Пророчество (джен)

Чёрный автомобиль остановился возле парадных дверей особняка. Мужчина, сидящий на пассажирском сиденье, терпеливо ждал, пока водитель покинет своё место и обойдёт машину, чтобы помочь ему выйти. Высокий господин в чёрном плаще ступил на заснеженную гравийную дорожку, надел на голову цилиндр и взял длинную трость, покрытую блестящим лаком, словно только что вышедшую из-под руки мастера. Набалдашник трости венчала фигурка козлиной головы, выточенная из желтовато-белой кости. Джентльмен, стуча тростью по ступеням, чтобы скрыть отсутствие звука шагов, поднялся к дверям, которые тот час распахнулись перед ним.

Отдав слугам цилиндр и плащ, джентльмен стряхнул с каштановых кудрей талый снег, и повязал тесёмки обшитой золотом маски у себя на затылке. Мефистофель повернулся к зеркалу, дабы обозреть свой безупречный маскарадный костюм. Конечно, его так и подмывало явиться на этот приём в мантии, при крыльях и рогах, однако для подобной забавы у Архидемона сегодня не нашлось времени. Чёрный костюм, отделанный красным шёлком, и чёрная бархатная полумаска, оставляющая на виду только губы и подбородок, станут для него идеальным прикрытием. Мефистофель хотел слиться с толпой, а не привлекать к себе внимание. Вопреки всему, ему не льстило подражать гётевскому персонажу. Слуга у дверей главного зала, осмотрев новоприбывшего, словно нехотя пригласил его присоединиться к хозяину и гостям. В этом доме Мефистофеля не ждали. В прочем, оппонента, который одолел его в предыдущий раз, тоже. Однако уже на пороге Архидемон почувствовал смрад ангельского духа.

Мефистофель прошёл в зал и его внимание сразу привлекли огромные старинные часы, висящие над камином. Остался всего час до полуночи. Время текло неумолимо. Приближалось новое десятилетие, и шестидесятые годы двадцатого века оставались позади. По этому случаю в канун нового года в доме доктора Фауста VII собралось много гостей, в том числе и двое незваных. Двое старых приятелей не от мира сего — тот, кого призвало ангельское войско и тот, чьё место возле дьявольского престола.

Мефистофель обошёл просторный богато обставленный зал. Он давно отвык от роли джентльмена, однако неуверенность и отчуждённость была ему не свойственна. Архидемон легко влился в пёструю светскую толпу. Несколько вычурных фраз, пара беглых знакомств, и вот его уже принимают здесь за своего. Он держался со всеми отчуждённо, но подчёркнуто вежливо, как отставной солдат, вернувшийся в родные края после долгой ссылки. К сожалению, затеянный маскарад не дал Мефистофелю требуемого. Ареал ангельского света становился всё сильнее, и Архидемон упустил последний шанс отыскать того, ради кого явился сюда.

Мефистофель не мог позволить водить себя за нос. Отстранившись от надоедливых людей, которые кишели по всему особняку, словно муравьи, Архидемон отправился на поиски того, кто поможет ему. Требуемый человек оказался совсем близко. Стоило только Мефистофелю обратиться к внутреннему чутью, как он уловил обрывки чужой беседы:

— Этот старый склеп под Институтом давным-давно пора разрушить, — весьма категорично произнёс вежливый, но слегка нервный мужской голос.

— Что Вы, доктор Фауст, — увещевал его второй голос, тоже мужской, но более низкий, — это общественное достояние, историческое место. Важное наследие наших предков. Кроме того, если уничтожить этот музей старины, наш маленький городок перестанут посещать туристы.

— Полностью с Вами согласен, господин мэр, — ответил третий голос, сухой, но выразительный. — Именно туристы, которые задерживаются в нашем городке и оставляют свои деньги, финансируют институтскую библиотеку, которая является источником знаний для нынешнего и подрастающего поколения.

Мефистофель открыл чёрные глаза и в них засверкали яркие красные искры от предвкушения встречи со старым знакомцем. Трое джентльменов стояли возле камина с бокалами игристого вина и живо обсуждали вопрос благосостояния города. Мужчина плотного телосложения, чей камзол довольно заметно натягивался на груди и животе — мэр этого маленького городка. Второй — его худощавый подпевала — директор Института, о котором шла речь. Третий же всей своей осанкой и видом выдавал в себе хозяина дома, и любой житель города, старый и молодой, легко узнавал в этой фигуре почтенного герра Фауста, хирурга, благословлённого Богом, и главного врача местной больницы. Архидемон тут же оказался подле группки мужчин и остановился за спиной доктора.

— Побойтесь Бога, доктор Фауст, Вашему сыну ещё учиться в этом Институте, — сказал Мефистофель негромко, но при этом заставил всех троих вздрогнуть.

Фауст VII обернулся и замер, словно громом поражённый. Он побледнел при виде незваного, но всё же знакомого гостя, и силился произнести, хоть слово. Прежде, чем врач совладал со своими эмоциями, на выручку ему подоспел мэр:

— Представьте же нам своего гостя, доктор.

— Мефисто де Фелес, — произнёс Архидемон в лёгком поклоне, опережая хозяина дома, и попирая всякие нормы этикета.

— Я так полагаю, Вы гость нашего скромного городка, — произнёс мэр, подзывая слугу взмахом руки. — Один из благодарных пациентов нашего талантливого доктора?

— Отнюдь, — ответил Мефисто, забирая с подноса подоспевшего паренька бокал шампанского. — Скорее щедрый меценат и добровольный благодетель. Моя семья во все века была неразрывно связана с династией Фауст.

Произнося эти слова, Мефистофель следил за реакцией доктора и откровенно потешался, наблюдая за его бессильной злобой.

— О, Вы-то нам и нужны, — тут же оживился институтский директор. — Как человек, привыкший к благотворительности и, наверняка, не понаслышке знакомый с тем, каких трудов стоит сохранение исторических ценностей, Вы могли бы разрешить наш спор?

— С удовольствием, — без колебаний ответил Архидемон и выпил несколько глотков игристого вина.

— Вы бывали в нашем музее, который находится под стенами Института? — поинтересовался директор, расправляя плечи, словно появление этого музея на свете было его личной заслугой. — Раньше на месте Института стояла школа оккультных наук, а в её подземельях располагался склеп и залы для ритуалов чёрной магии. Сейчас всё, что удалось сохранить, превратилось в музей алхимии, куда стекается множество людей со всего мира, что весьма обогащает казну города.

— Я ни разу не видел это место, как-то не довелось, — отозвался Мефистофель, поигрывая бокалом на тонкой ножке. — Тем не менее, мне, как историку, доподлинно известно, что это место, можно сказать, принадлежит семье Фауст. Далёкий предок этой семьи, склонный к оккультным наукам, владел этими подземными сооружениями и зданием, что над ними. Изначально здание служило не столько местом обучения, сколько храмом для секты, занимающейся чёрной магией. Её предводителем был, разумеется, Фауст I, заключивший сделку с дьяволом. Все вы знаете эту старую легенду. А вот позднее, один из его предков, отрёкшийся от оккультных наук, занялся целительством, и дозволил реконструировать здание, отстроить несколько новых корпусов и превратить это место сперва в больницу, а затем и в Институт. Так или иначе, это определённо достойная сохранение реликвия, особенно если учесть, что помимо склепов и ритуальных залов там есть и запертый архив…

— Герр Фелес, я крайне ценю Ваше содействие — спокойно прервал его Фауст VII, — однако позвольте обсудить этот вопрос наедине.

— Слово хозяина дома — закон, герр Фауст, — произнёс Мефисто, а затем обратился к оставшимся джентльменам. — Извините нас, господа.

Не смотря на Архидемона, Фауст VII повёл его сквозь толпы гостей. Мефистофель на ходу прикончил остатки шампанского и оставил пустой бокал на подносе проходящего мимо слуги. Люди сновали повсюду в особняке, и не только в главном зале, однако доктор Фауст знал свой дом и потому легко отыскал в нём укромное место. Врач остановился за занавеской в балконной нише, а затем выскользнул наружу. Архидемон проследовал за ним на оранжерею, примыкающую к дому.

Не смотря на то, что в оранжерею не проникал снег и ветер, внутри было довольно холодно. Сюда почти не проникал свет из окон, и вид унылых растений, обрезанных к зиме, навевал лишь тоску, а потому эту часть дома никто не посещал. Мефистофель стоял за спиной Фауста VII, ожидая, что может выкинуть этот набожный человек. Ситуация забавляла Архидемона.

— Изыйди, дьявольское отродье, тебя здесь никто не ждал, — с пылом проговорил врач, резко разворачиваясь. В его пальцах был зажат нательный крестик, вытащенный из-за ворота рубашки.

— Ты прекрасно знаешь, что разговариваешь с высшим демоном, — ответил Мефистофель спокойно. — Эти фокусы со мной не пройдут. Я присутствовал на распятии Христа, и ещё тогда ничего не почувствовал.

— Зачем ты явился? — спросил Фауст VII, тем не менее не отпуская крест. — Я нахожусь под божественной защитой, и в этом доме тебя видеть не хотят.

— Не строй из себя дурака, ты лишаешь меня терпения, — отозвался Архидемон, обнажая острые зубы. — Где твой сын? Я хочу посмотреть на него.

— Ты его не получишь! — ответил врач, силясь не отводить взгляда от суровых глаз демона.

— Но это уж не тебе решать, — произнёс Мефистофель, делая несколько шагов вперёд. Теперь их с доктором разделяло расстояние вытянутой руки. — Ты думаешь, что раз Михаил явился сюда раньше, то можно по старой дружбе попросить его сотворить ангельскую защиту и спрятать ребёнка от моего взора?

Мефисто обхватил ладонями лицо Фауста VII, притянув его к себе, и заглянул прямо в глаза, распахнувшиеся от ужаса.

— Я ничего тебе не скажу, — прошептал доктор.

— До сих пор боишься меня, хотя прошло уж столько лет после нашей неудачной сделки, — ухмыльнулся Мефистофель. — Можешь не открывать рта, но всё равно ты покажешь мне, где спрятал сына.

Архидемон погрузился в глубину зрачков доктора и увидел. Увидел маленького мальчика, играющего с другими детьми под ёлкой. Он наслаждался вниманием, сладостями и подарками от многочисленных гостей. Мефисто скривился от этой умильной картины, а затем грубо оттолкнул доктора.

— Не смей подходить к нему, — сказал ему в спину мокрый от пота доктор Фауст. — Заклинаю тебя именем Господа, не смей!

— Спасибо, что открыл мне глаза, — ухмыльнулся Архидемон, на прощание посмотрев на врача. — И благодари Создателя, что я не пришёл к нему раньше. Напрасно ты раздражаешь меня.

Мефистофель прошествовал сквозь толпу, которая расступалась перед ним, как Красное море перед Моисеем. Смотря глазами доктора Фауста, Архидемон разрушил наложенный морок, и увидел то, от чего раньше ему отводили глаза. Возле большой разлапистой ели, богато украшенной стеклянными шарами, свечами и конфетами, сидел очаровательный мальчишка четырёх лет в коричневом сюртучке. Он вёл себя совсем как взрослый джентльмен, чем вызывал умилительные охи и ахи у собравшихся вокруг женщин и более взрослых детей. Мефистофель встал чуть поодаль, смотря на мальчишку. Ему требовалось увидеть будущий потенциал Йоханна Фауста VIII, хотелось залезть к нему в душу и найти все слабые места. Однако ангельская аура, ещё витающая в воздухе, мешала Архидемону сосредоточиться.

— У тебя такое лицо, будто ты пытаешься наложить на него чары, — раздался рядом спокойный мягкий голос.

— Я что, по твоему, злая фея, вышедшая из-под пера братьев Гримм? — недовольно поинтересовался Мефистофель, обращаясь к своему старому знакомцу.

— Для этого ты опоздал на несколько лет, — ответил Михаил, искоса посмотрев на Архидемона.

Мефистофель посмотрел на собеседника. Бело-золотая маска полностью стирала черты Архангела, но ясные голубые глаза излучали неземной свет, ровно как и вся его фигура, ныне облачённая в голубой костюм и белоснежный сюртук.

— Это доктор Фауст попросил тебя скрыть мальчика от моих глаз? — спросил Мефисто спокойно. — Ведёшь нечестную игру, Михаил.

— Сперва добрый доктор не был рад меня увидеть, — признался Архангел, снимая маску и являя свой светлый лик. Несколько гостей тут же обернулись на него. — Ибо знал, если пришёл я, значит близко и твоё явление. Но потом он разгадал мои благие намерения, и действительно попросил меня об услуге.

— Благие намерения знаешь куда ведут? — с хитрецой поинтересовался Архидемон.

— Расскажи мне, о, ренегат, предавший своего Создателя, — с мягкой улыбкой на устах, но всё же не скрывая упрёка, попросил Михаил.

— Идём за мной, — произнёс Мефистофель, пропустив остроту мимо ушей, и мигом скрылся в толпе гостей.

Михаил допил своё игристое вино, которое уже не казалось таким сладким и оставляло неприятную горечь на языке. Вручив пустой бокал слуге, Архангел покинул бальный зал и вышел в коридор. Долго искать Архидемона не пришлось, Михаил почувствовал его присутствие в библиотеке. Его аура становилась всё сильнее, и уже очень скоро её смогут почувствовать простые смертные. Если Мефистофеля не остановить, мирный настрой гостей и домочадцев доктора Фауста исчезнет, уступив место тревогам и сомнениям.

— Знаешь, когда я прибыл сюда, то находился в весьма благодушном настроении, — услышал Архангел голос своего оппонента, стоило ему только шагнуть под своды библиотечного зала. — А теперь я разочарован и зол.

Михаил претворил за собой дверь, и они оказались отрезанным от звуков гуляющей толпы. В библиотеке царил полумрак, с которым никак не справлялись тусклые жёлтые ореолы, окружающие настенные лампы. Тлетворное влияние Архидемона распространялось даже на искусственный свет.

— Приходится быть нечестным, чтобы обойти тебя хотя бы на пару шагов, Мефистофель, — сказал Михаил, хотя не собирался оправдываться.

Архангел прошёл в конец зала, где поджидал его оппонент. Архидемон с пренебрежением рассматривал какую-то книгу, взятую с круглого столика, располагающегося подле небольшой софы, обитой коричневым шёлком. Напольная лампа, служащая для более комфортного чтения, мигала, грозясь вот-вот погаснуть.

— Хочешь узнать, что произойдёт с вашим драгоценным дитя всего через каких-то двадцать лет? — спросил Мефистофель, откладывая книгу и поднимая взгляд на собеседника.

— Ты ещё не победил, Мефисто, — Михаилу отчего-то сделалось не по себе, словно он был простым смертным, а не членом ангельского воинства.

— Я демон, но терпеть не могу нечестную игру, — признался Мефистофель. — После того, что вы сделали, я просто обязан слегка заглянуть в будущее.

— Ты же сам сказал, что не та фея из сказки, которая даёт плохие предсказания, — отозвался Михаил, пытаясь отговорить Архидемона от этой затеи.

— Теперь это дело принципа, — ответил Мефистофель, и глаза его засветились алым в полумраке.

Образ Архидемона начал терять очертания, словно растворяясь в полумраке. Михаил созерцал эту картину с ангельским спокойствием, ибо знал, что Мефистофеля уже не остановить. Он находился вне времени и пространства, оценивая будущее, которое может свершится, если удача будет на его стороне. Не прошло и минуты, как Архидемон вернулся в настоящее, но при этом голос, зазвучавший в тишине, раздавался будто издалека:

— Фауст VIII станет гениальным врачом, таким же, как и его отец, а может даже превзойдёт его. За него будут молиться многие и многие души, только он ни одной молитвы за свою жизнь не произнесёт. Отец его постарается на славу, вырастив из сына атеиста. Сегодня мы своим присутствием подтолкнули Фауста VII к такому решению, ибо он рассудит, что если сын не будет верить в Бога, то никакие ангелы и демоны его не тронут. Разумеется, доктор Фауст глубоко заблуждается. Сыну его исполнится чуть больше двадцати, когда тот обнаружит, что всей силы его ума и таланта умелых рук недостаточно, чтобы побороть смерть. В отличие от своего отца, познавшего смирение, благодаря божественному благословлению, Иоганн Фауст VIII не успокоится, пока не найдёт ключ к царству вечной тьмы. У него найдутся свои причины на то, чтобы не останавливаться ни перед чем, пока его цель не будет достигнута.

Внезапно Мефистофель толкнул Михаила руками в грудь так, что тот приземлился на стоящую позади него софу. Деревянные ножки жалобно скрипнули о начищенный паркет. Архидемон навис над оппонентом грозной тенью. За спиной его раскинулись чёрные кожаные крылья, полностью заслоняя остатки тусклого света. Когда он заговорил снова, в щели рта показались острые клыки и раздвоенный язык-жало:

— Одержимый этой идеей он будет убивать и убивать, как делал это его предок, заключивший со мной сделку, Фауст I!

Перед взором Михаила восстал образ дряхлого старца в чёрной мантии, скрывающей его измождённое тело. Архангел присмотрелся и понял, что это совсем не старец, а мужчина средних лет, полностью истощённый собственным внутренним злом. Михаил помнил его, человека, которого ангелы не смогли уберечь от зла, и с которого началась борьба за души его потомков. Голос Архидемона всё нарастал. Он уже не говорил, он орал, и звук окружал Михаила со всех сторон:

— И когда он окончательно разочаруется в Боге, то сам призовёт меня на помощь! Если ты думаешь, что я не смогу довести до отчаяния маленького ребёнка, которого сегодня увидел, то ты сильно ошибаешься во мне!

Михаил едва не задохнулся этими словами, и вдруг наваждение спало, как волна во время отлива. Придя в себя словно после лихорадки, Архангел посмотрел на Мефистофеля. Архидемон уже стоял чуть поодаль, снова приняв свой человеческий облик. Мефисто даже не смотрел в сторону оппонента.

Проследив за его взглядом, Михаил увидел, что дверь в библиотеку приоткрыта, и в проёме стоит маленькая девочка. Красивые голубые глаза, пухленькие губки, как лепесток розы, и светлые волосы, перевязанные голубым бантом. Она была очаровательна в своём беленьком платьице, будто маленький ангелочек. На губах Михаила появилась лёгкая улыбка, хотя он весь покрылся испариной после пророчества Мефисто.

— Как тебя зовут, дитя? — дружелюбно спросил Архангел. Он пустил в ход всё своё ангельское обаяние, чтобы не спугнуть девочку. Даже лампы в библиотеке стали светить ярче от этого.

— Элиза, — пролепетала девчушка и доброжелательно улыбнулась.

— Элиза, — голос Мефистофеля стал приторно сладким. Михаил ожидал, что девочка испугается, но она напротив, во все глаза смотрела на Архидемона. — Какое очаровательное имя.

— Спасибо, герр, — Элиза присела в реверансе, что проделала с невероятной ловкостью и изяществом для своих шести лет.

— Дорогая Элиза, — в библиотеку ворвалась женщина средних лет, очевидно нянечка. — Вы непослушная фройляйн! Зачем Вы мешаете этим джентльменам.

— Не беспокойтесь, — поспешил успокоить женщину Михаил, чтобы Элизе не пришлось выслушивать порицания. — Она ничуть не помешала нам.

— О, да, напротив, своим появлением она сразу решила все наши разногласия, — с улыбкой отозвался Мефисто.

Нянечка покосилась на мужчин и поспешила увести свою воспитанницу подальше них. Ни девочка, ни женщина не поняли, что имел ввиду Мефистофель, но Михаил мигом разгадал замыслы Архидемона, и ужаснулся.

— Ты не посмеешь использовать её! — Михаил вскочил на ноги и вцепился в воротник Мефистофеля. В его словах смешивались в равных долях мольба и угроза. — Не впутывай эту невинную душу! Ты был светлейшим из ангелов! Ты не можешь поступить так!

— Поздно, — провозгласил Мефистофель и чёрные крылья раскинулись за его спиной. Он легко оттолкнул Михаила и рассмеялся. — Ты как всегда опоздал, брат мой!

Его зловещий хохот всё ещё царил в стенах библиотеки, даже когда Архидемон исчез, оставив своего ангельского оппонента в одиночестве.