«Плаксы» больше нет (гет)

Первый учебный день третьекурсницы Миртл Уоррен начался с того, что кто-то бросил заклинание скользких ступенек на лестницу, по которой она спускалась в класс для занятий по уходу за магическими существами. Едва успевшая ухватиться за перила Миртл всё никак не могла решить: невезучая она или всё же нет, раз не грохнулась, не переломала себе ноги и даже успела подхватить очки, съехавшие с носа?

Наверное, всё-таки невезучая. Миртл зашла в класс последней: провозилась на лестнице, пока собирала рассыпавшиеся конспекты и пыталась вспомнить контр-заклятье, чтобы вернуть ступенькам прежнее состояние и избавить школьную медсестру от толпы травмировавшихся учеников. Все уже расселись за парты, и оставалось только одно место рядом с угрюмым и диковатым гриффиндорцем, обладающим настолько крупным телосложением, что его часто принимали за старшекурсника — Рубеусом Хагридом. Она могла бы заныть, что ничего не видит с последней парты, но на уроках профессора Кеттлберна не требовалось смотреть на доску. Миртл пришлось, игнорируя насмешливые взгляды некоторых ребят, сесть рядом с Хагридом.

Сам чудаковатый гриффиндорец не был проблемой. Он не лез с неуместными беседами, предпочитая молчать, вёл себя спокойно и в магических зверюшках разбирался, пожалуй, лучше всех на потоке — это стало ясно ещё до того, как у их курса начались занятия по УЗМС. Учителя и старосты нередко ловили его с новой тайно пронесённой в замок тварью, не отвечающей общим стандартам по разведению домашних питомцев. Чего только стоил прошлогодний нюхлер, обворовавший полшколы и с трудом пойманный в гардеробе профессора Дамблдора…

Вообще ничто не было проблемой для Миртл, пока рядом не маячила Оливия Хорнби. К счастью, она не выбирала УЗМС, и на этих занятиях Миртл могла отдохнуть от неё и расслабиться. Другие не задевали её так сильно, как Оливия, и их можно было потерпеть.

* * *

Вскоре стало ясно, что лестница — дело рук Оливии. Но у Миртл не было доказательств. Разве могут служить доказательствами брошенная вскользь фраза «Ах, жаль, что ты всё ещё ходишь» и ехидные смешки от прихлебательниц Оливии? Да никто не стал бы её слушать, мало того, обвинили бы в разыгравшемся воображении и мнительности! Этот раунд остался за Оливией, решившей, видимо, перейти от словесных оскорблений к «магическим дуэлям».

Нужно было тренироваться, чтобы в следующий раз дать проклятой слизеринке достойный отпор. Прогулявшись однажды вечером по замку, Миртл нашла пустой, никем не используемый класс. Иногда хаотично движущиеся лестницы всё же приводили в полезные места — здесь можно было спокойно отрабатывать защитные заклинания. Миртл понимала, что лучше всего тренировать заклинания вместе с напарником, но у неё не было друзей. Во всей школе не было никого, кому она могла бы доверять.

Несколько недель всё шло прекрасно, а потом Оливия выследила её, узнала об этом классе и снова подло напала на неё со спины. Миртл успешно защищалась какое-то время — у неё уже сносно получалось Протего, но внезапно Оливия применила к ней Инкарцеро (и откуда только третьекурсница знала об этом специфическом заклинании?). Миртл не смогла ни уклониться, ни высвободиться из опутавших её тело верёвок, а её палочка отлетела слишком далеко, угодив под нагромождение старых парт и стульев.

Оливия торжествующе расхохоталась, склонившись над поверженной противницей.

— Мы сражались один на один, как ты и хотела, видишь?

Наглая ложь! Миртл не хотела драться ни с Оливией, ни с кем-либо ещё. Её просто выбрали «боевым манекеном», не спросив её мнения!

Она не стала ничего отвечать и гордо отвернулась от слизеринки.

— Полежи здесь, Уоррен, и подумай о том, какая ты жалкая, никчёмная, ничего не умеющая грязнокровка, — Оливия изловчилась и сдёрнула с неё очки. — А это будет моим трофеем!

Вдоволь наглумившись, Оливия ушла, оставив Миртл одну, почти ничего не видящую, в пустом классе.

Это было плохо. Очень плохо. Неизвестно, когда её хватятся соседки по комнате — им было настолько плевать на Миртл, что в лучшем случае они заметили бы её отсутствие на вторую, а то и третью ночь. Одни только мысли об этом заставили Миртл горестно всхлипнуть, а её живот — заурчать от голода. Человек может обходиться без воды всего три дня. Кошмарные три дня в одиночестве и темноте…

Нет, нельзя сдаваться! Надо попробовать добраться до палочки. Миртл запомнила направление, куда та отлетела. Ей повезло в каком-то смысле: Оливия плохо владела заклинанием, и верёвки не сковывали Миртл полностью, позволяли немного двигаться. Она собралась с силами и осторожно поползла к партам, извиваясь, как змея или гусеница, и периодически устраивая себе короткие передышки.

Ей почти удалось доползти до груды мебели в углу, когда она услышала снаружи шорох и тяжёлые шаги.

— Эй, кто-нибудь, отзовитесь! Я здесь! — громко крикнула Миртл и прислушалась.

Шум за дверью ненадолго стих, а потом звук шагов и вовсе стал удаляться от класса.

— Нет, не уходите! Мне нужна помощь! — практически завопила Миртл, со страхом думая о трёх днях, отведённых ей на выживание.

Неизвестный смилостивился над ней и зашёл в класс, осветив его Люмосом. Привыкшая к темноте Миртл недовольно зажмурилась.

— Не так ярко, я же могу ослепнуть!

— Эм-м… Уоррен? — пробасил её спаситель очень знакомым голосом и отвёл в сторону свою палочку (больше похожую на дубинку) с зажжённым огоньком, воспринимающимся Миртл, как прожектор маяка. — Чегой-то ты тут разлеглась?

— Хагрид! — радостно воскликнула она. — Меня связали. Помоги мне выпутаться, пожалуйста!

Он подошёл ближе, поставил на пол какую-то картонную коробку и склонился над девочкой.

— Кто это тебя так? — он неловко подцепил пальцами верёвки на её ногах, но те были созданы магически и не поддавались.

— Неважно сейчас! Это верёвки от Инкарцеро, ты не сможешь их разорвать грубой силой.

Хагрид воспринял это как вызов, но после пяти минут его напряжённого пыхтения и возни верёвки всё ещё надёжно опутывали тело Миртл.

— Я же говорила… Попробуй наколдовать Фините или позови кого-нибудь из преподавателей.

— Нет, — резко ответил Хагрид, насупившись. — Никаких преподавателей!

— Почему?

— Отбой уже был, нас поймают и влепят отработки, — он как-то странно покосился на свою коробку.

Внутри что-то зашебуршалось, и Миртл вскрикнула от неожиданности, позабыв о своём желании обругать дуболомного гриффиндорца и его не слишком обоснованную сейчас нелюбовь к отработкам.

— Да не боись, там просто паучок…

— Кто?!

— Паучок. Крохотный совсем, безобидный.

Если бы паук действительно был крохотным, он не шуршал бы так громко внутри коробки, но у Хагрида свои понятия о размерах…

— Хагрид! Немедленно освободи меня! И паука своего не выпускай!

— Ладно, щас… Как бишь там? Фините! — он просто махнул в её сторону своей дубинкой, и ничего не произошло, естественно.

Нужно было пробовать разные участки и тщательно следить за движениями палочки. Миртл не помнила, куда именно целилась Оливия, и это усложняло задачу. Стократно усложняло в случае с Хагридом, потому что он не хотел понимать инструкции Миртл.

За два месяца работы с ним в одной команде она уже привыкла, что ему следует всё тщательно разжёвывать, поэтому она приказала себе успокоиться, постаралась забыть про паука в коробке и принялась объяснять напарнику правильные движения палочкой.

С тридцатой попытки у них, наконец, получилось.

— Спасибо, ты отлично справился! — похвалила его Миртл, блаженно растирая затёкшие конечности.

— Дык как же… Не мог же я тебя бросить в беде, — засмущался Хагрид.

Теперь оставалось найти палочку и поскорее уйти отсюда. Миртл плохо видела без очков, ей пришлось наощупь излазить всё свободное пространство под партами и собрать с пола всю вековую пыль. Но это были сущие пустяки — главное, что она освободилась, нашла свою палочку и не умрёт теперь голодной смертью!

Отчистившись кое-как от пыли и грязи, Миртл снова взглянула на своего спасителя. Тот сюсюкался с пауком в коробке.

— Хагрид, а что ты делал, пока не нашёл меня?

— Да вот… для Арагога тайное местечко присматривал, — простодушно признался парень, кивнув на коробку. — Он подрос немножко, и я больше не могу прятать его под кроватью. Ты ведь не скажешь никому, что видела нас?

— Не скажу. Ты очень помог мне. Но не кажется ли тебе, что ему здесь не место?

Миртл прищурилась и осторожно заглянула в коробку, держась на почтительном расстоянии. Паук уже превысил размеры тарантула, но хорошенько рассмотреть его без очков не получилось. Девочка мысленно сделала себе заметку поискать книги о разновидностях пауков.

— Мне некуда его девать… Не хочу, чтоб у меня снова отобрали питомца. Думал спрятать в пустом классе, а тут ты оказалась!

— Боюсь, ты не можешь спрятать его здесь, об этом месте знает… ну, знают те, кто на меня напал.

— А кто они?

Миртл промолчала, не зная, стоит ли рассказывать Хагриду о своих проблемах. В конце концов, они просто работают вместе на одном из занятий. Они друг другу никто, и сегодняшний случай был разовым.

Хагрид, видимо, так не считал.

— Я тебя в обиду не дам! Скажи, кто?

— Лучше я декану своему скажу. Не бери в голову, незачем тебе лезть в эти дела.

Всё же он не отставал от неё и предложил проводить её до гостиной Рейвенкло. Миртл согласилась, не желая расстраивать его, но сперва подсказала ему ещё один пустой класс, присмотренный ею раньше.

Профессор Флитвик ещё не успел лечь спать и очень удивился, когда к нему в кабинет постучались двое потрёпанных и обвалянных в пыли третьекурсника. Миртл торопливо объяснилась с ним, пока он не подумал что-нибудь нехорошее про них.

Их не отругали за брожения по замку в позднее время, но Оливия успела подсуетиться и выложить своему декану, профессору Слизнорту, выгодную для себя версию событий: якобы Миртл первая начала кидаться оскорблениями. И в это легко было поверить — почти каждый третьекурсник охотно мог подтвердить давнюю вражду девочек. Слово никому не нужной «грязнокровки» весило мало по сравнению со словом девочки из уважаемой чистокровной семьи. Как Миртл ни пыталась отстоять свою честь, её не слушали. В конце концов, директор назначил двухнедельные отработки обеим студенткам — за несанкционированную дуэль. К счастью, Хагрида наказывать вместе с ними не стали, а то Миртл было бы перед ним неудобно.

Декан мало чем мог помочь ей, лишь забрал её к себе на отработки. Две недели Миртл помогала ему проверять эссе первокурсников, слушая рассказы о настоящих магических дуэлях, в которых декан принимал участие.

* * *

Будь Миртл слизеринкой, как и Оливия, она бы продумывала планы мести, но её вполне удовлетворило наказание обидчицы отработками и оплаченные новые очки, раз торжества правды не удалось добиться.

К тому же, Миртл интересовали совершенно другие вещи — серьёзные вещи, касающиеся жизни, смерти и здравого смысла! Она нашла в библиотеке книгу о пауках и поняла, что Хагрид пригрел акромантула. После очередной практики по УЗМС, проходившей на свежем воздухе, она оттащила его подальше от других студентов и спросила, где он вообще нашёл этого паука. В Запретном Лесу и окрестностях Хогсмида они не водились.

Хагрид в красках описал ей своё посещение «Кабаньей головы» — безбашенный гриффиндорец! Миртл никогда не взбрела бы в голову идея наведаться в подобное заведение. В Хогсмиде было много других замечательных (и безопасных) мест. Однако Хагрид мыслил иначе и считал свой поход в трактир и столкновение там с продавцом различных незаконных вещиц увлекательным приключением.

И он совершенно не думал о будущем своего ненаглядного акромантула! Эти твари были ядовитыми хищниками, вырастающими до гигантских размеров!

Хагрид её доводы не слушал, упирая на то, что его любименький Арагог «никого не будет кусать и убивать, если воспитать его добрым и хорошим». Он был в восторге от того, что паук понимал человеческую речь и учился разговаривать с ним, и восторг этот застилал ему глаза.

Сдаваться и отступать Миртл не собиралась, надеясь со временем убедить его избавиться от акромантула, пока он маленький и слабый.

— Прибить, пока он слабый кроха?! — вспылил как-то раз Хагрид, напрочь игнорируя факт, что «кроха» уже не помещался в отведённую ему для жилья коробку. — А если б тебя так хотели прибить, считая плохой на пустом месте, что ты б чувствовала?

О, она знала как минимум одного человека, считающего её мусором под ногами и мечтающего от неё избавиться. Но это не шло ни в какое сравнение с акромантулом!

— Просто подумай. Что ты будешь с ним делать, когда он вымахает с тебя ростом? Вдруг он перестанет тебя слушаться и укусит кого-нибудь, да даже меня?

Хагрид побледнел от ужаса.

— Не бывать такому. Не допущу!

— Такого никогда не случится только в одном случае: если его не будет в Хогвартсе, — категорично заявила Миртл, скрестив руки на груди.

— Значится, мы его переселим!

— И куда же?

— Куда-нибудь. Если чё, я его в Лес поглубже стащу, пусть там живёт, бедолага.

— Ага, чтобы он там кентавров с единорогами распугивал!

— Я запрещу ему их трогать. И других редких зверюшек тоже.

— Опять говорю тебе: ты не можешь быть уверен на сто процентов, что он всегда будет тебя слушаться.

— Но я уверен! — упорствовал Хагрид. — Арагог очень умный и преданный!

Продолжать подобные споры можно было до бесконечности.

* * *

Зимой Хагрид сменил коробку для Арагога на сундук, неизвестно где найденный. Миртл поверить не могла, что уступила ему и согласилась пойти вместе с ним, навестить паука и посмотреть на обновку. Чего только не сделаешь ради именинника…

— В чулане вот валялся бесхозный, я его от пыли пообтёр да мхом застелил… — объяснил Хагрид происхождение сундука, выглядя при этом подозрительно виноватым.

— За что я тебе очень благодарен, дружище! Мне нравится, чудесный мох! — успокоил его Арагог.

Миртл побаивалась это существо, разговаривающее неестественным скрипучим голосом, и не решалась подойти к нему поближе. Хотя Арагог, в меру своих сил и возможностей, старался вести себя с ней дружелюбно.

— В каком ещё чулане?

— На восьмом этаже есть один... Я как-то бродил да думал, чё мне с Арагогушкой делать. Смотрю: дверка неприметная ни с того ни с сего появилась! Открываю, а там кучи хлама всякого и вот этот сундучок.

Замок иногда предлагал очень странные вещи. Миртл решила потом сама посмотреть, что это за чулан такой с сундуками по первому требованию.

* * *

В этом учебном году Миртл решила остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы. Хагрид тоже оставался — идеальное время для решения проблемы с акромантулом.

Родители Миртл жили в глуши у дальних родственников с самого начала войны, добираться туда из Лондона было тем ещё удовольствием… Они не настаивали, чтобы их дочь непременно вернулась домой на праздники, но просили писать им почаще.

Арагог, переговорив с привыкшей к его виду Миртл, тоже пришёл к выводу, что в Запретном Лесу ему будет лучше, чем в заброшенном классе школы, полной вездесущих детей. Это радовало девочку — она беспокоилась, что паук упрётся и не захочет переселяться на холод после праздного житья под крылышком у заботливого Хагрида.

Они выбрали день (вернее — ночь) переселения, собираясь нарушить с десяток школьных правил и рискнуть собственными жизнями. Хагрид, правда, уверял свою подругу, что Лес не такой уж и страшный, если знать в нём нужные тропки. Он обладал каким-то особым чутьём лесника (Миртл надеялась, что оно у него действительно есть, иначе им крышка) и спокойно ориентировался в Лесу, не натыкаясь на опасности и ни разу не сворачивая с верного пути.

В школе осталось мало учеников и преподавателей. В Сочельник все будут заняты праздничными застольями и не должны заметить, что двое учеников рано ушли в свои гостиные и затем бесследно пропали. Дальше Миртл надеялась на способности Хагрида.

Уйдя из-за стола первыми, они переоделись в уличную одежду и встретились у главного входа. Хагрид легко нёс увесистый сундук с питомцем. Просто чудо, что их не поймали ни завхоз, ни преподаватели, ни единственный оставшийся в школе староста — слизеринец-пятикурсник Том Риддл, самый противный и въедливый из всех старост, по мнению Миртл. Она понимала, что мыслила необъективно, не могла простить ему его невмешательство в пакости Оливии Хорнби. Он видел, что она делала, слышал, что она говорила, знал, насколько это несправедливо по отношению к Миртл — но никогда не вмешивался, придерживаясь «слизеринской солидарности».

Миртл надолго запомнила прогулку по тёмному и заснеженному лесу. Рядом с мощным Хагридом, вооружённым добротным сундуком с ядовитым пауком внутри, конечно, было не так страшно. Но всё же двум третьекурсникам небезопасно находиться в лесу, полном недружественно настроенных магических существ.

Далеко забираться они не стали. Хагрид нашёл какую-то известную ему полянку и оставил на ней сундук. Потом долго разговаривал с Арагогом, напоминая тому правила поведения и питания, и долго прощался — даже, ничуть не стесняясь Миртл, всплакнул пару раз.

От себя Миртл добавила, что будет следить за деятельностью паука, чтобы он не надумал себе ничего «противоправного». Тот, подхалим несчастный, покивал и согласился, что это «разумно и правильно, приходите в гости почаще, не забывайте приносить с собой побольше вкусностей из замка».

Обратная дорога не заняла у них много времени и, благодаря Хагриду, обошлась без происшествий. А вот в замке… одному неугомонному старосте не спалось.

Риддл налетел на них в одном из тёмных узких коридоров, ведущих в башню факультета Рейвенкло.

— Так-так… два третьекурсника в зимних куртках шатаются ночью по замку, — брезгливо произнёс слизеринский староста, тыкая в них волшебной палочкой с зажжённым Люмосом.

— Мы на Астрономическую башню ходили, там холодно! — сразу нашлась с ответом Миртл.

— И что вы там забы… Нет, даже не хочу это представлять! По пятьдесят баллов с каждого. Завтра же сообщу директору!

Хагрид попытался возразить, но Миртл жестом остановила его. Это всё равно бесполезно — люди охотно верят во всё, во что хотят верить, и директор не исключение. Она уже в этом убедилась и не хотела тратить время понапрасну, пытаясь доказать недоказуемое. Сносить чужие насмешки, не имеющие отношения к действительности, ей тоже было не впервой.

Поэтому она просто показала Риддлу язык и утянула за собой недоумевающего друга.

* * *

Конечно же, оба факультета после праздников узнали, куда улетучилось по пятьдесят драгоценных камней в их песочных часах и почему третьекурсники открыли в новом семестре счёт по отработкам. Около недели передвигаться по школе было невыносимо, но потом все, кроме Оливии, забыли про них.

После той стычки в пустом классе Оливия больше не решалась бросаться в Миртл заклинаниями, но возобновила свои словесные атаки. Теперь они были направлены не на внешность Миртл, а на её «бойфренда, огромного и тупого увальня». Миртл понимала, что пора вырабатывать иммунитет к словам людей, мнение которых её не интересовало, но за Хагрида ей было обидно. Он не был тупым и неуклюжим, как считали даже ребята с его факультета, которые, по идее, должны были знать его лучше других. И он совершенно точно не заслуживал статус изгоя.

Однажды Оливия так надоела ей своим противным визгливым смехом и высказываниями, не достойными девушки из благородного семейства, что она в сердцах бросила в неё Силенцио и умудрилась попасть в цель. Не веря своему успеху, Миртл заодно выбила Экспеллиармусом палочку у беспомощной противницы (уж невербальными заклинаниями никто из них обеих не умел пользоваться).

Оливия допустила крупную ошибку — ей не следовало глумиться над Миртл в одиночку, больше никогда с того злосчастного вечера в пустом кабинете. В одну и ту же ловушку умный рейвенкловец не попадает дважды. Рейвенкловец, у которого есть друг — тем более.

— Итак, Оливия, я долго терпела тебя, но всему есть предел. Если ты ещё хоть слово скажешь про меня и моего друга, то до конца своих дней будешь вместо человеческой речи изрыгать изо рта вонючих слизней. Тебе всё ясно?

Та молча кивнула, попятившись от вооружённой двумя палочками Миртл.

— Найдёшь свою деревяшку у декана. И не смей преследовать меня!

Она понимала, что ведёт себя глупо и по-детски, но ей очень хотелось тотчас же побежать к Хагриду, чтобы похвастаться ему своими успехами. Тот нашёлся во внутреннем дворе замка, несмотря на отвратительную ветреную погоду. Миртл радостно прыгнула к нему и повисла на нём, вцепившись в его шубу.

— Я её уделала!

— Кого? Чего? — завертелся Хагрид, пытаясь снять девочку со своей шубы и разглядеть её довольное лицо.

— Оливию Хорнби!

— Это ещё кто?

— Неважно! Просто порадуйся за меня, я не безнадёжна!

— А была? — Хагрид, наконец, смог ухватить её и поднять на руки.

— Нет. Наверное, нет. На самом деле, мне очень повезло — у меня есть ты, Рубеус! Можно ведь звать тебя по имени? А ты зови меня Миртл!

— Ну хорошо, Миртл, — тот совсем растерялся, ничего не понимая.

Миртл, без алкоголя опьяневшая от своей храбрости, воспользовалась этим и нагло расцеловала Рубеуса в пунцовые от смущения щёки.

* * *

Прекрасный летний день тринадцатого июня Миртл провела вместе со своим теперь уже парнем. Ей незачем было прятаться в туалете на втором этаже — Оливия больше не имела над ней власти. Никто не имел.

Она пережила этот день и прожила ещё много дней после, не представляя, чего сумела избежать. Никто не вечен, даже староста Том Риддл. Любой может умереть в любую секунду, совершенно непредсказуемо. Но Миртл отсрочила свою смерть.