Ирочка (джен)

— Дорогой, я выбрала, я хочу именно этот, — сказала Катя своему мужу.

В антикварном магазине столов было несколько, и все они походили друг на друга. Только цвета у этих допотопных рабочих мест были разные — тут встречались и темно-коричневый шоколадный, и серый, весь затертый, словно размытый, несколько разных оттенков бежевого цвета и два классических черных.

— Почему именно этот? — равнодушно уточнил Женя. Покупка мебели для их маленькой квартирки его не сильно интересовала, как, впрочем, и прочие приобретения супруги, которые непременно происходили с его участием. Он понял, что спорить с Катей бесполезно, поэтому просто ходил за ней по всем магазинам, соглашался с каждым ее решением, а при любой удобной возможности начинал читать газету или разгадывать кроссворд.

— Посмотри только, какой он миленький, — сказала Катя. — Он отлично впишется в детскую. Там будет делать уроки наш сынок.

— Ну милая, ты опять про это. У нас же нет детей.

— Да, — Катя изменилась в лице. — У нас будет сынок! Обязательно будет. И это будет его письменный стол. Он за ним будет делать уроки. И рисовать. И читать. И я буду приносить ему черешню в тарелочке и ставить на этот стол!

— Хорошо, милая, сколько он стоит? — согласился Женя.

Когда стол уже привезли в квартиру и установили в будущую детскую, Катя вошла в комнату, уселась на табурет и стала разглядывать свое приобретение.

Стол был действительно очень хорошим. Маленьким, но при этом достаточно тяжелым, основательным. Поверхность была покрыта лаком, который почти не потрескался от времени. Справа и слева располагались маленькие ящички, совсем детские, идеальные для ребенка. Они выдвигались с трудом, но это было не страшно, муж умел ремонтировать такие вещи. Катя подошла к столу и положила на него руки. Она почувствовала тепло, которое исходило от дерева и удивилась, потому что стол стоял далеко от окна, и солнечные лучи не падали на его поверхность.

Катя открыла правый ящичек и увидела в нем сложенный пополам розовый листок. От непонятного предчувствия вдруг застучало в ушах. Катя медленно развернула листок и прочитала: «Ира».

* * *

Ира сидела за письменным столом и улыбалась во весь рот. Такого хорошего настроения у нее давно не было. Солнце светило очень ярко, и даже через пыльные и заляпанные окна заливало желтым ласковым светом всю комнату.

Только что приехал папа. Сейчас он отдохнет с дороги, и они пойдут с ним гулять вдвоем, только вдвоем. Сначала они купят по мороженому в палатке на углу. Папа, конечно, выберет эскимо, а Ира — большой рожок с шоколадным шариком. А потом они найдут площадку с каруселью, и папа раскачает ее сильно-сильно. Ира будет хохотать, но держаться крепко, и представлять себе, что она летит. А потом она будет смешно шататься, потому что от карусели у нее закружится голова.

Ира счастливо вздохнула и перевела взгляд на свой стол. Прямо перед глазами на нем высилась стопка из неровно сложенных книг и тетрадок, которые мама попросила Иру собрать с кухонного подоконника, и разложить у себя в комнате на полке. Убирать вещи по местам Ира не любила, поэтому просто водрузила получившуюся стопку к себе на стол. Рядом с книгами торчала настольная лампа, словно дерево посередине болота. То тут, то там были разбросаны ластики, карандаши, фломастеры без колпачков, бумажки и сор. Ира давно хотела убраться у себя в комнате, но каждый день у нее находились какие-то более важные дела, а наведение порядка откладывалось на потом. Не то чтобы Ира была ленивой, просто она не видела смысла заниматься раскладыванием и мытьем, когда вокруг было столько интересного. Ведь можно изучать книги по астрономии, читать сказки, вышивать бисером и крестиком, рисовать в своем тайном альбоме и наклеивать высохшие листочки в старую тетрадку. Зачем же тратить свое время на какой-то порядок?

Вдруг Ира заметила на столе розовый листок, сложенный пополам. Она никогда не встречала бумаги такого цвета. Школьные тетради были белыми, альбомы слегка желтоватыми, листы для черчения казались под определенным углом серыми, но розовых страниц Ира еще не видела. Неужели она могла пропустить такую драгоценность?

Развернув листок, Ира уставилась на строчки, написанные ровным взрослым почерком. Она быстро прочитала: «Ира, Ира, Ирочка, не ходи гулять сегодня!»

Повторив эти слова про себя несколько раз, Ира оглянулась и перевела дух. Ей стало вдруг очень страшно. Казалось, что кто-то рядом смотрит на нее, что она даже слышит чье-то дыхание. Немного успокоившись, Ира поняла, что дыхание она слышит свое. Но записка эта тем не менее казалась очень странной, а странности Ира не любила, они ее пугали. Сам листочек не казался особо страшным, но слова, написанные на нем незнакомым почерком, вызывали дрожь. И Ира решила остаться дома.

* * *

О, как она соскучилась! Ирина вбежала в квартиру родителей, порывисто обняла маму и завертелась на месте, как ребенок, впитывая в себя все звуки, цвета и запахи! Ну неужели она дома! Через столько лет! Мама стояла рядом и улыбалась, довольная, что ее дочь наконец-то вернулась.

— Ну, что ты распрыгалась? — добродушно ворчала она. — Иди-ка руки вымой. Я тебе пирожки напекла. Давай чай пить.

— Подожди, мам, я еще свою комнату не видела, — Ира быстрым шагом направилась к такой родной выкрашенной белой краской двери.

— Что там смотреть-то? — удивилась мама.

— Ну, сейчас, подожди, — нетерпеливо повторила Ирина, и забежала в свою комнату, остановившись в самой середине.

И замерла. У нее перехватило дыхание. Это было так странно. Комната казалась одновременно родной и чужой. Она была намного меньше, чем та, что бережно хранилась в воспоминаниях. Ира просто не могла насмотреться. Она вертела головой во все стороны с улыбкой и слезами на глазах. Вот шкаф, где до сих пор висят некоторые ее детские вещи, вся дверца его пестрит наклейками. А внутри, на дальней стенке, все заклеено постерами со старыми группами и актерами. Ирина провела рукой по шершавой поверхности старого шкафа и грустно улыбнулась.

Потом она медленно прошла к своему черному письменному столу. Каким же он был маленьким! Теперь уже все вокруг было чистым, убранным, аккуратным. В детстве мама разрешала Ирочке держать свою комнату так, как ей было это удобно и приятно. А сейчас, когда дочка выросла и давно уже жила в другом городе, мама, конечно, навела там порядок. Но каждая черточка, каждая царапинка на столе рождали у Ирины воспоминания. Вот буква Б — большая полустертая, неровная. Ее маленькая Ирочка нацарапала, когда только училась писать взрослыми, письменными буквами. Вот пятно от клея — это Ира с папой клеила кораблик. От картин из детства, проносящихся в голове, у нее защемило в груди и защипало от непрошенных слез глаза. Как же тогда было все просто, легко и хорошо! Каким огромным и волшебным казался мир!

И тут Ирина увидела розовую бумагу. Ту самую. На этой бумаге она когда-то, много лет назад, получила предупреждение от своего ангела-хранителя. И это предупреждение спасло ей жизнь. Ей и папе. Она помнила это предупреждение до слова. Сколько раз она повторяла его про себя. Сколько плакала, благодаря невидимого друга за чудесное спасение.

Она снова вспомнила ту страшную сцену на лестничной площадке, когда они с папой стояли перед лифтом. Ира уговаривала его не ходить на улицу. Двери лифта были открыты. Папа стоял совсем рядом, когда все произошло. Кабина лифта без предупреждения сорвалась в шахту и разбилась. Пустая. И если бы не затянувшийся спор Иры с папой, лифт улетел бы в черную бездну вместе с ними.

Не думая ни о чем, как в тумане, Ирина взяла розовую бумагу и вывела на ней: «Ира, Ира, Ирочка, не ходи гулять сегодня!» Потом отодвинула от себя листок и полюбовалась результатом. Было очень похоже на ту записку, которая сохранилась, к сожалению, только в памяти. Ирина снова от души поблагодарила невидимого друга, спасшего ей жизнь.

— Доча, ты скоро? Чай остынет, — донеслось из кухни.

Ирина сложила напополам листочек розовой бумаги и быстрым шагом вышла в коридор.

Когда она вечером снова вернулась в комнату, то записки на столе уже не было.