А из нашего окошка (гет)

Дарья хлопотала на кухне. Да-да, на кухне и к тому же ещё в воскресенье. А куда деваться, когда дома четверо по лавкам — и уже намекали. Ну как намекали, просто спёрли по слойке с яблоками, и периодически кто-то из мелких пытался повторно захватить добычу. Ну и пусть.

"Это у Авосиных такая игра, что ли: мама печёт и бдит, а дети типа воруют? И ведь что интересно, если их посадить за стол, то они и половины того, что с добычи обычно едят, не съедают. Да ещё ныть начнут, м-мелкие. Кстати, сегодня всё с яблоками: и слойки, и пирог, и рулет, и тыква фаршированная, и пудинг, и квас. И даже утка — тоже с яблоками. Завтра же Яблочный Спас. А потому так вот".

И да, Дарья любила такие дни, когда она с головой уходила в готовку и при этом любила делать вкусности руками. Конечно, чистку, помывку и другие нудные процедуры кухонного обихода она, как все нормальные люди, проделывала с помощью волшебной палочки, но готовку любила чувствовать пальцами.

Дарья посмотрела в окно, за которым на балконе, в огромном кресле-качалке, что пришлось специально увеличивать, восседал личный белый медведь Дарьи, муж.

Данила чего-то хандрил. Весь выходной он уныло бродил из угла в угол, будто не находя себе места. И вот с час назад уселся в любимое кресло и, пыхтя трубкой, взирал на мироздание уныло-созерцательным взглядом.

Дарья налила холодного кваса в большую деревянную кружку и вышла к Даниле, благо дверь на балкон была из кухни и обходить не было нужды.

— Будешь? — предложила она мужу, при этом отпив глоток, зная, что муж охотней согласится после неё; квас получился кисловатым, резким и очень ароматным, антоновка подошла только-только.

— О квас, давай, — он взял кружку и проглотил половину в один глоток.

Он всегда так делал. Остальной квас он будет уже смаковать. Дарья, зайдя сзади и запустив пальцы в шевелюру мужа, стала потихоньку жманькать его волосы. Данила откинулся на спинку кресла и замер, прикрыв глаза.

— Дань, скажи-ка, о мой грозный страж, — Дарья всё же решила внести ясность в происходящее.

— М-м? — Данила попытался увидеть жену одним глазом, не вышло, и он, выгнув шею, посмотрел на неё вопросительно.

— Что происходит?

— Где?

— Вообще, — Дарья вышла из-за спины Данилы и встала перед ним в той самой позе, когда... ну вы понимаете, в общем, руки в боки, — вообще с тобой.

Данила обозрел жену задумчивым взглядом, при этом будто сквозь неё.

"Ну как, скажите на милость, такое снести?"

— С тобой что творится? — возмутилась наконец Даша. — Три дня как неприкаянный по дому слоняешься. Позавчера со службы пришёл как сомнамбул какой. Со Страгой ты вчера о чём полтора часа говорил, а? Намылились куда? — она вперила в мужа разоблачающий взгляд.

— А, ты про это, — Данила уронил голову на спинку кресла, — ничего не происходит, по крайней мере, сейчас. Так, зудит что-то, а что — не пойму.

— Где зудит? — не поняла Даша.

— Между ушами, — Данила подался вперёд и, упершись локтями в колени, посмотрел жене в глаза, — у нас пол-отдела ходит, голову в плечи вжавши, ждут чего-то, а чего — никто понять не может. Славка Веретено, э... Веретенников в четверг жаловался, мол, на него во сне упыри нападают, а у него сны вещие. А с Серым мы вчера как раз по этому поводу и говорили. Ты же знаешь, у Серёги нюх на гадости всякие, вот и сейчас "запах" у него, видите ли. И знаешь какой?

— Какой? — спросила Даша, слегка опешив от внезапного натиска мужа.

— Склепом ему пахнет, затхлостью, мертвечиной, — проговорил Данила, откинувшись на спинку кресла, — в тайге. Угу. Тоже ждёт чего-то.

— Значит, что-то плохое будет, — задумчиво проговорила Даша, — и что делать?

— Вам ничего, а нам бдить, — подытожил Данила. — Слушай, пойдём есть, а то у меня тоже запахи, правда, вкусные, — предложил он, вставая с кресла, которое тихонько и жалобно заскрипело, указывая всему свету на свою незавидную судьбу.

Дарья незаметно накинула на страдающую мебель укрепляющее заклятие.

Прожевав очередную слойку и запив какао, Дарья поставила кружку на салфетку.

"Фу-у, похоже, хватит, а то и лопнуть можно".

Странно, но за фигуру Дарья никогда не боялась, конституция...

— Слушай, — вспомнила она, — я как-то упустила из-за поступления, а чего с мальчишкой-то, что переполох тут устроил, Сашка из девятого дома, кажется. Наказали?

— Да ничего там наказательного, — Данила поставил кружку с квасом на стол и добавил, провожая взглядом "стр-рашнава хитьника" вкусняшек, который вдруг встал как вкопанный, почти добежав до выхода из кухни, — родителям дали денег по программе "Сельский доктор", они оба врачи, так что проблем не было. А после отправили в Бор.

— Так это, пап, — проговорил Вадимка с надеждой в глазах, — Сашку не накажут?

— В... куда? — спросила Дарья.

— Нет, не накажут, — ответил Данила сыну и повернулся к жене. — Посёлок на Енисее. А что, природа, воздух чистый, раздолье. К тому же больничка есть, школа, детский садик и даже, ну, такой дом, где дети поют, пляшут и всяким таким занимаются. Причём добрая часть жителей из наших. Там у них рядом заповедник есть Центрально-Сибирский, так там много кто из наших работает. Ребятам и домик присмотрели с участком, с краешку.

— А в заповеднике выращивают кого нибудь? — заинтересовалась Даша.

— Насколько я знаю, — сказал Данила, глядя, как Вадимка бегом выметается с кухни, с зажатыми в руках слойками и криком: "Ура-а, я же говорил!", — там сборщики в основном, чёс индрика собирают. Скалы там как раз такие, как индрик любит — старые, но породы камня прочные, вот и чешется, — пояснил он.

— Па-ап, так на Сашку не сердятся, — выступившая из "укрытия" Мила стояла как "Овод" перед палачами.

— Я же сказал, его не накажут, — наставительно ответил Данила, — просто он очень сильный, и его нужно контролировать, чтобы не натворил чего, его родители маглы, и он наших правил не знает. А ты чего так распереживалась?

— Это он у меня научился, значит, я и виновата, — заявила "Овод" с явным облегчением, но без особого покаяния в голосе.

— О как, и зачем? — вроде как удивился Данила.

— Да я не специально, — заверила Мила, — там у спортплощадки на дерево лазили, а внизу ветка обломанная кверху торчала, и Ташка о неё ободралась сильно. Ну, я сначала кровь затворила, а потом ветку эту отпилила "бзубом", и всё, а он как-то запомнил. А потом ка-ак бахнет, и вот.

— То есть он ещё и кровь затворять умеет, — пробормотал Данила, приподняв бровь.

— Па-ап, ну он же магл.

— Ну, так бывает, что у маглов иногда рождаются детки-маги .

— Так, похоже, давно не читали, — сказала Даша, строго посмотрев на чрезмерно весёлую мордашку Милы, выхватившей одну слойку у брата, — кажется, про единорогов следующая глава.

— Ну ма-ам, так не че-естно, — раздалось из-за угла — и сразу же топот небольшого стада копытушек.

— А чего ты, — сказал Данила, — между прочим, неплохой урок парню преподнесла доча.

* * *

— Ты чего? — сонно пробормотала жена.

— Вызов, — ответил Данила, тихохонько выбираясь из-под её рук и ног.

— И чего, прям срочно? Ночь ведь, — усевшись, закутываясь в одеяло, пробормотала Даша.

Быстро одеваясь, Данила запрыгал на одной ноге, запутавшись в штанине.

— Что-то серьёзное, — сказал он. — Сам Крамолин сигналит, похоже, таки началось.

Справившись наконец со штанами и надев служебный кафтан, он сунул в специальный внутренний карман волшебную палочку.

Даша встала, накинула халат и вышла в прихожую проводить мужа. Данила, явно находясь уже где-то далеко, чмокнул жену в макушку и выскочил из дома. С лестницы послышались шлёпающие шаги босых ног, сменившиеся на топот ботинок после пары крепких слов.

Даша прикрыла дверь и повернулась н встречу другим шлёпающим босыми стопами шагам. Дочка Стася, зажмурив один глаз, смотрела на мать заспанным взором из-под выцветших за лето белёсых ресниц.

— Ма-ам, а папка куда? — спросила она.

— На службу, — ответила Даша, присев к ней, — идём спать, рано ещё.

Выцветшие за лето соломенные кудряшки вместе с маленькой головкой упали на плечо матери. Даша подняла тут же засопевшую дочь и пошла в спальню, понимая, что маленькая хитрюженка явно рассчитывает поспать в маминой кровати.

* * *

— Ма-ам, я гулять, — розовый вихрь влетел в библиотеку, — можно, да?

Дарья подняла глаза от свитков и листов с конспектами. Когда она заявила о поступлении в магическую академию в Китеж, вся компания Данилиных друзей решила, что ей просто необходимо заполучить их конспекты со всех экзаменов. И как оказалось, с учётом того, что они учились на разные специальности, их конспекты действительно полезны. И к тому же Дарья увидела, что они все четверо закончили с отличием, ужас. Оказалось, что и в училище её благоверный успевал лучше, чем она, Дарья, и академию закончил с отличием. Палочку в бок, так и до комплекса недалеко. Особенно интересными оказались свитки Евграфа, он ведь из Колдовстворца в китежскую академию поступал, а эта школа учила на европейский манер. К тому же Ева оказался талантливым артефактором.

Дарья потёрла глаз, сфокусировав взгляд на старшей дочери.

— Скажи-ка, а ты задание на лето прочитала уже, или неуд будет?

— Ну мам, — мгновенно поняв, куда подул ветер, заканючила Настя, — там чуть осталось, пара вечеров, и добью.

— Давай так, — остановила поток горести вперемешку с обещаниями Дарья. — Сейчас ещё одиннадцать с четвертью, так что с часик почитаешь, пообедаешь — и гуляй до вечера.

— М-м-м, — высказалась Настя и ушла в сторону детских, откуда вскоре донеслось, громко и чётко: "Белый или серебристый единорог обитает, в основном, на британских островах. Причём в Ирландии единорог действительно имеет серебристые гриву и хвост, а также исключительно белоснежную шерсть. В Британии единорог всё же молочно белый, причём весь, и грива с хвостом, и остальная шерсть. Редко, но белые единороги попадаются на севере Франции, Бельгии и в Нидерландах, но в основном, как и в Германии, единороги, так сказать, золотеют, то есть приобретают золотистый оттенок гривы и хвоста. И тенденция потемнения единорогов дальше на восток и юг приводит к медному-иберийскому единорогу, бронзовому единорогу юга и востока Европы. Ну а в России единорог меняется от светло-каурого в западных областях до бурого ближе к Уралу. На юг от кавказского хребта обитает красный или персидский единорог, а по лесной тропической зоне северной Индии и далее на восток — чёрный. Интересно, что по мере продвижения единорогов на восток и юг они становятся сильней и массивней, за исключением некоторых видов. Например, чёрный единорог сам по себе невелик размером, рост в холке около трёх с половиной локтей, но магически он очень силен, к тому же имеет крайне интер..." Ай, а-ой!

Раздался звук падения, явно с тахты, Дарья с улыбкой покачала головой.

— ..."интересное защитное приспособление. Дело в том, что обитают они в тропическом лесу, то есть в сумерках днём и в полной тьме ночью. Так вот, для освещения этот зверь использует рог, ведь он в разной степени светится у всех единорогов. И вот красные и в большей степени чёрные единороги развили это свойство рога до небывалых высот. В сумерках рог светится чуть, как и во тьме, он лишь освещает пространство вокруг животного, но стоит какому нибудь хищнику попробовать напасть на стадо, как все рога единорогов, находящихся рядом, разом вспыхивают наподобие магниевой вспышки от фотографической камеры, ослепляя всю округу. Пока же нападающие приводят ослеплённые глаза в порядок, единороги имеют массу времени для спасения отступлением или атаки.

Что же касается территории России, то если с областями западнее Уральских гор всё более-менее понятно, то с Сибирью есть тайна. Так уж распорядилась магическая природа, но по какой-то причине единороги в Сибири отсутствуют. По крайней мере, массово и в природе. Пытались завозить в некоторые заповедники, не вышло, единороги не дают потомства.

Но в Сибири обитает индрик. Сей зверь напоминает единорога, как тот же великан напоминал бы первоклассника. Индрик — это могучий зверь, у которого нет и не может быть естественных врагов. Он не просто огромен, он и магически крайне силен. Об индрике известно очень мало, поскольку исследовать его можно только в природе, так как поймать его нет никакой возможности. Более-менее можно лишь описать его внешний вид, и то индрика видело довольно много народу, даже маглы имеют о нём свое представление, естественно, неверное. Зверь в холке примерно в три косых сажени, очень мощные мышцы придают его внешнему виду сходство с богатырем. Рог его, наоборот, не очень большой и при длине в четыре локтя имеет ширину примерно в обхват. Но это не сам рог. Дело в том, что с продвижением ареала обитания единорогов на восток мы наблюдаем не только потемнение и усиление единорогов, но и такое явление, как изменение кучерявости гривы. У белого и золотистого грива и хвост прямошерстные, а вот у бурого кучерявые, и при этом вокруг рога часто наблюдаются свалянные колтуны. К сожалению, переходной формы от единорога к инрику, видимо, не сохранилось, по крайней мере, не найдено. Рог же индрика представляет собой мягкую, почти желейную субстанцию, при этом крайне магоёмкую. Снаружи эта субстанция не видна, поскольку закрыта сросшимися когда-то в единый монолит волосками гривы, образовав при этом крайне прочный кокон, на шерсти, конической формы. При этом магоёмкость рога позволяет индрику пользоваться магией. Инстинктивно, конечно, но очень эффективно. Например, в состоянии раздражения индрик способен привлекать жгуты магической энергии, напоминающие молнии, которые просто полосуют всё вокруг зверя. Причём природа этих плетей-жгутов не ясна. Ясно только, что это не природное электричество. Главная же магическая способность индрика в том, что он способен проходить сквозь любую твёрдую преграду. Так, достоверно известно, что зверь этот способен легко уходить под землю или сквозь скалы, причём преследующие его охочие исследователи никаких проходов не находили. И потому странностью является и то, почему индрики не выходят на запад от каменного пояса, уральского хребта. Сам же зверь покрыт шерстью, которая меняет цвет от светло- до тёмно-коричневого и почти до чёрного, причём у одной особи, видимо, под настроение. Грива же и хвост его постоянно наполнены магией и похожи на жидкий и живой огонь. При всей своей мощи индрик-зверь не обладает злобой, а скорее наоборот, мирным нравом и спокойствием. При попытках как-то преследовать сего гиганта индрик предпочитает просто уйти в землю. Иногда же в укромных уголках находят начёс от шерсти рога индрика, и сей ингредиент является ценнейшим не только для магоремесленников разных направлений, но и для исследователей центральной магической лаборатории, академии высшей магии".

— Всё, мам! — выкрикнула Мила и, протопав к входной двери, выскочила наружу, видимо, забыв об обеде.

Дарья не обратила на это внимания, она смотрела на кристалл горного хрусталя, стоявший, как и несколько других, вертикально вставленным в подставку из красного дерева. Все камни, кроме одного, светились мягким зелёным светом, камень же Данилы стойко светился алым. Конечно, пока не кровавым, но...

Дан шёл и отдыхал одновременно. Ночная Москва хоть и не спала сном младенца, но всё же в сравнении с суматошным днем сравнить было нельзя. Странно прохладный, хотя и солнечный день перешёл в довольно холодную ночь с хмарью в небе и мелким — ну просто пыль — не то туманом, не то дождём. И всё же после суматошного дня ночь была просто отдохновенной.

Данила свернул с Садового кольца на Баррикадную, стало явно потише. Мерная ритмичная ходьба успокаивала и вводила в лёгкую медитацию, помогала проанализировать сегодняшний день. Вспоминая всё, что могло быть важным за сегодня, Данила чувствовал: что-то ускользает от понимания. Какая-то мысль никак не могла чётко сформулироваться. Что-то он упускал. Немудрено, денёк тот ещё. Но всё-таки, как этот упырь проник на святую землю? Он ведь, зараза, прошёл несколько монастырей. Ногти с захороненных собирал. Хорошо ещё монах Симонова монастыря годным оказался, не трус, да и сквиб. Почуял упыря, да чан со святой водой на него и опрокинул. Так ведь и после этого побегать пришлось. Данила вспомнил обычного на вид довольно плюгавого мужичка, на самом деле способного перевернуть магловский автомобиль, с гнилыми глазами, скромно сидящего с виноватым видом на спецтабурете у Данилы в конторе.

Кстати, именно по глазам и отличали зрелого упыря от человека, ведь даже вонь не такая сильная, как у только что инициированного. И мешочек с ногтями с треть ведра, не меньше. И зачем ему? А приказали. Кто? А не знаю. Погань, одно слово.

К дому Данила подходил уже к двум часам ночи. Через Красную Пресню и Волков переулок, вот скоро и дом. Почти прямо перед Московским зоопарком. Дети даже стишок сочинили: "А из левого окошка видно слоника немножко, а из правого окна клетка с тиграми видна". Почти два дня, почитай, семью не видел.

Дашенька его ждала и не ложилась. Впрочем, так было всегда. Но Данила, войдя в прихожую и обернувшись после того, как закрыл дверь, замер.

— М-м, — не найдя сразу что сказать, он просто поднял вопросительно брови.

И, естественно, все мысли о прошедшем дне исчезли в одночасье.

— Что?

— Э-э это что?

— Где?

— Да-аш, что с причёской? — показал Данила на голову жены.

Ту самую голову, которую любил вместе со всеми остальными частями тела, но которая так резко изменилась с прошлой встречи. Радикально изменилась, между прочим. Вообще у Дарьи Фёдоровны были шикарные тёмные, почти чёрные волосы примерно до талии, сейчас же они были коротко, почти по-мальчишески острижены и ну просто ядовито-оранжевого цвета.

— Тебе не нравится? — взгляд Даши приобретал обиженное выражение, и в уголках глаз начала появляться то ли влага, то ли злость. — А я старалась, сколько лет со старой причёской живу, вот и решила на поступление имидж сменить, — и опять эта поза, ну, вы уже знаете.

— Да нет, так-то нормально, — проговорил Данила, уворачиваясь от бури, — и тебе даже, наверное, идёт, просто резко как-то и неожиданно, а цвет обязательно такой, э-э-э... яркий?

— Я его у Таньки с четвёртого увидела, — затараторила Даша, — у них Гранд, дог их, захандрил, ну я и зашла поболтать и собакена поддержать, морально, — заговорщицки сказала она.

Да, Данила знал этого пса, Гранд был чистокровным и имел кучу медалей, а ещё был чисто чёрным, без единого волоска другой масти. И, естественно, такой пес не мог не быть хоть чуть-чуть магическим, особенно его шерсть, хоть и мелкая, но довольно ценная у зельеваров. — Так вот, у Таньки муж этот, как его, а, самтехник...

— Сантехник, — на автомате поправил Данила.

— Ну да, — Даша пару раз хлопнула ресницами, мол, чего перебиваешь, и продолжила: — Так он сумку рабочую домой принёс, до завтра вроде как, чтобы не таскать лишнего на работу, ну, а там краска в баночке, и цвет такой хороший...

Данила шлёпнул себя по лбу ладонью, проведя пальцами по лицу.

— Чего?

— Дашунь, — Данила с улыбкой смотрел на своё самое старшее дитё, и улыбка становилась шире и шире, — понимаешь, эта краска не для волос, ей железо красят и паклю какую-нибудь.

— И что, красивая же.

— Она липнет поди.

— Ну-у, чуть чуть.

— Вот волосы слипнутся и станут сосульками, — тихонько намекнул Данила на возможные проблемы.

— А, Мика разберёт, — и повернувшись к шкафу, что стоял в левом углу прихожей, Даша спросила: — Микола, разберёшь?

— Волосок к волоску, — за шкафом завозилось, зашуршало и елейно продолжило: — Сей же ночь.

— Вот, — Дарья просто сияла победной улыбкой.

— Ладно, не прислонись только к чему-нить.

Даша с магловским цветным пакетом на голове, ну, чтобы не липло, пока сохнет, смотрела, как её Данила медленно жевал хлеб с отсутствующим видом, явно погружённый в свои мысли.

— Чего там? — спросила Даша.

— М?

— Я спрашиваю, стряслось что-то из того, о чём ты говорил?

— Похоже, да , только не пойму пока, что, — проговорил Данила, откинувшись на спинку старинного стула, — вот вертится что-то такое, но ухватить не получается.

— А что случилось-то, можешь рассказать?

— Да тайны нет особой, — сказал Данила, слегка наморщив лоб, — в общем, по всем городам, где в России и у соседей маги живут, ну, насколько хватило, артефакты специальные стоят, да и не только где маги, есть и в других местах. Стража их каждый год дополнительно устанавливает, чтобы отслеживать магические возмущения.

— Ну, это не тайна, — отмахнулась Дарья, — нам ещё в училище про это говорили.

— Их недавно, тут уж Ева отличился, донастраивать дополнительно научились, на разную магию, чтобы понимать, это Дашка пирожки печёт или какой-нибудь злыдень властелином мира стать решил, — Данила с улыбкой смотрел, как Даша возмущённо пыталась соорудить ответ на подколку.

— А что я-то?

— А то, — улыбка стала шире, — ты когда свои шедевры ваяешь, знаешь, какие возмущения, у-у-у, особенно в пузе от запахов.

— Дурак, — жена надула губки, потом растрепала Даниле волосы, — и что с датчиками вашими? А маглы их не найдут?

— Не, не найдут, — сказал Данила, — они сделаны как часть, ну, например, декора здания какого-нибудь или барельеф. Или элемент ковки оградки где-нибудь на погосте.

Данила положил на хлеб колбасу и, откусив, откинулся на спинку стула, да так, что тот жалобно скрипнул.

— И?

— В общем, здесь, в Москве, — продолжил Данила, — этого добра всяко больше, чем в других местах, что понятно. И вот представь, все эти сверхдорогие штуки не смогли засечь упыря, хотя эта тварь исключительно магическая, поскольку получается магическим образом из человека, убитого особым обрядом с применением магии крови. А артефактам хоть бы хны. Хорошо, что в Симоновом монастыре монах один сквиб Игуменьева двора оказался, они же магию видят, а этот ещё и на нежить чувствительный оказался. К тому же, служба в монастыре крупная намечалась. Вот и получилось, что встретились упырь с монахом на лестнице. Монах мало того что сверху спускался, так ещё и чан со святой водой к службе нёс, а в чане ещё и крест серебряный ко дну приделан. Так монашек как упыря увидел и нежить учуял, так медлить да расспрашивать не стал, разом всю святую воду на упыря и опрокинул. А поскольку служба наутро намечалась, вот в полпятого они и встретились. А как только святая вода упыря омыла, так сразу наши артефакты и сработали. Наши предположили, что упырь неслышно по Москве гулял потому, что его соответствующим образом разрисовали, по коже. Но тогда почему краска такая нестойкая? Попал под дождь, и аюшки, чист ото всех рун.

— Это как раз просто, — гордо подбоченилась Дарья, — мел и слюна ласточки, можно добавить змеиный жир. Но если не рассчитывать на святую воду, то и без жира сойдет.

— А, ты откуда знаешь? — спросил Данила.

— Зря ты нашу библиотеку игнорироваишь, — шутливо сказала Дарья, — в ней та-акие книжки есть, закачаешься, например, самого Николя Фламеля, "Индийские алхимические средства и ингредиенты, и алхимические приёмы, их сочетающие". Между прочим, с эпитафией, начертанной рукой самого Фламеля: "Я вышел из праха и возвращаюсь во прах, — заговорила Дарья замогильным голосом, — направляю душу к Тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи".

Данила смотрел на Дашу с открытым ртом.

— Ты старофранцузский выучила?

— Не, — помотала головой Даша, — осилила эпитафию и оглавление. И то, зюзю музюзю, бе.

Данила засмеялся.

— Тихо, ребятишек разбудишь, — зашипела Даша, — а вот в переводе его книжка "Об алхимических красителях, клеях и левкасах, для магических портретов" очень интересная оказалась.

— Понятно, — буркнул Данила, — вот с этими красками наши алхимики разбираться и будут. А мне покоя не даёт один только вопрос, зачем ему ногти сдались, — проговорил он, ложкой выбирая из тыквы орехи и кусочки фруктов.

— Какие такие ногти? — Даша уставилась на Данилу удивлёнными глазами. — Упырь, он же нежить, ему только живую плоть и кровь подавай.

— Да знаю, — сказал Данила, — и все это знают, да толку. Вот был при упыре мешок ногтей, небольшой, немного больше четверти.

— А где этот падаль наковырял то-столько, со священников? — проговорила Дарья, сама пугаясь возможного ответа.

— Да не-е, там история понимаешь какая, во многих наших монастырях погосты, это все знают, но вот что в некоторых из них были, например, госпитали при Наполеоне, так франки в этих монастырях резню устроили. Они же культурная нация, мы для них дикари-с, а с дикарями правила чести не работают. К тому же в войске Наполеона, много поляков было, вот они в основном и зверствовали. Правда, наши их тоже в плен не брали... Ну, а трупы мучеников выжившие монахи в подвалы снесли, дело к зиме шло, и хоронить их не было сил. Ну, а потом пожар. Где-то что-то обрушилось, да не запомнилось. Монахов добили, да мало ли бед тогда стряслось, вот и сейчас не везде и знают о подземельях под церквами, — Данила посмотрел на Дашу, она сидела натянутая как струна. — Ты чего?

— Ты сказал: мученики, — Даша смотрела круглыми глазами, — ногти мучеников.

— Ну да, — Данила пожал плечами, — получается так, а что, ты что-то понимаешь в этом?

Даша встала и пошла, бормоча: "Ногти мучеников, ногти мучеников..."

— Ты куда?

Даша подняла руку, указательным пальцем вверх, мол, не сбивай. Да и пошла она в библиотеку, вновь приговаривая: "Ногти мучеников, ногти мучеников..."

"И да, действительно библиотека нам досталась шикарная, — подумал Данила. — Как, собственно, и квартира. И то, и другое Даше отец подарил, на свадьбу. Ух, какой напряг был, когда дядя Фёдор на свадьбу пришёл. Ёжкина головёшка, аж волосы у всех там присутствующих шевелились. Он ведь правнук Божены, сын Виктории Нул, праправнук самой Бабы Ани Нечейной-Волковой, тут такой замес родословных, жуть. А мы его ни сном, ни духом и даже не представляли, кто такой.

Один Страга его знал и что-то о них, поскольку работали рядом и по работе встречались. И ведь молчал, пенёк лесной. После выяснилось, что Фёдор нормальный мужик, дельный и годный, как говорится. А тогда, у-у. Дарья про него и не знала, кто такой, а Фёдор про неё и про них у Серёги всё вызнал, ну и пришёл. Серый тогда всю нашу банду сговорил, и они не давали Надежде Егоровне с бывшим столкнуться. Тот-то всё понимал и просто подошёл к нам, поздравил и Даше свиток отдал, а та стояла, глазками хлопала и не понимала ничего.

В свитке подарочное письмо оказалось, на квартиру эту со всем содержимым. Парни маму Дашину вежливо так по залу кругами водили, чтобы, значит, не пропустить к Фёдору, а Данила чуть не ржал под конец от цирка этого. Ну, нам потом, конечно, влетело и от мамы, и от Даши, но свадьба прошла прилично, без драки и..."

— Вот, — заявила Дарья, держа перед собой в воздухе книгу, направляя волшебной палочкой, — я эту гадость и в руки брать боюсь, наверное, ты её на службу забери.

И правда, книга выглядела не очень приятно. Данила даже напрягся. Обложка выглядела как облезлая шкура с проплешинами и язвами, к тому же была явно потёртой от времени, а такие гримуары всегда опасны. Похоже, придётся просмотреть всю библиотеку на предмет похожих образчиков.

Дарья отправила книгу в центр кухни и повыше; взмах палочки, и книга развернулась, показав обрубок хвоста, потом открылась и продемонстрировала странную вязь, начертанную тёмно-коричневыми чернилами и вертикальными строками.

— И на каковском это? — Данида смотрел на гримуар со злым прищуром, его лицо заострилось, а ноздри заходили, будто он принюхивался, беря след. — Писано, похоже, гнилой кровью на собачьей шкуре, арабское проклятье какое-то?

— Н-нет, это, — Дарья сглотнула, — ну, вот, в общем.

Дарья взмахнула палочкой, выпуская заклинание "Толмач". Книга распахнулась полностью, и строки, отделяясь от написанного, взмыли под потолок, разворачиваясь и трансформируясь в славянскую вязь. Видимо, перевод должен был соответствовать времени начертания гримуара.

— Так, переведи туда потом оттуда, — Данила подошёл к буквицам, висящим почти вровень с его глазами, — те-екс, три доли ногтей мучеников... а, поднимут впы... упыри, две доли зубов праведников поднимут други... э-э.

— Скорее, драуги.

— Не может быть такого, — Данила покрутил головой, — драуги — это скандинавская тема, а здесь арабы в Испании.

— Ну, арабы много путешествовали, а ещё мог быть кто угодно, кто на тот момент жил в Иберии, — сказала Даша, — да и скандинавы там тоже бывали, а своего письма у них ещё не было.

— Ну допустим, — Данила вернулся к надписи, так и висящей перед ним, — венцом пусть станет кровь грешницы, принесённая чернокнижником...

Данила повернулся к Даше, она стояла, закрыв рот руками и глядя на мужа круглыми глазами.

— Дашунь, нас только за хранение этой книжки в болото укатают для острастки, ну, так, чтоб неповадно было.

— Я не знала и не читала, — Даша совсем расстроилась, — только я про другое хочу.

— О чём ты? — спросил Данила.

— Это же ритуал, вот, смотри, дальше кладезь и сжигание идольца, — Даша совсем сникла.

— Ох же ты костяная погремушка, — Данила, просмотрев надписи дальше, сразу перестал напоминать добродушного медведя, превратившись в быстрого и очень опасного медвегра.

Он, мгновенно выхватив палочку и крутанув ею, упаковал гримуар в подвернувшееся полотенце и, накидывая одежду на ходу, ринулся в прихожую, бормоча: "Нам только чумного колодца не хватало".

Даша вышла в прихожую вслед за мужем, из подъезда доносились шлёпающие шаги босых ног, переходящие в топот форменных сапог. Где-то внизу хлопнула дверь. Даша глубоко с дрожью вздохнула и подошла закрыть входную.

Перед ней из подъезда выпорхнуло маленькое облачко и, растянувшись, превратилось в надпись: "всё будет хорошо" , после чего надпись превратилась в весёлую рожицу, которая, улыбнувшись, подмигнула. Даша вздохнула и тоже улыбнулась растворившейся в воздухе рожице.

— Мамуль...