Пусть говорят (гет)

Любая школа-интернат — замкнутое сообщество, и Хогвартс, школа чародейства и волшебства, не исключение.

За свою долгую славную историю Хогвартс повидал много выдающихся событий, в частности стал местом финальной битвы Второй магической войны, свидетелем триумфа сил Добра под предводительством Гарри Поттера. Однако с тех пор минуло десять лет, и мирная жизнь вошла в колею. Дни заняты уроками, вечера — домашними заданиями, а выходные — квиддичными матчами да турнирами по плюй-камням и волшебным шахматам. Праздничные пиры и редкие походы в Хогсмид кое-как разбивают однообразные будни, но в середине зимы изнурительная монотонность школьной жизни чувствуется особенно остро: к январю студенты становятся все более сонными и угрюмыми, а профессора — раздражительными и требовательными.

В минуты наибольшего уныния ученики привычно срывают настроение, обсуждая за глаза самых строгих преподавателей, делающих их учебу совсем уж невыносимой, — Снейпов. Слухи и догадки об их браке гуляют по всему замку. За свою недолгую жизнь мало кто из учеников встречал более невообразимую пару. Подростки наперебой строят версии, объясняющие, почему молодая красавица, героиня Второй магической Гермиона Грейнджер решила связать себя брачными узами с грозой подземелий, гигантской летучей мышью Северусом Снейпом.

Юные эксперты демонстрируют доскональное знание того, как должны вести себя нормальные женатые пары, и выносят вердикт о несоответствии Снейпов каждому пункту негласного кодекса поведения супругов.

«Они никогда не прикасаются друг к другу!»

Двое сидят за столом в библиотеке, обложившись книгами и свитками. Каждый погружен в свои научные изыскания, бегает глазами по строкам и быстрыми движениями пера выписывает что-то на пергамент. Под столом они босые. Нога Северуса крадется к Гермионе и щекочет пальцами подъем стопы. Таинственная улыбка жены как будто бы относится к интересной мысли, вычитанной в книге, но хорошо, что автор никогда не узнает, о чем думала женщина над его трудом…

Супруги гуляют вокруг озера. Тропинка ныряет за огромный валун, прячет их от любопытных глаз, и Гермиона протягивает руку, нащупывая большую теплую ладонь мужа. Когда они подходят к противоположному берегу озера, их руки расслабленно лежат на талиях друг друга, и Северус иногда замедляет шаг, чтобы запечатлеть на каштановой макушке нежный целомудренный поцелуй.

Их личные комнаты. Гермиона вытянулась на животе вдоль огромной двуспальной кровати. Ее муж задерживается на мгновение, чтобы насладиться красотой обнаженных форм, прежде чем взять в руку палочку и послать согревающие чары в сторону флакона с массажным маслом. На плохую погоду у нее ноют суставы, застуженные в ту зиму, которую она провела в палатке, скитаясь по лесам. Он откладывает палочку, щедро льет масло и начинает растирать левую голень, поднимается выше, к бедру… Через два часа они лежат рядом, тяжело дыша после взрывного оргазма, завершившего их ласки.

«Они никуда не выбираются вместе!»

— Твои болваны надежно заперты в башне до утра?

— Да. А твои змееныши сидят в подземелье?

— Да. Отправляемся?

— Конечно! Не терпится попробовать тот швейцарский десерт, Джинни без ума от него.

— Веди, — он указывает рукой на камин и ждет, когда жена произнесет название ресторана, о котором подруга прожужжала ей все уши.

— Пожа-а-алуйста, Гермиона! Если Сьюзен узнает, что я выиграл эти билеты, она заставит пойти с ней, и Шекспир взорвет мне мозг!

— Ничего твоему мозгу не будет, Рон, — терпеливо отвечает Гермиона.

— Это спорный вопрос, — медленно и отчетливо комментирует ее муж и перелистывает книжную страницу.

Жена строго смотрит на него, отворачиваясь от торчащей из камина головы:

— Не оказывай медвежью услугу, Северус. Рону будет полезно приобщиться к культуре!

— Сев прав, этот спектакль понравится скорее вам, чем мне, и когда вы еще сходите в театр! А я останусь за вас в школе, подменю на ночь! — уговаривает друг.

— Не знаю… — в ее голосе сквозит сомнение.

— Мы возьмем билеты, Рональд, — отзывается Северус из своего глубокого кресла. — А при ночном дежурстве во имя единства факультетов ты имеешь право снять равное количество баллов с Гриффиндора и Слизерина. Никаких поблажек.

— Знаю, знаю. Не надо разжевывать так, будто я зашел с улицы, а не преподаю здесь защиту второй год, — добродушно ворчит Рон. — Ну что, берете?

— Да, Рон, — бессильно вздыхает Гермиона. — Невзирая на то, что ты многое обрел бы, посмотрев пьесу сам, а мы предпочли бы купить билеты и пойти вместе с вами… Так и быть, мы избавим тебя от непосильной ноши.

Друзья прощаются, веснушчатое лицо пропадает из огня, и Гермиона встает с коврика у камина. Северус откладывает книгу и тянет жену за руку, усаживая на колени.

— Впереди приятный вечер… Ужин, театр… Танцы, может быть, — шепчет он, закопавшись носом в волосы. — А на ночь снимем комнату в отеле.

Гермиона улыбается:

— Отлично, давай поедем в отель. Там и потанцуем, — целует щеку. — Голыми, — перебирается к подбородку. — Лежа, — шепчет в уголок рта.

Муж с тихим рыком сминает ее губы в яростном поцелуе:

— Нам нужно порепетировать. Прямо сейчас, — отвечает он хриплым голосом.

«Для них развлечение — это вместе расставлять "троллей" за домашки!»

Четверо взрослых и десятилетний мальчишка вламываются в ветхую хижину. Все одеты в камуфляж и шлемы, в руках — пейнтбольные ружья.

— Северус, отвлеки их, а мы с Гарри подсадим Тедди вот на эту площадку! — предлагает Рон, водя пальцем по карте поля сражения. — У него будет отличная точка, и пока они сообразят, откуда в них стреляют…

— Да-а! Я подстрелю Драко, Джинни и Джорджа! Настал час расплаты! — Тедди Люпин поднимает ружье в ковбойском жесте, увиденном в кино. Он всю зиму ждал этого дня.

— Где же твоя женушка, Сев? — спрашивает Люциус Малфой. — У меня специально для нее заготовлен целый рожок патронов, каждый подписан ее именем.

— Затаил вражду, Люц? — язвит Гарри Поттер.

— По ее вине я еженедельно трачу два часа на то, чтобы всучить домовикам каждый чертов галлеон, несмотря на их сопротивление! — взрывается Малфой. — Она продавила этот проклятый закон, а теперь наконец-то у меня есть возможность расстрелять ее в отместку!

— Люциус, я буду крайне признателен, если ты прекратишь обсуждать расстрел моей жены, даже если по факту это означает пару синяков, — жестко перебивает Северус.

— Вокруг дома уже накопились стопки золотых монет! Это небезопасно, в конце концов! Если бы я мог платить им пореже, как они сами просят, то всем было бы легче, но нет! Эльфы заслуживают благодарности за то, что служат таким, как вы, — передразнивает он тонким голосом. — Вы должны оплачивать им выходные и отпуска, а также можете на свое усмотрение платить премии! Да они поднимут бунт, если я попытаюсь им больше пла-а-А-А-А! — Он кричит от неожиданности и боли, когда сбоку раздаются шесть щелчков и по его груди расплываются ярко-розовые кляксы.

В сарае появляется Гермиона Снейп и расстреливает всю команду Малфоя — конечно же, оставив в живых мужа.

— Конкретно твои эльфы заслуживают двойного тарифа — за вредность, — отвечает она, упиваясь своей победой. — После игры мы можем вернуться к обсуждению условий труда маленьких созданий, рожденных в рабстве…

— После игры я иду в паб. Где надеюсь увидеть и вас, — отвечает Люциус и исчезает с громким хлопком.

Гермиона торжествующе улыбается.

— Определенно стоило выбраться всем вместе!

«Они фригидны, оба. Это фиктивный брак!»

— Уверена? — тихо спрашивает Северус. На дне черных омутов глаз сквозь толщу волнения блестит робкое счастье.

— Да. И Поппи тоже уверена, я ходила к ней сегодня.

— Ребенок, — выговаривает он непослушными губами и в защитном жесте накрывает ладонью живот, где втайне ото всех растет их малыш.

Гермиона кладет руку поверх его.

— Наконец-то у нас будет наш ребенок после всех разочарований…

— Они были частью пути, любимая. На этот раз все точно? Поппи не видит никаких опасностей?

— Нет. Она сказала, что сердцебиение четкое, все идет хорошо. Рождество мы будем встречать уже втроем.

Северус подхватывает ее на руки, как новобрачную, и несет в спальню.

— Рождественское чудо, — говорит он влюбленно и пинком закрывает за собой дверь.

Любая школа-интернат — замкнутое сообщество, и Хогвартс, школа чародейства и волшебства, не исключение. Студенты всегда будут судачить о личной жизни преподавателей, но… Пусть говорят!