Рождение дракона (джен)

Было очень жарко.

Джон чувствовал этот жар каждой косточкой, каждой клеточкой тела; пепел оседал в легких, летел в глаза, мешая увидеть то, что было там, за киноварной пеленой.

А может, за ней и не было ничего? Может, она бесконечна?

Джон снова зажмурился, ощущая, как пот струится по шее. Перед глазами продолжали плясать золотистые и оранжевые искры, где-то трещало дерево, или, может, это трещала в огне его кожа, или все это было только сном, Джон не смог бы сказать наверняка.

Искры взмывали к небу, складываясь в фигуры. Серебристый с золотом дракон раскинул над Стеной свои огромные крылья и извергал ярко-оранжевые языки пламени. Потом он сам превратился в пламя и рассыпался в воздухе, а Джон вдруг оказался в крипте под Винтерфеллом, где, минуя ряды давно усопших каменных королей, к нему неторопливо приближалась девушка.

Арья, на мгновение подумал Джон, но почти сразу понял, что ошибся.

Девушка была значительно старше, в чертах отражалась глубокая скорбь, и с длинного лица на Джона смотрели печальные глаза Эддарда Старка. В руках она держала голубую розу, кровь капала с лепестков, исчезая во тьме, и в следующее мгновение Джон осознал, что находится уже не в крипте, а в незнакомой башне со светлыми стенами из песчаника.

Широкие окна обильно пропускали солнечный свет, а женщина на кровати рыдала; плакал и мужчина, сжимавший ее ослабевшую руку. Пахло кровью и смертью.

— Обещай мне, Нед...

Башню заполнил неестественно громкий плач ребенка. В воздух взметнулись сотни окровавленных голубых лепестков, после чего комната исчезла, и Джон увидел широкую бурную реку с зеленоватой водой и заросшими камышом берегами. Он слышал боевой рог, и ржание десятков лошадей, и звуки сражения, но в реке были только крупный олень, чьи рога странным образом напоминали корону, и ярко-алый дракон в нагруднике из драгоценных камней.

Ветер пронесся по прибрежной траве, шепнув:

— Дитя льда и огня... Кровь от крови дракона... Должно быть три головы... Должен быть третий...

А потом рубины брызнули с разбитого драконьего панциря, и вода в реке превратилась в кровь.

Джон моргнул. Кровь исчезла. Теперь перед ним раскинулось бескрайнее поле, подсохшее и пожелтевшее от беспощадно палящего солнца. Он наугад побрел куда-то сквозь высокую траву, пока не увидел девушку, которая брела ему навстречу. У нее были короткие серебристые волосы, а из одежды — одни только лохмотья. Она растерянно оглядывалась по сторонам и, казалось, даже не замечала Джона, хотя они находились всего в нескольких шагах друг от друга.

Джон попытался окликнуть ее, но голос его не слушался. Девушка вдруг посмотрела прямо ему в глаза.

«Что с тобой? — хотелось крикнуть ему. — Ты попала в беду?»

— Огонь не может убить дракона, — прошелестела девушка и вдруг сама превратилась в дракона, взвившись к самому небу.

Джон закашлялся от поднятой ею пыли, а через некоторое время понял, что поле исчезло, а сам он лежал на земле, в груде золы и сажи, и вокруг раскинулся подтаявший от огня снег. Рядом с кострищем столпились черные братья. Джон заметил отразившийся на их лицах ужас, когда пошевелил рукой и слегка приподнял голову.

Он был совершенно нагой, от макушки до пят перемазанный копотью, но невредимый. Осторожно ощупал недавние раны — они исчезли. Борясь с тошнотой и головокружением, Джон медленно принял сидячее положение, и черные братья бросились в рассыпную.

У кострища осталась только женщина в красном, а у ее ног вился Призрак.

Джон поглядел на нее:

— Не понимаю. Что здесь случилось?

Красная женщина шагнула к нему, протягивая ладонь. Она улыбалась.

— Случилось чудо.