Надир (гет)

Смех и горластое пение преследовали их в жарком воздухе Тортуги. Элизабет не обращала ни на что внимания, поддерживая шатающегося Джеймса. Он то и дело норовил сбить ее, пытаясь идти самостоятельно, но, похоже, опьянение не позволяло ему этого сделать. Он все спотыкался и спотыкался, а она ловила его.

Куда делся ее командор? Она хотела сказать ему миллион вещей, но так и не могла, да и он молчал. Элизабет провела его по заднему двору «Верной невесты», между веревками с постиранным бельем, натянутыми между стен. Здесь нашелся умывальник, и она усадила Норрингтона на табуретку, а сама, намочив тряпку в мутной воде, стала вытирать грязь с его лица. Он избегал ее взгляда, пока она не закончила. Измученные тени вокруг его глаз и щетина на подбородке скрывали гордого офицера, которого она когда-то знала, и девушка задавалась вопросом, сможет ли она смыть достаточно грязи, чтобы вернуть этого мужчину.

Элизабет выжала тряпку и снова ее намочила.

— Я... я сожалею, — прошептала она. О том, что разбила о его голову бутылку, о том, что встала на сторону Джека, о том, что не любила его — она не знала, о чем жалеет. Просто чувствовала, что так надо было сказать.

Элизабет потянулась, чтобы стереть еще немного грязи с его лба, но Джеймс перехватил ее запястье и удержал ее руку.

— Вам не за что извиняться. Я лишь хотел бы, чтобы вы не видели меня таким.

Она ощутила боль.

— Джеймс...

Его взгляд метнулся к ней, и боль в этих зеленых глазах не дала ей сказать больше.

— Зачем вы здесь?..

— Я ищу Джека.

— Пирата... — его лицо потемнело.

Элизабет покачала головой.

— Это не то. Он нужен мне, чтобы спасти Уилла.

— Всего-то?

— Джеймс, — в ее голосе звучало предупреждение. В последний раз она видела Норрингтона, когда он отправлялся на трибунал по делу о потере «Бесстрашного». Тогда он ей устало улыбнулся. Элизабет знала лишь то, что Джеймс потерял корабль в погоне за Джеком Воробьем, но сам Джек сбежал. А потом Беккет напоказ размахивал ордером на арест бывшего командора. Она была слишком занята Уиллом и своим непростым положением, чтобы задуматься об этом, но сейчас ей стало интересно, что же произошло на том трибунале.

— Что случилось? — спросила Элизабет. — Что привело вас... к этому?..

Она не сказала: «Это все из-за меня?», но когда Джеймс не ответил, она добавила:

— Пожалуйста, расскажите мне.

Он насмешливо хмыкнул.

— Мне не удалось сделать то, что я хотел. Мир очень недобр к таким людям, как я.

— А какой вы?

— Жестокий. Ревнивый. Обиженный.

Левая рука Элизабет лежала на его руке, и ее запястье все еще было в его ладони.

— Честный. Благородный. Добрый. Вы хороший человек, Джеймс Норрингтон, и ничего этого не заслужили.

— Не уверен, что могу в это поверить.

— Я не прошу этого. Я прошу вас пойти со мной.

Он поднял бровь.

— Это очень хорошая шутка.

— Это была ваша идея, забыли?

— Записаться в команду к Воробью? — усмехнулся он. — Я не достоин даже этого.

В его голосе звучала горечь.

— Вы просто хотели отомстить. Собирались убить Джека.

Джеймс просто смотрел на нее, как будто убеждая оставить его за это. Элизабет поджала губы.

— Знаю, это не то, что вы хотели. Не знаю, что задумал Джек, он может и добиться, чтобы нас всех убили. Но это шанс. Для нас обоих.

Казалось, Джеймс задумался.

— Стать пиратом...

— Стать свободным, — поправила его Элизабет. — От этого... безумия.

Джеймс отпустил ее руку, взгляд его стал отстраненным. От него все еще сильно пахло ромом, его китель был весь в песке и грязи, парик вымок и спутался, став совсем черным.

— Пожалуйста, идем со мной. Это место не для вас.

Норрингтон колебался, переводя взгляд с Элизабет на таверну, откуда буйная толпа выбросила его словно какой-то мусор. Боль снова отразилась на его лице, и Элизабет была полна решимости добиться от него всей правды. Не сейчас, потом, когда он будет готов рассказать ей это.

Наконец, его взгляд замер, остановившись на ней.

— Хуже уже быть не может, и терять мне уже нечего, так почему бы и нет...

Это было совсем не то чувство, на которое она надеялась, но хватало и этого. Сжав его руку, она помогла ему встать, и вместе они отправились в путь, оставив позади таверну и ее равнодушных обитателей.

Им нужно было успеть на корабль.