Gift of the Nymphs (джен)

Имя «Нимфадора» означает «дар нимф» или «дар фейри»,

это перекликается с мифом об украденных младенцах,

которых фейри подменяли на своих детёнышей.

* * *

Как говорят, ничего не предвещало беды. Сириус не так давно ушёл из дома и наладил отношения с Андромедой, которую в семье иначе как предательницей крови не величали. Они с Тедом поселились в маггловском пригороде Лондона, в маленьком домике с садом, в котором особо не развернёшься, но качели, пожалуй, влезут.

Детская площадка, куда Андромеда привезла коляску с дочерью, была полна детей всех возрастов. Но самым неугомонным и шумным человеком в округе всё равно был Сириус, ожидавший кузину. Наконец она появилась. И появилась не одна.

— Знакомьтесь! — Андромеда погладила по голове дочку, сидящую в обычной маггловской коляске. — Родная, это Сириус. Он твой двоюродный дядя. Сириус, это Нимфадора.

Маленькую Нимфадору официоз не прельщал. Она скривилась, как будто собственное имя не пришлось ей по вкусу.

— А это Лупи! — воскликнула она, стиснув в пальчиках мохнатое игрушечное нечто в жёлтой вязаной шапочке.

— Лупи?

— Не спрашивай, — вздохнула Андромеда, поймав вопросительный взгляд Сириуса. — Но если решишь чем-нибудь вкусным угостить мою хитрюгу, то не забудь, что Лупи тоже нужен кусочек.

Сириус с уважением посмотрел на племяшку.

— Повод получить двойную порцию сладостей? Отлично придумано, Тонкс. В тебе есть предпринимательская жилка.

Меда насупилась.

— Тонкс?

— Ну да. Не Блэк же.

Сириус оглянулся по сторонам, удостоверившись, что магглы увлечены другими делами, и прошептал простенькое заклинание, для которого даже палочка была не нужна. Мыльные пузыри взялись прямо из воздуха, заставив Нимфадору восхищённо приоткрыть ротик и часто-часто заморгать.

— Волшебство вне Хогвартса, — строго произнесла Андромеда, но Сириус хорошо её знал: кузина не сердилась — в таких же серых, как у него, глазах, плескалась радость. Радость от встречи, от возможности что-то узнать про знакомых, которые оборвали с ней связи, от того, что её кузен — всё тот же несносный балбес, в конце концов!

— Всего-то мелкое колдовство. Штраф пришлют на Гриммо. Отец заплатит. Первый раз, что ли?

— Я рада, что ты пришёл. В письмах всего не расскажешь.

Потом было что-то ещё, какие-то фразы, потонувшие в общем гомоне, пара-тройка шуток… Сириус сочувственно поддакивал в ответ на сетования уставшей кузины. Он сам не понял, как лично вызвался присмотреть за дочкой Андромеды ближайший час.

— Глаз с неё не сведу!

— Клянёшься?

— Клянусь!

Кузина была педантичной аккуратисткой по натуре, поэтому Бродяга стойко выслушал тонну указаний касаемо любого происшествия и катастрофы, которые только могла себе вообразить молодая мама — вплоть до похищения её малышки бандой фейри и угона коляски местной шпаной.

Сириус выдохнул лишь тогда, когда Андромеда, расцеловав Нимфадору, возящуюся с куличиком в песочнице, упорхнула как бабочка. Он напутствовал кузину, дескать, ей стоит отдохнуть, пройтись по магазинчикам в Косом переулке, наведаться к мадам Малкин, купить что-нибудь ко дню рождения Теда и побаловать себя любимую. Она могла не торопиться, а то вон какие синяки под глазами.

Сириус не собирался отвлекаться на воздушного змея. Да глупости всё это, детская забава. Он, правда, никогда змея не запускал, а тут его попросили подержать катушку… Ну, как тут отказать? Как?

Беда случилась, когда он повернулся к своей подопечной и вместо очаровательной девчушки в песочнице увидел заползшего в коляску ковыряющего в носу незнакомого пацана.

— Ты куда это лезешь, малый? Это чужое судно. Смотрите, какой наглый! — восхитился Сириус. — Дора, наш корабль взят на абордаж. Ты куда смотре…

Вопль Сириуса слышали даже в Уагаду.

Пропала! Двоюродная племянница пропала! Вот она была, а теперь её нет. Сириус перерыл весь песок в ограждении, вызвав ярость маленьких строителей и пекарей, чьи труды пострадали. Ничего! Тогда Бродяга заметался по площадке, отчаянно вспоминая, во что была одета Нимфадора. Он в упор не помнил. Бродяга её звал до хрипоты, страшно веселя чужого мальчишку в коляске. Но собственное имя Нимфадоре явно не нравилось: отзываться она не собиралась. Родители пацанёнка тоже не спешили воссоединиться с чадом.

Потеряв надежду отыскать племянницу самостоятельно, Сириус обратился к всевидящим Грайям, которые испокон веков обитают в каждом скверике и дворике планеты Земля, ведя наблюдение в любую погоду — тем самым сплетницам-бабулькам с намётанным глазом, чьи ядовитые языки перемывают кости всем местным и пришлым. Делегация старушек на ближайшей к площадке скамье долго шамкала беззубыми ртами, в итоге постановив, что ничего подозрительного не происходило. Версия о похищении фейри отметалась, красавиц в полупрозрачных платьях было бы сложно не заметить. Инопланетный корабль тоже мимо не пролетал.

Сириус запыхался и, пробежав пятый круг, согнулся пополам, упёрся ладонями в колени и жадно глотнул воздуха. Что теперь?

Мальчишка в коляске Доры тем временем начал подавать признаки недовольства: он начал швырять в Бродягу кубики. А попытавшись отобрать у непоседы мягкую игрушку Нимфадоры, Сириус получил ногой в нос.

— Ты кто такой, драчун? Тебя как звать-то?

Подкидыш оказался крепким орешком — он стоически молчал.

Самое худшее было впереди. Видимо, мимо проскакал третий всадник Апокалипсиса⁽¹⁾ в виде тележки с воздушной кукурузой, потому что мальчонке резко захотелось есть, в то время как Сириусу — плакать. Андромеда его обезглавит и повесит голову в холле вместо эльфячьей.

Он не был уверен, что ребёнку, доставшемуся ему по воле злого рока, можно есть «сосисочную жабу»⁽²⁾, но ничего другого более или менее подходящего в забегаловке на углу не оказалось. В своё оправдание Сириус соскрёб с сосиски луковый соус, прежде чем угостить ею мальчика. Куда девать ребёнка, он понятия не имел.

Сириус достал сквозное зеркало и в панике начал выкрикивать имя лучшего друга. Джеймс не показывался целых две вечности, а уж когда его встревоженное лицо появилось в границах рамы…

— Беда! — завопил Сириус, тряся волшебный прибор, как погремушку.

— Что случилось? — ужаснулся Поттер.

— Сириус, где ты? — а это уже Лунатик. — Почему у тебя волосы в песке?

— Потому что я копал! У меня ЧП! Меня колотит! Конец света! А что это ты делаешь у Сохатого, Ремус?

— Я пришёл к мистеру Поттеру за зельем, которое мы не называем, — тихо ответил Лунатик. — Что у тебя приключилось? Кто тебя колотит? Кого ты закопал? Труп? Снейп жив?

— Никто никого не колотит. И никого я не закапывал.

— Он опять нас разыгрывает, — шепнул Джеймс.

Сириус закатил глаза.

— Бродяга, мать не била тебя Круциатусом?

— Парни, эта шутка устарела. Уж лучше бы била! Я потерял Нимфадору!

— Кого?

— Нимфадору!

Джеймс тяжко вздохнул.

— Сириус, я уже говорил, что хомяки долго не живут. Особенно твои хомяки. Смирись. Она отправилась в небесный Хомяксвилль. К слову, когда ты прекратишь давать своим хомякам вычурные имена?

— Нимфадора — моя племянница! К слову, — Бродяга скопировал едкий тон Сохатого, — моего последнего хомяка зовут Арчибальд, и это нормальное имя! И он пока жив!

Ремус нацепил осуждающее выражение лица. Оно отлично ему удавалось.

— Ты опять взял сливочное пиво у Наземникуса? Сириус! Сколько тебе повторять, что Флетчер его чем-то разбавляет!

— Какой ещё Флетчер?! — вскричал Сириус, ошарашив своих друзей. — Нимфадора — дочь моей кузины Андромеды. Совсем маленькая ещё — кнопка. Я согласился посидеть с ней…

— Ясно, — перебил Джеймс. — Ты, конечно, отвлёкся, а ребёнок исчез.

— Да! — облегчённо выдохнул Сириус, обрадовавшись, что Сохатый понял его с полуслова. — Постой, что значит «конечно»?

— А что это у тебя там булькает?

Сириус оглянулся, бросив неодобрительный взгляд на коляску. Её захватчик болтал ногами, попивая купленный Сириусом лимонад через трубочку и икая.

— Мы не булькаем, а пьём персиковый сок. В общем, звучит, как бред сумасшедшего, но вместо пропавшей Нимфадоры в нашу коляску забрался какой-то мальчишка и никак не хочет из неё вылезать. Я тут всё обыскал! Чей он — понятия не имею, а где моя Тонкс — и подавно.

— Тонкс! — воскликнул мальчишка, заулыбавшись.

— Да уж, — немногословно заметил Лунатик. — Где вы находитесь? Мы сейчас придём.

— Мы в сквере возле памятника… — Сириус приставил ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не мешало прочесть имя, выгравированное на постаменте, — …не могу прочесть. Какой-то представительный мужик с книжкой. Ремус, ты обязан его знать! Ты знаешь всё! Я подумываю превратиться в пса и попробовать найти Нимфадору по запаху. В конце концов, у меня в заложниках её любимая игрушка! Но куда тогда девать этого любителя лимонада? Может, авроров вызвать? У них есть штатный нянь? А как быстро фейри аппарируют, вы в курсе? Они когда подменышей подсовывают, на пол ребёнка вообще смотрят или не заморачиваются?

— Подменышей?!

— А кто это ещё? Точно не человек! Он ест, как будто неделю сидел на диете Нарциссы! Чудовище.

Сохатый и Лунатик переглянулись.

— Ты, главное, не паникуй, — сказал Джеймс.

— Я не паникую! — возразил Сириус.

— Паникуешь.

— А знаешь что? Пожалуй, ты прав, — едко произнёс Сириус. — Я паникую. Это же не твою голову Андромеда повесит в холле вместо эльфячьей башки! — проорал он в зеркало, не обращая внимания на отшатнувшихся от него магглов. Казалось, даже памятник отпрыгнул подальше от Бродяги. Голуби, клюющие чёрт-те что на газоне, взвились вверх и кинулись врассыпную.

— Мы уже в пути. Жди, — отрезал Ремус.

— Возьмите пепел.

— Зачем?

— Буду голову посыпать.

— Сиди смирно! — напоследок велел Джеймс, и зеркало померкло.

Бродяга окончательно приуныл. Он пожевал подгоревшее тесто, оставшееся от «сосисочной жабы», надеясь, что прошедший мимо констебль в забавном пробковом шлеме с ремешком на подбородке не примет его за похитителя детей. Или за беглеца из ближайшего сумасшедшего дома.

— Эй, Сириус! — зеркало вновь подало признаки жизни.

Бродяга схватил ручку и поднёс зеркало к лицу. Джеймс снова вышел на связь. Он куда-то бежал, поэтому изображение скакало.

— Вопрос провокационный, но постарайся сохранить спокойствие.

Сириус напряжённо прищурился.

— Ну?

— А ты уверен, что у тебя с самого начала была племянница, а не племянник?

Сириус открыл рот, чтобы ответить, но, когда понял, что хорошего ответа у него нет, снова закрыл его. Он с подозрением покосился на ребёнка, который играл с Лупо, комментируя происходящее на понятном только ему наречии. Перед мысленным взором за один миг пронеслись все события дня в быстрой перемотке.

— Уверен?

— Процентов на девяносто девять.

— Понятно, — подытожил Сохатый и отключился.

— Всё-то ему понятно, — буркнул Сириус, надув губы. Ему в голову пришла гениальная идея — опросить главного свидетеля исчезновения. — Эй, чудовище! Ты своё имя вспомнил? Нет? Тогда я буду звать тебя «Чудом». А у тебя мама, папа есть, Чудо?

— Да!

— А где они? Как зовут твою маму?

— Мама!

Сириус издал драматичный вздох.

— Класс! А живёшь ты, видимо…

— Дома!

— Ясное дело.

Джеймс и Ремус показались в сквере через пять минут. Лунатик велел Сириусу успокоиться и дал ему какую-то карамельку, у которой был ярко выраженный вкус валерианы. Войдя в курс дела и выслушав историю пропажи Нимфадоры с самого начала, друзья приняли решение разделиться и обшарить округу ещё раз. Вскоре стук ботинок мародёров полетел над брусчаткой. Сириуса же после волшебной конфеты накрыло волной спокойствия. Что Лунатик ему подсунул? Он заметил, что и мальчишку сморило после еды.

Неподалёку раскинулся искусственный водоём. С каменного мостика магглы бросали хлебные крошки плавающим внизу уткам. Сириус взял ребёнка на руки и подошёл с ним поближе к воде. Птицы подбирали угощение, ныряли за намокшим хлебом вниз головой, зависая на поверхности воды, как поплавок, виляли хвостиками. Птенцы, плывущие следом за мамами-уточками, смешно подгребали перепончатыми лапами в оранжевых гольфах. Дружное кряканье вызвало у Сириуса улыбку. Мальчик на руках притих, следя за утками.

— Это ваш младший брат? — поинтересовалась вдруг пожилая дама, протянув малышу горбушку от булки. — Хочешь покормить птичек? Брось это уточкам.

— Брат? — переспросил Сириус. Он по-новому взглянул на мальчика. Удивительно, но тот и правда был отдалённо похож на Регулуса. А Регулус, как говорили взрослые, был похож на Сириуса, так что ничего удивительного, что старая леди так решила.

Мальчик покусывал ухо мягкой игрушки.

— Так ты его обслюнявишь, дружок, — Бродяга попытался осторожно забрать игрушку, как вдруг чуть не выпустил свою ношу из рук. У мальчишки вместо носа был клюв. Самый настоящий утиный клюв!

Сириус зажмурился и опять открыл глаза.

— О Мерлин, — просипел он слабым голосом, но всё же повернул голову ребёнка так, чтобы стоящие рядом люди не увидели «оклювившееся» лицо. Сириус бочком отошёл на приличное расстояние от водоёма и достал зеркало.

— Джеймс!

Сохатый откликнулся моментально.

— Нашлась?

— Не уверен, но вам с Лунатиком надо срочно это увидеть!

Через минуту друзья очутились рядом, с недоумением таращась на «чудовище» на руках Бродяги. Это было незабываемое зрелище. Затем ребёнок громко чихнул, и у него резко отросли кудряшки. У Джеймса глаза на лоб полезли.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — шёпотом спросил Ремус, переглянувшись с Сириусом.

— Как теперь спать по ночам после увиденного детёныша утколюда? Человекутки? Селезновека?

— Я, конечно, не специалист, — прокашлявшись, сказал Джеймс. — Детские выплески магии вообще могут выглядеть… так?

— Я тоже не специалист, — произнёс Ремус тоном специалиста. — Однако это единственное подходящее объяснение. Похоже, перед нами юный образчик метаморфизма. Сириус, это не заразно. Ты можешь не держать малышку на вытянутых руках?

На Сириуса снизошёл покой. Он осторожно забрал игрушку у Чуда и осмотрел. Было видно, что с Лупи почти не расставались. С ним спали, так как пластмассовый нос съехал в сторону от частых прижиманий. Искусственный мех кое-где свалялся, а фетровые ладошки побурели. Лупи отдалённо был похож на собаку, и, кроме вязаной шапочки, носил он такого же горчично-жёлтого цвета шарф.

— Никак не пойму… Это пёс? — проронил Сириус. — Здорово же его помяло. Вся морда всмятку.

— Как у тебя после двенадцати часов сна, — ввернул Джеймс.

Ребёнок сверкнул глазами. Никто не смел обижать Лупи.

— Это волк, Сириус, — сказал Ремус, тепло улыбнувшись. — Герой маггловского мультфильма⁽³⁾.

Ремус вернул игрушку Чуду.

— Он тебе нравится, да? Это твоё?

— Моё, — крякнуло Чудо. — Лупи — мой друг. Он хороший волк.

— Тебя зовут Нимфадора?

Чудо насупилось, вздёрнув клюв.

— Нет!

— Её зовут Тонкс, — усмехнулся Сириус, произнёс заклинание и наполнил воздух сотней мыльных пузырей.

Девочка ахнула, а её личико вернулось к изначальному виду.

— С ума сойти, — выдохнул Джеймс. — Знаете что? Это самый первоклассный розыгрыш, какой мне доводилось видеть.

Сириус ткнул его локтем под рёбра.

— Розыгрыш, говоришь?! А у меня на сердце во-от такой рубец остался! Вот такой, понял?

— Растёт маленький мародёр! — вытерев невидимую слезу умиления, растроганно сообщил Джеймс. — Или мародёрка? Ремус, есть такое слово? Ау! Эй, слышишь?

Лунатик только и делал, что глупо улыбался.

— Меда могла бы и предупредить, что её дочка — метаморф, — ласково проворчал Сириус и строго посмотрел на племянницу. — Если расскажешь матери, чем я тебя кормил, больше никогда не буду с тобой сидеть! И мы не пойдём смотреть на уточек!

— Думаешь, она понимает? — весело спросил Джеймс.

— О-о! Она всё прекрасно понимает. Верно, Тонкс? — сказал Сириус, а та заливисто рассмеялась.

Вскоре он понял, что Меда попросту не могла его предупредить, так как открывшиеся у дочки способности шокировали её саму. Это был самый необычный первый магический выплеск из всех, о котором им доводилось слышать. Между тем Нимфадора вовсю экспериментировала с обликом. Иногда она меняла его случайно, заинтересовавшись кем-то, но чаще всего перенимала черты того, кто ей нравился. Время шло, в мальчика, она, слава Мерлину, вроде как, больше не превращалась. Зато её волосы зажили некой своей жизнью: их цвет менялся по сто раз на дню!

— Это у неё от Розье, — говорила Андромеда. — Среди Розье были метаморфы. Не думала, что этот дар передастся Нимфадоре.

— Да это же восторг! — Сириус жутко завидовал племяннице. — Отвал всего! В школе ей точно скучать не придётся. Можно самой себе пропуски в Хогсмид выдавать, а уж сколько устроить розыгрышей над Филчем!.. — Бродяга фонтанировал идеями и не сомневался в том, что пока маленькая Тонкс не приедет в Хогвартс, она точно не даст заскучать своим родителям.

1) Третий всадник Апокалипсиса скачет на чёрном коне и олицетворяет Голод.

Вернуться к тексту

2) «Жаба в норке» (англ. toad in the hole), или «сосисочная жаба» (англ. sausage toad) — традиционное британское блюдо. Считается, что название связано с тем, что колбаски после запекания «выглядывают» из углублений в кляре.

Вернуться к тексту

3) Loopy De Loop — короткометражный мультсериал, созданный Уильямом Ханной и Джозефом Барбера (наиболее известны благодаря продюсированию мультсериала «Том и Джерри»). Лупи — добрый волк, который мечтает избавить мир от предубеждения, что все волки — злые. Он постоянно совершает добрые дела, но в ответ получает только подозрения и неблагодарность из-за плохой репутации его вида.

Вернуться к тексту