Not-so-Distant Star (джен)

«Ничего не останется от нас,

Нам останемся, может быть, только мы.

И крылатое бьётся пламя между нами,

Как любовь во время зимы».

Мельница — Любовь во время зимы ©

Зима в этом году пришла рано. Гремучая Ива как-то разом обронила свои листья, да так и осталась уныло дрожать в поле, обдуваемом всеми ветрами. Как по мановению волшебной палочки, могла бы сказать я, если бы шутка эта была уместной.

И потому я молчу. Стою, переминаясь с ноги на ногу, и молчу. А снег идет. Снег стелется по земле, слишком замерзшей, чтобы сопротивляться. Снег ложится крупными лохматыми хлопьями, которыми так любит играть мой кот. Снег сыплет прямо с неба. Снег неистовствует. Совсем не так, как в главном зале Хогвартса, но, надо признать, по-своему красиво.

Я снимаю варежки, грею окоченевшие пальцы, надеваю варежки и молчу. По-хорошему, мне надо бы отсюда уходить, так как кладбище не приносит ничего хорошего по определению, а в свете недавних событий и подавно. Но… Мой свет как-то внезапно померк, потому и бояться мне нечего. Больше нечего.

Я опускаюсь на колени, расчистив снег рукой, и закрываю глаза. Холодный воздух превращается в облачка пара, и они, облачка, поднимаются в небо. Я вытираю слезы. Когда-то давно, когда я еще не была главной заучкой факультета, а была дочерью обычных родителей, мы ходили по выходным в церковь. Я рассматривала красивые фрески, слушала молитвы на латыни, еще не зная, что через пару лет она, латынь, понадобится мне совсем не для божеских целей, и просто верила. В те времена верить в то, что добро обязательно победит все плохое, было легче и проще. Вообще, без волшебной палочки в кармане можно было жить своей жизнью, уверенно идти вперед, и знать, что всегда можно обвинить кого-то еще. Например, того, кому мы каждые выходные молились в церкви.

Я криво усмехаюсь сквозь слезы. Впервые за годы мне снова хочется молиться. Не за себя.

Гарри сидит у себя в комнате и пишет самопишущим пером письма без адресата. Мне хотелось бы ему помочь, пообещать, что все будет хорошо, что однажды…. Но лгать самой себе глупо, потому я пришла сюда. Тут, хотя бы, нет моих друзей, которые так ни о чем и не догадались. Ты знаешь, кажется, что помимо титула заучки я еще приобрела себе манию никому ненужной жертвенности. Хотела бы я тогда оказаться рядом с тобой…. Ты был бы счастлив, Гарри не писал бы каждый год письма в пустоту и не обвинял себя в несуществующих грехах, Рон…. А что Рон? У него иной нрав, как и у всего его солнечного семейства. Так было бы правильнее.

Я не смотрю на даты, я знаю, когда приближается она, одна из черных дат. Одно из проклятий ранней зимы. И потому я прихожу сюда. Все и так давно уже об этом знают, но предпочитают молчать. Что ж, я всегда была девчонкой со странностями. А в моей спальне пахнет виски. Совсем как когда-то, когда я впервые увидела тебя. Бродягу, повидавшего и пережившего слишком много, чтобы просто открыть свою душу. По-моему, собакой ты был куда более искренним, чем человеком, даже не смотря на то, что собаки говорить не умеют.

«Девочка, ты слишком умная юная ведьмочка». Знаешь, я не забыла…. Не забыла, как смотрела на вас с Клювокрылом, пока не заболели глаза, и Гарри не стал дергать меня за рукав. Вот так ты и улетел к звездам. Кто же знал тогда, что ты уйдешь за грань по-настоящему?

У тебя была бы семья. Был бы крестник, который делал бы ошибки, путал заклинания и не боялся бы смотреть в камин, зная, что никогда не увидит в нем тебя. Ты бы ворчал и радовался. У тебя был бы дом, и было бы кому писать письма. Ты пил бы с Ремусом виски, ты ждал бы зиму. Настоящую зиму во всем ее великолепии, а не кусочек неба из-за решетки Азкабана, как ты однажды рассказывал. У твоего дома был бы адрес, а у адреса было бы твое имя. Твое, написанное витиеватыми буквами на конверте, а не выжженное на гобелене, и уж тем более, не выгравированное на надгробье.

Смерть, ведь, ворвалась без спроса, ушла без победы, но триумф добра в тот раз оказался никому не нужен. Ты не вернешься.

Ты однажды застал меня с книгой заклинаний и пообещал научить тому, что в книгах не написано, если, конечно, такая умная, как я согласна принять помощь такого, как ты. Я растерялась, а ты хитро улыбнулся и ушел. Вот таким я тебя и помню: слишком странным, тайной, которую так хотелось разгадать, но время опять сыграло против всех.

Ты ушел на небо. Ты стал самой яркой звездой, недосягаемой в своей близости. В главном зале школы по-прежнему идет снег, а в моей спальне почему-то пахнет виски. Ночами где-то приглушенно воет собака, сводя с ума моего кота, а я смотрю в бархатно-фиолетовое небо и шепчу о том, чего так и не сказала.

Я скучаю, Сириус, и я хочу, чтобы ты увидел зиму, и чтобы за гранью тебе было хорошо.

До встречи. А письма от Гарри я, все же, отправлю в небо, порой даже иллюзии способны подарить нам счастье. До встречи у пламени костра.