Goodbye, Sarah (гет)

Раньше я никогда не целовалась. Не мудрено, ведь мне всего шестнадцать. Но у меня есть пёс Мэрлин. По утрам он прибегает в мою комнату, запрыгивает мне на грудь и начинает лизать лицо. Особенно губы. Ну не буду рассказывать каждую деталь. Но по факту получается, что я целовалась только со своим псом. Какая мерзость. Но поцелуй Короля гоблинов я запомнила на всю жизнь.

— Ну как? — глаза с бровями, уходившими вверх прищурились в усмешке.

— Потрясающе. — я выдохнула, отстранившись от него. Одна его рука крепко сжимала мою талию, а другая — затылок. Этот поцелуй был прекрасным и совсем не противным. Вряд ли кто-то из моих ровесников мог целовать меня так. В этом я уверена.

— Хочу еще. — я вновь обвила его шею руками.

И он снова поцеловал меня. Сначала его мягкие губы на миг коснулись моих, а затем отступили назад. Но в следующую секунду они уже требовательнее прижались к моим, а язык грубовато раскрыл рот.

И тут я услышала голос своего отца. Так смутно, будто под водой. Я открыла глаза, отпрянув от Джарета.

— Ра.. ы… ишь.. ня…

Я слышала его, но не могла даже повернуть голову в его сторону. Голос становился громче.

— Ара…ы… шишь… ня…

Я напрягла уши.

— Сара, …шишь… ня…

Выныривать из воды очень сложно.

— Сара, ты слышишь меня?

И тут кожа на лице Джарета начала гореть. А затем он сам в один миг обратился в кучку пепла у моих ног. Я заплакала.

* * *

Музыкальная шкатулка тихо играла прекрасную мелодию As The World Falls Down. Куколка в прекрасном серебристом платье вращалась вокруг своей оси. Мои игрушки молча наблюдали за мной. Все, кроме Ланселота. Теперь он принадлежит Тоби. Книжки со сказками перемешались на полке с книжками по школьной программе, которых я, естественно, не читала. Повсюду валялись фантики от жевательных конфет, дешевая бижутерия и косметика.

Я сидела за столом и рисовала сову, сжимающую в клюве веревочку с кулоном Джарета.

«Подчеркни ее глаза.»

Я послушно обвела глаза совы черным ещё раз.

«Вот так-то лучше.»

Я улыбнулась.

— Что она здесь делает? — послышался за дверью строгий голос мачехи.

— Врач сказал, что ей полезно побыть дома. — а это говорит уже мой отец. — Хватит так злиться. Ты вышла замуж за меня, а не за мою дочь.

— Но ты не говорил, что у тебя больная дочь! Я поняла, почему ты так долго не хотел меня с ней знакомить! И вообще…

— Милая, ты…

— Дай мне договорить! Эта болезнь наверняка передается по наследству! А если Тоби тоже таким вырастет?!

— Не говори ерунды, Тоби абсолютно здоров.

— Откуда ты знаешь? Он еще маленький!

— Перестань, дорогая, Сара ведь всё слышит…

— Она слышит только голоса в своей голове! Гоблины, феи, чудища… Никогда я не позволю Тоби увлекаться подобными сказками! Саре шестнадцать, а она… она!..

Ну вот, даже крыть нечем. Я заткнула уши и посмотрела на своё отражение в зеркале. Взгляд был затравленным, а под глазами пролегли синяки.

На самом деле я рада тому, что моя мачеха бесится. Может я наконец избавлюсь от нее. А вот с Тоби я подружилась. Сейчас он наверняка спит, обнимая Ланселота. Милый, маленький Тоби. Раньше я сидела с ним когда родители уходили из дома, но с тех пор как у меня начались проблемы с психикой, мачеха меня и близко к нему не подпускает. У меня подозрение на шизофрению. Я вижу нереальные картины не из нашего мира и слышу переговаривающиеся между собой голоса в голове. Они обсуждают мою семью, меня и Лабиринт.

Я всегда думала, что психическое расстройство это что-то такое далёкое, что никогда не коснётся меня. Как же я ошибалась. Всё началось примерно полгода назад. По вечерам я начала чувствовать необъяснимую тревогу без причины. Будто вот-вот случится что-то страшное. Приходила к отцу и просила его просто обнять меня и сказать, что всё будет хорошо. Неприятное чувство возникало где-то в солнечном сплетении и будто разливалось по всему телу. И от этого меня трясло. Потом я начала различать крики, которые слышала только я. Они были такими громкими, что заглушали всё вокруг. И я кричала в ответ. А вскоре появился один грубый, вкрадчивый голос. Он комментировал мои мысли и действия. И приказывал мне.

Однажды, он приказал мне запереть Мэрлина в гараже. Я затолкала пса внутрь и медленно закрыла замок ватными руками, которые с трудом меня слушались. На вопрос отца, почему собака оказалась заперта в гараже я не ответила, а лишь что-то мычала. Не хотела рассказывать ему о том, что со мной происходит. Думала, это пройдет. В другой раз я завалила Тоби одеялом, а потом голос заставил меня кричать «Пусть умрет!». Мачеха была вне себя от ярости.

После этого меня отвели к психиатру. И я думала, что мне как в кино будут показывать черные пятна и спрашивать, что я в этих пятнах вижу. Но нет. Психиатр просто попросил меня рассказать всю эту историю. Мне выписали таблетки с заковыристыми названиями и перевели меня на домашнее обучение.

Очень много времени я провела в больнице. Рассказывала про Лабиринт. Про Джарета, про Хогла, сэра Дидимуса и Людо. И про банду рыжих, кидающихся своими головами. Врач назвал это бредом. Именно бредом. Я услышала это слово у двери, когда меня попросили выйти, чтобы психиатр мог поговорить с моими родителями. Я бы услышала всё, если б меня не застукала медсестра и не прогнала меня.

От лекарств я начала очень много спать. Я ложилась в кровать в семь вечера, а просыпалась в полдень. Сил у меня было мало. Ко мне приходили учителя, проводили уроки, а затем я снова шла спать, позабыв всё, что мне пытались вбить в голову. Дни стали совсем скучными и мучительными. Перед сном я радовалась, что отдохну от незатыкающегося голоса. Он насмехался надо мной, пугал, старался настроить меня против семьи, хотел, чтобы я причинила себе физическую боль. Мне оставалось только пить по горстке таблеток четыре раза в день, спать и терпеть.

* * *

— Джарет, почему это всё происходит со мной? Твоё королевство довольно странное…

— Здесь всё не то, чем кажется.

Король сидел в зале на своеобразном троне, а я — на его коленях, навалившись ему на грудь. Он с ухмылкой поглаживал меня по волосам. Затем его пальцы скользнули вниз и остановились на шее. Там, где бьется пульс.

Вокруг нас по просторному залу шастали гоблины. Довольно страшненькие создания. Маленькие и некрасивые. Они переговаривались друг с другом, выкрикивали нечленораздельные звуки, дрались, смеялись и дурачились. Я не смотрела на них и не слушала их какофонию.

— Вон. — вдруг сказал Джарет.

Один за другим гоблины замолкли и уставились на своего повелителя.

— Вы что, не слышали? Пошли вон! — голос Короля отразился от стен гулким эхом.

Гоблины вновь заверещали и с громким шумом вывалились из зала. Мы остались одни. И в следующую секунду Джарет развернул меня и коснулся губами моей шеи. Затем он сжал мой подбородок двумя пальцами, поднял его, заставив заглянуть ему в глаза. В следующую секунду он грубо схватил меня за волосы, притянул к себе и поцеловал. А затем больно укусил нижнюю губу. Другая его рука стремилась залезть под одежду. Я тяжело вздохнула когда наши губы разомкнулись. А потом…

— Нет, на этом мы остановимся. — он отпрянул, легонько оттолкнув меня в сторону.

— Что? Почему?

— Ты еще дитя.

Я сжала губы от возмущения.

— Раньше тебе это не мешало! И я не дитя! Мне семнадцать!

— Да ну? Не обманывай себя, Сара. — Джарет снова издевательски осклабился. — И потом, ты что, передумала? Ты уже сказала, что я не имею власти над тобой.

— Имеешь! Пожалуйста, Джарет!

Я моргнула и вдруг поняла, что сижу на троне одна. Короля не было. И никакого вокруг не было.

* * *

— Мы не пара. Мне шестнадцать лет, а ему… а сколько ему, Хогл?

Мы сидели под дубом в лесу, недалеко от града гоблинов. Трава и тяжелые ветки дуба заглушали все звуки. Это место будто бы оберегало нас от посторонних. А Хогл возился со своими украшениями. Пересчитывал каждую бусинку на жемчужном ожерелье и рассматривал каждое звено цепочек с кулонами. Я заметила свой пластмассовый браслет в его куче.

— Никто не знает сколько ему. — ответил карлик. — Но тысяча точно есть. Он был здесь раньше всех нас. Даже раньше Трясины Вечного Зловония.

— Да уж. — при мысли о Трясине я скривилась.

— Я хочу остаться в этом мире навсегда. Наверное…

— Ну и хоти себе.

— Хогл!

— Что? — крякнул карлик, взглянув на меня из-под своих кустистых бровей. — Тебе нужно разобраться в своих желаниях и понять, чего ты действительно хочешь. Говори правильно.

— Я люблю Джарета.

— Ну вот, другое де… Что?! — Хогл поднял округленные глаза, позабыв о бусинах. — Этого мерзавца? Этого эгоиста? Он хотел бросить меня в Трясину Вечного Зловония, если б я не дал тебе тот отравленный персик!

— Но ты не понимаешь…

— Совсем спятила! — Хогл встал, собрал свои украшения и пошел прочь. Я крикнула ему вслед:

— Как ты можешь так ко мне относиться?!

Хогл обернулся.

— Здесь всё не то, чем кажется. Подумай хорошенько, прежде чем произнесёшь заветные слова.

Я очнулась в своей комнате.

«Нож. Нужен нож.»

* * *

— Эй! Есть тут кто-нибудь? — слова ударились о стены и разлетелись эхом в разные стороны.

Я снова оказалась в замке. В странном месте, где лестницы переплетаются, уводя и вверх, и вниз. И нормально, и вверх ногами. Ни окон, ни дверей не было. Только лестницы. Кружилась голова.

— Сара…

До боли знакомый голос. Внизу я увидела Джарета, одетого в черную кожу и красный, роскошный бархат. Как раньше. Он хмуро смотрел на меня, перебирая в руках стеклянные сферы. Он поднял одну, указывая на меня и ухмыльнулся.

«Я прыгала уже с таких…» — я вздохнула и бросилась вниз с выступа навстречу Королю.

Тело пронзило ужасной болью. И что-то начало колоться. Лестницы и Король исчезли. Я лежала в кустах. Ветки больно впивались в тело. Полная Луна освещала наш дворик. В траве стрекотали кузнечики, а мне было так плохо, что я не могла встать. Кусты смягчили моё падение.

— Сара! — отец выбежал из дома. — Что ты наделала?!

— А что… я сделала?

— Спрыгнула со второго этажа. — послышался недовольный голос мачехи, выглядывающий из того самого окна. — А если она спрыгнет с крыши? Что тогда?

Отец метнул на мачеху злой взгляд.

— Ирэн, помолчи.

— Ей нужна сиделка.

— Я сказал замолчи!

* * *

— Значит, он приказывает тебе? — врач в белом халате поправил очки.

Мы всей семьей сидели в кабинете психиатра. Стены помещения неприятно давили. Временами мне казалось, что еще чуть-чуть и они сузятся и задушат меня. Папа внимательно слушал врача, а мачеха как всегда кривила губы.

— Он не приказывает, — пролепетала я. — Он зовёт меня. — тут я нагло повернулась к мачехе. — А еще он говорит мне убить тётю Ирэн.

Мачеха вскинула брови от возмущения.

— Нахалка! Роберт, ты слышал?

— Тихо! — повысил голос врач. — Вы мешаете мне вести консультацию. — он снова развернулся ко мне. — Так, а что у нас с обитателями, Сара? Кто такой Хогвард? — врач снова поправил очки. Это начинало нервировать.

— Хогл. — поправила я.

— Хогл… И что это за существо? Эльф?

Я насупилась.

— Нет. Карлик с морщинами и хрипловатым голосом. Он мой друг. Он не раз спасал мне жизнь и я ему очень благодарна. И он очень любит украшения.

— А на рисунках кто? — врач ткнул ручкой в мои каракули.

— Дидимус. Сэр Дидимус. — отозвалась я.

— И кто он такой? — психиатр склонил голову набок, будто разговаривал с ребенком. Мне это не понравилось. Я стиснула зубы.

— Он охраняет мост, ведущий к лесу перед городом гоблинов. Он джентльмен.

— Так… — врач громко вздохнул. — Мистер Уилльямс, думаю, Саре следует какое-то время побыть у нас.

— Снова? Но она только вернулась домой! — вскричал отец.

— Не спорь, Роберт. — мачеха нахмурилась.

— Сара, — врач заглянул мне в глаза. — Всё будет хорошо.

* * *

Джарет, выплывший из темноты в белых одеяниях протянул стеклянную сферу. Я увидела в ней отражение своего лица. Взгляд Короля был виноватым, почти умоляющим. Никто на свете не мог так смотреть на меня. Никто не испытывал ко мне таких чувств. Никто так сильно не желал меня. Он протянул мне сферу.

— Просто бойся, люби меня, делай как я говорю, и я буду твоим рабом.

— Джарет! — я кинулась к нему с распростёртыми объятьями, но Король исчез и мои руки не схватили ничего кроме воздуха. — Джарет… — слеза скользнула вниз по моей щеке.

И вдруг я заметила, что ничего этого нет. Под потолком слабо светила люстра, светло-зеленые стены палаты напомнили о том, что я в больнице. Стоя посреди комнаты, я посмотрела на свою соседку, которая не обращала на меня никакого внимания. Девушка лет семнадцати. Она была красива. Худая блондинка с вьющимися волосами и длинными ресницами. Она читала книгу. «Джейн Эйр» — гласила обложка.

— А кто такой Джарет? — не отрываясь от книги, спросила она.

Я не ответила.

— Ну не хочешь — не говори. — она подняла на меня свой взгляд и улыбнулась.

«Возьми нож.» Я послушно подошла к кровати и вытащила из-под матраца сумку.

— Пойду прогуляюсь. — сказала я и вышла из палаты.

По коридору ходили медсёстры и остальные больные. Но я не видела ничего. Я зашла в ванную и включила воду. А сама прижалась к стене.

«Ты отказала мне, Сара.» — Джарет. Он появился.

— Я.. я…

«Я не прощу тебя.» — в его глазах не было ни капли той теплоты, что я видела совсем недавно. Джарет взял нож и положил его в мои руки, направив лезвие ко мне. В следующую секунду он сжал мои ладони и с силой вонзил лезвие в меня. Злая ухмылка растянулась на его лице. Он смотрел мне прямо в глаза. А потом исчез. Я глядела только на свои руки, сжимающие нож. Красное пятно расползалось по одежде.

«Сара, берегись. До сих пор я был щедр. Но я могу быть и жестоким.»

«Щедр? А что ты сделал щедрого?»

Слезы текли по щекам без остановки.

«А ты, Сара. Как тебе Лабиринт?»

«Проще простого.»

«Прощай, Сара.»