Одно простое, но такое дорогое слово (джен)

Тони чувствовал себя просто отвратительно. Нет, даже ещё хуже. Он знал пацана уже почти год и давно сблизился с ним, что далось ему нелегко, был даже период отрицания своих отеческих чувств, но в конце концов всё стало прекрасно. И вот в тот самый день, когда он повёл Питера на месяцами планируемую выставку самой современной робототехники (ух, сколько пришлось попотеть Пеппер, чтобы организовать её!), обнаружился Роджерс вместе с остальными беглецами. Тони бесился, что ему пришлось сорвать все свои планы и полезть на «такие нужные» переговоры, но ещё больше он бесился из-за того, что ему пришлось взять Человека-Паука с собой.

И вот ныло его отеческое (и он сам теперь оспаривать ни за что не будет) сердце! Команда Стива пыталась обезвредить террористов с гранатой, и чёрт дёрнул Паучка сразу лететь выводить гражданских — которых к тому моменту уже не было в здании, чёрт дёрнул Наташу начать пытаться убедить Железного Человека, что они помогают, решив, что он дёрнулся из-за Барнса (хотя он пытался остановить своего ребёнка) — террористы заминкой воспользовались и взорвали гранату в здании, из которого всё ещё не вышел Паучок.

Одной Ванде Тони был благодарен, ибо она попыталась сдержать взрыв, и выпрыгивавший Человек-Паук несильно пострадал. Едва ребёнок оказался у него на руках, с кровоточащим боком, Старк полностью переключился на него, забывая о преступных Мстителях. Вижен, подлетевший вместе с агентами во время взрыва, взял переговоры на себя, так что Железный Человек быстро покинул «поле боя» и поспешил в медицинское крыло комплекса Мстителей.

Что было с ними — его не интересовало, он только успел прислать Вижену плохо построенное предложение с благодарностью Ванде и просьбой что-то для неё сделать. В остальном же всем его вниманием сейчас владел раненый ребёнок, на которого наркоз почти не действовал, и потому его нужно было как-то отвлечь от того, что из него вытаскивали кусочки гранаты.

Итак, Тони чувствовал себя хуже, чем отвратительно, потому что Питер, будучи лишь частично под наркозом, не мог себя контролировать и постоянно дёргался, вскрикивая от боли и плача. Тони одной рукой крепко держал его за руку, давая ослабшим пальцам Паучка оставлять на себе синяки, а второй перебирал его волосы и мягко гладил по голове, постоянно наклоняясь к самому уху мальчика и шепча что-то успокаивающее.

Питер быстро приходил в себя, но медики работали не медленнее. Когда Старка попросили пересесть, чтобы можно было отключить мальчика от аппаратов, он немедленно повиновался, вставая и переходя на другую сторону кровати. Потеряв контакт с руками наставника, Питер внезапно заскулил, словно побитый щенок. Никто не ожидал такой реакции, и из всех только Тони не растерялся.

— Чщ-щ, всё хорошо, — сказал он, садясь на край кровати и возвращая руки на места.

Питер хныкнул и успокоился. Он не издал больше ни звука, пока его отключали от аппаратов и заканчивали накладывать бинты, только держался обеими руками за руку наставника. Когда врач сказал, что мальчику можно выпить воды, Тони кивнул, видя, что ребёнок ещё не пришёл в себя. Бедный бледный Питер, этот день должен был принести ему радость, а принёс только мучения и боль.

Железный Человек снова погладил ребёнка по голове и встал, чтобы налить ему попить — благо, кулер для воды стоял тут же, недалеко от кровати. Однако Питер уловил лишь то, что контакт с руками наставника снова потерян, а сам мистер Старк куда-то отошёл. Какая-то паника накатила на него, и он захныкал:

— Не уходи-и-и!

Тони быстро вернулся к нему, сел на край кровати и погладил по руке.

— Я здесь, Питер, здесь, всё хорошо.

Мальчик снова вцепился в его руку, и на его лице отразилось спокойствие. Мужчина вздохнул, он ещё ни разу не слышал, чтобы Паучок хныкал, но сегодня, ему казалось, тот установил рекорд по хныканью за один час.

— Пит, тебе нужно немного попить.

Тони склонился над ребёнком, прижал его к себе, удерживая за спину одной рукой, поправил подушку и положил его на неё. Питер приспособился к полусидячему положению, снова схватив наставника за руку, и Старк поднёс к его губам стаканчик. Паркера хватило всего на пять глотков, а затем он откинул голову на подушку.

— Теперь тебе нужно поспать, Паучок, — увидев сонные глаза ребёнка, сказал Тони и поставил стаканчик на прикроватную тумбочку.

— Ты останешься со мной? — тихо спросило сонное чудо, и что-то подсказывало Старку, что мальчик ещё может захныкать.

— Конечно.

Тони погладил Питера по голове и помог поудобнее улечься. Он и сам хотел остаться, чтобы точно знать, что пока ребёнок спит, с ним ничего не случилось. Миллиардер осторожно, чтобы не навредить раненому боку Паркера, пристроился рядом с мальчиком, кладя одну руку поверх его рук. Пит уткнулся в его плечо и пробормотал, закрывая глаза:

— Спокойной ночи, папа.

Сердце Тони сладостно защемило, и он поцеловал ребёнка в лоб. Перебирая свободной рукой волосы Питера, он тихо сказал:

— Приятных снов. Сынок.