Костер из трех веток (гет)

Дверь резко распахнулась, как будто была снесена сильным порывом ветра. В комнату Шизуне вбежала перепуганная Тон-тон и с визгом забралась под кровать. Если учесть, что до этого дверь была закрыта изнутри на защелку, то магический талант у поросенка прогрессировал. Еще немного, и хрюкающее создание будет проходить сквозь стены.

Шизуне вздрогнула. Тон-тон никогда не ошибалась, а значит, Цунаде сейчас была на грани того, чтобы поругаться с Джирайей, своим мужем. Или они уже начали… Жаль, что Шизуне не могла превратиться в поросенка и тоже залезть под кровать.

Правда, Цунаде и Джирайя уже почти три месяца были настолько тихими и милыми, что иногда казалось: кто-то из знакомых мастеров гендзюцу навел на них морок добродушия.

«И в конце концов, сейчас не самый худший вариант, ведь мог еще… Нет-нет, об этом думать нельзя, а то точно сбудется!»

Шизуне задержала дыхание, стараясь удержать свои мысли, хоть сделать это было очень сложно.

Джирайя и Цунаде были явно предназначены друг другу самой судьбой. Два гениальных саннина, таланты и достижения которых можно было перечислять часами. Сначала они учились вместе, были неразлучны, но взрослый мир развел их в разные стороны. Джирайя смог проникнуть на гору Мьёбоку и найти общий язык с жабьими мудрецами. Цунаде жила в таинственном лесу Шиккоцу, где научилась новым методам лечения.

Когда эти двое снова встретились, их окружала слава непревзойденных мастеров. И любовь вспыхнула как пожар. Правда, некоторые, кого лучше не упоминать, утверждали, что был не обычный пожар, а извержение вулкана. Не поспоришь…

Свадьба Цунаде и Джирайи осталась в памяти представителей всех пяти секретных деревень шиноби, потому что были приглашены все-все друзья. А производители алкоголя и спустя десять лет вспоминали это событие со слезами благодарности.

Даже недостатки у четы саннинов оказались равноценными и их не раздражали: Цунаде обожала азартные игры, а Джирайя писал порнографические книжки про красоток с огромной грудью, которые кого-то напоминали.

Они подходили друг к другу, как половинки одного целого.

Шизуне вздохнула. Одно ее беспокоило: каждый раз Джирайя и Цунаде в высшей степени синхронно доходили до точки кипения. Вот и сейчас, как ей казалось, судя по доносящемуся снизу шуму, они взорвались одновременно.

Осторожно прислушиваясь, Шизуне бесшумно спустилась на первый этаж. Шум доносился из библиотеки, и это было прекрасно. Собрание редких книг и свитков ценили оба ругающихся, а значит, и Цунаде, и Джирайя все-таки пытались контролировать себя. Вот если бы они переместились на кухню или в столовую, где нашлись бы громко бьющиеся тарелки или вазы, которых не жалко, тогда бы случился грандиозный «ой».

Судя по доносящимся обрывкам предложений, Цунаде была возмущена, что Джирайя собрался в очередное путешествие, не поинтересовавшись у жены, согласна ли она провести без него два месяца. Мелочь, казалось бы, ведь Цунаде сложно было назвать домоседкой: ее часто вызывали для осмотра тяжелобольных в самые разные города.

Но то, что Джирайя пренебрег вежливостью, было только поводом. У него, кстати, тоже имелись возражения…

Хоть Шизуне и не нравились ссоры в доме, она слегка улыбалась: так забавно слушать эти крики, если знаешь, что Цунаде и Джирайя жить не могут друг без друга. И это не красивые слова, это правда — иногда сладкая, иногда горькая.

Если повезет, то они смогут сейчас доругаться… то есть договориться до какого-нибудь конструктивного решения. Любовью они, конечно, занимались так же разрушительно, как и ссорились, но головной боли в этом случае у Шизуне и учеников Джирайи не было.

Но поведение Тон-тон не давало надежд на такое легкое разрешение ссоры, ведь интуиция поросенка не ошибалась.

Раздалась нежная трель дверного звонка, которая звучала издевательски. Сейчас было не до нее! Вдруг сердце Шизуне упало. Пускай это пришли бродячие торговцы, их надоедливости она будет сейчас очень рада.

Не дождавшись реакции хозяев, настойчивый гость решил войти. Ключи были только у Цунаде, Джирайи, Шизуне и…

Дверь распахнулась, словно за ней была еще один поросенок, но как бы не так — там был только зловредный змей.

Орочимару со счастливой улыбкой спросил у Шизуне:

— Где же мои друзья? О, слышу, слышу! Не провожай, я сам их найду. Веселятся, и без меня…

Он исчез в столовой, откуда позвал:

— Джирайя! Цунаде!

Судя по звукам, Цунаде и Джирайя вышли из библиотеки. Тут же раздался звон. Похоже, это была огромная золотистая ваза с видами страны Огня; она стояла у входа с той стороны, откуда должны были появиться ругающиеся.

Следом послышались громкие аплодисменты. А вот это уже наверняка постарался Орочимару, только он был на это способен. Его присутствие превращало любую мелкую ссору в трагедию вселенского масштаба. Три саннина, из который двое — в гневе, а третий радовался любому всплеску эмоций.

«И как только Орочимару никто до сих пор не придушил?»

Это был единственный момент, когда Шизуне жалела о том, что кровожадные времена остались в далеком прошлом шиноби.

По ступенькам с деловым видом быстро спустилась Тон-тон. К ее спине был привязан небольшой тючок. Видимо, с самыми нужными вещами. Очевидно, что она не рассчитывала на скорое завершение ссоры и поэтому с призывным всхрюком направилась прочь из дома.

Шизуне последовала за ней. Компания Тон-тон представлялась намного предпочтительней той, в которой был Орочимару.

Внешний мир встретил Шизуне щебетом птиц, ясным небом и Кабуто, который скучал рядом с дверью. Он, как и Шизуне, был помощником саннина, но она его не жалела. Слишком уж змеиные были у Кабуто глаза, даже когда он улыбался. Вот как сейчас.

— Привет! — сказал Кабуто так, словно был ее самым лучшим другом. — Хочешь, я пойду с тобой?

Шизуне бросила через плечо:

— Зачем?

— Скрашу твое одиночество.

«Надо же, змеи тоже умеют шутить».

Шизуне сорвалась на призрачный бег, не ответив Кабуто. Тон-тон следовала за ней, вместе они двигались к ближайшему городку с кафе, где продавалось самое вкусное мороженое в этих краях.

Когда Цунаде придет в себя, она сама их там найдет.