Мята-шоколад и солёная карамель (гет)

— Квиетус, — произносит девушка, наведя палочкой, сделанной из древесины рябины, на своё горло. Считается, что ни один тёмный волшебник не был владельцем такой вещицы, и ни одна палочка, сотворенная из этого дерева, не приносила в мир зло, но, видно, это не так.

Теперь, когда её никто не слышит, она может перестать сдерживать слёзы и выплеснуть все эмоции, накопившиеся на протяжении этого страшного дня. Она плачет, не в силах остановиться, ненавидя саму себя, а в голове крутятся картинки прошедшего дня, которым не суждено растаять и забыться, они останутся с ней навсегда.

Соглашаясь, ей казалось, что она знает на что идёт, но ещё никогда Реин Розье так не ошибалась. Она думала, что сможет убивать, сможет пытать, но теперь ее одолевают сомнения. Сегодня она впервые лишила человека жизнь, причём близкого человека. Убитая ею женщина знакома ей с детства, она работала гувернанткой и воспитывала юную Реин вплоть до первого года девочки в Хогвартсе. Она была всегда так нежна и добра, отдавала всю любовь, которую сохранила, своей маленькой воспитаннице, зная, что больше девочке не от кого её получить. А сегодня та самая Реин убила её. И вот в мыслях девушка опять возвращается в тёмный просторный зал подвала.

Она вновь стоит посередине просторной комнаты; позади неё люди, чьи идеалы она презирает и ненавидит, среди них Бенджамин и Ребекка Розье, её милые родители. Прямо перед девушкой стул, а к нему привязана Миссис Линн. Женщина беззвучно плачет, понимая, что обречена и больше никогда не увидит свою семью. У Реин нет ни единого сомнения, хотя внутри одна боль. Выбора нет, эту женщину, подарившую ей любовь, которую не дали родители, все равно убьют, даже если сама Реин проявит милосердие, правда, если она так поступит, её саму будет ждать та же участь. Тогда погибнут двое вместо одного. Реин с радостью бы отдала свою жизнь, если бы смогла спасти чужую, вот только у неё нет такой возможности.

Ожидание смерти — страшная пытка, возможно, страшнее даже самой смерти, а Реин не должна продлевать мучения своей жертвы, поэтому, загнав свои чувства как можно дальше внутрь своего разума, она произносит:

— Авада Кедавра!

Голова Миссис Линн заваливается набок и больше не слышен тихий плач. Вот так всего лишь два слова способны оборвать жизнь того, кто мог бы ещё долгие годы наслаждаться проходящими днями.

Реин чувствует, как он подходит со спины, поэтому вновь закрывает свой разум на тысячи замков, чтобы никто не смог прочесть в ее глазах горечь потери и ненависть к себе. Он берет ее за руку и на нежной коже расплываются чёрные чернила. Пока проявляется рисунок татуировки, по всему телу проходит волна ледяного ужаса и тягучей жаркой боли.

— Поздравляю, Реин.

То, как он произносит её имя, скорее похоже на шипение ядовитой змеи, и вызывает чувство отвращения во всём теле, но девушка лишь кивает, никак не выдавая свои мысли. К счастью, она с детства знает, как спрятать себя настоящую за внешним безразличием и отрешённостью. Никто, кроме её верного наставника, не должен знать о её мыслях и чувствах, девушке хочется, чтоб этим достоянием владела лишь она сама.

Повернувшись, она видит, как её отец делает шаг вперёд, а за ним, как всегда робко, с выражением страха и смирения на лице, шагает её мать. Он идёт горделиво, так, будто его дочь совершила что-то великое, а не просто убила ни в чём не повинную женщину.

Конечно, он ею гордится. Теперь его собственная дочь стала Пожирателем Смерти. Ещё ни разу за семнадцать лет жизни своего единственного ребёнка Бенджамин Розье так не смотрел на него. Обычно в его взгляде читается лишь злость и презрение ко всем.

Реин ненавидит его, как и свою мать. Она никогда не забывает, как он бил её, а Ребекка смотрела всё с тем же выражением безмолвного подчинения на лице. Она помнит, как умоляла отца остановиться, а из её рта и носа лилась алая кровь, образуя лужицу на мраморном холодном полу. В тот день отец сломал своей шестнадцатилетней дочери три ребра, узнав, что она получает письма от бывшей гриффиндорки, а её мать даже не сдвинулась с места и не сказала ни слова.

В помещении есть немного знакомых лиц. Недалеко от родителей стоит Трэверс, его имя Реин не помнит, только знает, что два или три года назад он выпустился из Хогвартса. Его присутствие среди слуг Волан-де-Морта, как про себя девушка называла всех Пожирателей Смерти, её не удивляет. Он всегда вызывал в ней отвращение. Последний раз, когда она его видела, он был почти таким же, как и сейчас, лишь немного поправился. Вполне симпатичный, если не знать его.

Зато у стены она замечает Регулуса Блэка, его она знает гораздо лучше, и видеть его среди них не было никакого желания. Уже шесть лет они вместе учатся на одном факультете, хотя никогда толком и не общались друг с другом. Её наставник считает, что он ещё не потерян и его можно спасти, но сама Реин в этом сомневается. Она знает его брата. Ещё будучи на третьем курсе, она случайно познакомилась с Лили Эванс. Тогда Реин плакала в коридоре, расстроившись из-за плохой оценки, за которую её могли строго наказать дома, а добрая старшекурсница её поддержала и даже подошла к профессору МакГонагалл просить о шансе на исправление. Так они и начали общаться, для мародеров Реин была младшей сестрой. Девочка делилась с ними всем, что бы было дорого ей самой. Она могла рассказать им о самых сокровенных мыслях и отчаянных желаниях. Ближе всего она к Лили и Сириусу. Однажды, когда её друг уже учился на седьмом курсе, она даже призналась ему в чувствах, жаль только, у него оказалась девушка. Тогда Сириус посоветовал обратить внимание на своего младшего брата, с которым они были очень похожи внешне. Но Регулус был мрачен, а к тому же увлекался тёмной магией. Этим он напоминал ей отца, а любая мысль о нем пугала девушку. Но всё же ничто не помешало остаться Сириусу и Реин друзьями, особенно после знакомства с Марлин, которая стала ещё одной близкой подругой девушки. Вместе с Лили, когда Реин сбегала в гостиную Гриффиндора, они постоянно обсуждали мальчишек ночи напролёт, что навсегда осталось в памяти девушки.

Реин помнит и день, когда Сириус узнал о решении брата. В ту ночь он отправился в визжащую хижину, курил сигареты и плакал, а его друзья были вместе с ним, чтобы помочь и поддержать. Что скажет Сириус теперь, когда узнает о его маленькой сестрёнке? Он не простит ее, просто не сможет простить такого предательства, а она не сможет рассказать о том, почему сделала такой выбор. Это будет опасно не только для ее миссии и ее жизни, но и для жизни друзей, так что лучше молчать.

Регулус сильно изменился за прошедшие два года. Он стал выше, и теперь вряд ли кто-то может сказать, что Сириус привлекательнее, но он всё ещё похож на брата. Те же темные волосы, серые глаза, но взгляд другой — пустой. В нём не отражается ничего кроме равнодушия и безразличия. Наверное, также смотрит и она, Реин. Глядя на него, девушка задумывается, почему он все-таки стал Пожирателем. Сириус его очень любил. Регулус был единственным дорогим человеком для Сириуса в собственной семье, поэтому старший брат винил себя в том, что младший Блэк присоединился к Волан-де-Морту.

Из собственных мыслей её вырывают шаги, доносящиеся из коридора. Её отец идёт к ней в комнату. Реин ни за что не перепутает этот звук с чем-то другим.

Не больше, чем через минуту, дверь открывается, и на пороге появляется её отец. В руках он держит маленькую чёрную бархатную коробочку. Присев на кровати, он говорит:

— Я горжусь тобой и думаю, что ты заслужила небольшой подарок. — Произнеся эти слова, он даже пытается улыбнуться, что выходит у него плохо, как про себя отметила Реин. — Это кольцо передаётся из поколения в поколение, и теперь ты стала его достойна. Оно твоё.

Бенджамин Розье открывает коробочку, и взгляду предстаёт изящное кольцо из белого золота с крупным рубином. Он сам одевает его на палец дочери, в ответ она лишь произносит:

— Спасибо.

Он молча встает, ещё раз пытается улыбнуться и задерживается у дверей.

— О чем вы говорили с Регулусом Блэком? — Наконец решается спросить он.

— Ничего особенного. Он просто пригласил вместе пройтись по Косой Аллее перед началом школьного года.

— Надеюсь, ты согласилась. Он отличный молодой человек, гораздо лучше своего страшного брата. Представляю, каким потрясением был побег Сириуса для Ориона и Вальбурги.

— Наверное, так.

Поняв, что дочь не собирается продолжать разговор, Бенджамин Розье выходит из комнаты. В другой день он бы разозлился, но сегодня он доволен. Наконец-то его дочь достойна носить фамилию Розье.

Реин же оставляет кольцо на среднем пальце, гасит свет и падает на кровать. Теперь она думает о своей семье, которая входит в число «Священных двадцать восьми», чем её отец, конечно же, очень гордится. Но сон приходит быстро и незаметно, правда, он беспокойный, тревожный и полный напоминаний об ужасах прошедшего дня.

* * *

— Я не должен просить тебя об этом, но всё же попросил. — Дамблдор стоял как всегда прямо, лишь изредка поглаживал бороду, в чём выражалось испытываемое профессором волнение. — Я знаю, что ты готова дать мне ответ, но всё же прошу тебя ещё раз подумать. То, о чём я тебя прошу, более чем опасно, и я даже не могу быть уверенным, что не отправляю тебя на верную смерть.

— Профессор, вы знаете, что у меня нет выбора не хуже, чем я. Отец уже предлагал мне вступить в ряды Пожирателей, и мой отказ его не совсем… устроил. — Девушка потёрла запястья, на которых уже давно исчезли синяки, но жаль, что воспоминания так не проходят. Каждое слово о том дне приносило с собой фантомную боль. У Бенджамина Розье был дар уговаривать людей, в особенных случая используя «круцио». — Я приму ваше предложение и постараюсь сделать все, что будет возможно.

* * *

Реин сидела за одним из столиков Кафе-мороженого Флориана Фортескью, уже сделав заказ. Несмотря на то, что встретиться молодые люди договорились в 11:15, к назначенному времени Блэк не появился, что, мягко говоря, не понравилось девушке, которая всегда была пунктуальна и по своей вине точно не опаздывала.

«Почему никто не научил ни Сириуса, ни Регулуса приходить во время! Должно ведь быть наоборот: парень ждёт девушку, а не девушка парня. Если я съем мороженое до его прихода, то сразу уйду», — про себя ругалась Реин, да так сильно, что покраснела до корней волос, а на её бледном лице это было особенно заметно. Разозлить девушку было проще простого, но свой гнев до поры до времени она могла сдерживать, правда не долго, а в плохом настроении она даже и не старалась что-то поделать с рвущейся наружу яростью, а сегодня у неё было точно не самое лучшее настроение, поэтому, возможно, Блэку совсем не стоило приходить. С первой порцией мороженого девушка быстро расправилась, так что заказала вторую. Всё же она не могла просто так уйти, любопытство заставлялось сидеть и ждать, и через полчаса она была вознаграждена за своё терпение.

К моменту прихода Регулуса Блэка Реин уже почти доела вторую порцию мороженого мята-шоколад, не самый любимый вкус девушки, но соленой карамели сегодня не было, однако даже вкусный десерт не смог охладить её пыл. Вместе с мороженым она заказала и стакан ледяной воды, надеясь научить Регулуса манерам. Как только молодой человек подошёл к столу, она встала и выплеснула воду, намереваясь попасть ему прямо в лицо, вот только у неё ничего не вышло.

Со спокойнейшим лицом Регулус Блэк произнес «Глациус», и вода мгновенно превратилась в лёд.

— Прости, но это было слишком ожидаемо, — вяло усмехнулся Рег. — Сириус, да и Джеймс тоже как-то рассказывали истории о том, как ты учила их пунктуальности. Если ты не против, я куплю себе мороженое, так что подожди ещё немного.

Такое спокойствие, да и замораживание выплёснутой из стакана воды только подогрело злость, всё растущую и растущую в этой маленькой девушке. Всё утро отец наставлял её на путь истинный, нравоучительно говоря о том, как важно найти молодого человека из подходящей семьи, чтобы не осквернить свою фамилию. Такие разговоры были частыми в её семье, однако они по-прежнему портили ей настроение.

На этот раз Регулус Блэк не заставил себя долго ждать, вернувшись с ореховым мороженым.

— Какой у тебя любимый вкус? — спросил молодой человек, растягивая слова, словно любимое мороженое. — Лично я предпочитаю мятное с темным шоколадом. На вкус обычно восхитительно, жаль только оно закончилось.

— Чтоб оно не заканчивалось, надо вовремя приходить, — откликнулась Реин и зачерпнула полную ложку уже слегка подтаявшего мороженого. — Зачем ты меня позвал, неужели хотел поговорить о видах этого десерта?

— А почему нет? — Блэк откинулся на спинку стула, держа в одной руке стаканчик, а в другой маленькую розовую ложечку. — Ты так и осталась такой же раздражительной, понятно, почему Сириус тебе отказал.

Вместо ответа Реин стала собирать вещи в сумку. Ничто не могло её так оскорбить, как напоминание о давнишнем отказе Сириуса. Конечно, они остались друзьями, и она даже близко общалась с его девушкой, но всё же чувства просто так не убьешь, особенно, если они взращивались долго и с тягой к выдумке. Некоторым людям нравится рисовать идеалы, приписывать человеку те черты, которыми он никогда не обладал и не будет, вот Реин и была одним из таких людей. Напридумает себе всего чего сердце желает, а потом оказывается, что это лишь милая сладкая сказка, никак не связанная с противной реальностью.

— Ну ладно, раз нет желания говорить о мороженом, расскажи хоть о Сириусе. Больше не предлагала ему встречаться?

После такого вопроса вид у девушки был будто она съела целый лимон, однако она не ушла. Теперь она знала, что так интересовало Регулуса. Оба брата были слишком похожи — каждый пытался узнать о жизни другого, не подавая вида. Вот только Реин, даже если бы и захотела, ничего бы не смогла сказать младшему Блэку.

— Как будто я знаю… — прошипела девушка, которой воспоминания о расставании давались нелегко.

— Так вы поссорились? — с интересом вопросил Рег. — Не ожидал. А что в этот раз произошло, не расскажешь?

— Не расскажу. — Несомненно, Реин горела желанием уйти, но уязвлённая гордость не оставляла её в покое, из-за чего из её рта выскочили слова, которые она даже и не собиралась останавливать. — А как твои родители?

— Так же, как и твои. — Похоже, сегодня был просто не её день. Регулус слишком удачно парировал все её выходки, и колкость осталась как будто незамеченной, поэтому девушка достала из сумочки маленький портсигар и вытащила сигарету с зажигалкой, последнее ей было не особо нужно, но сам звук маленького колесика успокаивал нервы, из-за чего она никогда не расставалась с этим магловским изобретением.

— Неужели Сириус отказал тебе из-за сигарет? Ему всегда не нравились курильщицы, — вставил Регулус, который, в отличии от Реин, находился в весьма неплохом настроение, так что запас язвительных шуток просто не мог иссякнуть. — Удивительно, сам курит, а в девушках этого не терпит.

На это Реин не ответила, да и не нужно было. Следующие пару минут они сидели молча, причём молчание это было до ужаса некомфортным. Думаю, каждый когда-то да испытывал такое чувство, вроде знаешь, что нужно что-то сказать, но что? Нет ни малейшей идеи, но вы все молчите и ты сидишь как будто на иголках, поэтому, не в силах терпеть эту колющуюся, тишину, ты задаёшь первый пришедший на ум вопрос.

— Так тебя пригласили на свадьбу Лили и Джеймса?

— Нет, меня не приглашали, и даже если бы пригласили, я бы все равно не пришла. — Если бы пришлось, она могла бы наизусть воспроизвести письмо, которое отправила Лили и Сириусу. Она так и не получила ответа на них, что тяготило её, хотя, если бы к ней прилетела сова, и она увидела бы подпись кого-то из них, скорее всего, Реин сожгла бы письмо, не в силах читать ответ на свою грубую, но убедительную ложь.

— Неужели ты пыталась увести Джеймса у Лили и Сириуса? — Регулус состроил удивлённое лицо и продолжил: — После такого и я бы не пригласил тебя на свадьбу!

Эта шутка напомнила Реин дни с Сириусом. Похоже, что братья были схожи не только внешностью, но и чувством юмора. Девушка не удержалась и засмеялась, глядя на изумлённые глаза Регулуса.

— Видно, все так и было, — заключил тот.

— Конечно, но и он мне отказал. Представляешь? — всё ещё смеясь, постаралась подыграть парню Реин.

После этой удачной шутки разговор пошёл непринужденнее, и они вместе пошли гулять по Косому переулку, смеясь над школьным историями и вспоминая разные неловкие случаи, приключившиеся с Сириусом и его друзьями, но прогулка не могла длиться целую вечность, так что через несколько часов они расстались и каждый пошёл по своим делам.

Реин вернулась домой к обеду, когда родители уже ждали её за столом. Опоздание за стол считалось серьёзнейшим нарушением в её семье, тем более, что, как заметила девушка, отец был в не лучшем расположении духа. За обедом они сидели молча, пока Бенджамин не почувствовал запах сигарет, которые он терпеть не мог.

— Ты опять курила? — спокойно спросил он, но это было лишь напускное спокойствие, и Реин знала, что к вечеру у неё будут новые синяки. — Кажется, мы уже говорили с тобой о сигаретах.

«Да, в тот раз ты тушил их об меня. Такое не скоро забывается», — про себя ответила девушка, но вслух ничего не сказала и лишь кивнула. Её отцу такой ответ не понравился, хотя вряд ли его смог бы удовлетворить хоть какой-то. Он с утра искал, на ком сорвать свою злость, а тут под руку попалась дочь. Гордость за её решение уже забылась, поэтому он без зазрения совести вытащил свою дочь из-за стола за волосы и дал сильную пощёчину так, что девушка не смогла удержаться на ногах, а из ее носа полилась алая кровь.

— Надеюсь, в этот раз ты усвоишь урок.

Бенджамин Розье сел обратно за стол и продолжил обед. Реин последовала его примеру, зная, что, пока её не отпустят в свою комнату, ей нельзя уходить, иначе можно получить ещё один удар. Через час, когда она наконец-то поднялась в свою комнату, на щеке уже красовался синяк — точный отпечаток руки отца. Смыв остатки крови из носа, девушка легла в кровать. Плакать из жалости к себе не было сил и желания. Так, лежа в темноте, она просто думала, и в какой-то момент в голову попал вопрос: «Чем я лучше, чем он?». Пять слов, вселившие ужас в Реин. Впервые она поняла, что её главным страхом было стать похожей на него. Но теперь их мало что разделяло. Она Пожиратель смерти. Она убийца. Но думать об этом не хотелось, и она погнала мысль прочь, пытаясь сосредоточиться на чём-то, что было проще и естественнее. Мало кто из нас, сталкиваясь с тем, что нам не хочется осознавать о себе, готов принять правду. Чаще мы пытаемся бежать от неё, скрываясь от самих себя. В надежде, что убежим, но, как часто бывает, ошибаемся. Оттягивая встречу с самим собой, мы лишь мучаем себя, хотя до поры до времени и не понимаем этого. Так и Реин хотела спрятаться от той, кем начинала себя считать. Ей было страшно заглянуть однажды в зеркало и увидеть там того, кого больше всего ненавидела.

Теперь на несколько дней Реин была заперта в доме с родителями и, если не постаралась бы держать язык за зубами, могла бы получить ещё несколько ударов.

«Отличный повод заняться летним домашним заданием, все равно такой синяк никому нельзя видеть», — подумала Реин и провалилась в глубокий сон.

* * *

Здравствуй, Сириус.

Надеюсь, ты хорошо проводишь каникулы.

Не могу встретиться лично, поэтому пишу тебе это письмо в надежде, что смогу объясниться.

За каникулы я многое переосмыслила: теперь мне уже не кажется, что родители так не правы. Я много и подолгу говорила с ними, теперь я понимаю, как была глупа. Возможно, даже их взгляды на маглов верны. Я искренне верю, их взгляды на маглов верны.

Отец хочет, чтоб я вступила в ряды Пожирателей смерти, я ещё обдумываю его предложение. Но ты не хуже меня знаешь, как он бывает убедителен, боюсь, в конце концов я сломаюсь и соглашусь. Когда я ответила ему отрицательно на его предложение, он использовал «Круцио». Крайне неприятные ощущения. Несмотря на изменение моих взглядов, Волан-де-Морт не является тем, кому я хочу служить, к тому же, его методы кажутся мне непозволительными. Кстати, мне писал Дамблдор, у него есть работа для меня. Ещё не знаю, с чем она связана, он сказал, что дело серьёзное и секретное, так что мы сможем обсудить его только в Хогвартсе.

Я сама не знаю, зачем рассказала тебе про отцовское предложение. Я понимаю, что мы больше не сможем общаться, — наша дружба погибнет из-за ссор и разногласий в наших взглядах на жизнь. Я бы отдала все, чтобы никогда не говорить тебе такое, но родители считают, что без вас для меня будет лучше. Возможно, именно поэтому тебе следует знать все. Теперь, когда я кратко описала тебе то, что со мной произошло за начавшееся лето, ты понимаешь, почему у нашей дружбы не может быть продолжения. Я благодарна за те годы, которые провела в вашей компании. Спасибо, что были поддержкой и опорой.

Ничего из написанного мной не является секретом, хотя мне будет приятно, если ты не расскажешь об этом каждому. Ты можешь дать прочитать это письмо мародерам и тем, кто был мне близок в Хогвартсе. Для Лили будет другое письмо.

Если тебе когда-нибудь понадобиться моя помощь, я сделаю все, что будет в моих силах, несмотря на мои взгляды и идеалы.

Спасибо за твою дружбу!

Реин.

Черновик письма для Сириуса Блэка. Сожжён в камине поместья Розье в апреле 1978 года.

Обычно студенты и школьники с нетерпением ждали летних каникул и боялись нового учебного года, как огня, но Реин отличалась ото всех. Стоя на платформе 9 и ¾, она радовалась началу сентября. Следующие 9 месяцев она проведёт в спокойствии вдалеке от дома.

У поезда толпились ученики и их родители, бабушки и дедушки, сестры и братья, все, кто только смог прийти. Реин было как всегда всё равно на шум голосов, плач провожающих, и если была бы возможность, она поскорее зашла бы в поезд, чтобы найти пустое купе, но родители не могли отпустить свою дочь без наставительных речей.

— Не забывай об экзаменах! Ты должна сдать их на максимальный балл, — строго говорил ее отец, а мать лишь кивала головой.

«С годами ничего не меняется, — пронеслось в голове у Реин, — разве так нужно каждый год повторять одно и то же?!»

— Реин! Будь так добра слушать, когда к тебе обращаются.

Резкий тон отца вырвал её из собственных мыслей.

— Простите! Я всё поняла.

Она обняла родителей, хотя делать этого совершенно не хотелось. Оба были противны как никогда. Зато этим она показала, что разговор окончен. Не медля, она забежала в поезд, чтобы никто её не окликнул и не остановил. Когда так хочешь скрыться, даже тяжёлый чемодан не покажется непосильной ношей.

Реин удалось занять пустое купе в самом конце поезда, где она надеялась отдохнуть в тишине. Достав книгу, она принялась читать и даже не заметила, как поезд тронулся с места, а громкие голоса сменились размеренным постукиванием колёс. Как бы девушке не хотелось продолжить повторение составов зельев, изученных за прошедшие годы, чтобы порадовать своего декана и любимого профессора, бороться с желанием поспать оказалось труднее, чем можно было предположить. В поместье Реин всегда плохо спалось: каждую ночь её мучили кошмары, и она часто просыпалась не в силах заставить себя заснуть, но мерный стук колёс, который успокаивал нервы, подействовал лучше любого снотворного, и девушка забылась в сладком сне, облокотившись на столик в купе.

* * *

Маленькая девочка ехала одна в купе огромного поезда, который свысока был похож на красного змееподобного дракона. Он мчал быстро, извиваясь и выпуская клубы серого дыма. Девочку звали Реин Розье, не прошло и месяца, как ей исполнилось 11 лет. Она была одета в чёрную мантию, которая слегка длинновата, из-за чего девочка часто спотыкается, запнувшись о подол своего одеяния. Через пару часов начался бы её первый учёбный год в Хогвартсе — лучшей школе волшебниц и волшебников, которую когда-то закончили и её родители. С самого рождения Реин было предназначено поступить в это учебное заведение, сдать экзамены на отлично и превратиться в лучшую волшебницу века. Иначе и быть не могло, по крайней мере, отец не стерпел бы, если что-то пошло бы не так, как он запланировал. Его дочь всегда должна быть лучшей из лучших.

Конечно же, всё в Бенджамине выдавало настоящего слизеринца: целеустремлённый, амбициозный, готовый на всё ради успеха, даже на то, на что нельзя быть готовым, для него не было методов, которые было бы запрещено использовать, да и он полагал, что результат оправдывает любые затронутые ресурсы. Вскоре после окончания школы он получил чёрную метку и стал одним из доверенных лиц лорда Волан-де-Морта. Бенджамин беспрекословно выполнял все приказы, полностью разделяя взгляды того, кто владел его душой. Через несколько лет он женился на девушке из чистокровной семьи, которая была приятна его родителям. Ребекка была остроумна и активна, выпускница Когтеврана, капитан сборной по Квиддичу. Её жизнь могла бы сложиться совершенно иначе, если бы не брак, который разрушил всё, что было дорого ей. Она была младше мужа на 6 лет и поначалу пыталась заставить себя полюбить его, но это было выше её сил. Она знала, какие зверства творит человек, живущий рядом с ней, и пыталась с этим бороться. Вот только ничего не вышло. Не прошло и двух лет с церемонии бракосочетания, как родился юный Генрих. Отец был вне себя от радости, пока маленький мальчик однажды ночью не скончался. Для всех несчастный случай, однако молодой родитель так не думал. В возрасте 31 года Бенджамин Розье стал отцом прекрасной девочки, которая родилась раньше срока и чудом выжила, но никакого восторга в этот раз отец не испытывал. Ему был нужен наследник, но никак не маленькая Реин. С тех пор жизнь Ребекки, все ещё юной, но утратившей жизнерадостность, за которую её все любили, стала ещё тяжелее и безрадостнее, а маленькая Реин росла с родителями, один из которых её искренне ненавидел, а второй, разочарованный в жизни, просто не хотел любить ребёнка, рождённого от человека, который был ему противен.

Единственным человеком, которому малютка была дорога, стала миссис Линн — пухловатая женщина с всегда румяным лицом, добрыми улыбающимися глазами и тонкими губами, которые в момент недовольства превращались в тонкую нить. Когда она начала работать на семейство Розье, ей было уже за 60. Она была матерью пятерых примерных сыновей, каждый из которых любил мать и отца больше всего на свете. Видя, как страдает от одиночества маленькая Реин, миссис Линн тайком приносила ей конфеты и рассказывала сказки перед сном, хоть родителям девочки это и не нравилось, а отец строго настрого запретил рассказывать «глупые небылицы» своей дочери.

Именно эта добрая женщина и собирала одиннадцатилетнюю Реин в Хогвартс, аккуратно гладя и складывая её вещи, именно она отправилась с девочкой в Косой переулок, чтобы та смогла купить свою первую волшебную палочку.

Сейчас Реин сидела одна, испуганная неизвестностью предстоящих часов. Она обнимала плюшевого мишку, которого ей сшила Миссис Линн. Этот медвежонок был единственной её игрушкой, и она им дорожила больше всего на свете. Игрушка была маленькой, но очень аккуратной: стежки ровные и одинаковые, а главное, от мишки пахло лавандой. Точно так же пахла и миссис Линн. Этот запах не мог не успокаивать, напоминая о доброте её любимой няни.

Наблюдая за игрой облаков на розоватом небе, освещенном заходящим солнцем, девочка ничего не замечала, пока ее плеча не коснулась маленькая ручка.

— Можно я здесь останусь? — промямлила высокая девчонка с рыжими волосами и веснушками по всему лицу. — Там просто… шумно слишком, а я хочу почитать. Ты не против?

Девочка смотрела так умоляющее, будто от ответа Реин зависела вся ее жизнь, та просто кивнула. Она не нашла слов, чтобы выразить своё желание с кем-то подружиться или хотя бы просто пообщаться. Маленькой Розье всегда было трудно заводить знакомства, что было очевидно, учитывая, что всю жизнь её единственным собеседником была миссис Линн, которая была старше Реин лет на шестьдесят, если не больше.

— Я, кстати, Кьяра… Кьяра Лобоска, — смущённо пробормотала девочка и села напротив Реин. — Странное имя, я знаю, но… родителям нравится.

— Мне тоже, в смысле, красивое имя, не стоит его стесняться. — Реин была ненамного лучше, чем Кьяра в разговоре, но она говорила быстро, не запинаясь. — Я Реин Розье.

— Приятно познакомиться!

— И мне.

Девочки болтали до самого приезда в Хогвартс, и даже в лодке они не переставали смеяться, а стоя в школьном коридоре они обменивались слухами, которые слышали о церемонии распределения по факультетам. Каждая из них тряслась от страха, боясь ожидающего испытание. Кьяра слышала о змеях и троллях, а Реин говорили о том, что надо совершить магию без палочки. Благо, всё оказалось гораздо проще: надо было всего лишь сесть на табуретку и подождать, пока обтрёпанная древняя шляпа вынесет свой вердикт. Первую вызвали Кьяру, которая всё ещё волновалась, находясь перед столами, за которыми сидели ученики Хогвартса, но, собрав силы в кулак, девочка добралась до стула, и на её голову быта возложена странная шляпа, которая, особо не задумываясь, громко выкрикнула:

— Пуффендуй!

Со стороны крайнего справа стола раздались шумные аплодисменты, и Кьяра направилась туда, где её с радостью встретили однокурсники и ученики самого трудолюбивого и терпеливого факультета.

Вскоре очередь дошла и до Реин, которая с напускным спокойствием вышла вперёд, но запнулась о подол мантии и чуть не упала. К счастью, она всё-таки добралась до стула, правда, её лицо было пунцово-красным.

— Так-так-так… В тебе много храбрости и честности, но что-то подсказывает мне, ты не обрадуешься моему выбору. — Голос звучал как будто в голове.

С испугом Реин осознала, что шляпа хочет, чтобы она поступила в Гриффиндор. Ничего страшнее этого и произойти не могло. Румянец стеснения мигом пропал с её красивого личика, которое приобрело серовато-зелёный оттенок.

«Отец меня убьёт», — пронеслось в голове девочки.

— Так что? — спросила шляпа.

— Слизерин, прошу, — тихо взмолилась Реин, в мыслях умоляя шляпу не оглашать страшный приговор.

— Слизерин!

Раздался громкий крик, и из-за стола, соседнего с Пуффендуем, раздались громкие овации. Реин была спасена.

— Шляпа так долго думала, куда тебя распределить. Очень странно. Меня зовут Эмма Ванити, если ты не слышала или не обратила внимание на мое имя, — сказала сидящая рядом девочка, которой явно было скучно. — Если что, я тоже первокурсница.

— Приятно познакомится, я Реин.

Вот так, в один день, юная Розье обрела сразу двух близких подруг, с которыми она проведёт семь лет в Хогвартсе.

* * *

— Почему ты вечно спишь? — встряхивая Реин, возмутилась девушка. — Нельзя тебя оставить на пару часиков! Мы скоро приедем! Просыпайся, Реин!

— Я уже не сплю… Прекрати меня трясти, Эми! — пробормотала Реин, у которой раскалывалась голова.

Взглянув в окно, Реин поняла, что её не зря разбудили. Солнце почти село, а значит, скоро они будут в замке, а она все ещё не переоделась. Заметив свою оплошность, девушка развернулась спиной к подруге, и сняла с себя короткую белую юбку и чёрную рубашку, а после облачилась в мантию. Реин никогда не стеснялась свой подруги, всё же, они были знакомы уже седьмой год, но теперь ей приходилось быть острожнее. Всё-таки в её планах не было рассказывать о том, как метка появилась у неё на руке. Дальше девушка завязала зелёный с серебряным галстук и прицепила значок старосты. Отцу было все равно на должность дочери, а мать, у которой иногда случались приливы нежности, похвалила Реин, вспомнив времена, когда она сама была старостой.

Следующие полчаса до прибытия на платформу Реин разговорила с Эммой Ванити — бывшим капитаном сборной Слизерина по квидиччу. Как бы это не было грустно, но девушке пришлось уйти из спорта после серьезной травмы колена, теперь она была комментатором матчей Хогвартса.

— Прости, что не пришла раньше. Встретилась с Барти и просто не могла оставить его одного, — протараторила Эмма, которая, кажется, не умела говорить медленнее. — Очень приятный молодой человек, даже не знаю, почему раньше с ним не общалась.

— Приятный теперь значит симпатичный? — съязвила Реин.

— Да! Именно это и значит, — ответила Эми. — И вообще, если у тебя нет никакой личной жизни, хотя стоило бы, а то после Питера у тебя никого не было, а возможно, ты именно от этого такая злая, подыщу я тебе парня, так я не об этом, короче, если у тебя нет парня, это не значит, что у меня его не должно быть, а Барти, знаешь ли, очень даже симпатичный, а ещё такой умный и…

— О нет, прекрати так быстро говорить. Я перестала понимать после того, как ты начала говорить о том, что я, видите ли, злая.

— Не только злая, ещё и не культурная. Постоянно перебиваешь, надо научить тебя манерам, иначе никто замуж не возьмёт, а твоим родителям такое будет не по душе, кстати, как твои родители, мои вот совсем обезумели, недавно решили…

Эмма продолжала болтать, даже не замечая, что Реин давно перестала слушать. После долгого расставания так было всегда, Эмма просто на могла молчать, говорила и говорила, не в силах остановиться. К счастью, большую половину пути она болтала с Барти Краучем, который был совсем не против её компании.

— Ну всё, мы приехали. Расскажешь потом, — оборвала на полуслове подругу Реин.

Они вышли из поезда и сразу же встретились с лесничим — Хагридом. С ним у девушек были отличные отношения, ведь он не раз выручал и спасал их из самых затруднительных положений. Они мило поздоровались, но времени переговорить не было, Хагрид должен был заниматься первокурсниками.

Вдруг в толпе Реин заметила рыжие волосы, схватив за руку Эмму, она проталкивалась через толпу, чтобы обнять свою ещё одну близкую подругу.

— Кьяра!

Высокая веснушчатая девушка обернулась и радостно улыбнулась.

— Девочки! Как я рада вас видеть!

Троица обнялась и принялась весело переговариваться, дожидаясь кареты, в которой они также продолжили ещё более оживлённый разговор.

По прибытию в школу ученики разошлись к своим столам, и Кьяра отправилась за стол Пуффендуя.

Не прошло и десяти минут, как в зале появились маленькие первокурсники. Смотря на них, Реин вспоминала себя, и ей не верилось, что она могла также стоять перед учениками и бояться за то, куда её распределит шляпа. Церемония прошла быстро, а пир пролетел, казалось, ещё быстрее. Однако, Реин заметила взгляд Дамблдора и точно знала, что профессор хочет ее видеть. Но сначала девушке нужно было помочь первокурсникам добраться до спален. Она вместе со своей маленькой группой зачарованных детей добралась до подвала, рассказала мальчикам и девочкам, где их спальни и, конечно, не забыла про пароль «никша». Загнав всех учеников по комнатам и проследив, чтобы никто не шастал, Реин осталась в гостиной одна. Она тихо вышла в коридор и направилась к кабинету директора.

* * *

— Добрый вечер, профессор!

Реин зашла в кабинет и сразу направилась к столу, где лежала маленькая ваза с лакричными конфетами, которые так любила девушка. Рядом с Дамблдором она чувствовала себя так, как с миссис Линн, которую она убила. Это было чувство дома, чувство родительской любви. Рядом с ним она была уверена, что справится со всем, переживет все невзгоды.

— Как тебе первокурсники? — спросил Дамблдор, отрываясь от бумаг на столе. — Надеюсь, они не слишком шумные.

— Да нет, обычные дети, даже вполне приятные. — Реин сказала именно то, что думала на самом деле, а не то, что от неё хотели бы услышать, и это было приятным чувством. Последние три месяца она не могла говорить то, что чувствовала на самом деле, опасаясь родительского гнева.

— Ты не пожалела о своём решении? — Профессор встал и подошёл к девушке.

В тот же миг, как он спросил, её лицо помрачнело от пришедших воспоминаний.

— Пожалела. — Только она призналась в этом, как из её глаз хлынули слёзы. Она плакала и не могла успокоиться. — Он заставил меня… убить… миссис Линн.

Дамблдор стал первым человеком, которому она призналась в том, что сделала. Никому из подруг она не сможет это рассказать, но ему смогла.

— Я ненавижу себя! Лучше бы я сама умерла!

Она плакала, пока слёзы не иссякли, а он стоял и терпеливо ждал, зная, что не сможет сделать ничего лучше для неё.

— Если бы я отказалась, он бы все равно не убил и меня…

— Реин, милое дитя, лишив жизни эту женщину, ты, возможно, спасла жизни тех, кто погиб бы от руки Волан-де-Морта, — медленно начал Дамблдор. — Ты храбра, раз смогла выстоять такое испытание. Я знаю, что никакие слова не исцелят рану в твоём сердце, но ты должна попытаться. Я не могу сказать тебе, что убийство это женщины было самым страшным, что тебе придётся сделать по моей просьбе, хотя и надеюсь на это.

— Профессор, я сделала это не только по вашей просьбе! — вскрикнула Реин. — Я вступила в их ряды, потому что боялась за свою жизнь, боялась, что отец меня убьёт, и за это я ненавижу себя!

— Страх перед смертью, когда ты так молод, естественен. Многие испытывают его, даже прожив полную радостей жизнь, поэтому не вини себя.

Они говорили всю ночь. Реин рассказала о составе Пожирателей, о нем, не забыла и про прогулку с Регулусом Блэком.

— Он всегда ведёт себя отстранённо, так, будто его ничто не касается. Если Трэверс вызывается на каждое дело и чуть ли не ноги целует лорду, то Регулус не предпринимает никаких попыток показать себя. Хотя Сириус говорил, что его младший брат самый настоящий фанат Волан-де-Морта, он даже вырезки из газет с ним собирал.

— Возможно, Регулус узнал что-то, что изменило его, ты можешь попробовать это выяснить здесь, в Хогвартсе. — Предложил Дамблдор. — Знаешь, я ведь до сих пор в него верю. Он очень умён, очень, однако его ум был направлен в неверное русло его родителями.

— У нас полно совместных уроков, попробую его как-нибудь разговорить. — Чуть замешкавшись, Реин задала вопрос, который её очень волновал. — Профессор, вам не писал Сириус, Лили или хотя бы Джеймс?

— Они больше тебе не пишут? — спросил Дамблдор, но в его взгляде читалось понимание. Он догадывался, что она сделала.

— Я написала Лили и Сириусу письма, сказала, что поверила в идеалы родителей и больше не хочу с ними общаться. Они не ответили, но письма дошли. Я знаю.

— Лили и Джеймс готовятся к своей свадьбе, конечно, Сириус будет шафером. Как я знаю, все они не испытывают серьёзных затруднений в жизни и вполне счастливы. Я писал Сириусу о брате, но он сказал, что больше не хочет его видеть, как и родителей.

— Я рада за Лили и Джеймса, но я боюсь, что Сириус узнает о метке. Он никогда меня не простит.

— Боюсь, ты в чём-то права. Он не поймёт твоего решения, даже узнав о твоей самоотверженности. Ему будет тяжело простить тебе то, как ты рисковала своей жизнью.

* * *

Под утро Реин наконец вернулась в спальню старост, где её уже ждали собственные вещи. Она аккуратно разложило все по полкам в шкафу, решив, что ложиться спать уже слишком поздно. До первого урока оставалось всего полтора часа, поэтому девушка принялась повторять когда-то пройденный материал. Первым уроком было зельеварение с её любимым учителем и деканом — Горацием Слизнортом, который считал её выдающейся волшебницей, поэтому девушка открыла свою тетрадь и принялась вспоминать всё, что касалось амортенции, которая для неё пахла древними книгами, лесом после дождя и тёмным шоколадом. Осенью и поздней весной Реин нравилось убегать в запретный лес, пока все ученики ещё наслаждались сном, что, конечно, было строго запрещено, однако девушке нравилось сидеть там после прошедшего ливня, наслаждаться звуками маленьких капель, падающих с листьев деревьев, шорохами копошащихся в траве существ. Она часто сидела на пледе, читая старинные книги, рассказывающие обо всем на свете, и ничто не могло омрачить раннего утра, проведённого таким образом.

* * *

А знаешь, что мне тут рассказали? — с подозрительной усмешкой спросил Марлен.

В этом году ни Лили, ни девушка Сириуса не отправились домой на пасхальные каникулы, а вот однокурсницы Реин разъехались по домам, поэтому сейчас девушка сидела ночью в гриффиндорской гостиной.

— Не томи, — смеясь, сказала Лили. — Говори уже!

— Оказывается, наша малютка Реин встречается с Питером!

— Не может быть! Реин, неужели правда? — воскликнула от удивления Лили, а её глаза увеличились в несколько раз, став размером с крупные монетки.

Сама Реин была краснее помидора. Хоть Лили и Мерлен были её подругами, рассказывать о своих первых отношениях всё равно было как-то неудобно.

-Ага, — только и смогла выдавить из себя девушка. Но за ночь её успели расспросить обо всём, о чем только было можно.

Первые два месяца в Хогвартсе пролетели незаметно, и вот замок уже стали украшать к Хеллоуину. Всё это время Реин не предпринимала никаких попыток по выполнению просьбы Дамблдора, ей просто было не до этого. Последний учебный год был полон, как не странно, учебы. Семь обязательных и ещё два предмета по выбору отнимали всё время, и двадцати четырёх часов в сутках критически не хватало, поэтому спала Реин по шесть часов, а чаще ещё меньше, зато для учебы оставалось времени гораздо больше, чем у других. Вот уже седьмой год Реин была лучшей ученицей курса, что совсем неудивительно, учитывая, как много сил и стремлений она вкладывала в каждый предмет. К слову, школьные учителя всегда любили девушку: спокойная и вежливая, всегда готовая остаться после уроков, чтобы помочь студентам, испытывающим затруднения, Реин была идеальной ученицей.

Сегодня девушка проснулась как всегда рано. За окном моросил мелкий дождь, а небо было покрыто чёрными тучами — в целом, соответствующая погода для празднования Хэллоуина. Не сказать, что это был любимый праздник Реин, скорее она была к нему полностью равнодушна, впрочем, как и к другим празднествам. В это пасмурное утро её больше волновала предстоявшая контрольная с Батшедой Бабблинг, которая преподавала древние руны. Признаться честно, весьма трудный предмет, однако интересный, к тому же, он позволял читать те книги, которые для других были сборищем непонятных палочек, кружочков и треугольничков. Реин была единственной из семикурсников, кто выбрал этот странный предмет, за что сейчас девушка и поплатилась лишними часами сна. Она сидела, обложившись руническими справочниками, словарями, тетрадями, в которых усердно вела записи, и, конечно, учебником, который уже успела прочитать несколько раз. Углубившись в перевод трудного текста, Реин даже не заметила, как моросящий дождик превратился в настоящий ливень, из-за которого через пару часов чёрное озеро выйдет из берегов. Не сказать, что текст был интересен, поучителен или хоть каплю полезен — в нём описывались сорта табака, которые выращивали, а затем и курили древние волшебники.

Вряд ли кто-то, помимо Реин, захотел бы так провести своё утро, но девушке делать было нечего, ей был нужен максимальный балл за контрольную, поэтому она так усердно готовилась.

Когда без пятнадцати восемь прозвенел будильник, возвестивший Реин о том, что пора бы собираться на завтрак, она уже три часа как мучилась над своей затруднительной работой, которая не продвинулась дальше первых четырёх страниц. Со вздохом разочарования девушка встала из-за стола и принялась натягивать на себя мантию, рукава которой она аккуратно поправила так, чтобы шрамы и метка остались незамеченными среди студентов Хогвартса и профессоров. Одевшись, она как всегда уделила особое внимание деталям: чёрные, как смоль, волосы она убрала в высокий хвост, который стягивал голову, а за одно помогал векам не опускаться, глаза подвела ровными стрелками. Обычно Реин не красилась в школе, чтобы не тратить драгоценное время, тем более у неё было, по общему мнению, красивое симметричное лицо с острыми скулами, тонким, слегка задранным вверх носом, что придавало ей слегка озорной вид, когда её большие зелёные глаза улыбались, нельзя не упомянуть и чистую кожу девушки. Так что нет ничего необыкновенного в том, что ей не требовалось много косметики, чтобы скрыть мелкие недостатки. Все считали, что Реин повезло с генами, что было похоже на правду. Даже несмотря на то, что её родителям уже было за сорок, оба выглядели гораздо моложе своих лет, что всегда замечали окружающие. Единственное, что выдавало в Ребекке её возраст, были седые волосы, хотя они стали такими, когда она ещё была совсем молода, до рождения Реин.

В этот вторник девушку ожидало всегда два урока, а после обеда она могла быть свободной, что случалось крайне редко. Это время она собиралась посвятить чаепитию у Хагрида. С самого начала учебного года у Реин не было времени зайти к доброму лесничему, не раз выручавшему подруг из разных передряг, именно поэтому она и хотела провести время в его весёлой компании, жуя давно засохшие кексы вместе с липкими ирисками. Жаль только нельзя было перемотать скучную часть дня, чтобы сразу очутиться в уютной хижине, вместо которой Реин очутилась в большом зале, немного опоздав на завтрак. За столом её уже ждала Эмма, вечно голодная, как волк, и прожорливая, как маленький кабанчик. Вот и сейчас она сидела, уплетая тыквенный пирог так, будто не ела целый месяц. Благо, еду она любила больше болтовни, поэтому, когда ела, молчала, что не могло не радовать её подруг. Не подумайте, что это была какая-то не такая дружба, очень даже такая, просто Эмма не умела молчать и говорила за десятерых, причём о всех и о всем, а это было достаточно утомительно.

Уже несколько лет Реин предпочитала на завтрак выпивать лишь кружку кофе, и сегодня она не изменила своей привычке. Даже во время еды она не тратила время зря, сейчас девушка мысленно повторяла материал для урока истории магии, который пройдёт после древних рун.

В зале было шумно. Мало кто был сосредоточен на учебе, зная, что вечером их ждёт пир, но Реин не замечала происходящего вокруг, она была глубоко в своих мыслях, вспоминая даты и имена известных магов. Время за завтраком пролетело быстро, Реин проводила свою объевшуюся подружку до кабинета нумерологии, а после поднялась на седьмой этаж, где ее уже ждала профессор Батшеда Бабблинг, удивительно разговорчивая женщина.

На парте Реин уже лежал текст для перевода, который оказался гораздо легче того, над которым она трудилась всё утро. Контрольная работа оказалась легким испытанием для девушки, и за урок она успела не только перевести текст, но и пару раз его проверить, полюбоваться видом из окна и послушать рассказ профессора о том, как погода влияет на суставы, что было, конечно, очень занимательно. Так как Реин быстро справилась, работу проверили прямо при ней, и ни одной ошибки не было найдено, так что девушка получила заслуженное П (превосходно).

Второй урок был, как всегда, скучноват. Однако, профессор Бинс присвоил 10 очков Слизерину за то, что Реин смогла перечислить все даты восстаний гоблинов. За непринуждённой беседой с Эммой урок прошёл быстро, что не могло не радовать.

Как только прозвенел звонок, девушки собрали вещи и вышли из класса, направляясь в сторону запретного леса. Тогда у них больше не было уроков, а домашнее задание на следующий день обе сделали заранее.

— Я так волнуюсь за Кьяру, жаль, мы не можем её навестить, — со вздохом сказала Эмма, шлепая по лужам. Она переживала за подругу с Пуффендуя, заболевшую драконьей оспой. Кьяра лежала в больничном крыле уже месяц, и никому не разрешалось её посещать, чтобы самому не заразиться. В середине сентября девушка с родителями была в Перу, где и встретилась с перуанским змеезубом, от которого, видно, все трое и заразились ужасной болезнью, правда, сыпь появилась только по возвращению Кьяры в Хогвартс. Благо, её жизни болезнь не угрожала, однако, быстро выздороветь не получилось.

— Не переживай. Я вчера встретилась с мадам Помфри. Она сказала, что цвет кожи уже не такой зеленый, да и чихание почти прошло, ещё неделя, и Кьяра снова сможет посещать уроки, — постаралась утешить однокурсницу Реин, что, видимо, хорошо у неё получилось, учитывая, что Эмма повеселела и всю отставшуюся дорогу рассказывала про Барти, который пригласил её как-нибудь прогуляться в Хогсмид.

Через пару минут Реин постучала в массивную дверь, которую практически сразу отворили.

— Ну наконец-то вы пришли, — улыбаясь, сказал Хагрид, — заходите скорее!

В помещении горел камин и было очень тепло. Клык — огромный волкодав — обрадовался гостям не меньше своего хозяина, который наливал тёплый чай. В хижине была лишь одна комната, которая служила великану и спальней, и гостиной, и кухней, но стоит заметить, что в этой комнате всегда было по-домашнему уютно, и с первого курса девочкам нравилось проводить время рядом со своим большим другом и его устрашающим псом, который на самом деле был милейшим созданием.

В такие дни окружённая друзьями Реин не чувствовала тяжести метки на руке, она забывала про все свои страхи и волнения, а потом резко вспоминала, как обманывает своих друзей, что отзывалось глухой болью на сердце. Больше всего она боялась ни смерти, ни мук, ни своего отца, а того, что её друзья узнают правду, а она не сможет оправдаться. Даже тот факт, что она вступила в ряды Пожирателей смерти ради того, чтобы что-то разузнать и помочь другим, не мог стать для неё оправданием убийства, которое она совершила. Не проходило ни дня без жутких воспоминаний той ночи в подвале, а каждый раз, просыпаясь от кошмара, она боялась, что кто-то услышит её крик и зайдёт в комнату, а она не сможет соврать, чего боится. В Хогвартсе она никогда не спала в футболках. С тех пор, как получила зловещую татуировку, ей всегда было страшно, что кто-то увидит её, пусть даже и краем глаза.

После того, как все высушенные кексы были съедены, Хагриду нужно было отправляться украшать большой зал, поэтому девочки отправились в гостиную Слизерина, где просидели в ожидании праздничного ужина.

* * *

Большой зал был богато украшен. В воздухе висели огромные тыквы, которые никак не встретишь в маггловских магазинах, повсюду сидели маленькие летучие мыши и парили полупрозрачные призраки. Собравшиеся в зале ученики с нетерпением ждали речи Дамблдора, после которой на столах должны были появиться самые разнообразные кушанья, вкуснее которых было трудно найти. Когда все наконец-то собрались, директор поднялся со своего места и торжественно произнес своё объявление, которого никто не ожидал:

— Попрошу всех набраться немного терпения и выслушать то, что я вам скажу, — начал он медленно. — В этом году поступило предложение организовать рождественский бал, с которым согласились все учителя. На бал можно будет прийти как поодиночке, так и в паре всем ученикам, начиная с четвёртого курса. Спасибо за ваше внимание, а теперь прошу, приступайте к еде!

В тот же миг, как он произнёс последние слова, на пустых прежде тарелках появились горы различных блюд из тыквы: тыквенные пироги, оладья, супы, жареная тыква, печёная тыква и ещё многое, что приготовили исключительно из этого оранжевого плода.

Сидевшая рядом с Реин Эмма увлечённо болтала с Барти, который сразу же после оглашения новости пригласил девушку на бал, а она в свою очередь согласилась. Реин так никто не звал, учитывая то, как мрачно она выглядела: сонная, желающая больше всего на свете немного поспать, это не было чем-то удивительным.

Заметив на себе пытливый взгляд Дамблдора, она почти сразу же пробудилась. Они могли общаться, понимая друг друга без слов. Девушка знала, что он спрашивает, поэтому покачала головой, будто говоря: «Нет, я ничего не узнала». Он слегка кивнул в ответ и продолжил разговор с сидевшей рядом профессором МакГонагалл, которая даже и не заметила этого маленького жеста собеседника. Реин не могла часто посещать кабинет директора, опасаясь, что это может броситься кому-то в глаза, поэтому их встречи проходили не чаще раза в триместр, а то и реже. Всё же девушка была образцовой ученицей и поводов часто посещать директора у неё не было, как и у него её вызывать.

Реин ушла, когда веселье было в самом разгаре. Ей больше хотелось отдохнуть, чем потанцевать с подругой. В своей комнате старосты она быстро переоделась и собрала учебники, чтоб утром их не искать. Завтра у неё было четыре урока: трансфигурация, травология, прорицания, а ночью астрономия. Когда Реин наконец-то оказалась в постели, она сразу заснула крепким сном, что вполне очевидно, учитывая то, как много она работала в последнее время.

* * *

Прошло не больше недели с начала ноября. Постоянно шли дожди, однако в этот день выглянуло солнце и немного согрело собравшихся учеников.

Весь стадион был забит студентами, пришедшими, чтобы поболеть за любимую команду. Как и всегда, в первом матче играл Слизерин против Гриффиндора. Конечно, пришла и Реин, которая с удовольствием бы осталась, учитывая, что одна из её подруг всё ещё в больничном крыле, а вторая комментирует матч. Причём именно вторая и заставила девушку прийти, которая гораздо приятнее провела бы время за грудой учебников, а не наблюдая за порхающими на мётлах игроками. Но делать было нечего, и Эмма — бывший капитан сборной по квиддичу, — как всегда, была непреклонна. Она сидела рядом с Минервой МакГонагалл. Профессор усердно контролировала всё то, что говорила Эмма, замечавшая не только сильные стороны участников матча в игре, но и сильные стороны в их внешности, к тому же, девушка не могла не выражать своего собственного мнения касаемо гриффиндорцев, которых она, как и любой ученик со Слизерина, или почти любой, недолюбливала.

Ровно в 10:00 на поле появились две команды, одетые в мантии разных цветов. Как и всегда, форма слизеринцев была серебряно-зелёной, а гриффиндорцев — красно-золотой. Вместе с игроками на поле появилась и Роланда Трюк, которая пугала Реин своими жёлтыми глазами в первые годы обучения в Хогвартсе. Матч начался, на трибунах болельщики кричали и свистели, а Эмма отпускала безобразно некультурные шутки в сторону команды Гриффиндора за что, сидящая рядом профессор грозно на неё смотрела.

После выпуска мародёров Реин перестала ходить на матчи просто потому, что она никого не знала в командах, кроме Джеймса. Болела она, конечно, за Гриффиндор, хоть и втайне, чтобы никто не узнал о таком «предательстве» с её стороны. Сейчас, сидя на трибуне и скучая, она вдруг заметила Регулуса Блэка, который, по всей видимости, присоединился к команде то ли в прошлом, то ли в этом году в качестве вратаря, признаться честно, со своей задачей он справлялся неплохо, и Реин даже засмотрелась, что он и заметил, хотя лучше бы следил за квоффлом, который пролетел совсем рядом с кольцом, чудом в него не попав, зато Рега это привело в чувство и всю оставшуюся игру он не отвлекался. А Реин от нечего делать стала на него пристально смотреть, пытаясь отвлечь ещё хоть разок — не лучшее развлечение, но другого она придумать не сумела. К её счастью и счастью Регулуса, игра закончилась быстрой победой Слизерина, так что девушке не пришлось скучать, а юноше мучаться под пронзительным взглядом.

Как только игра закончилась, Реин попробовала быстренько улизнуть, что у неё не получилось. На трибунах было слишком много учеников, все толпились и толкались, так что девушка просто села, решив, что пытаться пролезть между радостными болельщиками бесполезно. Наконец минут через десять большинство учеников разошлось, и Реин смогла выйти со стадиона без синяков и ушибов. Но не смогла она отойти от поля даже на десять метров, как сзади её окликнули, из-за чего ей пришлось остановиться. К ней, улыбаясь, подошёл Регулус, чьи щеки всё ещё были красными от утомляющей игры, и легонько приобнял её за талию, что повергло девушку в шок.

— Предлагаю сходить вместе в кафе мадам Паддифут, — с улыбкой предложил он, — чтобы ты смогла загладить свою вину за то, что отвлекала меня весь матч, а ведь я и правда мог пропустить пару мячей по твоей вине.

— Даже если мы и пойдём куда-то вместе, только не в кафе мадам Паддифут. — Реин аккуратно убрала руку стоящего рядом молодого человека со своей талии. Конечно, им стоило вместе куда-то пойти, если девушка хочет разузнать то, что ей надо, но только не туда. Это местечко было излюбленным кафе среди влюблённых. Всё в нем отдавало чем-то безвкусно романтическим: от розовых оборочек до ужасно сладких десертов. Как-то раз Реин уже там была и не сказать, что ей сильно понравилось. — Я согласна на кондитерскую, но не более.

— Эх, ладно. Кондитерская, так кондитерская, — спокойно согласился Регулус. — Как насчёт завтрашнего дня, часов в семь вечера?

— Сойдёт, — ответила девушка и зашагала в сторону Хогвартса.

* * *

Реин сидит за маленьким розовеньким столиком, поедая торт настолько сладкий, что сводит зубы. Напротив сидит Питер и смотрит на девушку, не отрывая взгляда, от чего аппетит пропадает.

Уже пару месяцев они встречаются, чем поражают всех знакомых. Ещё бы, не совсем гармоничная пара. Реин давно знала, что нравится Питеру, хотя никогда и не могла ответить ему взаимностью, но после отказа Сириуса всё изменилось. Конечно, она не могла винить своего друга, что её чувства не взаимны, и хоть она и стремилась показать, что её признание ничего не значило, ей все равно хотелось показать ему, что она достаточно взрослая, чтобы встречаться, поэтому после нескольких недель флирта её задумка удалась, и Петтигрю предложил ей встречаться. Несомненно это было глупо, но тогда Реин ещё этого не понимала. Ей казалось, что Сириус поймёт свою ошибку, однако, он так и на одумался. Теперь её доставали эти свидания в Хогсмиде, казалось, что скоро выпадут зубы от количества съеденных сладостей, учитывая, что она никогда особо и не любила пирожные и торты. Питер же, казалось, был счастлив. Он стал больше улыбаться и даже стал более словоохотлив, что удивляло всех его друзей, заметивших эту перемену.

— Что-то случилось, милый? — спросила Реин, подражая тону Лили, которая всегда так называла Джеймса и обращался к нему такими сладким тоном.

Пару тройку секунд Питер смотрел на неё, как зачарованный, а затем ответил, да так, что Реин стало плохо от избытка нежности:

— Да нет, просто ты мило кушаешь.

Не сказать, что Питер был плохим молодым человеком. С Реин он обращался отлично: цветы, подарки, комплименты и всё остальное, что делают и говорят влюблённые, но ей всё равно чего-то не хватало. И, сидя за этим столиком, цвет которого она уже успела возненавидеть, смотря на целующиеся парочки, она вдруг поняла, что, встречаясь с тем, кого не любит, не сможет заглушить свои чувства, которые были отвергнуты. Всё, что делал Питер, было мило, но это было не то, чего она хотела, именно потому что он был не тем человеком, от которого она бы хотела получить все эти маленькие подарки и изумительные букетики цветов. Возможно, будь на его месте Сириус, она бы с удовольствием поедала противный торт и обожала бы это розовое кафе, которое сейчас раздражало и нервировало её. Но как теперь сказать Питеру, что она хочет расстаться, не назвав причины и случайно не обидев его? Вот это по-настоящему трудный вопрос. Ведь он, видно, на самом деле что-то чувствует к ней, а Реин совсем не хочется разбивать чьё-то сердце. Посоветоваться с Лили? Но тогда придётся рассказать и о чувствах к Сириусу, чего ей бы делать не хотелось. У двух её однокурсниц ещё не было молодых людей, так что вряд ли они попадали в подобные ситуации.

— Ты чем-то расстроена? — спросил Питер, держа в руке кружку кофе. Наверное, он заметил задумчивое лицо Реин, омраченное тяжестью мыслей. Конечно, она могла признаться ему во всем в этот момент, сказать, что на самом деле никогда не любила, извиниться за то, что использовала, но это оказалось непосильной задачей. Как можно объяснить такое человеку, который смотрит на тебя, как на ангела? Похоже, никак.

Через силу Реин запихнула в себя торт, чтобы поскорее отправиться в Хогвартс и остаться одной. Всю дорогу Питер её обнимал, а в коридоре, где никого не было и никто не видел, нежно поцеловал, отчего девушке стало противно от себя самой, но она сдержалась и ответила на его поцелуй, сделав вид, будто ничто не омрачает её мысли.

И вот она оказалась у себя в спальне, где толком не могла побыть наедине, всё-таки, рядом стояли ещё четыре кровати с засыпающими на них девочками. Про себя Реин решила, что сама виновата во всем, что случилось и должна сама найти способ исправить то, что натворила, при этом не дав Питеру подумать, будто он в чём-то виноват.