Трое на воздушном шаре (джен)

Был замечательный вечерок. В-лимфоцит и клетка памяти сидели у дендритной клетки в гостях, пили пунш и разглядывали старые фотографии. Вдруг на открывшейся страничке альбома перед ними возникло нечто ужасно знакомое, но, казалось бы, случившееся столь давно, что никто уже об этом не помнит.

— А-а, это же!.. — воскликнул В-лимфоцит.

— Наше первое совместное путешествие, — припомнил клетка памяти.

— Точно. Мы еще тогда воздушный шар угнали, — покивал головой В-лимфоцит.

— Сколько воспоминаний! — сказали они хором.

* * *

Это было раннее утро четверга. Скорее всего, именно четверга, потому как именно по четвергам клетка памяти бывал особенно рассеян и забывчив. В это утро он вышел из дома, сперва забыв зонтик, потом галоши, потом важную папку с документами, вследствие чего едва не опоздал на работу.

В-лимфоцит полз туда же, совершенно сонный и измученный после курсов повышения квалификации, думая только о том, как же хочется спать. Клетку памяти, терявшего на ходу важные бумаги из раскрывшейся папки, он даже не заметил, хотя тот промелькал прямо перед его носом.

У дендритной клетки день начался вполне так неплохо и даже очень замечательно, ровно до того эзотерического момента, когда он встретился с этими двумя на стартовой площадке, куда Т-хелпер созвал всех подвластных ему сотрудников с целью подготовки к одному юбилейному мероприятию, которое должны были транслировать в прямом эфире, и которое должно было оценивать вышестоящее начальство. Настроение дендроцита было в тот день слишком уж хорошим, чтобы портить его занудством раздающего ценные указания Т-хелпера. Он улизнул в сторонку от всеобщего собрания и с интересом поглядывал на то, как рабочие наполняют воздушный шар, предназначенный для праздничного мероприятия, горячим воздухом. Рядом валялся длинный транспарант с надписью: «Ура бойцам иммунной системы! Всегда на страже».

По мере того, как шар надувался, он казался все более прекрасным и манил к себе. У дендритной клетки возникало пока еще смутное, но уже такое непреодолимое желание забраться в плетеную корзину и подняться в воздух. Еще бы: полет открывал совершенно новые перспективы для фотосъемки и новый взгляд с высоты.

Дендроцит не помнил, как отключился от происходящего в реальности. Сам не ведая, что творит, оказался близ воздушного шара и вскарабкался в корзину как раз в тот момент, когда рабочие отвернулись. Пару минут он заворожено смотрел на внутреннюю оснастку летательного аппарата, а после его рука сама потянулась к регулятору пламени горелки. Он повернул его совсем чуть-чуть, пламя зашумело веселее, шар в ответ фыркнул, заскрипел канатами и сделал вид, что хочет попытаться подпрыгнуть, как мячик. Дендроцита охватила эдакая детская радость, где-то под ложечкой засосало, просыпалась жажда приключений. В голове крутилась лишь одна мысль: «Достаточно поднять якорь, и шар взлетит».

Кое-как опомнившись, дендроцит огляделся и неуверенно тронул канат, к которому крепился якорь. Соблазн был велик, а якорь — тяжел. Дендроцит перегнулся через край корзины, чтобы оценить габариты якоря, а заодно проверить, нет ли кого поблизости. Рабочие куда-то ушли, около шара все было тихо. Сзади доносился какой-то шум, но дендроцит не обратил на него внимания. Глубоко вдохнув и выдохнув, он ухватился покрепче за канат и попытался поднять якорь. Последний никак не поддавался, и дендроцит, поднатужившись еще раз-другой, шлепнулся на пятую точку на дно корзины.

В ответ на это действие там что-то зашевелилось, заворчало, обругало его весьма нецензурно и даже попыталось лягнуть. Заинтригованный дендроцит поднял валявшуюся среди нехитрого барахла мешковину, которую только сейчас заметил, и с удивлением обнаружил под ней пытающегося вздремнуть В-лимфоцита. Тот приоткрыл один глаз, вырвал у него из рук импровизированное одеяло, снова укрылся с головой и продолжил преспокойно себе дрыхнуть.

Дендроцит не успел сказать ничего конкретного, как в голову ему полетела довольно увесистая папка. Рефлекторно упав, он оказался сверху укрытого мешковиной В-лимфоцита и изрядно того придавил. Тот быстро проснулся и снова начал отчаянно сквернословить. Они барахтались так пару минут, пока за бортом раздавались трагические причитания клетки памяти, чью папку зашвырнул Т-киллер, недовольный тем, что клетка памяти влез ему под горячую руку во время спора с Т-хелпером, до которого Т-киллер добрался раньше нерасторопного коллеги (и чьим вниманием возжелал владеть безраздельно с целью добротного междусобойчика).

Клетка памяти носился подле готового к полету шара, сперва собирая с земли улетевшие листы документов, а затем принялся лезть в корзину за остальным. В процессе он неловко ухватился за канат, который, как оказалось, рабочие не потрудились закрепить понадежнее, и тот змейкой юркнул вниз вместе с клеткой памяти, отбившим себе копчик при приземлении. Клетка памяти поднялся, взялся за край корзины обеими руками и, озадаченно глядя на валяющийся на земле вместе с канатом якорь, почувствовал, как его ноги начинают отрываться от земли. Сверху на него смотрел дендроцит. Ему и в голову не приходило, что можно не тянуть якорь вверх, а выбросить вниз канат от него. Он так был поглощен обдумыванием того, почему такая простая и очевидная мысль не пришла ему в голову самому, что совсем не подумал о том, как приземляться без якоря.

Возможно, последнюю мысль он тоже мог бы додумать в срок, но его отвлекла от нее необходимость втащить клетку памяти в раскачивающуюся все сильнее корзину. Тот издавал полные ужаса звуки и терял на ходу галоши…

Когда клетка памяти был успешно спасен, он вместе со своим спасителем шлепнулся на В-лимфоцита и был удостоен злобным сверканием красных от недосыпа глаз из-под приснопамятной мешковины. В-лимфоцит от души пнул их обоих и заявил, что они могут тут хоть на ушах стоять, но будить его пусть не вздумают!

Клетке памяти и дендроциту пришлось с этим согласиться и «отстать». Кое-как они встали на ноги, ощущая дикую качку. Оба вцепились в плетеный борт корзины и осторожно глянули вниз. Внезапно они обнаружили, что очутились так высоко, что плац с Т-клетками и даже здание штаба стали такими маленькими, что казались игрушечными.

Клетка памяти сказал, что у него кружится голова, и заполз обратно в корзину. Дендроцит перевел дух и постарался привыкнуть к высоте. Надо было срочно взять себя в руки, оторваться от потрясающих видов и поскорее разобраться с управлением шаром, пока они не разбились.

— Мы все еще поднимаемся? — боязливо поинтересовался клетка памяти, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Хр-р-р! — ответил ему В-лимфоцит со дна корзины.

Дендроцит, который уже имел счастье ознакомиться с вентилем горелки, задумчиво покрутил его еще разок и решил больше не трогать, на всякий случай. Также он обнаружил наличие балласта в виде мешков с песком и веревку, тянуть за которую нужно было, чтобы открыть клапан на верху купола. Таким образом можно было снижаться.

Клетка памяти выполз со дна и присоединился к изучению возможностей управления шаром. С его подачи было сделано еще одно интересное открытие: помимо верхнего у шара имелся еще и боковой клапан, позволявший менять курс. Клапан этот был изрядно меньших размеров и поддавался достаточно туго. Дендроцит вместе с клеткой памяти, решив, что там что-то застряло, дернули вместе посильнее за крепившуюся к нему веревку, и клапан, смачно «пшыкнув», начал выбрасывать из-под купола нагретый воздух. Шар повело в сторону, он удачно поймал какой-то особенно резвый воздушный поток и пошел по нему, «приплясывая». Началась болтанка. В-лимфоцит, понимая, что поспать ему больше не удастся, выбрался из-под мешковины и начал отчитывать этих двоих олухов, которые понимаете ли, только чудом еще их всех не угробили.

После долгих споров, толканий и препираний импровизированная команда аэронавтов кое-как справилась, наконец, с управлением и даже умудрилась поймать нужный поток, уносивший их все дальше и дальше от места старта, где сейчас спохватившиеся рабочие и Т-хелпер со своими подчиненными носились, что-то кричали вслед улизнувшему шару и презабавно спотыкались, путаясь ногами в транспаранте. Но новоявленные воздухоплаватели их не слышали, неосознанно радуясь столь необычной возможности разбавить нудную повседневность своего бытия. Как ни странно, никого из троих совесть по поводу прогуливаемой работы не мучила.

В-лимфоциту окончательно расхотелось спать, клетка памяти задумчиво разглядывал облака, а дендроцит увлеченно фотографировал. Все его мысли были о наклевывающейся персональной выставке фото, которую он организовывал совместно с макрофагом и о том, как здорово будет дополнить ее фотографиями, сделанными с высоты полета воздушного шара.

Шар медленно проплывал над бесконечными полями, лабиринтами сосудов и лакун. Внизу суетились крохотные клетки, циркулировали жидкости, плыли кораблики, и даже

шла азартная погоня за микробом. Засмотревшиеся на нее путешественники так увлеклись, что даже начали делать ставки.

Клетка памяти спор проиграл, двое оставшихся разделили победу и затребовали свой выигрыш. Денег у проигравшего не оказалось, и те согласились взять приз бутербродами. На вопрос, откуда он их возьмет, клетка памяти расстегнул пиджак и вытащил пакет из-за пазухи, объяснив, что сунул туда ленч, когда кинулся собирать бумаги. Собственно, пакет с едой единственный чудом не пострадал от рук Т-киллера. В-лимфоцит похвалил его за предусмотрительность и вытащил из своей сумки, которую недавно использовал в качестве подушки, термос с чаем.

После легкого перекуса они почувствовали прилив сил и жажды приключений. Даже клетка памяти осмелел и перестал так сильно бояться высоты. К качке все трое вскоре привыкли и стали обсуждать, куда лететь дальше. Выбор в смене направления был, собственно, невелик, и все трое вскоре пришли к выводу, что лететь куда глаза глядят — это идеальный вариант для первой прогулки на воздушном шаре.

— А вы не боитесь, что мы можем потерпеть крушение? — осторожно спросил клетка памяти.

— Ну, насколько я знаю, — почесал в затылке В-лимфоцит, — большинство крушений воздушных шаров случается при взлете. — Или при посадке? Не помню точно. Но раз мы благополучно взлетели, то крушение при взлете нам уже не грозит, — логично заключил он.

— Остается посадка… — боязливо заметил клетка памяти.

Стоило задуматься о приземлении, как дендроцит спохватился, что у них нет якоря. В-лимфоцит снова почесал в затылке и предложил привязать к имевшейся в наличии веревке мешок с песком, а лучше два сразу. Импровизированный якорь вышел вполне так недурно, и путешественники приготовились бросить его сразу же, как только начнут приземляться. Пока же они решили продолжить путешествие, отдавшись на волю ветра и случая, что так удачно помог им отлынивать от работы.

Дендроцит продолжал увлеченно фотографировать, клетка памяти поинтересовался у В-лимфоцита, что еще тот знает о крушении воздушных шаров.

— Ну не так уж и много, — ответил тот. — Чаще всего причиной катастрофы становится столкновение с линиями электропередачи, в результате которого корзина может перевернуться, а шар может застрять, загореться или даже взорваться к базофиловой бабушке.

При упоминании взрыва клетка памяти весь побледнел и пошел пятнами.

— Еще шар может наскочить на дерево или столкнуться с другим шаром… — продолжал В-лимфоцит, не обращая внимания на то, как он все больше белеет. — А еще свою роковую роль в этом деле могут сыграть плохие погодные условия или утечка топлива.

После этого заявления клетка памяти тревожно заозирался, начал изучать небо на предмет плохих погодных условий и проверять, не утекает ли у них топливо. В ответ на эти действия дендроцит поспешил успокоить его тем, что прогноз погоды на ближайшие дни был просто замечательный, максимум, ожидаются небольшие дожди и то, если сильно не повезет, а В-лимфоцит сам проверил техническую оснастку шара и особливо топливный шланг от горелки, заверив, что все просто прекрасно. После этого клетке памяти ощутимо полегчало, но коситься на небо в поиске подозрительных тучек он все же не перестал.

Ближайшие пару часов полет проходил на удивление нормально. Однако через некоторое время путешественники заметили, что стали снижаться. Дендроцит снова крутил вентиль горелки, делая пламя сильнее, но это не помогло. В-лимфоцит предположил, что это из-за того, что из шара вышло слишком много нагретого воздуха. В таком случае единственным способом подняться выше было сбросить балласт. Последнего оказалось не так уж и много: всего несколько мешков с песком, причем парочку из них они запланировали использовать как якорь, а, следовательно, выбросить не могли. На вопрос, что же делать, если они опустятся слишком низко, В-лимфоцит сказал, что кому-то из них придется прыгать. Эта идея почему-то не встретила особого одобрения у его спутников, и все поддержали идею дендритной клетки в случае резкого снижения совершить вынужденную посадку, после чего добираться до ближайшего поселения пешком.

Еще через полчаса шар начал настойчиво снижаться, подходящий поток воздуха был утерян, и сброс немногочисленного балласта ничуть не помог. Решив, что для первого раза они и так неплохо полетали, клетки отважились совершить посадку, тем более что впереди виднелась подходящая для приземления полянка, достаточно просторная, чтобы выполнить торможение без всякой суеты и риска. Последний, конечно же, никто не отменял, особенно учитывая исключительную неопытность их как воздухоплавателей, даже не подозревавших, какие сюрпризы их могут поджидать.

Пока же все шло просто отлично. В-лимфоцит уменьшил пламя в горелке, ухватился за веревку, открывающую клапан и велел товарищам приготовиться бросать якорь. Внезапно мимо его физиономии что-то просвистело и умчалось вдаль. Попытавшийся отмахнуться В-лимфоцит смачно выругался и снова взялся за веревку, но не за ту…

В следующий момент вместо верхнего по ошибке открылся боковой клапан, шар резко повело в сторону, где его ждала неожиданная встреча с линией электропередачи, коварно спрятавшейся за деревьями, растущими вкруг полянки. Еще немного, и незадачливые аэронавты могли бы просто поджариться. Только каким-то чудом им удалось увильнуть от смертельно опасной встречи, которая могла привести к пожару, а то, чего доброго и взорвать шар. Вместо этого они радостно поприветствовали корзиной ближайшее дерево, едва не вывалившись из нее, и пошли на экстремально резкое снижение.

Торможение вышло таким жестким, что бедные клетки думали, что не соберут цитоскелета. Они пропахали углами корзины приличную борозду, раскидывая в стороны пласты целины, и шмякнулись оземь. Содержимое корзины все высыпалось, и шар снова попытался взлететь, но не тут-то было: по счастливой случайности веревка с мешками, исполняющая роль якоря, зацепилась за удачно подвернувшийся пень, имевший форму рогатины, оставшейся от деревьев — сиамских близнецов. В-лимфоцит, весь в ссадинах, намертво вцепившись в управляющие клапанами веревки, тянул их из последних сил. Дендроцит, при падении приложившийся к горелке спиной и изрядно об нее ошпарившийся, спешно закрутил вентиль и скинул дырявый пиджак. Клетка памяти сидел на земле и охал.

— Кажется, я сломал руку, — сокрушался он.

Пока еще не вышел весь адреналин, ободранный В-лимфоцит и слегка поджаренная дендритная клетка умудрились привязать почти сдувшийся шар покрепче к пню и растянулись на траве без сил: В-лимфоцит улегся на спину, а дендритная клетка — ничком, так как спина ужасно болела после ожога. Клетка памяти поохал еще немного и сообразил, что надо бы поискать аптечку. К некоторому его удивлению, она действительно нашлась среди хаоса крушения, надежно упакованная в специальный жестяной чемоданчик.

Подлечив свои раны, клетки серьезно задумались о том, что же им делать дальше. Они находились неизвестно где, и выбираться отсюда надо было неизвестно как. Еще непонятно было, что же делать с шаром. Бросать его не хотелось, ибо вещь была казенная, и за ее утрату никого бы из них по головке не погладили, но и тащить его не представлялось возможным. Впрочем, как и снова подняться на нем в воздух…

— Попытаемся выйти к ближайшему населенному пункту, — предложил дендроцит. — А о крушении шара и его местоположении сообщим оттуда, — добавил он как-то совсем неуверенно.

— У меня идеи лучше нету, — признался в ответ В-лимфоцит и посмотрел на клетку памяти.

— Помню, был случай, — рассеянно ответил тот слегка невпопад, когда за сообщение о уничтожении казенного имущества всех виноватых едва не приговорили к элиминации.

— Уй… — поморщились его спутники и нервно сглотнули.

— А может, не будем никуда ни о чем сообщать и сделаем вид, что мы тут ни при чем? — спросил В-лимфоцит, с надеждой глядя на попутчиков.

— Хмм… — призадумались те, оценивая такую возможность.

— А разве факт угона нами шара не очевиден? — спросил дендроцит.

— Не знаю, лично меня там никто не видел, — заявил В-лимфоцит.

— Меня, кажется, тоже, — сказал дендроцит, натужно припоминая обстоятельства своего проникновения на летательный объект.

— А я там вообще случайно оказался, — добавил от себя клетка памяти.

— Хмм… — сказали они дружно вместе еще раз и переглянулись.

Дендроцит уже хотел было выдвинуть идею насчет того, чтобы придумать отговорку поубедительнее на случай, если будут интересоваться причиной их отсутствия на рабочем месте в рабочее время, так удачно совпавшим с исчезновением шара, но тут в дело вмешалось само провидение, явно решившее, что на опасном приземлении приключения этой троицы закончится не должны. Оно ловко подкинуло под ноги клетки памяти увесистый камень, который не было видно под слоем мха, тот, споткнувшись об него, полетел вперед, толкнул В-лимфоцита, и они вместе покатились с горы. Пытавшийся поймать их дендроцит кубарем полетел следом.

Остановка образованной тремя телами вертушки вышла на удивление мягкой, хотя и мокрой. Когда клетки поняли что попали в болото, они уже начали увязать по пояс и дальше.

— Вот уж не думал, что так бесславно закончу свои дни, — огорченно сказал В-лимфоцит. Он попытался ухватиться за ближайшую корягу, но та обломилась, издав безжизненный хруст.

— Может, позовем на помощь? — спросил клетка памяти.

— Было бы кого, — вздохнул дендроцит, печально оглядывая окрестности, где не было ни души кроме них.

Ситуация складывалась не лучшим образом, но сдаваться они не собирались. В-лимфоцит готов был поклясться, что нащупал ногами твердое дно, и попытался выбраться. Дендритной клетке как самому долговязому из всей троицы удалось проделать этот фокус раньше него и попытаться помочь остальным. В результате у них получилось выбраться из трясины, но вид все трое имели такой, что невозможно их было узнать.

Едва заляпанные болотной грязью путешественники оказались на твердой земле, доползая последние микрометры на брюхе через кусты, они буквально нос к носу столкнулись со стайкой веретенообразных бактерий.

— Вы кто еще такие? — пафосно спросила самая крупная из них, надменно глядя снизу вверх на чумазых пришельцев.

— Мы… — открыл рот клетка памяти, но не успел ничего сказать, так как получил с двух сторон локтями под бока от приятелей.

— Мы — заплутавшие эритроциты, — соврал дендроцит с ходу.

— Ага, — покивал болванчиком В-лимфоцит, — шли с доставкой и заблудились в болоте.

— Эррр… — ответили хором бактерии, с сомнением разглядывая самозванцев. На клетки двояковогнутой формы эти трое даже под немалым слоем грязи были похоже меньше всего, особенно дендроцит, но оснований не верить встречным клеткам у бактерий пока что не было. — И где же посылки что вы доставляете? — решили узнать они.

— К сожалению, они утонули в болоте, — ответили вруны, смахивая невидимую слезу. Клетка памяти сориентировался и согласно им покивал.

— Хорошо, раз нечем поживиться, — заключили бактерии, — тогда вы пойдете с нами, нам как раз нужны рабы.

— О нет, нам теперь придется прислуживать бактериям! — изобразил ужас дендроцит, ничуть не беспокоясь о том, что вышло излишне комично, особенно учитывая разницу в размерах между ним и его товарищами с потенциальными рабовладельцами. Даже невысокий В-лимфоцит возвышался над предводителем на целую голову, клетка памяти — аж на две, а дендроциту бактерии даже не доставали до пояса. Бактерии данное обстоятельство, похоже, вообще не смущало, и «пойманные» ими жертвы покорно поплелись в след главарю, подгоняемые сзади импровизированным конвоем из бактерий помельче, едва сдерживаясь, чтобы не покатиться со смеху. Честно говоря, они сейчас импровизировали, но что-то подсказывало всем троим, что неожиданный плен может стать неплохим решением их собственной проблемы.

Кучка наглых поработителей привела их к своему вождю — особенно жирной бактерии из рода клостридий. Тот вместе с несколькими подпевалами критически осмотрел приведенных к нему пленников и вопросил:

— Это кто еще такие?

— Вот, — похвастались подчиненные, — поймали, заблудившихся на болоте эритроцитов.

— Да какие они, к моей микробной бабке, эритроциты? — возмутился вождь.

— Уж какие есть… — попытались оправдаться подчиненные, косясь на согласно кивающих пленников.

— Хм… — сказал жирный вождь, после чего заляпанные грязью иммунные клетки были посланы на уборку территории, на которой расположилась колония клостридий. Грязища там стояла такая, что путешественники признали, что в болоте и то было гораздо чище, а вонь была такова, что испарения из трясины могли бы показаться ароматами роз.

— Пресвятые капилляры, какая же тут вонь! — не выдержал дендроцит, обливаясь слезами.

— Клостридии выделяют биологически агрессивные вещества, способные вызвать некроз тканей и образование газов, — припомнил клетка памяти.

— И тем не менее некоторым из этих гадов удается получить вид на жительство, — недовольно пробурчал В-лимфоцит. — Я бы их к нормальной микрофлоре не относил, — добавил он, отскребая грязь со своего комбинезона. Дендроцит и клетка памяти в этот момент огляделись: разрушительное воздействие от пребывания клостридий было на лицо и грозило неприятностями организму уже в ближайшее время.

— Думаю, надо подождать, пока соберутся все, — предложил дендроцит. — А пока понаблюдаем за обстановкой.

— Продолжим уборку, чтобы не вызывать подозрений, — согласился клетка памяти.

— Вы пока тут действуйте по обстоятельствам, а мне надо кое-что сделать, — сказал В-лимфоцит, доставая из кармана портативную мини-версию иммуноглобулиновой пушки, которая пострадала от болотной жижи. Он устроился с ней за большим камнем, чтобы его не видели, и приступил к чистке оружия.

Дендроцит и клетка памяти принялись за уборку. В их распоряжении оказались лопата, грабли и несколько весьма недурных мешков для мусора. Взяв один из них, дендроцит проверил его на прочность и медленно произнес, словно бы рассуждая в слух с самим собой:

— У меня, кажется, наклевывается одна неплохая идейка…

Дальнейшего В-лимфоцит не слышал. Он так увлекся чисткой своей пушки, что опомнился лишь тогда, когда услышал шум. Это остальные бактерии вернулись с добычей, которую честно украли у незадачливых клеток, и вся колония решила устроить пирушку. Все самое лучшее, разумеется, полагалось вождю. Он и его подчиненные смачно уплетали наворованные питательные вещества, хлюпали, причмокивали и рыгали, попеременно пуская газы прямо за столом. Зрелище было исключительно отвратительное. Настолько, что клетка памяти позеленел и сказал, что не забудет его до конца своей жизни.

Вождь, который никак не мог допроситься добавки у подчиненных, решивших, что ему и так жирно будет, вспомнил о пленниках и приказал обслужить его. Дендроцит услужливо поднес ему вкусности и деликатно поинтересовался, не ждет ли тот еще гостей. Не подозревая никакого подвоха, вождь отмахнулся и сказал:

— Не-а, вся колония тут, больше никого не ждем.

— Вот и славненько, — кивнул дендроцит приятелям, и те поспешили помочь ему разнести микробам выпивку. Вскоре напившиеся клостридии разомлели и стали сперва клевать носом, а после звучно храпеть. Парочка пыталась затянуть одну из застольных микробных песен, но, не допев даже до середины, быстро начала путать слова и отрубилась следом.

Иммунные клетки взяли уже проверенные на прочность мусорные мешки и принялись аккуратно, чтобы не разбудить, складывать в них бактерии. Перед тем, как завязать наполнявшийся доверху мешок, В-лимфоцит пшикал туда антителами, чтобы заопсонизировать их перед сдачей макрофагам, с которыми они планировали связаться в ближайшее время.

Мешков набралось изрядно, но последний оказался неполон. Пока приятели осматривались, ища взглядом кого-нибудь подходящего, чтобы туда еще запихнуть, свободное пространство мешка надулось, как воздушный шар, из-за не перестающих даже во сне пускать газы клостридий.

— Надеюсь, они не взорвутся и не улетят, — пошутил дендроцит, пробуя пальчиком надувшиеся мешки по очереди. После достал булавку и тыкнул в паре мест каждый, чтобы не лопнули. В одном из мешков кто-то ойкнул.

— Вот бы нам самим отсюда улететь, вот это было бы здорово, — заметил В-лимфоцит, встряхивая последний неполный мешок, до которого еще не успела достать дендроцитова булавка. Тот надулся так плотно, что казалось, что и правда, вот-вот улетит. — Но у нас из шара весь горячий воздух вышел, а задуть его туда снова нечем, да и горелка, похоже, неисправна. Вот если бы его можно было наполнить подходящим газом, тогда можно было бы дотянуть и без нее…

Сказав это, он задумался. Остальные двое уставились на раздувшийся мешок у него в руках. Кажется, нужная мысль посетила их всех одновременно.

Прихватив пару мешков, клетки отыскали пологий склон холма, с которого скатились кубарем в болото, и, кряхтя от натуги, начали подниматься на вершину, где сиротливо бесформенной грудой валялся брошенный воздушный шар. Там они сложили в стороне мешки и принялись его осматривать на предмет повреждений, заодно пытаясь понять, каким конкретно образом можно поместить в него клостридий и заставить их его надувать.

Шар был почти целехоньким, только одна прореха, судя по всему, образовавшаяся при встрече шара с веткой дерева, портила вид. Чего-то такого путешественники ожидали; думая, что могло быть и хуже, они уже заканчивали осмотр, как неожиданно наткнулись на приставшую к стропам бельевую веревку со всем ее содержимым. Сушившиеся на ней кальсоны были как раз достаточного размера, чтобы залатать дыру. О том, кому они могли принадлежать, лучше было не думать.

— Нам придется еще слегка переделать шар, — сказал В-лимфоцит, с интересом глядя, как хозяйственная дендритная клетка ловко орудует иголкой с ниткой, которые всегда носит с собой. — По-хорошему, нам было бы достаточно нагнать в шар разогретого воздуха, но горелка работает с перебоями, да и гнать-то, собственно, нечем. Придется сделать более допотопный вариант — закрытый, накачанный газом. Надо как-то заузить нижнюю часть баллона, чтобы тот не вышел.

— Не вопрос, я что-нибудь придумаю, — заверил его дендроцит, вертя в руках бельевую веревку. — Мм… может, тесемочки?.. — начал он рассуждать сам с собой. Продолжая размышлять над этим вопросом, он ловко сооружал заплатку из кальсон в месте пробоины, его приятели тем временем прибрались на полянке, проверили корзину, крепежи и многострадальный якорь. После помогли дендритной клетке подержать края горловины, пока тот прилаживал бельевую веревку для ее утягивания, и, когда все было готово, вернулись к мешкам.

— Дело за малым, сказал В-лимфоцит, — поворачиваясь к клетке памяти, — заставить этих гаденышей напукать нам полный шар… — с этими словами он от души пнул мешок, из которого тут же послышались вопли.

— Никогда ничего подобного не делал… — растерянно ответил тот.

Не совсем протрезвевшие бактерии были напуганы до полусмерти и под дулом В-лимфоцитовой пушки оказались на все согласными, лишь бы их не убивали. Они поднатужились-поднапружились и, когда В-клетки раскрыли мешки и направили их в горловину шара, принялись усердно газовать.

Результат превзошел ожидания: шар начал вскоре приподниматься и подавать надежды на взлет. Однако бактерии выдохлись и запросили пощады. Клетки, не долго думая, сбегали за остальными мешками, после чего процедуры запугивания и накачки повторились. Под конец В-лимфоцит врубил покалеченную горелку и еще чуток подогрел содержимое, пока та окончательно не заглохла, а бока шара не натянулись, скрипя от натуги. Из недр шара же потянуло непередаваемой вонью. Дендритная клетка со товарищи поспешили завязать его низ. Летательный аппарат был готов к взлету. Погрузившись сами и прихватив один из мешков, клетки подняли якорь и, неуклюже виляя в воздушных потоках, вновь отправились покорять небеса.

Убедившись, что полет и со сломанной горелкой проходит нормально, они немного расслабились и начали травить анекдоты. После особенного пошлого, про вирус гриппа, все же решили сменить тему и вдруг заговорили о том, кто о чем мечтает и чем увлекается.

— Мечтаю о собственной выставке фотографий, — сказал дендроцит, немного смущаясь. — У меня правда неплохо выходит.

— Я собираю сказки, легенды и тосты, — поддержал разговор клетка памяти и перевел взгляд на В-лимфоцита.

— А я хотел быть бардом, — признался В-лимфоцит. — Я даже стихи сочинил. Хотите послушать?

Попутчики закивали, а В-лимфоцит, набрав побольше воздуха в грудь, выдал:

— Однажды базофила о личном я спросил:

Зачем он прошлым вечером компотом ноги мыл?

— Ну да, мыть ноги компотом — это очень личное, — не удержался от комментария дендроцит, неловко хихикая.

— Рифма, конечно, не очень вышла, — согласился начинающий бард, — я потом что-нибудь получше придумаю. Это, так сказать, рабочий вариант пока что.

— Тебе не кажется, что раз речь зашла о личном, то логичнее спросить, кого же он любил? — подал идею клетка памяти.

— И то верно, — кивнул В-лимфоцит. — И как мне самому это в голову не пришло?

— А что было дальше?

— А базофил на это конкретно психанул,

Заумнейшею фразу такую завернул!

— Да, это на него похоже, — согласились спутники.

— Башка моя трещала потом четыре дня…

А дальше тут припев был: тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля…

— Да-а… — протянул дендроцит, оценивая всю гениальность произведения.

— Ну ничего, — попытался утешить клетка памяти, — для начала очень даже не плохо.

В-лимфоцит изложил еще несколько стихотворных начинаний, явно не отличавшихся большей удачностью, а его спутники с интересом стали предлагать свои варианты для их улучшения. По мере продолжения путешествия все трое основательно включились в творчество и даже попытались сочинить что-то вроде песни, положив свою импровизацию на первый подходящий мотив.

Шар мерно покачивался в воздушных потоках, с борта корзины доносился напев начинающего, пока еще не признанного барда В-лимфоцита:

— Однажды базофила о личном я спросил:

«Скажи мне по секрету, кого же ты любил?»

А базофил ответил, ни капли не таясь,

Что не мое то дело,

И дал по морде. Хрясь!

— Его я видел в баре,

С ним эозинофил

Была в тот вечер в паре,

Он с ней коктейли пил, — подхватил дендроцит.

— Я помню этот вечер.

Перчатки потерял,

Пошел я с горя в печень,

Там до утра застрял… — припомнил клетка памяти, и все трое затянули припев:

— Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,

Траля-ля-ля-ля-ля!

В этот момент где-то далеко внизу колыхнулось маленькое синее пятнышко. Это базофил, ожидавший дождя, стал одновременно икать и оглушительно чихать под своим зонтиком.

За песнями и разговорами клетки не заметили, как ветер переменился, и как они полетели в обратную сторону, слегка изменив маршрут. По дороге в качестве дополнительного развлечения они с помощью лассо изловили прямо на лету несколько подозрительных бацилл, которых засунули в мешок к клостридиям, радуясь тому, что в случае чего будут не с пустыми руками. Они не обратили внимания на то, что пролетали те же места, что и раньше.

Завидев знакомую базу Т-клеток, они слегка удивились и стали спорить, успели они облететь кругом организм или нет. Дендроцит в этом сильно сомневался, В-лимфоцит утверждал, что это все чушь, а клетка памяти стал пересказывать очередную легенду, в которой говорилось, что по представлению древних клеток земля в организме была не круглая, а квадратная, и у нее был край.

— Ну да, и держалась она на трех эозинофилах верхом на макрофаге, — передразнил его В-лимфоцит.

— В моем варианте это были три лимфоцита и дендритная клетка, — смеясь, поправил дендроцит.

— В твоем варианте это больше выглядит как антигенная презентация, — заметили спутники.

— И то верно…

Приключение заканчивалось. Полученный от клостридий газ выдыхался; шар начал сдуваться и быстро пошел на снижение.

Клетки приземлились прямо на плацу, где тренировались Т-лимфоциты. Капитан, на голову которого едва не шлепнулся шар с тремя пассажирами, от удивления даже забыл на них наорать. Его подопечные помогли воздухоплавателям приземлиться, схватив брошенный теми канат. После полной остановки трое кое-как выбрались из корзины и, пошатываясь после качки, пошли дружно сдаваться Т-хелперу. По дороге их облепили любопытные наивные и наперебой расспрашивали о путешествии. Дендроцит пообещал им все подробно рассказать и даже показать сделанные им во время приключений фотографии, но позже. Тут он спохватился и попросил притащить мешок, оставшийся в корзине шара.

С этим мешком, аки Санта Клеткус, он торжественно прошагал в кабинет начальства. В-клетки прошмыгнули вслед за ним и закрыли за собой двери. Вскоре оттуда вместо гневных воплей по поводу их прогула с угоном шара раздались восторженные возгласы. Привезенные образцы антигенов были выше всяких похвал, и Т-хелпер всерьез загорелся идеей регулярной воздушной разведки.

Вечером того же дня дендроцит и его новые друзья собрали полный аншлаг из желающих послушать интересную историю об их приключениях. Был там и капитан Т-киллеров. Он слушал молча, иногда хмурился и всем своим видом тщательно скрывал, как же он завидует этим троим. Ему самому ужасно хотелось бы отправиться в какое-нибудь путешествие! Что ж, он даже не подозревал, что его желанию суждено было осуществиться уже в ближайшем будущем.

* * *

Клетки закрыли альбом, допили пунш и сладостно потянулись.

— Славное было времечко, — сказал В-лимфоцит, зевая.

— Одно из лучших на моей памяти, — кивнул клетка памяти.

— Приятно вот так повспоминать былое, — согласился дендроцит, с сожалением понимая, что вечеринку пора заканчивать. Они славно посидели, жаль, что Т-киллер так и не пришел, хотя он его звал.

Пока дендроцит убирал посуду, В-клетки собрались отчаливать. Они открыли дверь и с недоумением уставились на мнущегося на пороге Т-киллера с ящиком пива под мышкой. Они переглянулись и, не сговариваясь, втащили его в дом. Дедроцит при виде его чуть стаканы от радости не выронил. На столе тут же появились чистые кружки, сверкнула открывашка, пшикнуло пенистое пиво, и вечеринка успешно продолжилась до утра. В конце концов, они же так и не посмотрели фотографии, сделанные во время их приключений в лодке!