Фанфокалипсис (гет)

Он задумчиво смотрит на Волну и, небрежно перекинув ногу на ногу, замечает очевидное:

— А она приблизилась.

Она тоже переводит взгляд на Волну. Свинцово-серая, дышащая угрозой и неотвратимостью громада с льдисто-застывшими гребнями пористой пены поверху. Как стена — медленно надвигается на тебя и грозит расплющить. И в этой молчаливой неспешности — первобытный ужас.

— Да… — выдыхает она и напрягается в кресле. Вся поза — ожидание конца. Но глаза широко раскрыты.

Спичкой вспыхивает на пути Волны ещё одно дерево. Полчаса назад она поглотила последнюю вышку мобильной связи — ни следа ряби на тускло-мышиной поверхности. Перечёркнутый значок сети. А что Волна сделает с телом?

Ей страшно. И признаваться в этом сейчас, когда о грядущей катастрофе уже месяц трубят все источники, — слишком банально.

Она всегда была такой остролицей и большеглазой? Словно солнце истончило черты ледяного изваяния.

Её будто тыкают сильным невидимым пальцем в лоб.

Он вскидывает взгляд — она вздрагивает.

Головокружение. Тошнотворный прилив и отлив. Как Волна…

Он наклоняется к ней.

— Ты тоже это чувствуешь? — Шёпот.

— Это землетрясение?.. — Ещё тише.

Он откидывается на спинку и скалит зубы в беззвучно-белозубом смехе. Она не понимает. И тогда он, досадливо — но досада относится не к ней — хмыкнув, поясняет:

— Это у него, — резкий тычок указательным пальцем в полное мрачной предопределённости плоское небо, — фокал скачет. От волнения, наверное, как бы попафоснее передать драматичную сцену нашей героической кончины.

— Что?.. — Она опасливо косится наверх. — Ты хочешь сказать...

— А мы сейчас и проверим! Подразним создателя! — Он с вызовом и азартом смотрит в небо, отражающее серость Волны, и нарочито громко произносит: — Моя лазоревоволосая, сиреневоглазая… — По гладкому доселе телу Волны проходит неприязненная дрожь. Он довольно потирает руки, словно выискивая наиболее хлёсткое определение. И находит: — Девушка! И ещё 5 раз девушка! Да, именно цифрой! — Заразительно смеётся, словно шалость удалась.

Та, которую заместили девушкой, недоверчиво качает головой, но не может сдержать улыбку. Ей вдруг становится интересна эта игра. Она всего лишь бета, но всегда хотела стать гаммой… Или соавтором — для него.

— И не забудь ярко-розовые пряди! И грудь! — радостно восклицает она.

— И грудь 4-го размера! — одобряет он с искорками под полуопущенными ресницами.

— Продолжай. — Её глаза застилает мягкая поволока предвкушения.

Волна на время забыта.Только оглушает на миг пронёсшийся порыв чего-то твёрдого, как ветер, — хлопает по щеке, будто некто пытается привести её в чувство.

— Я вижу в твоих глазах гетерохромию, — охотно развивает тему он. — Может, попробуем что-нибудь, чего не делали раньше? — Он быстро показывает взглядом наверх.

— Что же это? — приподнимает одну бровь она. Внутри всё сладко сжимается. Какая уж тут Волна… — Дефис вместо тире и без пробела?

— Да ты горячая штучка! лапслок? — вторит он. — POV такой-то? "Это мой первый, не судите строго"?

— Больной ублюдок! ⁽¹⁾ — вместе со смехом вырывается у неё, и она несильно толкает его кулачком в грудь. — Ты ещё предложи приличной девушке сиротский приют и автокатастрофу!

Небо рождает протяжный гул возмущения. Очень человеческий. В ответ — только его самодовольная ухмылка. Он уже убеждён.

Она хочет обернуться на Волну, но он удерживает её лицо ладонями.

— Не смотри. — Долгий взгляд магнетических глаз. — Пусть творит, что хочет. Мы же главные герои, ты не забыла?

— Почему?.. — с волнением спрашивает она, хотя так хочется ему верить.

Он щурится в улыбке.

— Ну, мы же столько страдали, разве нет? В крайнем случае, обещаю трудолюбиво скрежетать зубами над твоим бездыханным (но всё таким же прекрасным, ибо иначе неэстетично для кое-кого!) телом, но! — Уголок его рта вздрагивает вверх. — Только если ты будешь так же безутешно рыдать надо мной!

Она чувствует волну. Не Волну — волну смеха и лёгкости, распирающую изнутри. Смех против беззвучия. Цвет против серости. Хотя серость сжимает грудь, пытаясь задавить нежеланный росток. Она страдальчески морщится.

— Потерпи, у нас просто сейчас период максимального стеклища, — сочувственно вздыхает он. — Но подожди, теперь главный козырь!

Он встаёт во весь рост и громко обращается к небу и Волне:

— Эй, там, по ту сторону! Я ещё не вспомнил своё детство, начиная с рождения! — Вдох-выдох безбрежной, безмолвной и почти недвижимой Волны. — Она ещё узнала, кто оставил ей миллион! — Вдох-выдох. — Эй! — Вдох-выдох. — У нас ещё не было НЦы!

От неожиданности запирает на секунду дыхание и у неё, и у Волны.

Ах он!.. Качается под ногами пол.

Ах, она так мило вспыхивает...

Качается фокал. Раскатами грома гремят незримые страницы, словно их неистово перелистывают.

— Так увлёкся апокалипсисом, мародёрством, насилием и паникой, что совсем забыл про нашу сцену, — поясняет он насмешливо. И отряхивает руки, словно дело сделано.

А она не смеет поднять глаза на Волну.

— А если мы… сейчас… — И на него.

— О, не переживай! — беспечно уверяет он. — Если уж дойдёт до НЦы, то там всё упадёт. — Машет легкомысленно в сторону Волны. — Совсем другой настрой. А потом ещё все атрибуты "долго и счастливо" — сюжет затянется до детей наших детей. А свести к апокалипсису — это тоже не в один момент делается. Ты же знаешь, бета моя. — Он опускается на одно колено. — Будь моим соавтором!

Она задыхается от счастья. Он притягивает её к себе.

Грязной серой тряпкой опадает за далёкий горизонт Волна — как декорация из дешёвого ужастика.

Любовь спасёт мир. Даже если ты персонаж фанфика.

1) Надеюсь, все помнят этот мем из 50ОС

Вернуться к тексту