Трудности поиска преподавателя прорицаний (джен)

Для любого директора школы самая неприятная часть работы связана вовсе не с учениками, и даже не с учителями, вовсе нет. Самая ужасная часть работы — отчёты и финансы. А ещё от предусмотрительности директора зависит, пройдёт ли учебный год легко и без проблем, или что-то обязательно случится. Как вариант, не хватит костероста в больничном крыле или, к примеру, у незаменимого заместителя раньше времени закончатся мыши для трансфигурации. Обижать заместителя и по совместительству — преподавателя любимой дисциплины не хотелось.

Да и вообще преподавателей не хотелось обижать, потому что в обиде и гневе многие (а если честно, почти все, кроме профессора Бинса) могут доставить немело неприятностей. Тот же профессор Флитвик… ведь, казалось бы, ну что сложного в чарах? Там ведь кроме волшебной палочки и не нужно ничего! За одним маленьким исключением… что перья для Левиосы — первого заклинания первокурсников, что подушки для тренировки Акцио у старшекурсников, что несчастные ананасы для экзамена должны быть настоящие. Как и мыши, жуки, черепахи и прочие животные для трансфигурации. Если неуёмная магия юного волшебника столкнётся с чужой зрелой магией — результат может быть непредсказуем. Собственно, он и так бывает весьма странным… подушки превращаются в кирпичи, перья взрываются, а в его собственной практике даже был случай, когда спичка при элементарной трансфигурации в иголку превратилась в живую веточку с зелёными листиками. А если бы спичка была трансфигурированной, что получилось бы в результате? Неучтённая грядка дьявольских силков или бубунтюбера прямо в классе?!

Нет уж, никаких экспериментов с незрелой магией! Поэтому всё только настоящее, немагическое и с большим-большим запасом. И на всё нужно писать обоснования, а ещё подтверждать каждое уничтоженное перо и каждую погибшую черепашку. Вообще, чем дольше Альбус Дамблдор пребывал в должности директора школы чародейства и волшебства Хогвартс, тем больше он, как председатель Визенгамота, желал признать слово «инвентаризация» четвёртым непростительным, а бухгалтерию вообще запретить, как самое страшное из тёмных искусств.

— Ну, что? Неужели всё? — устало выдохнул хозяин кабинета.

— Почти, — профессор МакГонагалл положила последний пергамент на стол. — Письмо из министерства. Спрашивают, что с прорицаниями. Ответить вежливо, что в Британии нет мастера, соответствующего высокому уровню Хогвартса, а приглашать иностранцев мы не считаем верным с точки зрения репутации?

— Знаешь, Минерва… пока ничего не отвечай. Кажется, у нас нашёлся мастер.

— Кто?!

— Да я как раз сегодня получил письмо от Сивиллы Трелони.

— Трелони? — Нахмурилась МакГонагалл, пытаясь вспомнить фамилию.

— Да-да. Правнучка той самой Кассандры Трелони. Надо сказать, весьма интересная дама — я несколько раз общался с ней в давнишние времена. Да… мы тогда были значительно моложе…

— Но Сивилла не Кассандра, насколько мне известно.

— Да… Специфика прорицания. В нём всё слишком зависит от дара, который либо есть, либо нет. И человек без дара не может ничему научить. Увы, этим мои знания этой области магии и ограничиваются.

— Поэтому хочешь взять непонятную шарлатанку?!

— Ну-ну, Минерва! — засмеялся Дамблдор. — Я знаю, как ты уважаешь мою любимую трансфигурацию, но, поверь, другая магия тоже существует. И не всегда она подчиняется строгим формулам и описаниям. Но это тоже магия, и наш долг учить детей даже тому, что нам не нравится или не совсем понятно. Хотя, признаюсь, я сам не понимаю, как это работает, но мне бы хотелось, чтобы наши ученики получили представление и об этом искусстве. Непонятном, нелогичном, не подчиняющимся никаким правилам… совершенно чудесном и непредсказуемом волшебстве!

— Может, прорицания и магия, но Сивилла Трелони уж точно не мастер того уровня, который нам нужен!

— Может быть. А может и наоборот. О её способностях мало что известно, но они вполне могут у неё быть.

— А могут и не быть.

— Могут и не быть. Поэтому послезавтра я пообщаюсь с ней в Кабаньей голове.

— Где? — Минерва подумала, что ослышалась.

— А где ещё? Приглашать её сюда, в кабинет, это практически пригласить на работу, а я пока сам не знаю, чем закончится наш разговор. А в Хогсмиде не так уж много мест, где можно пообщаться с малознакомым человеком на отвлечённые темы и немножко присмотреться друг к другу на счёт возможной работы. Если мы встретимся в кафе мадам Паддифут, уже через неделю последний забулдыга в Лютном будет знать, что у нас с ней минимум пять детей, и все сквибы, раз не учатся в Хогвартсе .

— А Три метлы? Приличное заведение…

— Именно. Поэтому детей нам придумают не больше двух, и к концу недели в министерстве начнут принимать ставки, в каком году наш старший поступит в школу.

— По-моему, ты преувеличиваешь…

— Разве самую малость. Поэтому и на Косой аллее не буду встречаться. К тому же, там и поговорить толком не дадут — обязательно кто-нибудь пристанет или с очень важным и неотложным вопросом, или прям вот срочно выразить почтение. А если под чарами спрятаться, я даже не представляю, сколько тогда нам детей припишут… Нет, я уже не в том возрасте для таких любовных побед. Да и репутацию мисс Трелони тоже следует поберечь.

— В Кабаньей голове? Репутацию?

— Там Аберфорт. Пусть мы с ним и не очень ладим, но он точно проследит, чтобы нам не помешали, а праздных сплетников у него не бывает — не те люди к нему ходят.

Встреча с мисс Трелони прошла… неоднозначно прошла, мягко говоря. Но только Альбус Дамблдор устроился в удобном кресле с чашкой чая, хотя тут больше подошло бы огневиски, чтобы всё обдумать, как сторожевая горгулья сообщила о посетительнице. Либо домовика просила предупредить, либо следящие чары навесила. Вздохнув, директор открыл дверь.

— И как прошла встреча? — Кошачье любопытство иногда вынуждает пренебрегать этикетом, и к этой особенности анимага-кошки Дамблдор давно привык и относился с пониманием.

— Странно. Не хочу тебя расстраивать, но преподаватель прорицаний у нас будет.

— Та-ак… — Минерва почти рухнула в кресло для посетителей. Возле неё возникла чашка с чаем, которую она машинально взяла. — Это ведь не всё?

— Она прямо при мне сделала пророчество. Истинное пророчество. Я уже был в министерстве. Шар появился.

— То есть, она всё-таки мастер?

— Не уверен. У прорицателей бывает нестабильный дар. Сделают одно или два пророчества за всю жизнь, но именно с этими пророчествами больше всего мороки. И боюсь, это как раз этот случай.

— Тогда почему ты её берёшь?!

— Потому что дар у неё всё-таки есть, и хотя бы выбрать детей с даром она сможет. А уж научить… я вообще сомневаюсь, что прорицанию можно научить.

— Это ведь не всё?

— К сожалению. Пророчество касалось победы над Тёмным лордом.

— Ка-каким? — опешила Минерва.

— Неизвестно. На шаре пока нет указаний.

— Это хорошо?

— Не знаю. Там крутился рядом какой-то мальчишка — Аберфорт рассказал. Он его прогнал, но мальчишка мог подслушать часть разговора.

— А защитные чары?

— Зачем? Что секретного в нашем разговоре? Да и репутация, опять же… Я ничего не накладывал. Я же не знал, что прорицательница именно во время нашего разговора выдаст пророчество. Как мне кажется, это вообще её первое пророчество.

— И сразу про победу над Тёмным лордом?

— Да.

— И именно его подслушал неизвестный?

— Или не подслушал. Я же не знаю, в какой именно момент разговора Аберфорт шуганул его. Кстати, зная Аберфорта, мальчишка — возраст относительный, от пятнадцати до пятидесяти, примерно. Поэтому он вполне может оказаться Пожирателем. И тогда он будет вынужден сообщить повелителю о вероятной угрозе.

— А может не оказаться?

— Может.

— Ну, и муть! — оценила ситуацию Минерва. — А что хоть за пророчество?

— Не скажу. Ты знаешь про самоисполняющиеся пророчества?

— Нет.

— Бывает так, что пророчество может затронуть многих людей. Точнее, может относится к разным людям. Например, к нашему Тому или какому-нибудь бокору с Гаити. Понимаешь? Имя не названо. Но как только один из них начнёт действовать под действием пророчества, а ты понимаешь, что ни один Тёмный лорд такую угрозу не пропустит, пророчество начнёт исполняться. Поэтому лучше бы Тому ничего не знать. А там, глядишь, и время исполнения пройдёт.

— А как можно узнать, узнал Тёмный лорд о пророчестве? И какой именно Тёмный лорд? И начало ли оно сбываться?

— Через две недели буду в министерстве. Зайду в зал пророчеств, посмотрю. Если шар остался безымянным, значит Том или ничего не узнал, или не принял всерьёз. А если его имя появится, значит он поверил, и пророчество начало исполняться.

Через две недели Альбус Дамблдор, великий светлый маг смотрел на безобидный стеклянный шар и как никогда в жизни ощущал свою беспомощность.

По виду начальника Минерва сразу поняла, что вернулся он из министерства не с радостными новостями.

— Том?

— Том.

— А кто и как его должен победить?

— Пока неизвестно.

— Это как?

— А он ещё не родился.

— Ничего не поняла. Может, хотя бы в двух словах расскажешь, чего ждать? Раз Том всё равно знает.

— Пророчество утверждает, что тот, у кого хватит сил победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца. И лорд сам отметит его как равного себе.

— А как он узнает, какой ребёнок родился недоношенным? — удивилась Минерва. — О таких подробностях обычно не распространяются.

— В каком смысле недоношенным? — обалдел Альбус.

— Ну, на исходе седьмого месяца. Семимесячный.

— Эм… боюсь, Минерва, Том о таких сложностях не в курсе. Мужчины вообще в таких вопросах несколько… поверхностны… В общем, скорее всего он подумает о ребёнке, рождённом или в конце июля или через семь месяцев после произнесения пророчества. Так что до июля девяностого года определить будущего победителя невозможно. А после рождения подходящего ребёнка Том сам должен будет как-то отметить того, кто его победит. То есть сам должен будет выбрать своего победителя. Если я правильно понимаю, как работает самоисполняющееся пророчество.

— И что мы можем сделать?

— Пока — ничего. Будем ждать июля. А потом буду проверять шар пророчества, пока не появится имя — хотя бы смогу предупредить родителей ребёнка об угрозе. Надеюсь, они будут моими знакомыми и поверят мне. Да и в принципе, всех родителей, чьи дети родятся в конце июля, надо будет предупредить об опасности. Кого сможем, конечно.

— Все эти прорицания — сплошная муть! Ничего от них хорошего! — Минерва окончательно убедилась в своей нелюбви к этой магической дисциплине.

Эпилог

Молодой мужчина, талантливый зельевар и самый молодой мастер зельеварения, скрывая отчаяние, ждал аудиенции повелителя. У него был только один шанс исправить собственную ошибку. Один подслушанный разговор, почти курьёз — кто же знал, что лорд поверит в пророчество, а оно, оказывается, про сына Лили! Память о яркой девочке, слетающей с качелей, помогала пережить самые тяжёлые и мрачные события. Потерять её казалось немыслимым. Лорд справедлив и милосерден! Он не тронет её, если попросить… да что просить — Северус Снейп был готов умолять на коленях, лишь бы Лили жила!

А где-то довольно далеко и глубоко на табличке возле стеклянного шара, ничем не отличимого от своих соседей, начали проступать невнятные чёрточки, из которых постепенно сложилось имя…

20.02.2022