Салон мадам Лаво (гет)

Все началось с уроков у профессора Трелони. По крайней мере, именно так Лаванда со скромной улыбкой отвечала тем, кто знал, чье лицо скрывается под причудливой пурпурной вуалью. В магическом мире в такую историю верили больше, чем в невероятное обострение интуиции после нападения оборотня. Только Парвати позволяла себе шутить про «волчье чутье», когда Лаванда раскидывала карты Таро и говорила то, что никак не могла узнать иначе.

Потому они все-таки и открыли салон предсказаний мадам Лаво, обещавший помощь в решении сложных ситуаций и гарантировавший полную анонимность клиентам. Лаванда не сильно верила в успех этой авантюры, но Парвати умела вдохновлять своими идеями.

«Ты будешь настоящей королевой магического мира, Лав», — с блеском в глазах заявляла школьная подруга. И взяла на себя всю организационную работу: поиск помещения в Косом переулке, подбор интерьера и даже создание логотипа, который Дин набросал для них по старой дружбе. Получившаяся картина в насыщенных фиолетовых тонах и правда завораживала сплетением арканов Жрицы и Звезды. Лаванде ничего и не оставалось делать, кроме как трактовать то, что рассказывали карты. Единственное, что изменилось, — она стала зарабатывать этим на жизнь.

И решила скрывать свое лицо.

После битвы за Хогвартс все вокруг интересовались судьбой настоящих героев, уж точно не Лаванды. Во время похорон и последующих награждений она валялась в бреду в Больничном крыле, так что одни думали, что Лав умерла, другие — что Фенрир искалечил ее, и мало кто знал, насколько Лаванда легко отделалась. Один почти незаметный шрам на шее и несколько — на ребрах. Сказочное везение, за которое скрипя зубами Лаванда поблагодарила Гермиону. Спасенная жизнь определенно важнее какого-то парня.

Так что только первые месяцы было смешно, когда ее клиенты теряли дар речи или лихорадочно бормотали старинные присказки, защищающие от инферналов или оборотней. А к моменту, когда Панси Паркинсон пренебрежительно оглядела их помещение и, узнав Лаванду, чуть сморщилась и спросила: «Разве ты не умерла?» — терпение лопнуло. и, отбросив колоду, Лаванда оскалилась, взмахом палочки затушила все свечи, прошептала:

— Конечно, умерла, Паркинсон. Оттуда и знаю, что миссис Малфой тебе не стать никогда.

Панси тогда исчезла из салона со скоростью молнии, а в следующий раз заявилась через год, рыдая и размахивая Ежедневным Пророком с объявлением о свадьбе Драко Малфоя и Астории Гринграсс.

— Как ты узнала, Браун, как?!!

Лаванда и сама до конца не знала ответ на этот вопрос, ей было очень неловко, что сказанные в сердцах слова и одна выпавшая на стол карта Таро оказались пророческими. Но потом вспомнила полные надежд и восторга фразы Парвати и с легким прищуром ответила:

— Называй меня мадам Лаво, Панси.

И так было правильно — окончательно поставить Паркинсон на место и надеть эту маску, пусть поначалу произошедшее и казалось Лаванде чужеродным. Она всегда хотела всем нравиться, вызывать улыбки и восхищение, но сила привлекла людей больше. И пугающая, пусть и мягкая и внимательная, мадам Лаво стала обожаемой и известной фигурой в Косом переулке — даже вредные чистокровные стервы приходили к ней. Куда популярнее, чем могла бы стать милашка Лаванда Браун.

* * *

— Мадам Лаво? — услышала Лаванда чуть хрипловатый мужской голос и тихо выругалась. Она иногда забывала использовать охранные заклинания перед выходом на улицу, но раньше ей везло. А сегодня, после и без того тяжелого дня, чересчур любопытный клиент тут как тут.

— Вы ошиблись, — прощебатала Лаванда и, обернувшись, кокетливо хлопнула ресницами. — Я ассистентка мадам Лаво. Она еще в лавке, но, боюсь, на сегодня прием окончен.

Рыжеволосый мужчина был смутно знаком, но у себя в салоне Лаванда его точно не видела. Неужели очередной муж какой-нибудь клиентки, который сейчас начнет распинаться о неприкосновенности частной жизни и угрожать Азкабаном?

— Боюсь, вы лукавите. — Незнакомец с улыбкой похлопал себя по одному из карманов кожаной куртки. — Одно простое заклинание подтвердило, что, несмотря на включенный свет на втором этаже, в помещении нет больше никого.

— Возможно, мадам аппарировала, — Лаванда пожала плечами.

— И, наверное, еще дня три назад, потому что из персонала в лавку приходили только вы. А клиентов принимать продолжали.

Мужчина снова улыбнулся, и Лаванда нервно сжала волшебную палочку. Щитовые чары в бытность ОД ей, к счастью, удавались.

— Чего вы хотите?

— Опровержения.

— Неужели без моих слов, — Лаванда окинула его оценивающим взглядом, — у вас нет сил доказать, что ваша возлюбленная зря подозревает вас в измене?

— Измена? О нет, — из горла мужчины вырвался отрывистый смешок, — полгода назад к вам приходила моя мать.

— И?

— Вы сказали ей, что на рождественский ужин я непременно приду с невестой.

— А должны прийти с женихом? — не удержалась от шпильки Лаванда.

— Ни с той, ни с другим, — он покачал головой. — А ваше предсказание превратило мой отпуск, который и без того бывает не слишком часто, в настоящий кошмар.

— Так расскажите маме, что мадам Лаво аферистка и шарлатанка. Поверьте, я нисколько не обижусь.

— Дело не в этом. — Мужчина сцепил пальцы в замок и медленно, будто каждое слово его безумно раздражало, произнес: — Ранее вы в точности описали ей будущую жену моего брата и даже обстоятельства их первой встречи. В подобной ситуации мне не отвертеться.

— Может, тогда стоит довериться судьбе?

— Мадам, во время работы мне встречались разного рода гадалки в обоих мирах. Единственным их талантом была богатая фантазия и умение улавливать желания клиентов.

— Вас не учили, что невежливо грести всех под одну гребенку? — Лаванда приподняла бровь, чувствуя, как закипает.

— Считаете, я не в курсе, как выгодно, когда герои войны чувствуют себя кому-то обязанными?

— Зато вы точно не в курсе, что отличает настоящего профессионала в моей сфере от дилетанта! — прошипела Лаванда, до конца не понимая, почему ее так тянет зацепить этого странного сына слишком переживающей матери. — Я забываю лица и имена, стоит моим клиентам уйти прочь.

«Иначе впору сойти с ума», — мягко согласился внутренний голос, и Лав почувствовала себя уверенней, хотя напускная доброжелательность мужчины окончательно испарилась. Он рассматривал ее словно раздражающее насекомое.

— Все, чего я хочу, чтобы вы написали матери, что ошиблись. Была не та фаза луны, духи из энергетического канала не так вас услышали — но никакой невесты у ее сына Чарли нет и не предвидится.

— Ни за что, — отчеканила Лаванда.

Своим картам она верила больше, чем людям. Через пару недель, получив очередную коробку конфет «Сердца Златовласки», она еще посмеется над этим с Парвати.

— А я ведь так хотел решить все цивилизованно, — с сожалением протянул мужчина, доставая волшебную палочку.

Лаванда резко вытащила из складок мантии свою, но этот Чарли всего лишь аппарировал из Косого переулка. И в воздухе повис только один вопрос: как он вообще умудрился пробраться во двор, где располагались служебные входы и выходы?

* * *

Когда до Рождества оставалось чуть меньше двух недель, лавки центра магического Лондона буквально дрожали от толп суетящихся волшебников, капризничающих детей, музыкальных коробок и взрывающихся праздничных лент. Лаванда любила эту атмосферу праздника и надежды, хруст снега под ногами и сыплющиеся с неба белые хлопья гораздо больше, чем удушливо-знойное лето. Для нее середина зимы была временем накопления сил и энергии, которых хватало на весь грядущий год.

Но, кажется, Чарли, обиженный на весь свет, решил разрушить ее планы и поиграть на нервах.

Лаванда как раз наливала успокаивающий чай одной из постоянных клиенток, пытаясь вспомнить ее имя — Мэри или Элис, — когда дверь с грохотом распахнулась, и Чарли, весь в золе и саже, влетел в салон.

— Мадам Лаво, — трагично простонал он, рухнув на пол, — Фрэнки там не было, я все обыскал.

— Фрэнки? — оторвавшись от носового платка, с любопытством пискнула ее клиентка.

— Мой лечурка[1]… — продолжил Чарли. — Фрэнки — все для меня, я не мог спать с тех пор, как его украли.

«Он что же, возомнил себя новым Ньютом Скамандером или перепил с его внуком?» — с усмешкой подумала Лаванда, а Мэри-Элис уже развесила уши и взволнованно спросила:

— И вы его не нашли?

— Мадам Лаво сказала, что Фрэнки продали в нелегальные бега лечурок на юге Шеффилда… но те холмы совершенно безлюдны.

— Сассекс, мой дорогой, — не дрогнув, ответила Лаванда, даже слегка забавляясь ситуацией, — я говорила про юг Сассекса.

— Ваша память поразительна, мадам… Жаль, что в Аврорате мне сказали, что бегов лечурок никогда не существовало.

Губы Мэри-Элис сложились в изумленную букву «О», а Лаванда прикусила щеку с внутренней стороны, стремясь сохранить самообладание. Шутки ради опозорить ее решил? Лав лихорадочно крутила происходящее в голове, и зацепка все-таки нашлась:

— А что вам еще могли сказать, дорогой Чарли? Они ведь нелегальны .

В глазах мужчины мелькнула смесь удивления с уважением, но он решил доиграть роль до конца:

— А если я его все-таки не найду?

— Помните, — с особой нежностью добавила Лаванда, намекая, что не одна она читала детские рассказы Скамандера, — что вам следует обратиться за поддержкой к королю кубков, любезному Рольфу.

Мэри-Элис восторженно захлопала в ладоши, будто все происходившее предназначалось для нее, а Чарли тихо хмыкнул:

— Один раунд — не вся война.

* * *

— Почему ты попросила меня именно аппарировать? — спросила Кэти, разматывая с шеи яркий вязаный шарф. — У меня теперь голова кругом идет.

— Потому что за тобой непременно увязался бы он, — Лаванда подвела Кэти к окну, скрытому защитными заклинаниями, и указала на лениво бродящего Чарли. — Уже третий раз за неделю пытается выставить меня не пойми кем перед клиентами и несет всякую околесицу. Убила бы — так не хочется из-за такого придурка загреметь в Азкабан.

— Это же Чарли! — обрадованно воскликнула Кэти. — Удивительно: почти не изменился.

— Ты его знаешь?

— Немного: Чарли Уизли был ловцом и капитаном нашей сборной. Оливер хвостиком ходил за ним, пока тот не выпустился.

— Вокруг слишком много Уизли, — простонала Лаванда, глядя на расположенный прямо напротив магазин «Волшебных вредилок». — Теперь все еще хуже.

— А что вы не поделили? — удивленно спросила Кэти. — Он ведь такой славный и добрый, его обожал весь Гриффиндор.

— Славный? Чувство юмора у него, конечно, есть, но вообще он нервный упрямец — похлеще Рона.

— Значит, понравился тебе, — хихикнула Кэти.

— Нисколько, — процедила Лаванда, — теперь я буквально мечтаю, чтобы до Рождества на него налетела какая-то дура и не отпускала до конца семейного ужина Уизли.

В глазах Кэти продолжал сверкать вопрос, и Лаванда добавила:

— Оказывается, ко мне как-то приходила Молли Уизли — а ты ведь знаешь, как я быстро выбрасываю из головы клиентов и их вопросы. Я предсказала, что на это Рождество Чарли приедет к ним с невестой. Теперь он изводит меня, потому что я отказалась давать опровержение.

— О-у-у. — Кэти приобняла ее. — Лав, ты ведь знаешь, что есть агностики, которые просто не хотят ни во что верить. Тебя это сильно беспокоит?

— Пока меня беспокоит только твой визит, — решила перевести тему Лаванда. — Что натворил или не натворил Забини, что в твою активную подготовку к Рождеству вписалось посещение салона мадам Лаво?

— Он буквально ночами не спит из-за презентации своего архитектурного проекта. Может, я способна чем-то помочь?

— Давай посмотрим, — она улыбнулась и начала медленно тасовать колоду.

Энергия разливалась по телу, и, чувствуя легкое покалывание в пальцах, Лаванда выложила на стол шесть карт. Короткий кельтский крест был отличным вариантом для таких вопросов.

Звезда лежала основой всему раскладу, ее обрамляли два короля и девятка мечей.

— Боюсь, милая, с этой задачкой тебе не справиться. У Блейза вагон собственных страхов, и помочь может только мужская фигура, в которой он подсознательно видит отца. Такое ощущение, что именно этот мужчина знает, как правильно пнуть Блейза и направить его энергию в нужное русло.

— Фигура отца? Он же всех называет идиотами и никого не слушает.

Лаванда мысленно задала вопрос и вытащила еще три карты.

— Будешь смеяться, но, судя по выпавшим картам, это кто-то из наших профессоров. Учил его с детства, был мягок, но требователен… — она еще раз взглянула на карты, где на шестерке жезлов победивший на дуэли волшебник кланялся зрителям, и спросила: — Это не может быть Флитвик?

Кэти весело фыркнула, но уже через секунду в ее глазах мелькнуло озарение.

— Блейз ведь брал у него дополнительные занятия по дуэлям! Я предложу съездить нам в Хогвартс до Рождества.

— Хорошая идея, — с улыбкой кивнула Лаванда. — Надеюсь, Блейзу это поможет.

— Спасибо, Лав. — Кэти порывисто обняла ее. — Тебе самой, кстати, не нужна помощь? Если хочешь, я попрошу Оливера поговорить с Чарли. Да и Джордж тебе не откажет.

— О нет, Кэти, это моя битва. Вспомни, сколько сумасшедших ко мне заглядывало раньше. С одним противником, пусть он даже и Уизли, я как-нибудь справлюсь.

* * *

Даже несмотря на настроенную для большинства клиентов аппарацию, Чарли Уизли не оставлял попыток испортить Лав жизнь. Он поджидал ее после работы, хватал выходящих в Косой переулок клиентов за руки и умолял подтвердить, что мадам Лаво — живой человек, а не дух мщения, который наказывает его за случайные ошибки.

Иногда Лаванда даже посмеивалась над этими фокусами, но чаще злилась. До Рождества оставалась неделя, и ей меньше всего хотелось постоянно оглядываться и просчитывать свои шаги из-за одного упрямца.

Так, в очередной вечер она делала расклад двум братьям, которых водила за нос весьма прагматичная девица, любящая вообще третьего, когда Чарли Уизли взломал ее защитные заклинания и ввалился в салон.

— Мадам, мой брак… он погублен окончательно, дорогая Виола никогда не простит моих подозрений.

Клиенты с легким неодобрением уставились на Лаванду, и глаза Чарли засияли самодовольством, но теперь ее почти невозможно было застать врасплох.

— Простите, Чарли, в последнее время ко мне приходило очень много людей. Вы мне не напомните, что же произошло?

— Вы рассказали мне об измене моей драгоценной Виолы… У меня не было и малейших сомнений, и я хотел одного — узнать имя соперника. Я подлил в кофе жены сыворотку правды. И оказалось, что мы жестоко ошиблись.

— Она вам не изменяла? — спросил один из клиентов.

— Нет… А узнав, что я настолько не доверяю ей, — потребовала развод. Я не представляю, как дальше жить.

Впервые в жизни Лаванда мысленно поблагодарила почившего Снейпа и сочувствующе вздохнула:

— Вы же рассказывали, что Виола — невыразимец. Они умеют сопротивляться сыворотке правды. Вы использовали также и легилименцию?

Чарли несколько раз моргнул: он, определенно, позабыл об этом факте, а Лав, видимо, воспринимал как дуру, знающую только Астрономию и Прорицания.

— Мне так жаль, милый Чарли, но, возможно, это и к лучшему. Вы сможете начать новую жизнь с чудесной и достойной девушкой, и это несказанно обрадует вашу матушку.

Последнюю фразу она точно сказала зря. Чарли зло прищурился и, сжав кулаки, молча вышел прочь. Клиенты какое-то время продолжали недоуменно смотреть ему вслед, а Лаванда беспокойной интуицией чувствовала, что в следующий приход Чарли Уизли ее не ждет ничего веселого.

* * *

Так и случилось. Лаванда распределяла внезапную очередь из клиентов, которым было весьма тесно в узеньком коридоре, когда Чарли втиснулся в толпу, прижимая к груди какой-то сверток.

— Мадам Лаво, скажите, это действительно кости моих крошек?!

На пол посыпались бледно-желтые кости, по очереди пробежала взволнованная рябь, а Лаванда оцепенела.

Она будто вернулась на пять лет назад, и фотография пропавших малышек Долли и Китти встала перед глазами. Лав была всего лишь человеком и иногда ошибалась. Разве она могла представить, что туз кубков, лучшая карта во всех отношениях, указывала на свое самое редкое значение — небеса. Аврорат нашел их растерзанными последними оборотнями из стаи Фенрира, и Лаванда все еще винила себя за то, что не смогла этого увидеть и, может быть, помешать.

Она всхлипнула и выбежала прочь, не в состоянии вымолвить и слова.

Во дворе с техническими выходами не было ни души, и, упав на ступеньки, Лаванда спрятала лицо в ладонях и заплакала от обиды, несправедливости и нахлынувших воспоминаний. Она старалась всем помогать, а в ответ получала осуждение от тех, кто даже не брал в толк, сколько души и энергии она отдавала.

— Совершеннейшее дежавю, не находишь? — услышала Лаванда и испуганно подняла глаза. Джордж, выпуская дым в другую сторону, сидел перед ней на корточках. — Мои сигареты и твои слезы из-за моего непутевого братца. Хорошо, что в этот раз из-за другого.

— Не знала, что ты вернулся из Орландо, — Лаванда сделала глубокий вдох, пока Джордж устраивался рядом на ступеньках. — Как все прошло?

— Будем открывать филиал весной, так что я заработал рождественский подарок.

— Я рада, — Лаванда положила голову Джорджу на плечо, и, хотя слезы все еще текли по щекам, становилось немного легче.

Они не были близкими друзьями, но всегда могли найти общий язык и умели подбодрить друг друга. После расставания с Роном именно Джордж нашел Лав на Астрономической башне и подобрал нужные слова, чтобы она перестала убиваться. И именно Лаванда первой узнала об отношениях Джорджа с Анджелиной и смогла убедить его, что любовь может прийти нежданно-негаданно, и никто из них не предает память Фреда.

— Ты ведь не сделаешь куклу-вуду моего братца? Чарли — дурак, и даже травма юности, связанная с предсказателями, не оправдывает его, но он мне все равно дорог.

— Устану на всех придурков кукол делать, — проворчала Лаванда.

— Спасибо, малышка Лав… — начал Джордж, но звук осторожных шагов заставил его замолчать. Через двор прямо к ним шел, разумеется, Чарли.

— Сможешь не убить его? — уточнил Джордж, подавая ей руку.

— Только ради тебя.

Джордж подмигнул, открыл дверь черного входа в свою лавку и быстро исчез внутри, а Чарли засунул руки в карманы и встал прямо напротив Лаванды.

— Когда младший брат смотрит на тебя как на мудака, начинаешь понимать, что немного перегнул палку.

— Неужели?

— Я не хотел обижать вас…

— Лаванда, — бесстрастно подсказала она.

— Я не хотел обижать вас, Лаванда, — повторил Чарли. — И вообще, когда девушки плачут… у меня сердце разрывается.

— Значит, при нашей первой встрече мне просто надо было разреветься? — приподняла бровь Лаванда.

— Мне действительно очень стыдно, — мягким тоном заговорил он, — но моя встреча с предсказателями в далекой юности была не из приятных. Сложно было отказаться от сопоставлений.

— Вас тогда обманули? — предположила она.

Чарли смерил ее задумчивым взглядом, будто оценивая, достойна ли Лаванда узнать правду, но ответил:

— Воспользовались моим доверием, чтобы пробраться в заповедник. Как я позже узнал, драконью кровь используют в разных ритуалах. И их целями были власть и обогащение, а никак не помощь людям.

— Я никогда не увлекалась той сферой магии, все мои инструменты — руны и Таро, — откровенно ответила она, — и мне жаль, что вам встречались те, кто не оправдал доверие.

Чарли неожиданно тепло улыбнулся и из валявшегося на полу камня парой заклинаний трансфигурировал красивое блюдо с руническими символами.

— Возьмете в качестве извинений? Мне теперь еще больше стыдно, что я так напугал вас драконьими костями...

— Я даже не знаю, что хуже, — буркнула Лаванда, — подозревать, что они человеческие или узнать о таком живодерстве.

— Лаванда, не думайте обо мне настолько скверно, — добродушно рассмеялся Чарли, — я только немного обворовал наш учебный макет.

Они еще долго общались в пустынном дворе, и Лаванда думала, что еще две недели назад совершенно не могла представить, что именно с этим человеком ей будет так весело за три дня до Рождества.

* * *

— Так как вы познакомились? — оживленно спросила миссис Уизли, положив на тарелку Лаванды еще один кусок индейки.

— Да-да, мне тоже весьма любопытно, — вклинился Рон, сверля их глазами.

— Это было очень романтично, — ответил Чарли, посмеиваясь, — Лав предсказала мне невесту, а я поклялся найти ее и отомстить. Кто ж знал, как все обернется?