсолютно наплевать на этическую сторону вопроса. Если он может вернуться и спасти того, чья злая участь так сильно мучает его, он это сделает. Даже если подруга-невыразимец не пойдет ему навстречу и не поможет это организовать! Видимо, что-то в его лице выдало эту мысль, потому что мгновение спустя Гермиона в ужасе выдохнула:

— Ты не посмеешь…

Он лишь упрямо поджал губы.

— Гарри, — сказала она уже более суровым тоном, — ты не сможешь проникнуть в Отдел тайн, как тогда, на пятом курсе. Теперь там стоят куда более мощные защитные чары, ты не сможешь их обойти. Или ты хочешь быть пойманным и сломать себе жизнь?

— Нет, я хочу вернуть жизнь. Вернуть жизнь того, кого действительно можно спасти. Ведь не было свидетелей...

— Гарри! Мы это уже обсуждали. Риск слишком велик. Ты не можешь…

— Когда-то ты и сама была не прочь рискнуть. Что изменилось, Герм?

— Я выросла, Гарри. Тебе бы тоже не мешало это сделать…

— А что бы ты сделала, если бы у тебя появился шанс исправить самую большую свою ошибку? Неужели бы даже не попыталась?

— Да, я бы оставила всё как есть. И это не самая большая твоя ошибка.

Гарри, конечно же, тут же вспомнил Сириуса. Он бессильно закрыл глаза и надолго замолчал. Крестного он спасти никак не мог, как бы ни грызла его вина за его гибель. Но Сириус хотя бы погиб в бою, а Снейп… Вот так, ни за что, на его глазах, а он даже помочь не попытался… Да и не мог он тогда, и не знал о нем ничего.

Он тихо произнес:

— Неужели ты не дашь мне даже шанса доказать, насколько это важно для меня?

— Прости, Гарри, — так же тихо ответила Гермиона.

После этого он не разговаривал с ней неделю. Видимо, это заставило ее понервничать. В первый же свой выходной она была у него.

— Гарри, ты уже передумал? — осторожно спросила она.

— Нет.

— Ты хотя бы взвесил все риски?

— Да. И их не так много. Самое худшее, что может произойти — кто-то застукает меня за какой-нибудь дверью Отдела тайн, но даже в этом случае можно избежать сурового наказания, сославшись на то, что я по собственной инициативе решил проверить, насколько невыразимцы себя обезопасили от проникновения, на своем примере показав, что их защиты недостаточно. За такую самодеятельность мне максимум грозит выговор. Ну, премии лишат. Переживём.

— Гарри, но изменения во времени…

— Их никто не заметит. Смотри. Снейпа и так в хижине на следующий день не нашли, правильно? Кто бы его тело оттуда не утащил, он об этом все это время помалкивал. Изменения могут коснуться только этого человека. Но можно же подкинуть ему подделку. Создать неотличимую имитацию трупа и оставить там, чтобы он ее нашел и похоронил, или что он там собирался со Снейпом сделать. Я знаю, это сложно, но это реально. Я могу даже потренироваться в этом здесь… ну, то есть «сейчас». А Снейпа я заморожу заклинанием и спрячусь с ним в таком месте, где нас за эти четыре года никто не найдет, погружу себя и его в стазис, и так мы вернемся в нынешнее время. Здесь об этом будем знать только ты и я. Мы окажем ему помощь и…

Гарри замолчал, так и не договорив. Он вдруг понял, что сам не знает, что дальше.

— И что? — нетерпеливо спросила Гермиона. — Будем выслушивать его благодарности? Или проклятия? Какую жизнь ты планируешь с этого момента для профессора Снейпа? Думаешь, он распахнёт тебе объятия? Станет твоим лучшим другом?

Гарри зажмурился и шумно выдохнул. Помолчал.

— Нет, — тихо сказал он. — Дальше будет решать он сам.

— А ты не боишься, что он тебя выдаст?

— Нет. — Гарри встретил испытующий взгляд Гермионы. — В этом я абсолютно уверен. Ну, почти, — еле слышно добавил он и, не выдержав немого укора в глазах подруги, всё-таки опустил свой взгляд.

Кусая губы, он стоял и глядел в пол, ждал, сам не зная чего. Наконец, он услышал вздох.

— Ты невыносим. Двадцать два года, а ведёшь себя, как…

Гарри поднял на нее глаза.

— Как маленький избалованный ребенок, — закончила Гермиона.

Гарри вскинул было подбородок, собираясь высказать свой протест, и она поспешно добавила:

— Я знаю, что в детстве ты избалованным не был, я не об этом. — Она сделала паузу. — Гарри. Ты правда невыносим. Я помогу тебе.

В сердце Гарри вспыхнула радость и тут же зародилась надежда, и он с благодарностью посмотрел на свою подругу. Его боевого товарища…

Гермиона его понимала.

* * *

Он каким-то звериным чутьем чуял, у них все получится. То, что тела Снейпа в хижине тогда не нашли, вполне могло означать то, что временная петля была успешно создана. Это придавало ему сил. Надежда расцветала в его груди все более пышным цветом, но Гарри знал, что бежать впереди паровоза — не лучшая идея, и старался не поддаваться ее сладким обещаниям.

Он решил, что копию тела Снейпа он создаст в любом случае и понаблюдает за хижиной до момента, когда там должен будет появиться патруль, который тела Снейпа увидеть уже не должен (в отчетах Аврората сохранилось время его появления). Если до этого момента никто другой не явится, Гарри уничтожит созданную копию и аппарирует со Снейпом из хижины в намеченное место. Так что он усиленно тренировался в чарах. А еще вместе с Гермионой он осваивал некоторые навыки целительства. К моменту, когда он очнется от стазиса в выбранном месте, он должен быть ко всему готов.

Иногда он испытывал смутные сомнения. Ему казалось, что в той петле времени, которую они только ещё планировали создать, что-то пошло не так, как им хотелось. Он ничего не говорил об этом Гермионе, но порой ему казалось, что он, Гарри, остался со Снейпом там, в прошлом и прожил эти четыре года, не погружая себя в стазис. Это, конечно потребовало бы от них с его бывшим профессором максимально скрытного образа жизни, а то и вовсе отшельничества, но ведь отбросить возможность подобного развития событий он не мог, верно? Перспектива совместной жизни со Снейпом в условиях опасности, которые, несомненно, сплачивают, очень сильно взволновала его. Он, в общем-то, и сам не знал, чего он мог ждать от подобной жизни, только испытывал лёгкий мандраж, а также смутный страх пополам с каким-то приятным предчувствием. Однако его отрезвляла мысль, что даже при таком раскладе Снейп мог не захотеть терпеть его общество, да и сам он, вспоминая характер своего учителя, полагал, что долгого тесного общения с ним может попросту не вынести. И это ещё при условии, что у Гарри получится самостоятельно привести того в чувство. Поэтому он решил, что подобный риск совершенно точно не стоил возможного выигрыша от него. Стазис заморозит их обоих во времени, они и не почувствуют, как пролетят эти четыре года. К чему торопиться жить — рискуя — в прошлом, если можно этот момент отложить до безопасных времён, верно?..

* * *

— Учти, Гарри, в той комнате, где хранятся артефакты для ныряния в прошлое, даже я не могу находиться, дверь меня не пропустит. Тебе придется ждать кого-то, кто туда зайдет первым, и просочиться следом. С восьми до девяти утра есть все шансы, что дверь хотя бы раз откроется. Так, давай повторим, что ты должен будешь делать.

— Взять хроноворот и два медальона стазиса, — стал перечислять Гарри. — Выйти вслед за ныряльщиком в наружный коридор и незаметно покинуть здание министерства. Установить хроноворот на четыре года, шесть месяцев, четверо суток и пятнадцать-шестнадцать часов, в зависимости от того, как скоро я смогу попасть в ту комнату. Повесить его себе на шею и запустить.

— И всё?

— Нет. До этого нужно сопрячь с ним один из медальонов стазиса. Поставить его на то же время, но пока не активизировать — это я сделаю, когда все будет готово к заморозке.

— Как активизируется медальон стазиса, знаешь? — спросила Гермиона тоном строгого экзаменатора.

— Внизу есть рычажок. Когда я буду готов, его нужно будет потянуть и повернуть три раза. Через минуту он подействует.

— Хорошо. Что со вторым медальоном?

— Его надо на всякий случай поставить на максимальный срок заморозки. Это ведь для них двадцать лет, да? — Гарри дождался кивка Гермионы. — Одену его на шею Снейпу, поверх моих же чар стазиса. Сниму, когда потребуется его разморозить.

Гермиона снова кивнула.

— Что насчёт хижины?

— Я аппарирую туда в нашем времени и только потом запущу хроноворот.

— Так, хорошо. Где ты спрячешься с телом?

— В пещере в холмах за Хогсмидом. В той самой, у которой очень узкий вход. Я его расширю, чтобы войти, а потом обратно схлопну.

— Помнишь движение палочкой?

— Помню, Герм, ну хватит уже!

— Ладно, ладно. Мантию-невидимку не забыл?

— Нет, конечно.

— Отгул на сегодня точно подписал?

— Точно. Без пятнадцати восемь — может, пойдем уже, а?

Гермиона судорожно вздохнула и с явным усилием взяла себя в руки. Гарри надел мантию-невидимку, они вместе вышли из дома и, взявшись за руки, аппарировали к министерству.

* * *

Гарри под мантией стоял в коридоре, обмирая всякий раз, когда слышал чьи-то шаги. По коже прокатывался озноб. Мимо него прошло уже четыре человека, но ещё никто в нужную ему комнату. Гарри дышал ровно и почти ни о чем не думал. Все было готово к его погружению на четырехлетнюю глубину времени, осталось только взять хроноворот. «Мой акваланг», — подумал Гарри и решил, что аналогию с настоящими ныряльщиками в Отделе тайн придумали очень удачно.

Было тихо, он и сам не производил ни звука, стараясь почти не двигаться.

И вдруг недалеко от себя он услышал негромкий голос:

— Не нужно этого делать.

Голос заставил Гарри заледенеть: неужели его обнаружили? Но кто? Он осторожно развернулся к источнику звука — никого не было видно.

— Мистер Поттер, нам нужно уйти отсюда, — услышал он снова тихие слова.

У Гарри дико колотилось сердце, он судорожно водил глазами по воздуху.

— Ну же. Я знаю, вы здесь. — Голос невидимки был мягким и вкрадчивым, и Гарри не мог поверить своим ушам. Это не мог быть голос…

В этот миг перед ним возникло лицо.

...Снейпа.

— Гарри, это я, — сказало лицо и вновь исчезло.

— Вы не умерли? — только и смог вымолвить Гарри.

— Нет, — ответил невидимый Снейп. — Вы меня спасли.

Кровь ударила Гарри в голову.

— Значит, все получилось! — прошептал он, сам себя почти не слыша из-за шума в ушах. Ладони вспотели, сердце уже чуть ли не выскакивало из груди, голова слегка кружилась от радости и облегчения. Но ему нужно было сдерживаться. — Уходите, я должен пойти в прошлое, чтобы это осуществить, — кое-как выдавил он из себя.

— Нет, — последовал ответ. — Я пришел, чтобы вас остановить.

— Нельзя! Без этого ничего не выйдет! Нужно создать временную петлю.

— Не нужно. Я уже здесь.

Что-то упало внутри у Гарри. Прежняя решимость куда-то делась, сомнения затопили его с головой.

— Но как же… — прошептал он.

— Ты точно такой же, как он, — послышался тихий смешок. — Пойдемте, мистер Поттер. Я расскажу вам, как работает время. Никаких временных петель не существует. Он мне все рассказал о ваших новых хроноворотах, и я… сделал выводы.

— Кто рассказал?

— Другой Гарри.

* * *

— Что вы знаете о времени, мисс Грейнджер? — спросил Снейп.

Они сидели в небольшой гостиной перед камином, в котором потрескивали сухие дрова: Снейп в кресле, Гарри с Гермионой, вместе, на низенькой софе. Они переместились сюда, в маггловскую квартиру их бывшего профессора, чтобы выслушать, что тот собирался им рассказать.

— Не так уж много, профессор, — ответила Гермиона на заданный вопрос.

— Называйте меня мистер Снейп, я уже давно не ваш профессор.

— Хорошо, мистер Снейп, — покладисто согласилась Гермиона.

Голос ее звучал тоненько и неуверенно, так, как иногда звучал в былые школьные времена. Неужели она тоже робела перед этим человеком, который четыре года не покидал мыслей Гарри, а объявившись с того света, вдруг вновь заставил его почувствовать себя глупым школяром?

— Время движется вперёд, — под пристальным взглядом Снейпа снова начала говорить Гермиона, — во всяком случае для нас, людей, и для всего живого. Мы не можем наблюдать обратного хода событий.

— Но как же тогда работает хроноворот? — подняв бровь, спросил Снейп.

Гарри переводил взгляд с него на свою подругу. Ему этот вопрос был интересен ещё с лета девяносто четвертого.

— Это магия, сэр, — пролепетала Гермиона, совсем стушевавшись под саркастическим взглядом темных глаз.

— Все верно, — к удивлению Гарри, Снейп не стал язвить. — Хотя вы и работаете в Отделе тайн, даже вам не открывают всей правды, мисс Грейнджер. Так что неудивительно, что обыватели и вовсе ничего в этом не смыслят. — Он бросил короткий взгляд на Гарри, а затем задумчиво уставился в окно за их с Гермионой спиной. — Мне, в некотором смысле, повезло. Я оказался в ситуации, которая помогла мне понять кое-какие закономерности. Поскольку вы оба имеете к этой ситуации непосредственное отношение, — он выразительно посмотрел на Гермиону и лишь слегка мазнул взглядом по Гарри, — то я поделюсь с вами своими выводами. Это, конечно, всего лишь догадки, но все же...

Какое-то время он задумчиво молчал, а Гарри с Гермионой нетерпеливо ждали продолжения.

— Дело в том, что хроноворот не переносит человека во времени. — Снейп выжидательно посмотрел на них, в то время как они недоуменно хлопали глазами, а затем пояснил: — Он отматывает саму реальность назад.

Гарри ошарашенно взглянул на подругу. Та потрясенной не выглядела, но брови ее слегка нахмурились.

Снейп усмехнулся.

— Это, конечно, упрощение, но так вам будет легче понять. Отматывается не вся реальность, — продолжил он, — а лишь локальный ее кусочек. Довольно большой по нашим меркам, но ничтожный по сравнению со всей вселенной. Вектор времени в этом месте с помощью магии меняется на противоположный, а величина переноса убывает от максимальной в центре событий до нуля ближе к краям. Сам же человек, который запускает хроноворот, назад не «отматывается», он не молодеет, магически сохраняясь в прошлом таким же, каким был в момент отката. И получается, что в том куске мира, отмотанном назад, появляется пришелец — человек из ещё не наставшего будущего, чье существование поддерживается исключительно магией хроноворота. Очевидно, что вечно его существование поддерживаться не может. Когда он вместе с естественным ходом восстанавливающегося времени доживает до исходной точки своего возврата, магия, сохранившая его, рассеивается. Он исчезает, так же как и та версия хроноворота, которая была при нем.

Снейп замолчал и снова выжидательно посмотрел на них. С секунду они все молчали.

— Но этого не может быть! — воскликнул Гарри, который почти ничего не понял, кроме последней фразы. Он почувствовал, что подруга тоже взволнованно заерзала на софе рядом. — Мы же с Гермионой никуда не исчезли на третьем курсе! Мы помним, как Дамблдор давал нам намеки на то, чтобы воспользоваться хроноворотом, помним, что мы делали, возвратившись в прошлое, а также то, что результаты этих действий нам самим из собственного прошлого уже были известны. — Он говорил, а Гермиона кивала. — Вот вы говорите, нет никаких петель времени, а что же тогда это было такое, если не петля?

— Мне известна эта история, мистер Поттер, — спокойно сказал Снейп. — Вы мне ее рассказывали — вернее, та, другая версия вас рассказывала. — Он как-то грустно усмехнулся. — Тот Гарри, который спас меня в хижине, а спустя два месяца растаял у меня на глазах. — Он смотрел прямо на Гарри, во взгляде у него сиял странный вызов.

Гермиона тихо ахнула. Гарри же открыл рот, но не знал, что сказать.

— Вижу ваше замешательство, молодые люди, — продолжил Снейп насмешливо, но совсем не зло. — Может быть, дослушаете до конца? — он приподнял бровь.

Гарри только сглотнул. Гермиона с энтузиазмом закивала.

— Тот Гарри рассказал мне, как всё было. Он явился в хижину под покровом мантии-невидимки заранее и ждал момента, когда он смог бы действовать. После того, как я попросил вас посмотреть мне в глаза, мистер Поттер... вы же помните этот момент?

Гарри кивнул, чувствуя, как кончики ушей начинают гореть — эта просьба профессора была одной из причин, из-за которых Гарри позже так резко пересмотрел свое отношение к нему.

— Так вот, — продолжил Снейп, — после этой фразы тот Гарри, вернувшийся в прошлое, невербально наколдовал чары стазиса для моего тела. И снова стал ждать. Когда вы трое ушли из хижины, он залечил мою рану, снял стазис и, вместо него, погрузил меня в магический сон, влил в меня все те зелья, которые он взял с собой, те же, что и вы с собой взяли сейчас, мистер Поттер…

— Что? — ахнула Гермиона, посмотрев на Гарри.

— Да, я взял их, на всякий случай, — ощетинился Гарри. — Но откуда вы это знаете? Это же не я вас спас, а тот, другой Гарри!

— По-другому и не должно было случиться, — спокойно ответил Снейп.

Гарри с удивлением таращился на него, гадая, был ли этот Снейп его бывшим профессором, или это был какой-то новый человек, умеющий разговаривать по-человечески. У него начинала трещать голова. «Другая версия его»...

— Вы оба прошли по одинаковому пути, — продолжил объяснять Снейп, — вы не могли прийти к разным результатам. Все ваши поступки должны совпадать до мелочей. Вы решили взять с собой лечебные зелья, точно так же и ваша другая версия решила взять их с собой. Вы и тот Гарри — одно и то же лицо, мистер Поттер.

Гарри пытался осознать, что ему говорят. Одно и то же лицо... Как это возможно, если он так и не попал в прошлое? А тот Гарри... исчез?.. Он чувствовал, что теряет какую-то важную нить. Шум в ушах только нарастал, ему становилось дурно. Он прижал ладони к глазам и никак не мог нормально сосредоточиться.

— Пойдемте, мисс Грейнджер, — услышал он, — поможете мне заварить чай. Пусть мистер Поттер пока немного придет в себя.

Снейп с Гермионой вышли, до Гарри доносились их приглушенные голоса, Гермиона что-то взволнованно спрашивала, а Снейп ей отвечал, в основном односложно. Слов Гарри не различал, и этот привычный, какой-то домашний звук голосов помог улечься шуму, поднявшемуся в его голове. Какое-то время он сидел так, ни о чем не думая, а потом встряхнулся, поднялся с софы и направился к кухне.

Кухонька оказалась тесной, и Гарри встал возле открытой двери, чтобы не мешать хозяину и его гостье хлопотать над сервировкой подносов с едой и чашками. Снейп повернулся к нему.

— Вам лучше? — спросил он, а когда Гарри кивнул, добавил: — Вы что-то хотели спросить?

Гарри мысленно усмехнулся: надо же, Снейп его как открытую книгу читает.

— Вы мой профессор? — выдал он, и сам услышал, как глупо прозвучал вопрос.

Гермиона странно хмыкнула, а Снейп уставился на него и смотрел так долго, что Гарри почувствовал, как его лицо заливает краска. Снейп отвернулся к закипевшему чайнику.

— Да, мистер Поттер, — ответил он с какой-то безысходностью в голосе. — Я пока что существую в единственном экземпляре. Это именно я имел несчастье обучать вас в течение шести долгих лет в Хогвартсе. Вижу, вам до сих пор с трудом даётся умственная деятельность, — добавил он довольно едко.

Этот тон вызвал у Гарри старые воспоминания, и хоть когда-то давно такие насмешки не доставляли ему радости, сейчас у него совсем отлегло от сердца. Он понял, что криво улыбается, только когда Снейп бросил на него короткий взгляд, и тут же закусил губу.

— М-м, мистер Снейп, — неуверенно обратился он к своему бывшему учителю, — расскажите, что случилось потом. Почему другой я исчез?

Взяв подносы, они снова прошли в гостиную. Снейп снова сел в кресло, а Гарри с Гермионой на софу, поставив еду на столик перед ней. Держа в руках дымящуюся чашку, Снейп продолжил свой рассказ.

— Как я уже говорил, запуская хроноворот, человек отматывает время назад. Отматывается кусок реальности, окружающий человека, но сам человек остаётся прежним и продолжает какое-то время жить в прошлом. Надеюсь, к этому вопросов нет?

Гарри с Гермионой замотали головами.

— Хорошо. Младшая версия этого человека — если только он не отмотал мир слишком сильно назад во времени — естественным образом уже существует в прошлом. А вот его старшая версия в этом прошлом просто сохранена — можно даже сказать, создана — с помощью магии, заключённой в хроновороте. Эта магия не вечна ни для старых, ни для новых хроноворотов, надолго ее не хватает. Просуществовав отмеренный этой магией срок, старшая версия человека в конце концов исчезает. Просто примите это пока что на веру, — Снейп поднял руку, заметив, видимо, что Гарри вновь собирался вставить слово. — Поскольку срок, по истечении которого магия заканчивается, может оказаться намного короче, чем необходимый для возвращения назад период времени, Отдел тайн разработал механизм, который позволил бы сберечь расход магии хроноворота — тот самый медальон стазиса. Медальон этот, как и человек, как и сам хроноворот, привносится в отмотанное назад прошлое из уже несуществующего будущего при помощи магии, а значит, тоже рискует исчезнуть — и скорее, рано, чем поздно. Но если запустить его действие, то и человек, и сам этот медальон, и связанный с ним хроноворот как бы перестают существовать во времени, они замирают, замораживаются — и магия на их поддержание практически не тратится. Таким образом человек из будущего может просуществовать в прошлом до того момента, из которого он в это прошлое ушел.

Гарри покосился на Гермиону. Кажется, подруга начинала что-то понимать и с горящими глазами внимала Снейпу.

Тот тем временем продолжал:

— Младшая версия этого человека к моменту, когда время возвращается в исходную точку, как раз доживает, или, точнее, дорастает, до того состояния, в котором этот человек был в момент отмотки назад. И в этот момент в силу снова вступает магия. Хроноворот отвечает ещё и за то, что воспоминания об этом прожитом повторно промежутке времени передаются от старшей версии человека его естественно доросшей до этого момента младшей версии. Новая версия человека помнит, будто уже возвращалась в прошлое (хотя эти воспоминания только достались ей от более старшей версии и сама она старше не стала), а эта старшая версия, более не поддерживаемая магией хроноворота, исчезает. Так случилось с вами и мисс Грейнджер на третьем курсе, мистер Поттер. Вы помните, как вы прожили один участок времени два раза. Вы помните, что события, которые случились за это время, были одними и теми же, только увиденными вами как бы с разных сторон: со стороны младших вас и со стороны старших вас. Однако ваше тело не прожило эти дополнительные три часа, по их прошествии изменился только отдел вашего мозга, отвечающий за память.

Гарри осоловело глядел перед собой, укладывая в голове новую информацию. Получалось это с трудом.

Зато Гермиона, кажется, пришла в полнейший восторг.

— Значит, я не стала в тот год старше на две недели? — воскликнула она. — Я же каждый день проживала по два лишних часа, мне надо было как-то посещать занятия, которые накладывались друг на друга, — пояснила она для Снейпа.

— Да, мисс Грейнджер, не стали, — подтвердил тот. — Всё это дополнительное время осталось лишь в вашей памяти.

Гарри смотрел на подругу. Глаза ее лихорадочно метались, она что-то усиленно вспоминала.

— Но мистер Снейп! — снова воскликнула она.— А как же быть с памятью тех, кто, допустим, пострадал от своих старших версий? Я знаю, что это главное правило, не встречаться в прошлом с самим собой, — зачастила она, — но ведь всё-таки были такие случаи. Предположим, я вернулась в прошлое и сломала самой себе из этого прошлого палочку. Получается, что, дожив до момента отмотки, я старшая исчезну, а я младшая не смогу колдовать, но буду помнить при этом, что могу колдовать, потому что старшая версия могла это делать и передала мне свою память. Это же противоречие воспоминаний! Что будет тогда?

— А вот это, мисс Грейнджер, очень хороший вопрос. И я как раз к этому иду. Только тут я попрошу вас не сильно напрягать извилины, мистер Поттер. Проявите терпение и дослушайте до конца.

Заинтригованный, Гарри обратился в слух.

— Возьмём ваши приключения с Блэком и гиппогрифом, — продолжил Снейп. — Я много раз за эти четыре года анализировал это событие, ведь другой Гарри подробно мне о нем рассказал, а память у меня хорошая. Я пришел к выводу, что тот отрезок времени отматывался назад не один раз. Причем, когда этот отрезок времени случился, скажем так, впервые, вы и мисс Грейнджер, вероятнее всего, оба погибли от нападения дементоров.

У Гарри отвалилась челюсть.

— Однако кто-то очень умный и хитрый, — невозмутимо продолжал Снейп, — отмотал время назад и вмешался в события так, что и вы выжили, и события для вас выглядели именно такими, какими вы помните их сейчас. И когда сами вы в очередной раз отмотали этот отрезок назад, чтобы спасти Блэка и гиппогрифа, вы поступили ровно так, как от вас ожидалось, и вы, мистер Поттер, вдобавок спасли самого себя и свою подругу.

Гермиона издала нечленораздельный звук, а сам Гарри почувствовал, как от напряженно сведенных бровей у него заболел лоб.

— Ну, давайте вспомним, что нам уже известно, — сказал Снейп, явно сжалившись над ними. — Мы договорились считать, что прожив этот отрезок времени до момента отмотки, ваши старшие копии развеялись, а их воспоминания перенеслись в головы к тем вам, что доросли до этого момента естественным путем. Так?

Гарри с Гермионой кивнули.

— Петля времени существует только в ваших головах, и возникла она исключительно благодаря перенесению воспоминаний, то есть вмешательству магии. Так?

Снова кивок.

— И всё-таки для всех нас тот кусок прошлого физически являлся именно таким: в нём было два Гарри Поттера и две Гермионы Грейнджер, причем старшие спасли не только тех, кого им велено было спасти, но и младшие версии самих себя. Однако старшие версии являются не вами как таковыми, а всего лишь магическими слепками некогда будущих вас, смещенными на три часа в прошлое и существующими в истории только в течении этого отрезка времени. Что же мешает нам воспринимать это как петлю времени? Ну, во-первых, ваш фактический возраст. — Снейп кивнул в сторону Гермионы. — Во-вторых, неудобство такого представления для понимания происходящего. Ну, и наконец, наш с вами случай, мистер Поттер, который напрямую связан с вопросом, который задала мисс Грейнджер.

Гермиона оживилась, а Гарри постарался не показать, что чего-то не понимает. Для него его случай со Снейпом как раз и являлся самым большим камнем преткновения.

— Вернёмся к случаю с Блэком и гиппогрифом. Для нас теперешних тот отрезок времени окончательно является таким, как я уже обрисовал. Однако у него были и черновые варианты. Как они в точности выглядели, мы можем только предполагать. В одном из них — назовем его первым — вы, скорее всего, оба погибли. Во втором вас спасли. В третьем вас не только спасли, но и сделали это внешне таким образом, чтобы вы, уже в четвертом, повторили это точно так же (во всяком случае были уверены в том, что с самого начала это сделали именно вы). Зачем это кому-то было нужно? Ведь можно было просто один раз вас всех спасти?

Гарри и Гермиона оба напряжённо уставились на Снейпа.

— Так вот, я полагаю, что всё дело именно в переносе памяти. Младшая версия «возвращенца» получит память о том, как старшая прожила этот отрезок во время возврата, только в том случае, если она проживает этот отрезок точно так же, как старшая версия сделала это в свой первый раз. Их личности в конце пути как бы соединятся в одну, полностью совпав, а лишняя копия, выполнив свою функцию, развеется. Только в этом случае о каком-то подобии петли времени и можно говорить. — Снейп снова испытующе на них посмотрел и почти зловеще спросил: — Я надеюсь, вы понимаете, что это не единственный вариант развития событий при возврате в прошлое?

— Да, — пискнула Гермиона. — Как я и сказала...

Снейп вперил в нее тяжёлый взгляд, и она примолкла.

— А в вашем случае со сломанной палочкой, мисс Грейнджер, старая и новая личности «возвращенца» не совпадут, и когда старая его версия исчезнет, новая — как я глубоко убежден — не получит никаких воспоминаний о действиях старой в тот промежуток времени. Ей будет известно только то, чему она стала свидетелем сама. В вашем примере это было бы знание о том, что ваша копия сломала вам палочку. А что эта копия ещё могла за то время сделать, вы бы не знали, если только сами этого не видели или вам об этом не рассказал кто-то другой. Понимаете?

Гермиона пришибленно кивнула. Гарри не сомневался, что она всё поняла, потому что он и сам, кажется, кое-что начал понимать.

Неуверенно он решил уточнить:

— То есть мы с Гермионой всё помним, потому что мы, вернувшись в прошлое, не изменили наши собственные жизни за те три часа?

— В яблочко, мистер Поттер.

— Но зачем все это было нужно? — слабым голосом спросила Гермиона.

— Снова интересный вопрос, мисс Грейнджер. Давайте посмотрим на тот отрезок времени ещё раз. На самом деле при отмотке в прошлое с уже вашим участием события в нем снова бы пошли по «первоначальному» сценарию, тому, где младших вас убивали дементоры, ведь тот, кто вмешался в первый, второй и Мерлин знает какой ещё раз, на этот, последний раз там не оказывался. Но вы уже прожили эти три часа так, как позволило это сделать его вмешательство, и помнили события этих трёх часов такими, какими сами, возвратившись туда, их же снова и создали. Создали, заметьте, следуя по заданному вам сценарию. Вы сохранили память о своем вмешательстве в прошлое только потому, что кому-то было важно, чтобы вы ее сохранили. А ведь вы совершили столько героических поступков за те три часа, увенчавшихся, к тому же, полным успехом. Тот «кто-то» мог просто вас спасти, оставив в неведении относительно того, как это было сделано, но вероятно, он хотел заставить вас поверить в свои силы, пережив это приключение.

— Вон оно что… — только и смог сказать Гарри, и на какое-то время установилась тишина.

Стало слышно, как мерно тикают часы на стене над креслом Снейпа. Тик, так... Время шло вперёд.

— Сэр, — робко начала Гермиона, первой очнувшись от размышлений, в которые и Гарри, и она погрузились. — А почему в реальности, которую отматывают назад, события по умолчанию, если в них не вносятся изменения, происходят каждый раз одинаково? Я ведь вас правильно поняла, и это так?

— Все верно, мисс Грейнджер. Если бы можно было отмотать назад не кусочек реальности, а ее всю, то события, вполне возможно, уже не шли бы тем же ходом. Случайности бы накопились в достаточном объеме, чтобы изменить ход времени. Но в малом кусочке реальности, который отматывает назад хроноворот, такого большого накопительного эффекта нет, и мелкие случайные вариации не приводят к значительным изменениям. Чем больше период времени, на который совершается откат, тем больше может появиться изменений, потому что тем больший кусок реальности захватывается откатом, да и случайностей со временем накапливается больше.

— Тогда получается, что при отмотке на пять лет назад, таких случайностей может оказаться достаточно, чтобы слегка изменить прошлое?

— Хм... Тут трудно сказать. Возможно, да, возможно, нет. В любом случае, эти изменения не должны быть критичными.

— Просто, — усмехнулась Гермиона, — Отдел тайн рискует изучать не то прошлое, которое наблюдалось изначально.

Снейп пожал плечами.

— Им виднее.

Гермиона задумалась, глядя куда-то вдаль.

— Мистер Снейп, — негромко заговорила она, — а что будет, если этот человек, находясь в отмотанном кусочке реальности, запустит цепочку событий, которые должны будут изменить что-то в прошлом за пределами этого кусочка? Ну вот смотрите. Если мы представим все происходящие события как непрерывно раздуваюшийся шар, а настоящее как его поверхность, то локальная отмотка назад будет выглядеть примерно как вмятина на поверхности шара — ну, будто кто-то пальцем надавил. Что если человек, вернувшийся в прошлое, или кто-то другой в этой вмятине под его влиянием, возьмет, например, и переместится за пределы этой вмятины, хотя по плану не должен был? За ее пределами, по идее, изменений быть не может, но они ведь тогда будут, верно?

Перед тем, как она перевела взгляд на Снейпа, тот, как показалось Гарри, раздул ноздри и слегка передёрнул плечами. Но в следующий миг он вздохнул и ответил:

— Я не обдумывал такое представление своей гипотезы до встречи с вами, мисс Грейнджер, и привести вам наглядный пример, основанный на нем, не могу. Однако для меня очевидно, что все изменения, происходящие в локальном месте прошлого, не затрагивают мир за его пределами, и их последствия могут сказаться на более глобальном уровне только не ранее момента отката. То перемещение, о котором вы говорите, попросту невозможно. Кусок отмотанной реальности не так уж и мал.

— А как быстро восстанавливается время? — спросила Гермиона.

— Моментально, я думаю. Для тех, кто мог бы наблюдать из точки отмотки.

— М-м, ясно, — протянула Гермиона. — Всё-таки это… сложно. — Она покосилась на Гарри.

— И это всего лишь гипотеза, — сказал Снейп. — Моя. Так что давайте не будем слишком забивать ею голову мистеру Поттеру. Мы говорили о том, почему события при отматывании назад, если в них не вмешиваться, повторяются в том же виде. Может, они и не повторяются вовсе. Нам о том попросту неведомо. Судить могли бы только те, кто прожил один отрезок времени дважды, но как я уже сказал, я полагаю, что либо обе их версии помнят одно и то же, а значит и сравнивать нечего, либо младшие не получают «старых» воспоминаний от старших и сравнить не могут. Возможно, время отматывается и восстанавливается кем-то вокруг нас каждую минуту, но мы его помним только в окончательной для себя версии.

Снейп замолк и отхлебнул из своей все еще дымящейся чашки: видимо, наложил на нее какие-то чары неостывания.

Гарри хотелось потрясти головой, чтобы выбить из нее белиберду про случайности, которые накапливаются, раздувающийся шар времени, на который кто-то давит пальцем, и уж тем более про постоянно изменяющуюся реальность, которую они не помнят, но он не хотел показаться тупым, поэтому решил задать ещё один вопрос и убедиться, что правильно все понял про случай с Сириусом и Клювокрылом.

— Сэр, скажите, если бы мы отступили от того сценария, который для нас был кем-то написан в ту ночь, и изменили события для «младших» нас в прошлом, то мы бы помнили уже только эти новые события, правильно? Но не помнили бы, как наши старшие версии на них повлияли, потому что не получили бы их воспоминания, да?

— Все верно, — сказал Снейп и посмотрел на него долгим взглядом, будто оценивая. Наверное, решил, что Гарри тугодум. И что он такого сейчас сказал?

— А как же Дамблдор? — вдруг воскликнула Гермиона, и Гарри невольно перевел на нее взгляд. — Он же, изменив прежние события, тоже должен был их забыть! Вы почему-то считаете, что он менял их последовательно — как же он это сделал без памяти о том, что было вначале?

— Во-первых, мисс Грейнджер, — ответил Снейп преувеличенно спокойно, — я не говорил, что это сделал Дамблдор. — Гермиона фыркнула, и Гарри показалось, что губы Снейпа тоже слегка дрогнули в улыбке. — Во-вторых, я сказал, что тот, кто подготовил почву для вашего возврата в прошлое, был умным и хитрым. Он не только смог просчитать ваши с мистером Поттером действия, но и предугадал, как на новые сложившиеся обстоятельства отреагирует он сам. То есть он своими изменениями влиял не только на вас, но и на нового «себя», у которого не сохранялись воспоминания о черновом варианте прошлого.

Гермиона не нашла что на это сказать, видимо, как и Гарри, поражённая невероятными аналитическими способностями Альбуса Дамблдора. Гарри решил снова воспользоваться тишиной.

— А тот «я», который спас вас… — начал он.

— Тот Гарри рассеялся, — Снейп не дал ему договорить, — потому что четыре с половиной года — это вам не три часа. Никакой магической энергии не хватит на столь длительное поддержание полноценного существования. А стазисом он не воспользовался, поэтому память его до вас не дожила.

Гарри только закусил губу. Тот Гарри был его «старшей» версией, которая когда-то вернулась в прошлое, а еще он был таким же, каким сам Гарри был сейчас. Он понимал, что очень высока была вероятность того, что он и сейчас бы не воспользовался стазисом, отправься он в прошлое, несмотря на все свои прежние попытки убедить себя, что это было бы слишком рискованно. Поэтому он не мог винить «того себя» в этом. Но ему было жаль, что он не помнит тех двух месяцев, которые другая его версия провела в компании Снейпа, не помнит, о чем они говорили, что делали, как поладили друг с другом. Ведь, очевидно, они поладили, Гарри даже испытывал ревность к тому себе. И как всегда, у него, наверное, все на лице было написано, потому что Снейп начал очень мягко:

— Мистер Поттер…

— Я Гарри, — на этот раз он сам не дал ему договорить и посмотрел на него с вызовом.

Снейп приподнял бровь.

— Я знаю, — ответил он. Затем откинулся в кресле и стал глядеть в окно, чему-то усмехаясь.

Хотел бы Гарри знать, о чем он думает, что вспоминает. Что, черт возьми, случилось за те два месяца в прошлом…

— Время есть, Гарри, — тихо проговорил Снейп. — У нас с вами, — он снова перевел взгляд на него. — Мы ведь никуда исчезать не собираемся, правда?

Сделав торопливый глоток остывшего чая, Гарри чуть не поперхнулся. Снейп, что, предлагал ему дружбу?

— П-правда, — пробормотал он, после чего повисла неловкая тишина.

Обстановку разрядила Гермиона.

— Как же вы жили все это время, сэр? — спросила она. — Вы нам расскажете?

Смутившийся было Гарри навострил уши.

— Куда я теперь от вас денусь… — проворчал Снейп и встал. Порывшись в шкафу, он достал оттуда часы на цепочке. Прикоснувшись к ним палочкой и что-то прошептав, он протянул их Гермионе. — Это портал. Он приведет вас сюда в следующее воскресенье в четыре часа дня. Только вас двоих и мистера Уизли.

— Вы знаете о связи доверия? — вырвалось у Гарри. Они с Гермионой переглянулись.

— Мистер Поттер, — вкрадчиво проговорил Снейп, — вы, кажется, забыли, что я целых два месяца провел в компании вашего двойника. Как вы думаете, чем другой Гарри меня развлекал все это время, если не пересказом подробностей его — и вашей, между прочим, — жизни? — Он насмешливо приподнял бровь.

Гарри на миг растерялся, пораженный этим обвинительным, как ему показалось, тоном.

— Но я бы не стал болтать, если бы вы меня не слушали! — воскликнул он обиженно. Кажется, он заставил Гермиону вздрогнуть от неожиданности.

А вот на лице Снейпа не дрогнул ни один мускул.

— Я вам больше скажу, мистер Поттер, — сказал он проникновенно, — мне ещё и наводящие вопросы пришлось вам задавать. Иначе бы вы никогда не добрались до сути. Вы, знаете ли, склонны к мелодраматизму.

— Но!..

— Кроме того, странно, что вы не заметили. Как оказалось, я тоже включен в ваш круг доверенных лиц. Иначе как бы я узнал великий секрет про новые хроновороты?

Гермиона с Гарри переглянулись, и на этот раз челюсти отвисли у них обоих. Они действительно как-то умудрились упустить это из виду. Хотя, учитывая, сколько новой информации на них обрушилось, ничего удивительного в этом не было.

До Гарри внезапно дошло, что он не знал, что «тот он» рассказывал Снейпу. Вдруг обстоятельства там сложились так, что он раскрыл ему куда больше правды о себе, чем это было для него комфортно? Вдруг Снейп знал все его постыдные секреты? А самое главное, вдруг он знал о его «одержимости» им? Почувствовав, что краснеет, Гарри отвернулся.

Его снова спасла Гермиона, отвлекая внимание на себя.

— Нам пора, мистер Снейп. — Будто опомнившись, она вскочила с софы. — Мы обязательно придем в следующее воскресенье. И Рона приведем. Это же правда ничего?

— Если он сам захочет прийти. Я знаю, что вы ему в любом случае все расскажете.

Гермиона неловко хихикнула, подтверждая правоту Снейпа. Гарри тоже встал, пока она извлекала из сумочки обратный портал в виде блокнота.

— Спасибо за чай, мистер Снейп, — сказала Гермиона. — До свидания.

— До свидания, — пробормотал Гарри и поднял, наконец, взгляд на Снейпа.

Тот смотрел прямо на него, и в его глазах, как показалось Гарри, на миг промелькнули страх и надежда. Губы Снейпа шевельнулись в неслышном прощании, а в следующую секунду портал выдернул Гарри из маленькой гостиной, расположенной в неизвестной квартире неизвестного дома в бог знает каком городе, в неизвестной даже стране. Протискиваясь сквозь узкое горлышко пространственного перемещения, все, о чем Гарри мог думать, было: «Он будет ждать меня».

Их с Гермионой выбросило на пол гостиной дома на Гримо.

Гарри будто со стороны наблюдал за тем, как Гермиона, чмокнув его в щеку, упорхнула через камин, в то время как перед его внутренним взором продолжал стоять растерянный, сбросивший напоследок маску Снейп. Гарри перебирал цепочку оставленных Гермионой часов у себя в руке, и странное тепло разливалось у него внутри. Он чувствовал, Снейп хотел его вновь увидеть. Наверное, все эти годы он ждал, когда сможет снова поговорить с Гарри. «Время есть», — сказал он. Что бы ни произошло тогда, в прошлом, Снейп… наверное, скучал. Гарри почувствовал, как улыбка расползается у него на лице. Он даже рассмеялся от облегчения. Все получилось! Снейп был жив. И его отношение к Гарри поменялось ничуть не меньше, чем у самого Гарри к нему.

Ему вдруг захотелось петь, и он не стал себя сдерживать, загорланил последний хит Сестричек-ведьмочек на весь дом, напугав Кричера и разбудив портрет Вальбурги. Огромный камень упал сегодня у него с души. Все случившееся казалось невероятным, и он всё еще не мог отойти от потрясения. Однако Снейп был жив, и это была самая что ни на есть реальная реальность, окончательная и бесповоротная. Ничто не могло ее теперь изменить. Он сжал в руке портал. Дождаться бы следующего воскресенья!

И вдруг он на миг испугался, что за неделю многое может измениться. А вдруг Отдел тайн так поиграется со временем, что он, Гарри, даже и не вспомнит, что все, что сейчас происходит, когда-то было? Но он тут же успокоился, вспомнив, что уж Отдел-то тайн к таким вещам, в отличие от него самого, относится весьма серьезно. Там со временем вовсе не играют. Гарри понял не все из того, о чем говорил Снейп, но он был уверен: что бы ни случилось в прошлом, отныне время будет двигаться только вперед. Для него, для Гермионы с Роном, а теперь и для Северуса Снейпа...

И времени у них у всех впереди предостаточно.