Сомнение (джен)

Однажды, в один из душных июльских вечеров, Аластор просто не вернулся с задания в положенный час. Минерва поднялась с кресла и прошлась по гостиной, пытаясь унять нарастающее беспокойство.

Вошла Гестия и расположилась на диване; Гидеон, похоже, задержался на кухне с Эдгаром. Почти все, отправленные с поручениями, кто, по подсчётам Минервы, уже должен был вернуться, пришли. Она подошла к окну, ожидая появления Муди, но конец магловской улицы был жестоко пуст.

Прозвучавший низкий, бархатистый голос Альбуса оказался необходим, и, тем не менее, внутри всё мучительно отозвалось из-за недавних тяжёлых бесед, где их полярные мнения схлёстывались и становилось нехорошо оттого, что попытки переубедить Альбуса в вопросе о спасении орденцев без промедления терпели крах.

Минерва усилием воли заставила себя обернуться и молча кивнуть в знак приветствия, попутно стараясь понять его состояние, что порой удавалось ей без труда.

Сегодня Дамблдор, против обыкновенного, почти сразу вышел, не разговаривая ни с кем. МакГонагалл кольнуло предчувствие чего-то неотвратимого и плохого. Она пробежала вопрошающим взглядом по всем сидящим в гостиной и удалилась, решив отыскать Альбуса, поговорить ещё раз и намекнуть, если не прямо спросить об Аласторе.

Дамблдор был в библиотеке, лихорадочно перебирая книги и открывая их одну за другой. На столе лежала мантия, свитки с печатью Министерства и стопка, видимо, отобранных фолиантов.

— Альбус, — Минерва закрыла за собой дверь.

— Да? — отозвался он, не отвлекаясь ни на секунду от дела. — Я вас слушаю, Минерва. Говорите.

— Есть новости от Аластора? — слегка взволнованно спросила МакГонагалл, надеясь, как всегда, на лучшее.

— Нет, а что? — Дамблдор взобрался на лестницу. Минерва опешила, но совладала с собой и спокойным тоном ответила:

— Муди до сих пор не вернулся. Вы знаете, с каким поручением он ушёл.

Альбус достал из кармана жилета серебряные часы, потом перевёл на МакГонагалл уставший и вместе с тем задумчивый взгляд.

— Время ещё позволяет, — сухо заключил он, отворачиваясь к полке. Оглушённая сказанным, Минерва невольно сделала шаг вперёд.

— О каком времени может идти речь, Альбус? Почему мы сейчас не разыскиваем, чёрт возьми, Аластора? — едва сдерживаемый гнев смёл последние доводы "за", окончательно поглотил остатки надежд на иной разговор. Минерва верила или пыталась верить, что Альбус её услышит.

— Поиски начнутся ровно в десять вечера, — спокойно, чуть тише обычного, проговорил Дамблдор. — А пока прошу перестать беспокоиться и заняться своим делом, — он не отставил в сторону поиск книг, даже не взглянул на ошарашенную МакГонагалл.

Минерва была повержена. Её всю затянул водоворот раскалённых эмоций и немых чувств. Она потерялась в этом ворохе обжигающих мыслей. Минерва пыталась осознать всё испытываемое и не могла — просто не хватало духу принять сей свершившийся факт полного безразличия, отказа от ответственности — по её нравственным меркам, её высоким моральным планкам.

Именно сейчас Минерва впервые не понимала, зачем она находится здесь и, главное, с кем, ощущая лишь едкую горечь от собственного бессилия.

— В таком случае, я пойду на дежурство одна, — хрипло произнесла МакГонагалл, желая одного — выплакаться, выкричаться где-то в одиночестве.

— Я с вами, — незамедлительно произнёс Альбус. Он разрушил её доверие, а теперь посмел сказать такое... Минерва ответила тяжёлым молчанием.

— Не возражайте. Так безопасней, — Дамблдор будто знал неоспоримую правильность своих слов и то, что она пока рассуждала здраво. Минерва нехотя также молча отошла от двери. Альбус, не глядя МакГонагалл в глаза, любезно пропустил её вперёд.

* * *

Рубиновый закат разливался по вечернему небу. Запах шин и асфальта перемешивался в знойном воздухе с благоуханием цветущих кустов, растущих вдоль тротуара, по которому шла Минерва бок о бок с Дамблдором в гнетущей тишине, казавшейся ей искусственной, неуместной для них двоих, но вырваться из того, что связывало их, теперь было попросту невозможно. В былые времена, до болезненного рубежа, они бы, наверно, рассуждали о трансфигурации или иронизировали над школьной программой Министерства. Минерва посмотрела на сосредоточенное лицо наставника и, не получив ответного взгляда, отвернулась. Так она и шла, погружённая в тягостные думы.

Внезапно руки Альбуса схватили Минерву и утянули за угол, от которого тут же отлетел кусочек камня.

— Что происходит? — МакГонагалл только теперь заметила, что Дамблдор вытащил палочку. Они находились в узком тупике, наполовину заваленном пустой тарой.

— Пожиратели смерти. Они установили антиаппарационный купол.

— Это засада, — МакГанагалл затрясло от выброса адреналина из-за моментально появившегося страха, ведь в дуэлях ей бывать приходилось, но в бою против группы — никогда.

— Не думаю, — последовал чересчур, как ей показалось, спокойный ответ Альбуса. Минерва перехватила твердый взгляд его ярко-голубых глаз. — Они повстречали нас случайно. Их цель — Муди, — он кивнул в сторону противоположного тупика, где прихрамывающий Аластор делал какие-то знаки Дамблдору. На Минерву сразу накатило облегчение — Аластор жив. Она порывалась уже бежать к нему в своей горячей поспешности, но Альбус остановил её.

В пространство между домами легла, словно штора, мерцающая паутина, перекрыв пустоту. Муди стал пересекать улицу. Заклинания Пожирателей смерти пытались сорвать защиту, однако они мягко вклинивались и тонули в светящихся переплетениях.

Муди, хромая, наконец дошёл до своих и обессиленно припал к подставленному плечу Дамблдора, Минерва подхватила его с другой стороны, и они скрылись за бочками.

Аластор тяжело дышал, глядя на них мутным взглядом. Его высокий лоб под слипшимися от пота волосами прорезала запёкшаяся глубокая царапина. На правой ноге вся тряпичная повязка пропиталась насквозь кровью.

Альбус мягким движением руки прошёлся по раненому бедру Муди, отчего тот закусил губу.

— Повреждена кость и задета артерия, — проговорил Дамблдор. — Кровь не останавливается из-за проклятия. Тебе необходимо в Мунго.

Аластор закрыл глаза, пытаясь справиться с болью, потом грубо сказал:

— Сделай хоть что-то! Я не хочу подыхать как собака!

— Я могу наложить только контрзаклятье.

— Валяй.

Дамблдор направил палочку на рану, и алые язычки лизнули ногу Муди. Он облегчённо выдохнул.

— Теперь уходите, — распорядился Альбус. — Для двоих у меня получится открыть в антиапарационном куполе проход.

— Но... как же вы?

Они посмотрели друг на друга. Лицо наставника было бесстрастным, однако взгляд был теплым, и это подействовало ободряюще.

— Идите.

— Я остаюсь! — самоотверженно заявила Минерва. Сейчас она чувствовала себя виновной за все свои мысли о Дамблдоре, оказавшиеся неверными, кощунственными.

— Уходите. Живо, — Дамблдор поднял палочку. За бочками послышались звуки. Минерва схватила Аластора и трансгрессировала.

* * *

Их дежурство, обернувшееся нападением, кончилось благополучно: Дамблдора спасли, Муди отправили в больницу, и всё вернулось на круги своя — часть орденцев ушла по домам, остальные поочерёдно выходили на новые задания.

Уставшая Минерва бесцельно бродила по штаб-квартире, думая о случившемся и пытаясь создать образ Альбуса заново, ведь теперь ушли все сомнения в нём и как в человеке, и как в руководителе.

Очень скоро жажда привела Минерву на кухню, где она обнаружила Дамблдора за поздним ужином. Она поняла, что вот он, этот момент, чтобы извиниться за несправедливо брошенные в гневе слова, но не знала, стоит ли делать это именно сейчас, когда Альбус даже не смотрел на неё и выглядел измождённым.

МакГонагалл молча налила из графина воды.

— Что же вы, Минерва, сегодня целый день на ногах? Присаживайтесь, — прозвучал спокойный голос Альбуса.

Минерва, помедлив, присела на стул. Дамблдор соединил кончики пальцев и устремил на неё задумчиво-глубокий взгляд, который тут же стал серьёзным и сосредоточенным.

— Мне неловко перед вами, — проговорил негромко Альбус. — Я сожалею, что мои действия вызвали совсем иную трактовку.

— Вы не обязаны... оправдываться. Ваш... — попыталась возразить Минерва.

— Минерва, — он поднял руку, и она замолчала. — Мне бы хотелось, чтобы вы знали о моей позиции с точки зрения руководителя, то есть, с моей высоты.

— Ваш поступок уничтожил моё неправильное представление. Я...

— Безусловно, Минерва, вы видели всё своими глазами. Однако вы считаете мои методы негуманными? Давайте порассуждаем. В чём вы усматриваете "минус"? — его взгляд нисколько не изменился, в нём отсутствовал интерес. Минерва вполне понимала, что задаваемые вопросы никак нельзя было назвать "интересными", скорее — насущными и остро-важными для них обоих.

— В чём для меня заключается "минус", как вы выразились? Так я скажу... — она нервно сглотнула. — Почему мы не действуем сразу, а медлим? Позволяем гибнуть соратникам? — её голос дрогнул. Альбус на долю секунды отвёл глаза.

— А вы полагаете, надо бежать спасать без оглядки? Бросить остальные дела на потом? — Дамблдор точно и безэмоционально следовал вектору диалога. МакГонагалл же контроль давался куда труднее, её чувства воспламенились с новой силой.

— Да, жизнь человека важнее!

— Тогда в плане образуются бреши, а выполнение поручений сдвинется на неопределённый срок, что повлечёт более крупные жертвы. В нашем положении дисциплина — это залог безопасности и, следовательно, сохранения жизней.

— Не наших... — выдохнула Минерва. Ледяные, по человеческим меркам, слова заморозили сердце, сковывая благородные порывы. — Но... вы правы... — тяжело прошептала она, хватая его за руку, пытаясь выразить ему свою поддержку и в то же время сама нуждаясь в ней.

— Здесь нет правых.

Во взгляде Альбуса была одна лишь боль.