О науке (джен)

С их последней встречи прошло без малого семнадцать лет, в течение которых случилось множество событий, одно наслаивалось на другое, отдаляя ее от их совместного научного прошлого.

Нина Шарп замедлила шаг. Когда до назначенного часа оставалась от силы пара минут, она засомневалась в необходимости новой встречи. Насколько он переменился? Каким стал?

— Нина, здравствуй.

Перед ней стоял Уолтер, поседевший и постаревший, словно жизнь отпечаталась на всем его облике, впрочем, как и на ней, и на Уильяме, наверное — морщинами, изменившимся взглядом — скромным, немного задумчиво-печальным. И все же — это он. Однокурсник, напарник, друг.

— Привет, Уолтер.

Они уселись на скамейку под еще зеленым раскидистым дубом и молчали, глядя на студентов вдалеке.

— Наша альма-матер.

Нина невольно перевела глаза на кирпичное здание старинного вида, усмехнулась, вспоминая годы учебы, но не заговорила, чувствуя себя не в силах подобрать нужные слова, осознавая неловкость этой беседы.

— Только студенты не те, — непринужденно добавил Уолтер, тем самым поймав ее ощущение.

— Я тоже это заметила.

— Будто старцы. Вот... — мимо прошла группа молодых людей, увлеченно тыкая в экраны телефонов. — Что это за штуковина?

— Мобильный телефон.

Уолтер скептически хмыкнул:

— То есть переговорное устройство?

— Да.

— Что в нем интересного? Это разве квантовая физика? — Уолтер говорил на полном серьезе.

— Уолтер, нам не понять.

— А помнишь, какие эксперименты ставили мы, будучи студентами третьего курса? — Уолтер оживился.

— Сравнил, — Нина усмехнулась снова, чувствуя, как излишняя напряженность покидает ее.

— Измельчали.

— Сейчас все работают на гранты, а не на открытия.

— Гранты? Это цивильное прихлопывание юных дарований?

— Ты уловил всю суть, мой друг, — кивнув, заметила Нина. — Однако настоящего ученого это не остановит, и ты это, Уолтер, знаешь.

Она опасалась, что он впоследствии вспомнит Уильяма, но смолчать не смогла, ведь, если отбросить все наросшее за последнее время — руководство, публичность, дипломатизм, то Нина сама, как ученый, была против политизации науки. Ей хотелось говорить об этом, но вектор развития "Мэссив Дайнемик" двигался не то чтобы вразрез с ее представлениями, а по рельсам, заложенным еще Уильямом.

— Ну, Нина, открытие не каждому дано сделать.

— Утешаешь? — она улыбнулась. — Я сама не брала в руки колбы и пробирки тысячу лет.

— А я скучал без них... там, — Уолтер отвернулся. Нину кольнуло сожаление:

— Ты же...

Уолтер, весь в себе, тихо покачивался на скамейке, блуждающим взглядом скользя по парку. Нина прикоснулась к его плечу.

— Уолтер, — мягко произнесла она. — Может, покажешь свою лабораторию?

— Лаборатория... — пробормотал Уолтер, потом встрепенулся. — Пошли. Как раз Астрид должна подоить корову, — он посмотрел на Нину. — А я сварю какао.