Крылатый (джен)

Всем своим видом Крылатый выражал спокойствие и уверенность, как если бы всё шло по плану. Лежал на бетонном полу балкона, глядя на мельтешение зелёных комбезов в конце улицы. Я попытался припомнить, видел ли когда-нибудь его в отчаянии — и не смог.

— Почему не стреляешь? — спросил, просто чтобы нарушить тягостное молчание.

— Подпустим поближе, — коротко бросил Крылатый, и я понял, чего он опасался: если выстрелить сейчас, «свободовцы» укроются за нашими же укреплениями или отступят за угол.

Изначально на блокпосту нас было четверо — мы должны были лишь продержаться несколько дней, дождаться другую группу. Теперь осталось двое, а «свободовцев» — человек шесть, не меньше, и это только те, кто покинул позицию, чтобы обыскать трупы.

Вряд ли они знали о нас: Крылатый мог лежать в засаде сутками, а я, его второй номер, быстро научился не отсвечивать. Удар в морду — хорошая мотивация. Тогда по моей неосторожности сорвалась засада, цель едва не ушла, и Крылатый мне врезал, но разводящему не сдал. А ведь одно его слово — и вышвырнули бы пинком под зад…

Крылатый был для меня авторитетом, старшим товарищем и просто отличным напарником. Рассудительный и хладнокровный, он находил выход из любой ситуации, в которой я накосячил бы. Забавно вышло, что нам пришлось работать в команде. Я полагался на интуицию, он — на логику; там, где я действовал слишком импульсивно, он притормаживал и заставлял думать головой.

Но почему-то сейчас мы словно поменялись ролями. Я хотел уйти, пока не поздно, Крылатый отступать не собирался. Может, хотел отомстить, показать, что Синдикат умеет огрызаться… Я не спрашивал: «почему?». Сейчас куда важнее, как? Как уничтожить врага, оставшись живыми и здоровыми?

— У тебя есть план? — поинтересовался я.

— Да. Я отвлеку их первым выстрелом и сменю позицию, а ты зайдёшь в тыл. Дальше… как получится.

Впервые Крылатый не продумал все варианты, не рассчитал каждый шаг. И впервые я не верил в него. «Не справимся. Нужно уходить, пока не поздно!» — закралась предательская мыслишка, сейчас показавшаяся очень заманчивой. Сделать вид, что следую плану, и отступить… Только как бросить напарника? Вроде бы меня это волновать не должно, своя шкура дороже, но Крылатый не раз спасал мне жизнь, наплевав на риск.

Он не подходил Синдикату. Слишком преданный, следующий собственным понятиям морали. Крылатый без сожаления убивал любого, на кого укажет разводящий, мародёрствовал и грабил, но почему-то никогда не передавал. Наверное, он не заслуживал такого напарника, как я. Он считал меня другом, а я уже готов был бросить его одного против отряда «свободовцев»…

Но ничего не попишешь. Это Зона.

Враг осторожно продвигался по улице прямо к нашей позиции. Я убрал голову от выхода на балкон и тихо спросил:

— Пора?

— Иди. И удачи тебе, — искренне пожелал Крылатый.

— Тебе тоже, — невесело улыбнулся я, и на душе стало совсем гадко.

Я тихо спустился на первый этаж и выскользнул из здания с другой стороны. Вместо того, чтобы обойти цепочку домов и ударить противнику в спину, я побрёл прочь. Не спешил — аномалии на дороге не позволят, — но и возвращаться не собирался.

Позади рявкнула снайперская винтовка Крылатого, в ответ загрохотали автоматные очереди. В этот момент я должен был нанести удар... Воображение услужливо нарисовало удивлённое лицо Крылатого, быстро становящееся злым, когда он понимает, что я его бросил. А затем вспомнилось, как он спас меня, почти безнадёжного, после нападения пси-собаки, как вытащил из-под огня и как покрывал перед начальством… Я часто попадал в неприятности, необдуманно лез на рожон, уже у лагерного костра понимая свои ошибки, но не был для Крылатого обузой. По крайней мере, он никогда мне этого не говорил, а я знал его, как человека прямолинейного.

В горле встал ком. Кем я буду, если сейчас уйду? Как посмотрю в глаза жене, когда вернусь на Большую Землю? Как расскажу ей о гибели её отца?

Никак. Потому что он вернётся домой.

Обратно я уже бежал по проторенной тропе, отмеченной болтами с яркими лентами. Квартал незаметно остался позади, я почти забрался в окно, когда стрельба стихла. Громыхнула в коридоре выбитая дверь. Выглянув, я встретил «свободовца» очередью в упор. Тот даже успел удивиться, прежде чем упал замертво: они не догадывались, что здесь есть кто-то ещё.

Взлетев по лестнице, я замер. Руки опустились. Опоздал… Крылатый отполз в дальний угол комнаты, мёртвой хваткой вцепившись в винтовку и направив её в проход. Сизый комбез пропитывала кровь.

Я присел на корточки рядом, дрожащими руками достал из аптечки на поясе шприц с обезболивающим и вколол ему.

— Не вздумай здесь сдохнуть, слышишь? Что я Зойке скажу?..

— Уходи, идиот! — прохрипел Крылатый. — Я ей слово дал, что за тобой здесь присмотрю…

На лестнице зашелестели осторожные шаги. Я бросил врагу гранату. Кто-то крикнул: «Ложись!», — но было поздно. Раз… Два… Громыхнул взрыв, ненадолго расчистив проход. Не слушая возражений, я взвалил Крылатого на себя и потащил вниз. Шансов, что он выживет, почти не было: ближайший медик на Дикой территории.

Но бросать его снова я не собирался.