Вейлы и русалки (джен)

Стою на берегу Чёрного озера и с ужасом смотрю на водную гладь, подёрнутую рябью. Сегодня ветрено. Ледяная морось летит в лицо, заставляя ещё больше ёжиться от холода. С утра светило солнце, но вдруг налетели серые тучи и посыпалось это мерзкое мокрое крошево. Словно природа услышала меня и стала созвучна тому, что творилось сейчас в моей душе. Как же страшно!

* * *

Два месяца назад, в Рождество, я узнала, что ждёт меня и остальных чемпионов во втором туре. Не знаю, как для них, а для меня это было сродни удару под дых.

Помню, как испугалась Верони, увидев моё лицо в тот момент. Мадам Максим позаботилась о своём чемпионе, дав очевидную подсказку. Она подарила мне на Рождество блокнот с особенной обложкой. На ней две русалки в Чёрном озере, словно мяч, перебрасывали друг другу золотое драконье яйцо, такое же, как то, что лежало в тот момент в моей тумбочке и ожидало разгадки. Потом они скрывались под водой вместе со своей игрушкой.

Всё очевидно. И очевидно настолько же, насколько страшно. Я не хотела верить в то, о чём догадалась, но в глубине души уже знала — надежды нет.

Тем не менее на следующий день, захватив яйцо, я отправилась к нашей мадам с просьбой посетить её ванную комнату. Наши душевые для моих целей явно не подходили. Увидев, что у меня в руках, мадам без звука впустила меня в святая святых.

Поскольку все мы жили в башне Когтеврана, карету мадам Максим превратила в личные апартаменты. А о её любви к вдумчивым и продолжительным водным процедурам в нашей школе ходили легенды.

И вот я здесь. Розовый, малиновый и золотой. Мадам — девочка! Бассейн посреди комнаты (Для мадам это, конечно, всего лишь тазик, ну или чуть побольше) отливал розовым в свете множества неярких светильников, развешанных по стенам. Зеркала повсюду. Она так любит рассматривать себя? Никогда бы не подумала. Малиновые пол и потолок создавали ощущение, что находишься внутри драгоценной шкатулки.

Но вся эта красота, как и сам факт моего здесь пребывания (кому рассказать — не поверят), совсем меня не трогали. У меня была задача, и я не отвлекалась на посторонние вещи.

Включив воду, я разделась и решительно полезла через бортик. Надо сказать — это было не так просто. Это мадам здесь было достаточно просто перешагнуть. Мне же пришлось буквально переваливаться через край, поскольку ступени не были предусмотрены конструкцией за ненадобностью. Видимо, от волнения я позабыла, что могу их наколдовать. Хотя всё равно бы, наверное, не решилась, ведь это же ВАННАЯ МАДАМ.

Воды набралось половина, но мне уже было по грудь, если я стояла. Пожалуй, хватит, а то так и утонуть можно, хотя неизвестно, что лучше: утонуть сейчас в красивой тёплой ванне или через пару месяцев в ледяном Чёрном озере. Если всё так, как я думаю, то надежды вернуться со второго тура живой у меня нет.

Тем не менее я заклинанием выключила воду (рукой ни за что бы не дотянулась) и опустилась на колени, уходя под воду с головой. Яйцо пело голосами водного народа о том, что вместе с жизнью я потеряю ещё что-то ценное для меня. Ну что ж, тогда мне уже будет всё равно. Так я подумала тогда. Если бы я только знала!..

* * *

Как же холодно! И где Гарри? Зрители на трибунах беснуются, хотя тоже замёрзли наверняка. Седрик и Виктор сосредоточенно всматриваются в водную гладь. Что они там пытаются увидеть? Надо отдать им должное, оба подходили ко мне с подсказками по заданию. Но я уже и без них знала. Общаться в эти два месяца было решительно некогда. Наверное, зря. Теперь, может, и не придётся уже. Хотя я подготовилась, сделала всё, что было в моих силах, что только смогла придумать. Но уверенности в том, что справлюсь, нет. О том, чтобы выполнить задание, и речи не идёт. Мне бы просто выжить. Мистер Филч постарался подготовить меня по-своему. Спасибо ему большое. Вселил в моё сердце хоть какую-то надежду

* * *

— Девочка, объясни старику, почему ты так боишься русалок? — участливо смотрел на меня мистер Филч.

Вечером в его каморке у нас состоялся военный совет по спасению меня несчастной. Долго думала, приглашать ли на него близнецов. Всё-таки они гриффиндорцы и ученики местной школы. Конечно, они болеют за Гарри, а я как-никак его конкурентка. Но Верони убедила меня, что им можно доверять и вообще в таком деле помощники лишними не будут. И вот теперь четыре пары глаз выжидательно смотрели на меня.

— Я — вейла, хоть и на четверть, — после долгого молчания решилась начать я. — Вейлы и русалки когда-то были одним народом. Это было так давно, что никто о том и не помнит уже. Записей тоже нет. Всё, что мы знаем о себе, нам рассказывают наши матери и бабушки. Моя бабушка пересказывала старинные предания моего народа вместо сказок на ночь. Но всё это — чистая правда.

Мои слушатели смотрели на меня как зачарованные. Я даже на всякий случай проверила, не включилось ли незаметно для меня самой вейловское воздействие. Но нет, они просто были увлечены рассказом о том, о чём не было известно никому, кого это не касалось. Как-то я не подумала, что это вообще-то тайна, хранимая веками. Меня извиняло лишь то, что я действительно боялась за свою жизнь, не имея возможности просто отказаться от участия в этом клятом турнире. Хватаясь за соломинку, я наивно надеялась на помощь друзей, и потому продолжила:

— Я только прошу вас всех, пожалуйста, пообещайте, что всё, что я расскажу, останется тайной. Это важно для меня.

— Само собой, — в один голос отозвались близнецы.

— Рассказывай, девочка, — закивал мне мистер Филч. — Никто не скажет, что мистер Филч болтлив.

Верони просто улыбнулась и пожала мою руку в ободряющем жесте. В ней я не сомневалась.

— Ну, если коротко, то дело было так.

Много веков назад далеко отсюда, там, где сейчас живут русские и украинцы, обитал народ, населявший озёрный край. Народ этот состоял из мужчин, которые жили в воде (теперь они зовут себя тритоны), и женщин, живших на берегах озёр и рек в ветвях деревьев (собственно, это и были вейлы, хотя так их звать стали позже).

Каждую новую луну на берегах всех озёр того края встречались мужчины, выходившие из воды (тогда они умели превращаться в людей), и женщины, спускавшиеся с деревьев, где жили в образе огромных птиц. Пели песни, любили друг друга, до рассвета оставаясь в человеческом облике, а потом возвращались каждый в свою стихию.

Вряд ли это было весело, я думаю. Женщины не могли увидеть прекрасных подводных городов, населённых одними мужчинами, не могли растить своих сыновей, отдавая их отцам. Мужчины не могли наслаждаться обществом своих женщин постоянно, не могли защитить их, потому что... ну, вы поняли. Тем не менее такая жизнь была привычной и, наверное, казалась правильной.

Однажды в озёрный край пришли люди. Они очень уважительно относились к природе, к духам лесов, лугов и озёр. Приносили подношения, просили о милости и помощи. И им помогали. Тритоны щедрым на подношения людям подгоняли побольше рыбы. Вейлы следили, чтобы малые человеческие дети не подходили к воде слишком близко, охраняли сон уставших путников, расположившихся у озера под деревьями передохнуть. Так и шло.

А потом пришли другие: злые чёрные вертлявые люди степей на кривоногих лошадях. Они убивали, грабили, жгли, насиловали. От них не было спасения.

Вейлы отчаянно защищали свои озёра, но людей было слишком много. А мужчины-тритоны ничем не могли им помочь. Много вейл погибло тогда, многих, словно диковинных птиц, в клетках и цепях увезли на восток чёрные люди. Там до сих пор ходят легенды о пернатых девах, рассказывавших сказки властителям тех земель.

Но были и те, кто сумели обернуться простыми девушками и скрылись, спасая дочерей. Они подались на запад в надежде выжить и вернуться домой когда-нибудь. Восточная Европа стала их новым домом. Теперь в птиц они обращались редко, только в минуту опасности. Жили среди обычных людей, рожали детей от простых мужчин, рассказывали дочерям свою историю и давали наказ — когда-нибудь вернуться в озёрный край. И были те, кто вернулся. Вот только встретили их неласково.

Чёрные люди властвовали в тех краях не слишком долго. Когда они ушли, местные начали обживаться заново. Опять появились деревни вблизи озёр, снова бегали дети, вот только не было больше среди них девочек, умевших превращаться в птиц.

Тритоны, оставшись без своих женщин, вымирали. Жили они долго, гораздо дольше людей. Но и их век не был бесконечен. Выросли сыновья, но не с кем было им петь под луной на берегу. А хотелось!

И тритоны, превратившись в очередное новолуние в мужчин, стали чудесными песнями призывать на берег молодых селянок из людских деревень. И те приходили и любили прекрасных мужчин под луной. А потом беременели и рожали, вот только не людей. У них появлялись дети с рыбьим хвостом, не способные жить на суше. Мальчики-тритоны не могли обращаться в людей, девочки-русалки (так их назвали) тоже. Человеческие матери относили их в озеро их отцам, где они выросли и дали начало уже новому водному народу.

Память о том, что вейлы бросили своих мужчин, предали их и не вернулись, передавалась из уст в уста. А когда какие-то из вейл, мечтавших найти свою родину, однажды всё-таки пришли на берега озёрного края, водный народ встретил их гневно. Войти в воду любого озера для вейлы — все равно что добровольно прийти в логово врага.

Сами тритоны и русалки не причиняют вреда вейлам. Всё же у нас общие предки, какая-то память крови, наверное. Но у них есть питомцы — цепные псы, мерзкая водная нечисть. Здесь их зовут гриндилоу. И вот они-то для нас смертельно опасны. Спущенные с поводка, они готовы разрывать на куски таких, как я, в угоду своим хозяевам. Вот почему я так боюсь. Вот почему рассказываю вам всё это сейчас. Может быть, все вместе мы найдём какой-то выход.

* * *

Вспоминая сейчас тот вечер, я благодарю судьбу за то, что в моей жизни появились эти люди. Они не бросили меня, не опустили рук. За два месяца мы перепробовали миллион разных вариантов моего спасения, от абсурдных до хоть сколько-нибудь реальных. Каждый пытался внести свою лепту.

* * *

— Выше руку, — командовал мистер Филч спустя неделю после того памятного вечера. — Расслабь запястье и кисть. Не напрягайся.

Я стреляла из пистолета и даже иногда попадала в мишень. В подвалах замка нашлась достаточно большая неиспользуемая комната, где мистер Филч давным-давно оборудовал себе тир. Правда, уже забыл, когда наведывался сюда в последний раз. Зато теперь словно помолодел, сделавшись нашим инструктором по стрельбе.

Мы делали успехи. Мы — это не только я и Верони, но и оба Уизли. А как без них? Эти двое ныли и водили хороводы вокруг мистера Филча до тех пор, пока он не выдал им во временное пользование по пистолету из своего личного, надо сказать, впечатляющего арсенала.

Стрелять было интересно. Совсем не похоже на пассы палочкой. Наоборот — рука неподвижна. Правда, целиться тоже нужно. А ещё учитывать кучу всяких факторов. На следующей неделе, например, мы пойдём тренироваться в лес. Будем учиться "упреждать ветер".

Я пока не понимала, как умение стрелять поможет мне справиться с гриндилоу. Ведь мистер Филч уже объяснил, что из наших дамских пистолетиков под водой стрелять не получится. Что тогда?

Всё прояснилось лишь ещё через две недели. Мистер Филч как-то отлучился из замка на целый день, а потом срочно вызвал нас к себе. Мы, конечно, прибежали, бросив всё.

— Пистолет-пулемёт Star Z-84. Испанский. Стандартные патроны девять миллиметров "парабеллум". Может стрелять и в воде, и на суше, очередями и одиночными, — с видом фокусника вытащил из коробки оружие мистер Филч. — То, что пули стандартные, — это огромный плюс. Мы сможем как следует потренировать тебя, девочка. Он, конечно, тяжелее твоего, но ты же сильнее других, так что справишься. Три килограмма не так уж много, зато тридцать патронов в магазине.

Я зачарованно смотрела, как мистер Филч быстро и ловко разобрал и заново собрал это чудо инженерной мысли. Где же он служил, что столько всего знает об оружии?

— Это ещё не всё, — продолжал между тем наш инструктор. — Есть у меня знакомцы ещё с тех времён. Они в советской России служили. Там сейчас бардак творится, так что мне помогли достать вот такую штуку. Специальный подводный пистолет, разработан ещё в шестидесятые годы в Советском Союзе. Стреляет длинными иглообразными пулями калибра четыре и пять миллиметров. При погружении до пяти метров стреляет аж на семнадцать. По-нашему, почти на двадцать шесть футов. Патроны, конечно, специфические, но запас есть. Весит меньше килограмма — это два фунта всего. В блоке четыре патрона, на перезарядку всего пять секунд надо, если потренироваться.

Оба образца имеют свои преимущества и недостатки. Надо пробовать. Сама определишь, которым тебе удобнее будет работать.

Вот прямо так и сказал "работать". Я, конечно, знала уже, что мистер Филч совсем не такой, каким его видит большинство окружающих. Но сейчас даже я была поражена, насколько он преобразился, воодушевлённо рассказывая о предметах своей страсти, привычно и как-то нежно и заботливо оглаживая стволы, рукоятки и приклады.

И начались трудовые будни. Весь день мы были на занятиях, а вечерами в тире мистера Филча начинался наш особенный факультатив. Я не была уверена, что смогу воспользоваться этим оружием во время задания, но это была надежда, помогавшая мне дышать.

* * *

Гарри все ещё нет. Где его носит? Может, если он не явится, второго тура не будет?

Ага! Размечталась! Найдут и затолкают пинками в ледяное озеро, даже если он не готов.

Со своими страхами и тревогами я даже ни разу не подумала, как дела у остальных. И до сих пор не знаю, что же у меня украли.

Профессор Снейп очень внимательно посмотрел мне в глаза и едва заметно кивнул. Вот еще один мой неожиданный помощник. После того нашего разговора что-то изменилось в его отношении ко мне. Нет, он, разумеется, не начал завышать оценок или прощать промахов. Но и не придирался, не отпускал своих фирменных язвительных замечаний в мой адрес.

* * *

— Мисс Делакур, ваше прошлое эссе претендует на "превосходно", но есть пара недочётов. Не хотите доработать? — как бы мимоходом выдал профессор Снейп прямо на уроке, чем вогнал в ступор бо́льшую часть аудитории. Чтобы профессор Снейп позволил кому-то переделать работу! Нет, такого не случалось никогда.

— Да, профессор. Конечно, хочу, — немедленно отреагировала я, спокойно глядя в его бесстрастно-равнодушные глаза.

— В таком случае предлагаю вам остаться на пятнадцать минут после уроке, обсудим недочёты.

Больше профессор ни разу за весь урок не обратил на меня внимания. Постепенно все успокоились и перестали бросать недоумённо-подозрительные взгляды, а вскоре покинули кабинет.

— Итак, ваше эссе, — негромко заговорил профессор, едва мы остались одни. — Допишите вот здесь дату создания вашей работы. Это всё

— Вы уверены, что больше ничего дорабатывать не нужно? — я опешила. Дату? Серьёзно?

— Не стану комментировать ваш неуместный вопрос. Лучше ответьте: известно ли вам заклинание замедления? Оно очень эффективно действует не только на людей.

— Да, профессор. Это заклинание мы изучали на пятом курсе в Шармбатоне, — осторожно ответила я, уже догадываясь, к чему всё это.

— Советую как следует его отработать. Можете сейчас продемонстрировать ваш уровень владения?

— На вас?

— А вы видите здесь кого-то ещё?

— Инпедимента, — я направила палочку на профессора. Заклинание разбилось о его невербальный Протего.

— Неплохо. Но можно лучше. Вам есть с кем отрабатывать заклинания?

— Вы хотите что-то предложить? — я внимательно смотрела на профессора.

— Просто ответьте, — поморщился он.

— Добровольцы найдутся, я думаю, — улыбнулась я. — Профессор, к чему все это?

— Уверен, вы сами знаете, — как всегда, ушёл от прямого ответа он. — Смею надеяться, так же неплохо у вас с Пертификус Тоталус, Инкарцеро и Ступефай. Подумайте еще про Редукто. Его недооценивают, да и не каждый готов разорвать противника на куски.

— Это если противник недостаточно противный, — хладнокровно выдала я. Сама не знаю, как у меня получилось.

— Пожалуй, — хмыкнул мой визави. — Видимо, это не ваш случай. Так как? Вы знаете все эти заклинания?

— Не все. Обездвиживающее только в теории. А Ступефай сработает там, где я буду?

— Сработает, только сил вложить придётся побольше. И оно может действовать сразу на несколько объектов, если чуть изменить движение палочки. Смотрите, вот так, — профессор Снейп сделал медленное движение, показывая, что имеет в виду. — Запомнили? Пробуйте.

Я вначале так же медленно повторила движение, а потом направила палочку на профессора:

— Ступефай.

Разумеется, он отразил и его

— Кстати, как со щитами? Знаете? — вопросительно изогнул бровь профессор.

— Да.

— Остолбеней.

И я остолбенела. Как легко он пробил мой щит! Почувствовала себя беспомощным ребёнком.

— Фините, — спокойно произнёс профессор. — Слабо. Хотя там, где вы будете, вам буду противостоять не я. Так что, может, и сойдет.

— На что ещё стоит обратить внимание, профессор? — кажется, я начала наглеть.

— Я бы посоветовал сосредоточиться на Инпедимента. Если вы сумеете остановить или хотя бы замедлить движение объектов — это даст вам шанс.

— Спасибо. Вы не обязаны были. Но мне кажется, что вы знаете больше других о таких, как я, и о тех, других. Ну, вы поняли, — смутилась я сумбурностью своих слов.

— Возможно, вам не кажется. И ещё. В тот самый день и накануне присматривайте за своей подругой.

Это ещё что значит? Но профессор уже, похоже, сказал всё, что хотел.

Ещё несколько раз он вот так же оставлял меня после урока (благо его занятия по-прежнему были у нас в расписании последними) и проверял мой уровень владения каждым из названных им в тот день заклинаний.

Близнецы честно отрабатывали со мной всё до мелочей, нападая по отдельности и оба сразу. Верони тоже частенько к ним присоединялась. Уже скоро мой обновлённый Ступефай исправно сбивал с ног всех троих одновремннно. Надежда крепла.

* * *

Что-то не так. Я не сводила глаз с встревоженной мамы. Всего парой слов перекинулась с профессором Снейпом и не находит себе места. Вместе с отцом и моей младшей сестрой они прибыли накануне портключом, огорошив меня своим неожиданным появлением. Мы переписывались всё это время, но ни разу мама не упомянула, что собирается навестить меня в Хогвартсе. И вдруг...

* * *

— Мама, отец, — я сдержанно обняла родителей: на нас смотрели.

— Флёр! — сестрёнка повисла у меня на шее, счастливо хохоча. — Я так соскучилась! Ты покажешь мне Хогвартс? А где ты живёшь? А с друзьями познакомишь? Ты писала, у тебя друзья появились. Познакомь, пожалуйста! Ну пожалуйста!

— Габриэль, прекрати, — строго сказала мама, пытаясь оттащить от меня продолжавшую что-то тарахтеть сестрёнку. — Ты задушишь Флёр, и некому будет тебе что-то показывать. Встань как следует. Вокруг люди. Веди себя прилично.

— Ну мам!

— И не мамкай! — шикнула на неё мадам Делакур. — Флёр, дорогая, представился случай, и мы решили приехать и поддержать тебя на втором, таком непростом для тебя, туре. Мы обязательно поговорим об этом позже. А пока помоги найти твою подругу Верони. У нас для неё сообщение от её семьи.

— Она в библиотеке, наверное, — не говорить же, что у нас по плану сейчас урок стрельбы по мишеням от мистера Филча в его подземном тире. И я тоже должна была быть там, но меня после обеда перехватили прямо в Большом зале и препроводили в кабинет директора. — Я сбегаю за ней. Я очень быстро.

Вскоре мы обе вернулись в кабинет растрёпанные и запыхавшиеся. И это ещё тайными переходами пробирались. А если бы по общим лестницам?

Отец окинул нас оценивающим взглядом и усмехнулся. Ладно ещё не съязвил при всех. Это у него запросто.

— Верони, очень рада тебя видеть, — мама обозначила в воздухе у щеки моей подруги приветственный поцелуй. — Мы, как ты уже поняла, прибыли в Англию, чтобы завтра поддержать Флёр на состязании. Твоя мама, узнав об этом, связалась с нами и попросила передать тебе портключ домой.

— Что-то случилось? — Верони выглядела растерянной и испуганной.

— С твоим отцом произошёл несчастный случай, дорогая. Он очень плох, но надежда всё-таки есть. Я бы советовала тебе воспользоваться портключом и вернуться домой. Ты нужна матери. Вот, держи, — мама протянула Верони маленькую стеклянную птичку. — Сожмёшь в руке ровно в пять вечера. У тебя ещё есть время собрать вещи и попрощаться с друзьями.

Верони растерянно оглянулась. Её взгляд задержался на мне:

— Прости, Флёр! Я не смогу завтра поддержать тебя, — расплакалась она, бросаясь в мои объятия. — Ты столько готовилась, столько работала. Ты справишься. Только будь осторожна и ничего не бойся.

— Не переживай обо мне. Ты же знаешь, я не одна, хотя мне очень будет тебя не хватать. Но тебе о другом сейчас думать надо. Напиши мне, как там дела. Вряд ли ты уже вернёшься в Англию, — я успокаивающе гладила подругу по спине, а сама раздумывала: какой несчастный случай мог приключиться с простым булочником? Ну хорошо, волшебным, но булочником! Не аврором, не артефактором, даже не зельеваром.

Верони всхлипнула и отстранилась.

— Я пойду собираться? — взглянула она на мадам Максим.

— Да, милая, разумеется, иди. Мы все будем молиться о здоровье твоего отца.

Верони ушла, а я осталась, ожидая, что теперь.

— Флёр, твоих родителей директор Дамблдор разрешил разместить на территории Хогвартса, чтобы вы могли побыть вместе накануне второго тура, — обратилась мадам уже ко мне. — Ночевать они будут в карете Шармбатона, но до отбоя ты можешь показать им замок, свою комнату и всё, что захочешь. Так, мсье Дамблдор?

— О да! Всё именно так. Ваша дочь — замечательная волшебница. Таким, как она, всегда хочется пойти навстречу, — доверительно улыбался директор моим родителям, позванивая колокольчиками в бороде. — Я лично распоряжусь насчёт ужина для вас. Где вам будет удобнее?

— Наверное, в карете, — как-то неуверенно улыбнулась мама, явно сбитая с толку таким напором и вниманием. — Там мы сможем спокойно поговорить без лишнего шума, по-семейному, так сказать.

— А можно я буду ночевать в комнате Флёр? — подала голос Габриэль. — Если Верони уедет, то её кровать будет свободна. Можно?

— Посмотрим, — укоризненно посмотрела на неё мама. Она всегда учила нас не встревать во взрослые разговоры со своими "глупостями".

И вот я уже чувствую себя гидом для своего семейства. Большой зал, библиотека, покатались на лестницах, спустились во двор, поднялись на астрономическую башню... В общем, моя последняя перед турниром тренировка не состоялась.

Близнецы нашли нас сами, предупреждённые Верони, ходившей к ним прощаться. Дело пошло веселее. Гораздо веселее, я бы сказала. Папа, поначалу пытавшийся изображать из себя французского аристократа, быстро проникся симпатией к этой рыжей парочке. Я слышала, что он в молодости не был пай-мальчиком. А рыбак рыбака, как говорится, печёнкой чует. Мама только тихо посмеивалась, глядя на этот бедлам, и шикала, когда трое наших мужчин принимались гоготать слишком громко.

Габи не отпускала мою руку, заглядывала в глаза и задавала бесконечные вопросы обо всём, что видела и что только приходило ей в голову. Она, как всегда, очень быстро оказалась в центре внимания. Как у неё это получалось, я не знала. Но факт остается фактом: где бы ни появлялась моя сестра — всё начинало крутиться вокруг неё. Я даже немножко ревновала, что совершенно не мешало мне бесконечно её любить.

Наконец пришло время ужина. Мадам Максим, проводив нас до кареты, извинилась, сообщив, что у неё сегодня ещё дела. Накануне второго тура все директора были активно задействованы в подготовке, так что мы не удивились.

— Расскажи мне, как ты собираешься проходить это испытание, — обеспокоенно начала мама, едва мы остались вдвоём.

Папа и Габи сразу после ужина вернулись в Хогвартс. Они, оказывается, условились встретиться с близнецами, уж не знаю зачем.

— Мам, мне очень страшно! — я позволила себе разреветься. Два месяца держалась. Только злилась и работала, сжав зубы. Но это же мама!

— Я знаю, детка, — меня обняли и прижали к родной груди. — А отказаться от участия точно нельзя?

— Нет, — я всхлипнула и помотала головой. — Это магический контракт. Я обязана войти в воду и попробовать. Магия даже отслеживает моё желание справиться с заданием и приложить все силы. Так что просто помочить ноги не получится.

— И что ты придумала? Расскажешь?

И я рассказала: и про уроки профессора Снейпа, и про тренировки мистера Филча, и про то, как сильно я устала.

— Разве с собой можно брать что-то кроме волшебной палочки? — удивилась мама, услышав про пистолеты.

— Они же магловские, — пояснила я. — Магией не фонят. Так, висит что-то на поясе. К тому же я собираюсь уменьшить их до того, как окажусь в воде. Нечестно, конечно, но что делать. Это хоть какая-то надежда.

— Да, пожалуй, — согласилась мама. — Значит, наша история теперь известна четверым?

— Да, и ещё профессор Снейп, по-моему, что-то знает, хотя я ему не рассказывала. Но он крайне неразговорчив и умеет хранить тайны. А остальные обещали молчать, и я им верю.

— Хорошо. И всё, что ты собираешься делать, чтобы защитить себя, может сработать. Но только в одном случае: если ты не запаникуешь. Уверена, что тебя хорошо учили и стрелять, и колдовать. Вот только тебе по-прежнему страшно. Это надо исправить.

— Как?

— А вот так! — мама улыбнулась и протянула мне блестящий перламутровый круглый кулон на цепочке.

— Что это?

— А на что похоже?

— Это чешуйка? — я внимательно смотрела на переливающееся в свете зажжёного мной Люмоса украшение. — Чья она?

— Не поверишь — тритона! Это очень древняя вещь. Таких осталось немного. Когда-то тритоны дарили такие украшения своим избранницам-вейлам, и те носили их не снимая. Это единственная защита, которую могли дать тритоны своим женщинам. Создание таких украшений требовало много сил и времени, поэтому далеко не у каждой вейлы оно было. Не смотри, что оно кажется таким простым. Чешуйка напитана особенной силой, собранной по крупицам из лунного света, плеска воды, дыхания ветра и любви создавшего его существа.

Это украшение передаётся у нас в роду от матери к дочери. Твоя бабушка передала мне его, когда я была беременна Габриэль. Ты была маленькой и не помнишь, какой тяжёлой была беременность. Я почти умерла. Эта вещица спасла мне жизнь. Береги её, Флёр. Это наше наследие, наша защита, наше спасение. Если какой-то вейле из нашего рода будет грозить смертельная опасность, как тебе сейчас, ты передашь этот бесценный артефакт ей. А пока надень его на шею и не снимай.

Кажется, я ещё поживу!

* * *

Мама куда-то убегает и возвращается белее мела. Наплевав на все правила, подбегаю к ней:

— Что происходит?

— Габриэль! Они забрали её! — заламывает руки мама.

— Кто? Что значит "забрали"? — я ничего не понимаю.

— Я думала, что Габи ночевала у тебя в комнате. Она отпросилась вечером у отца.

— Да, так и было. Мы вместе укладывались спать.

— Но почему утром вы не вместе пришли сюда?

— Я встала поздно, прямо перед соревнованием. Никогда так долго не спала, а тут просто не знаю, как так вышло. Габи уже не было в комнате. Я решила, что она с вами. Ещё злилась, что ушла и меня не разбудила, — я растерянно смотрю по сторонам, как будто надеюсь увидеть лицо сестрёнки где-нибудь в толпе.

— Нет, она не с нами, — всхлипывает мама и яростно вытирает лицо ладонью. — Они забрали её как самое дорогое, что у тебя есть.

— Она в озере сейчас? — я не хотела верить в этот кошмар. Что они наделали? Что натворили?

— Флёр, детка, как же теперь?

— Мама, всё будет хорошо. Я справлюсь. Иди к отцу и ничего не бойся, — я говорила с решимостью, которой не чувствовала. Что я могу? Две вейлы в русалочьем озере — это же праздник для водного народа! Я, может, и отобьюсь, но Габи...

Пока мы говорили, прибежал запыхавшийся Гарри, прозвучал гонг, и чемпионы ринулись в воду. Я смотрела вслед Седрику и Виктору. Их уже не догнать. А вот Гарри чего-то замешкался. Вот он — шанс!

Сорвавшись с места, я мчусь к парню, растерянно чего-то ждущему, стоя по колено в воде.

— Гарри, помоги мне, пожалуйста! — шепчу я, судорожно сдергивая с шеи цепочку с чешуйкой тритона. — Ты же знаешь, что там в озере сейчас дорогие нам люди?

— Да, они забрали Рона, — кивает Гарри.

— Моя сестрёнка тоже там. Ей всего девять. Я знаю, что мне до неё не добраться. Не спрашивай почему, некогда объяснять. Я не прошу спасать её вместо Рона, но пожалуйста, надень ей на шею эту цепочку.

— Ты справишься, Флёр, — пытается успокоить меня Гарри.

— Нет. Я знаю это точно. Гарри, сосредоточься. Это очень важно. Обязательно надень ей цепочку, иначе русалки её не отпустят. Пожалуйста, Гарри, просто сделай!

— Ну хорошо, — Гарри растерянно смотрит на цепочку в своей руке.

— Не потеряй! Это очень ценная вещь. Удачи, Гарри! И спасибо.

Он лишь кивает, наматывает цепочку на запястье, а в следующий миг его скручивает каким-то спазмом. Гарри хватается руками за шею, и я вижу прорезавшиеся жабры под его пальцами. У него всё получится. Мне остаётся только верить.

Не теряя больше времени, я взмахиваю палочкой. Заклинание головного пузыря отработано давно. И вот они, глубины Черного озера. Где же делегация по встрече долгожданной меня?

Чувствую взгляды со всех сторон. Слева проплыл Гарри, чуть задержавшись, но быстро набрав скорость. Я плыву уверенно. Бассейн в Шармбатоне посещала регулярно не напрасно.

В какой-то момент резко падает видимость. Вокруг довольно густые заросли водорослей, поднимающиеся из самых глубин. А вот и те, кого я жду, хотя совсем не желаю видеть. Гриндилоу. Много. Я заметила семерых. А сколько их за моей спиной?

— Ступефай, — головной пузырь хорош тем, что я могу говорить.

Семеро разлетаются в разные стороны. Срываюсь в образовавшийся коридор. Те, что за спиной, мерзко верещат и устремляются за мной. Мне не оторваться. Разворачиваюсь. Первые семеро уже приходят в себя. Теперь их целая толпа прямо передо мной.

— Инпедимента!

Спасибо, профессор Снейп! Мелкие зелёные твари зависают в воде, словно в киселе.

Достаю пистолет-пулемёт. Мне вас не жалко. Вот совсем. Выстрелы следуют один за другим. Вода окрашивается в болотно-зеленый.

Ухожу вправо, потому что слева чувствую движение. Плыву сколько могу, попутно перезаряжая магазин. В воде это делать не просто. Ещё чуть-чуть! Чувствую толчок под локоть. Магазин вырывается из рук и исчезает в мутной глубине озера. Черти зелёные!

— Ступефай, — хорошо, что палочка всё ещё со мной и я успеваю её достать.

Маленькая передышка. Мне не добраться до сестры. Этой зелёной мерзости слишком много вокруг. Наверное, со всего озера собрались, чтобы остановить одну меня. Зато есть шанс, что Гарри справится. Пусть лучше на меня нападают, пока он плывёт дальше. Надо продержаться, сколько смогу, а потом наверх. Пока в голове проносятся все эти мысли, меняю пистолет-пулемёт на СПП.

— Инкарцеро, — и стреляю прицельно. Всего пять патронов. Стрелять с левой в воде — это вам не танцы танцевать. Но я справляюсь. Спасибо, мистер Филч! Вы гениальный инструктор!

Пять секунд на перезарядку — и снова. Последний магазин. Всё. Отточенным движением пистолет в кобуру. Теперь у меня только палочка.

Гриндилоу напуганы, жмутся в зарослях водорослей и злобно зыркают на огрызающуюся добычу. Самый смелый (или глупый) решается дёрнуться ближе.

— Редукто!

Не сомневаюсь ни секунды. Зелёные клочья зависают между мной и отпрянувшими дружками смельчака. Срываюсь вверх, пока они не опомнились.

Наконец-то я могу вдохнуть воздух. Морозный, колючий — он так сладко обжигает лёгкие!

— Помогите! — кричу я, чувствуя, как ног касаются мерзкие лапки. Опомнились, черти!

Меня тащат на берег. Даже не знаю кто.

— Что случилось? — спрашивает кто-то. Кажется, это Людо Бэгман. Вот к кому у меня будет пара неприятных вопросов. Но это потом. Снейп хмурится рядом. Он-то знает, что там случилось, даже не сомневаюсь.

— На меня напали гриндилоу, — говорю я. — Их было слишком много. Я не справилась.

— Вы живы — значит, справились, — Снейп говорит тихо, но я его слышу и бесконечно ему благодарна.

— Гарри ещё не вернулся? — задаю я главный вопрос.

— Никто пока не вернулся. Час ещё не прошёл.

Не нахожу себе места. Мама проталкивается через толпу и обнимает меня, мокрую, дрожащую. Мне на плечи ложится одеяло. Кажется, вокруг кончились волшебники. Даже согревающее никто не бросил. А у самой так дрожат руки, что палочку боюсь уронить.

Наконец появляются Седрик и Чжоу, почти сразу за ними Виктор с Гермионой. Их всех встречают радостными криками.

Кусаю губы. Где же Гарри? Сегодня просто нескончаемый день ожидания Гарри Поттера!

И вот они показались из воды. Всё трое. Гарри все-таки её спас. Слёзы облегчения хлынули потоком.

— Габи, сестрёнка, — лепечу я как в бреду. Тяну руки к воде, помогаю выбраться. Мама уже укрывает дрожащую дочь одеялом и тянет к целительнице. Успеваю заметить блеснувшую на шее сестры чешуйку.

— Гарри, ты спас её! Не должен был, но спас. Спасибо! — повисаю на шее моего героя, целую в обе щеки, не могу сдержать эмоций. Гарри смущён. Я оборачиваюсь к рыжему Рону Уизли и обнимаю его тоже. И, может быть, тоже целую.

Я счастлива, мне хочется обнять весь мир, ведь мы все живы! Неужели всё позади? Счастливо смеюсь. Наверное, я сейчас похожа на сумасшедшую, но мне всё равно. Я справилась. Мы справились. Все мы. Жизнь продолжается!