Мгновения апреля (джен)

Ночь апрельская тиха. В её глубине человек — словно на дне колодца. Где-то рядом неуловимо бежит жизнь, происходит чудо пробуждения мира от зимы, ткутся мечты и созидаются большие дела — всё это где-то, всё это близко, но здесь и сейчас есть лишь шатер тьмы.

Ночи апрельские исполнены тьмой. С земли сошел снег, а на небе не хватает облаков, чтобы отражать свет людских жилищ. Всюду тьма, но эта тьма живая. Коротая растущие дни в тени деревьев и домов, она ночами безбрежно разливается по миру. Чтобы баюкать его, чтобы дать накопить силы, которые будут сожжены работой в горниле дневной страды под неумолимым оком солнца. Чтобы дать миру шанс зачать себя для будущего.

Одинокие шаги чутко звучат ночными улицами. Человек слушает мир, а мир слышит человека. Мысли и дела сокрыты от поверхностного взора, но рельефно-выпуклы и ощутимы как никогда — под покровом тьмы человек познает все свои ошибки и грехи. И в этот же миг закладываются семена его грядущих удач и достижений.

Так в ночном апреле человек приходит к себе.

Город просквожен ветром. В загонах дворов карусели сора, но помосты улиц начисто выметены его властной рукой. Город светел и ясен, под сияющим куполом неба и весёлым блеском солнца он кружится, кружится, кружится в весеннем танце, распахнув навстречу миру тысячепалые руки-ветки своих деревьев, ещё голые, но уже налившиеся соком жизни.

Ветер вьется в лабиринте домов. Север, юг, восток и запад — он поминутно меняет направления, с резвой шалостью жеребенка пролетает проспекты и переулки, чтобы, сплетя поющий хоровод, развеять задумчивую грусть одинокого сквера.

Ветру весело с людьми. Ему весело носиться с ними наперегонки и хватать за одежду, весело пожимать разом сотни рук, целовать с лёта в щеки и ворошить волосы. Он опасен для горла, но спасителен для мыслей. Уносит прочь сор с земли и вздор из голов, оставляя лишь самое весомое и существенное.

Под застывшим в бездонном апрельском небе мячиком солнца человек бумажным журавликом летит-скользит навстречу своему будущему.

С прохудившегося серого неба уже который день неумолимо спадают потоки влаги. Улицы, машины, люди — всё давным-давно промокло. Ни хрупкие шляпки зонтиков, ни эфемерные козырьки остановок не спасают от потоков. Вода везде! Весь дождем залитый город масляно блестит, предательски отражая неверный свет промокшего дня.

Под небесным душем проснувшийся к новой жизни мир свершает омовение в весенней купели. С землей творится незаметно-глобальная перемена, такая долгожданная и внезапная. Расколоты-размолоты последние дремавшие в тени глыбы снега, разбужены застывшие в недрах почвы семена. Скоро начнется великое движение. Ввысь и вширь. Соком по стволам и кровью по жилам. Навстречу небу, с которого сошла пробуждающая небесная влага.

Пока же на земле мокро и неуютно. От камней домов веет сыростью, а лужи бьют по ногам коварными брызгами. Слякоть берет штурмом ботинки, а вездесущие, отовсюду летящие капли дождя заставляют поглубже прятаться в чехол одежды.

Мудры те, кто не прячется. Подставляя ресницы дождю, ловя ноздрями запах влажной земли, они приникают к дыханию мира. В промозглом апрельском дне они чувствуют жар грядущего июля. Глядя на промокшие голые ветки, они видят роскошные плоды осени.

Погруженный в тонкие дождливые думы человек уносится спасительным трамвайным ковчегом от ненастья настоящего к будущим светлым далям.

В холодеющем воздухе на городские крыши опускаются сумерки. Медлительной тёмной волной начинают затапливать ущелья улиц. Глубь небес над головой раскрылась и отдыхает в покое. Апрельский вечер чудесно задумчив и прозрачен. Глаз видит далеко, а душа чувствует ещё дальше. За горизонт. Мысль легко уносится в синеющие дали, подчеркнутые орнаментальной линией домов, столбов и деревьев.

Тело за день устало, мозг утомился, но ногам легко, а упругая дорога зовет покинуть привычный маршрут. Завлекает в сумеречные объятия города. В домах ещё не горит свет, но от них уже веет вечерним покоем — гавани на береговой линии городской жизни. Их вереница уводит в тихую заводь спального района.

Сердце бьется спокойно и ровно, с тихим эхом зовущей надежды. Готовящийся отойти ко сну город стихающей полифонией своих голосов звучит в унисон. Что там, завтра? Что там, за горизонтом? За которым окном укрылись те, что встретятся мне следующим днем? Это всё пока тайна. Извечная тайна завтрашнего дня.

Живой колышущейся мозаикой светящихся окон город прощается с днем и шлет привет человеку.

Лунный диск плывет над ночным миром. Круглолицая небесная красавица милостиво озирает замершую в ночной неге землю, щедро окропляя её потоком ртутного сияния. В небе ясно, а на земле неверно-светло. Тени изменчивы и мимолетны, свет подвижен и чарующ. Ночь апрельского полнолуния изысканно прекрасна!

Эта ночь не для сна. Под взглядом луны испаряется дремота. Мысли свежеют, а движения тела точны и уверенны. Серебристо-черная тьма за окном смотрит лукаво и выжидательно, с любопытством. Чувствовать себя с ней одним целым — волнующе и приятно. Электрический свет убит без жалости как ненужный свидетель тайного сговора. Устремленное к небу лицо умывают нежные потоки ночного света. Грудь расправляется во всю ширь — лунной тьмой хочется дышать глубоко и медленно.

Каждую клеточку тела заполняет до краев невозможная сила. Родная или нездешняя? Единственно существующая. Что была здесь всегда и пребудет до самого конца мира. И после продлится. Частью которой мы были все прошлые века, и в которой останется жить частица нас многие столетия потом. Извечная связь, что держит и созидает сей мир.

Дары луны богаты и бесценны, они не требуют отплаты. Их можно лишь спокойно принять под тихим кровом апрельской ночи.