Неисповедимы пути Джашин-самы (джен)

Ему конец.

Эта мысль была такой правильной и настолько элементарной, что Хидан удивлялся: как он не пришел к ней раньше?

Он готов был признать, что сученыш постарался на славу: Хидан до сих пор лежал, заживо погребенный, в кромешной тьме. Без единой возможности пошевелиться.

Первое время он проклинал этого ублюдка. Клялся, что убьет, но перед этим изукрасит так, что мать родная не узнает; обещал испытать на нем все существующие методы пыток; грозил сжечь всю его деревню и его самого к чертовой матери. Но его ругань разве что распугивала лесную дичь, и Хидан в конце концов прекратил это бесполезное занятие, вместо этого начав представлять во всех подробностях, какие кары ждут мальчишку — вот лезвия косы входят в плоть, изрубая кожу, мышцы и внутренние органы; вот он кричит в агонии, умоляет убить, но Хидан лишь смеется ему в лицо, вновь и вновь вспарывая мягкое брюхо… О-о, это было единственным развлечением некоторое время.

Но затем Хидан все больше начал думать над тем, что будет дальше. И, как оказалось, ничего, кроме жалкой и мучительной смерти его не ждало. Вначале, он надеялся, что его отыщет и спасёт Какузу, — хотя тот на самом деле скорее бы оставил его гнить здесь, чем помог — но он не приходил. Никто не приходил. А затем Хидан просто перестал надеяться.

В какой-то момент он понял, что не протянет долго: силы стали стремительно вытекать из его израненного тела. И тогда Хидан по-настоящему испытал позабытый страх за свою жизнь — он уже и не помнил, когда смерть была для него угрозой; но теперь пришлось признать, что бессмертие, дарованное ему Джашин-самой, сделало его чересчур беспечным.

Расплата за ошибки?..

Хидан уже не чувствовал ничего ниже шеи; возможно, это было к лучшему, потому что терпеть зверский голод и тупую ноющую боль в местах, где раньше крепились конечности, уже не оставалось сил. Но головная боль продолжала терзать его череп, временами доходя до такой точки, что хотелось просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать; однако умирать все равно было страшно — поэтому все оставшееся время Хидан делал единственное, что ему оставалось: отчаянно молил Джашин-саму о спасении.

Но он не отвечал, не давал о себе знать. Тем не менее, Хидан упорно продолжал к нему взывать, несмотря на ускользавшее сознание. Хотя он знал, что Джашин-сама благоволит лишь тем, кто преподносит ему кровавые жертвы, он не желал сдаваться. Хидан клялся, что утопит этот мир в крови во имя своего бога, если только тот поможет ему в этот раз; но ответа не следовало.

Теперь Хидан был близок к состоянию, которое можно назвать критическим. В бреду, он продолжал бормотать молитвы; было невыносимо жарко, а от стука сердца, казалось, можно было оглохнуть — настолько громко оно билось. В какой-то момент, он уже перестал различать, что было порождением его собственного воспаленного разума, а что — явью. Ему мерещился Какузу, иногда — тот мелкий ублюдок; даже Лидер как-то появился перед глазами: он что-то кричал, а в конце с размаху воткнул в его лоб появившийся из ниоткуда металлический штырь, вызвав очередной приступ головной боли.

Время от времени наступали краткие моменты прояснения, ощущавшиеся, словно глоток свежего воздуха — но затем разум вновь захлестывало безумие, и дикие пляски начинались сначала.

Сейчас, находясь на грани бреда и осознанности и цепляясь за ускользавший разум, Хидан начал очередную молитву. Откуда-то пришла твердая уверенность, что потом прояснения уже не наступит, что это его последние мгновенья жизни — и тогда Хидан собрал все оставшиеся силы в кулак, и, вложив всего себя в еле слышные слова, начал молитву.

Он вошел в самый настоящий экстаз: боль вдруг ушла на край сознания, исчез впитавшийся в кожу запах сырой земли, даже собственное тело перестало ощущаться. Хидан, а точнее нечто эфемерное, заключавшее в себе его естество, его «Я», будто выбралось из заточения физической оболочки и воспарило над землей.

Хидан вдруг понял, что больше не бредит; наоборот, его сознание преисполнилось ясности, будто наконец очистилось от всего ненужного, земного. Стало легко, и так приятно… Прохлада обволакивала, заботливо укрывая от всех чувств и переживаний…

— Хидан, — вдруг послышался низкий приглушенный Голос, раздававшийся будто сквозь толщу воды. — Я услышал тебя.

«Джашин-сама», — хотел откликнуться Хидан, но у него не было возможности говорить. И видеть он не мог тоже, поэтому ему оставалось лишь слушать своего Господина.

— Я исполню твою просьбу и дарую тебе шанс… Но взамен, ты добудешь то, что принадлежит мне испокон веков… — слова становились все тише.

«Он не бросил меня», — подумал Хидан, чувствуя, как сознание начало вновь утягивать в небытие.

— Я буду ждать, — едва различил он, прежде чем отключиться окончательно.

* * *

В маленькой квартире раздался душераздирающий крик.

Жаль, что никто тебя не услышал, мое сокровище…

Но тебя уже все равно поздно спасать.

Когда Хидан пришел в себя, он осознал две вещи.

Во-первых, он был жив.

Во-вторых, он лежал не под завалами, а на мягкой кровати.

Этого с лихвой хватило, чтобы он резко распахнул глаза и рывком сел. Голова закружилась от слишком быстрого подъема, но, несмотря на это, Хидан осмотрелся.

Он действительно был не в ловушке. Это была комната — чуть тесная, заваленная мусором, нуждающаяся в ремонте — но, мать вашу, это была свобода!

Джашин-сама не забыл про него! И пусть горят в аду те ублюдки, что не верили в его божество! Пусть этот хренов атеист Какузу поперхнется своими деньгами и мнимым бессмертием! Вот! Вот, что значит мощь Джашин-самы!

Хидан чуть было не издал победный клич, но одернул себя в последний момент —внутренний шиноби требовал разведать обстановку. А вот потом можно будет орать хоть до хрипа и устроить грандиознейший кровавый пир в честь Джашин-самы…

Кивнув своим мыслям, Хидан, продолжая широко улыбаться, одним резким движением сдернул с себя одеяло — и все планы тут же вылетели из его головы.

Потому что ноги, которые показались из-под одеяла, были не его.

Слишком маленькие, кожа совершенно другого оттенка, волос почти что не было… и, черт побери, почему он сидит тут и приводит аргументы в пользу того, что это не его ноги, если надо думать о том, что это, блять, не его ноги?!

Хидан прикрыл глаза и судорожно вдохнул. Так, успокоиться, отдышаться… Он провел под землей не менее недели, мало ли, вдруг это просто глюки?

Он протер глаза, прежде чем вновь медленно открыть их, но ничего не изменилось — перед ним все так же лежали чужие ноги. Вздохнув, Хидан убрал прядку лезущих в лицо светлых волос за ухо и снова застыл. Потому что он никогда не был блондином.

— Твою мать, что творится-то?! — вырвался у него громкий и писклявый возглас.

Хидан, если честно, уже не особо удивился тому, что и голос был не его. Он оказался в чужом теле? Звучало, как полный бред, но в сравнении с тем, что он, только недавно помиравший под завалами, очутился в кровати, в этом не было ничего ошеломляющего. Его тело, наверное, пришло в полную негодность — вот Джашин-сама и дал Хидану новое.

Ну, или он окончательно поехал крышей и его больной мозг породил эту фантазию.

Плюнув, он встал с кровати и чуть не упал, сделав первый шаг. Тело точно было не таким, как прежде — рост и телосложение явно изменились, отчего координация полетела к чертям. Выругавшись, Хидан вновь поднялся на ноги. Все вокруг казалось слишком большим — кровать, окна, стол и двери были просто огромными.

Или это он был маленьким?

Хидан тут же замер. Это было логично — тело, как выяснилось, было чужим, так почему бы ему не быть детским?

Нужно было срочно проверить эту теорию. Идти, спотыкаясь на каждом шагу, в ванную, чтобы посмотреться в зеркало, не было ни сил, ни желания. Поэтому Хидан попросту оттянул резинку штанов и заглянул вниз.

И, да, его предположения оказались верными.

Он был в теле ребенка.

Непонятно в чьем, и где, правда, но… какая нахер разница? Он жив!

«И не в такое дерьмо вляпывались», — философски заключил Хидан.

* * *

Он уже, наверное, минут пять крутился, словно девчонка, перед небольшим зеркальцем, найденным им в ванной комнате.

Хидан корячился, строил рожицы и наблюдал, как отражение какого-то шкета лет одиннадцати-двенадцати повторяет за ним все движения. Он уже который раз твердил себе, что теперь это он сам, но мозг упрямо отказывался верить в это, заставляя искренне удивляться тому, что из зеркала на него смотрит не взрослый привлекательный мужчина с шикарными пепельными волосами, а мелкий пиздюк с дебильной рожей. Хидан вновь вгляделся в голубые глаза, потрогал жесткие пряди торчащих во все стороны волос, провел пальцами по странным белеющим полоскам на щеках. Ублюдыш был ему незнаком.

Наконец, оторвавшись от созерцания собственного отражения, Хидан все так же враскорячку направился обратно в спальню, минуя мусор на полу. Создавалось ощущение, что прошлый хозяин здесь не прибирался никогда — грязь была повсюду.

Поморщившись от отвращения, Хидан внимательным взглядом оглянул комнатенку, и с удивлением понял, что в доме, в общем-то, было мало личных вещей — квартира была полупустой, не считая початых упаковок из-под рамена, коробок и грязной посуды, создававших ощущение перенасыщенности интерьера. Хмыкнув, Хидан осмотрел видимую поверхность тумбочек и полок — ничего, кроме вездесущего мусора и одинокого будильника у кровати он не обнаружил. Тогда он распахнул дверцы шкафа, стоявшего в дальнем углу спальни — но и здесь не было ничего особенного, кроме бросавшегося в глаза безвкусного ярко-оранжевого костюмчика, висевшего на вешалке. Остальная одежда была кое-как свалена в кучу.

Хидан вернулся к кровати — теперь к осмотру подверглось содержимое ящиков прикроватного столика. И тут ему наконец улыбнулась удача — на первой же полке лежал, сверкая на свету, новенький хитай-ате с гравировкой Скрытого Листа.

Коноха, значит?

Хидан еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос.

Тому ублюдку точно пиздец.

В груди возникло чувство восторга вперемешку с жаждой убийства. Хидан сотрет с лица земли любое упоминание о мальчишке, все, что доказывает, что он вообще существовал — семью, соседей, друзей, дом и даже письменные документы. А потом доберется до него самого.

На лицо налез оскал. Хидан потянулся рукой к груди и поморщился, когда не обнаружил привычного холода металла своего амулета. Придется все же раздобыть новый. Да и коса — жалко…

Хидан замотал головой, возвращаясь к обыску квартиры. Он подозревал, что шкет здесь жил один — на это намекало отсутствие еще чьих-либо вещей, да и размеры квартиры, вообще-то, тоже. Здесь одному-то особо негде развернуться, не то, что вдвоем. Мальчишка — сирота? Это было бы Хидану на руку — никто особо шум поднимать не станет из-за его ухода. Власти так, для вида, отправят, конечно, пару поисковых групп окрестности прочесать, но из-за одного шкета сильно напрягаться не будут.

Оставалось лишь осмотреться в деревне чуток, свершить месть и свалить в закат. И желательно было бы составить хоть какой-то план побега — Скрытая деревня это все же не проходной двор, просто так уйти не выйдет.

«Сейчас не выйдет», — поправил себя Хидан. Учитывая его новое тело — он пока идти, не спотыкаясь на каждом шагу, не мог, не то, что дать бой какому-нибудь шиноби — придется выкручиваться. Если грубая сила — крайний вариант, то остается лишь то, что у Хидана получается хуже всего — маскировка. Ему не нравилось притворяться, поддерживать Хенге и много думать о скрытности; вот только Какузу, падла, частенько заставлял. Там, где можно было бы пройти напролом, усеивая землю трупами, напарник предпочитал действовать тихо, что не могло не бесить Хидана. Правда, сейчас обстоятельства требуют, чтобы Хидан засунул свои предпочтения себе в зад и был максимально осторожен. Жизнь ему показала, что случается, когда себя переоцениваешь.

Вспомнилась тьма, холод сдавливавшей со всех сторон земли и нестерпимая боль. Хидан вздрогнул и поспешил вытряхнуть неприятные мысли.

Желудок вдруг заурчал. Он хотел было отмахнуться, но желание пожрать было сильнее. В конце концов, Хидан целую вечность ни хрена не ел!

Под согласные звуки живота он прошел на кухню и в предвкушении открыл дверцу холодильника. Но его ждал облом — внутри не было ничего, кроме упаковки просроченного молока. Разочарованно рыкнув, Хидан открыл шкаф — и обнаружил один рамен. Да блять, пацан что, кроме рамена не жрал ничего? Но делать нечего — Хидан все же, привстав на цыпочки, достал пачку и поставил кипятиться воду.

Хидан окинул кухню взглядом. Такая же замусоренная, как и остальная квартира, с горой грязной посуды в раковине, но все же вполне приличная — особенно в сравнении с местами, в которых Хидану приходилось жить во время миссий — сплошь вшивые гостиницы да дряхлые убежища, и все потому, что старый пердун отказывался раскошеливаться на лучшие условия.

Вспомнив Какузу, Хидан сжал челюсть.

Надеюсь, он там все же подох.

От размышлений Хидана отвлёк громкий, почти что яростный стук в дверь — будто выбить хотели. Чертыхнувшись, Хидан схватил кухонный нож из раковины и кое-как припрятал под шортами. Острое лезвие чуть царапало кожу, но других вариантов не было. Встреча со здешним контингентом пока не входила в его планы. Может, притвориться, что никого нет?

— Узумаки Наруто! А ну живо открой! — вдруг послышалось гневное восклицание.

Голос был мужским, тон — явно недовольным. И неизвестный точно знал, что Хидан сейчас внутри — больно уж уверено орет и колотит в дверь, как в свою собственную.

Осторожно подобравшись к двери, Хидан громко спросил:

— Кто?

— Живо открой, я сказал!

Хидан все же открыл дверь, но так, чтобы выглядывала лишь часть головы. Из щели показался парень примерно его возраста, одетый в чунинский жилет Конохи. Из примечательного в нем был разве что горизонтальный шрам, пересекавший всю переносицу.

— Какого черта ты все еще дома?! Опять проспал? — продолжал орать чунин.

— Э-э…

— Марш в Академию! Сейчас все команды распределят! Один ты опаздываешь! — снова прикрикнул он и строго посмотрел на Хидана.

— Да, простите, я уже собираюсь! — был единственный уместный ответ.

Чунин с прищуром посмотрел на него, но все же развернулся и подпрыгнул, уходя прочь. Хидан облегченно выдохнул и прикрыл дверь. Что ж, по крайней мере, свое имя он узнал. Как и то, что сегодня его и двух других пиздюков должны поставить в команду.

Узумаки Наруто… В сознании будто появились проблески узнавания — значит, это имя Хидан где-то слышал. Вот только где? Он сконцентрировался, пытаясь вспомнить, но в голову ничего не приходило. Плюнув, Хидан пока забросил попытки — надо будет, припомнит потом. Да еще и Академия! Вот только знать бы еще, где она находится — и у других ведь не спросишь, пацан-то в ней наверняка не первый год обучается. Да и отвертеться не выйдет — у Хидана пока даже примерного плана для побега нет, а идти надо сейчас, а то обыщутся, бедняги.

Хидан прошел в спальню и распахнул в шкаф. С сомнением посмотрел на оранжевый костюмчик и быстренько глянул, что там есть еще; рука потянулась к груде одежды в углу, но зазвучавший вдруг в голове голос Какузу назвал его идиотом. Короткая вспышка злости, и Хидану захотелось из принципа выбрать что-то из кучи, пока он не вспомнил, что, вообще-то, разговаривает сам с собой. Кукуха, видимо, окончательно поехала. Но, на самом деле, аргумент был здравый — Хидану нельзя себя выдавать, даже если это просто вырвиглазный ярко-оранжевый костюм (который, тем не менее, был на особом месте, аж на вешалке).

Раньше, до вступления в Акацуки, Хидан забивал хуй на такие мелочи, но у Какузу на подобное был пунктик — ох, не счесть, сколько раз Хидану выбивали зубы, ломали кости и выворачивали руки, когда они ссорились на эту тему. Потом, лежа в луже собственной крови, Хидану приходилось выслушивать очередную лекцию о том, насколько настоящему ниндзя важна незаметность.

«Мне плевать на тебя, но если ты провалишь миссию из-за собственной глупости, проблемы будут и у меня», — была любимая присказка у старого пердуна.

Надев куртку и натянув штаны, Хидан прицепил к бедру подсумок с пятью кунаями, который нашелся в кармане костюма. Вытащив хитай-ате из тумбочки, повязал на шею и критично оглянул комнату напоследок. Затем Хидан прошел в коридор, открыл входную дверь и вышел на улицу, удовлетворенно подметив, что тело начинает слушаться лучше и точность движений постепенно к нему возвращается. На улице было светло; теплый ветерок трепал волосы, лезущие в глаза. Хидан раздраженно провел по ним пятерней, пытаясь пригладить, но эта копна упрямо не желала приходить к порядку, отчего появилось желание их коротко отстричь.

Вдруг рядом с ним приземлился тот самый чунин. Хидан от неожиданности отпрыгнул на соседний балкон; рука сама собой потянулась за спину, пытаясь ухватить косу. Да как только подобраться-то сумел? Хидан таких всегда за милю чуял! Чунин странно глянул на него, и Хидан постарался исправить свою оплошность, приняв как можно более невинный вид.

— Вы меня напугали! — воскликнул он, нацепив идиотскую улыбку.

И это вроде прокатило — чунин расслабился.

— Я лично прослежу, чтобы ты пришел в Академию. И никаких возражений! — поспешно добавил он, но Хидан и не собирался возражать — наоборот, ситуация складывалась для него весьма удачная.

Дождавшись утвердительного кивка, чунин вскочил на крышу. Хидан последовал за ним.

Хидан уже пять минут сидел в одной из аудиторий Академии, до которой его услужливо сопроводил тот чунин. Рядом с ним находились двое других шкетов — какая-то девчонка с розовыми волосами и пацан, на которого она смотрела влюбленными глазами. Этот пиздюк здорово напоминал ему Итачи своим надменным видом и серьёзной рожей — ну прямо один в один! Только бы еще полоски добавить — и не отличишь ведь.

Когда Хидан зашел, тот даже не удостоил его взглядом, будто он — пустое место; зато девчонка громко воскликнула:

— Явился наконец?

— Ага, — лишь коротко ответил он.

Мелкая на мгновенье растеряла свой запал, широко раскрыв глаза, но тут же совершенно по-сучьи хмыкнула и отвернулась. Хидану вдруг нестерпимо захотелось ей уебать, но он просто прошел в класс и сел за одну из дальних парт.

Когда оказываешься в незнакомой обстановке, нужно вначале свести общение к минимуму и заняться анализом. Хидан просто ненавидел эту часть — думать и анализировать вообще было не в его стиле; но, находясь в одиночестве на вражеской территории, придется потерпеть. Итак, что мы имеем? Чунин сопровождал его в Академию, словно он собирался сбежать — значит, сбегал раньше? Непослушный ребенок? Вполне возможно, если учесть, что пацан был сиротой, и его никто не воспитывал. Далее: что мальчишка, что девка его если не презирают, то относятся с пренебрежением уж точно. Почему? Скорее всего, снова связано с отсутствием должного воспитания.

Значит, Узумаки Наруто — мальчик-сирота с предположительно хулиганскими наклонностями, которого ни во что не ставят. И, да, у него отвратительный вкус на одежду. Какузу бы наверняка посмеялся над его поверхностными выводами и назвал тупицей. Сам он уже полный психологический потрет шкета бы составил по одной-единственной куртке — но у него просто было много опыта! Да даже Хидан стал бы гением, прожив столько, сколько он.

— Саске-кун, как ты думаешь, каким будет наш сенсей? — вдруг спросила розововолосая сопля.

— Не знаю.

— Интересно, почему он задерживается? — пробурчала девчонка, раздосадованная пренебрежением со стороны ее «Саске-куна».

Ответа не последовало.

Мысли Хидана плавно перетекли к словам Джашин-самы. Он еще не успел как следует над ними поразмыслить. Что значит вернуть то, что принадлежит ему испокон веков? Хидан вообще не вкуривал, какую вещицу искать надо. Откуда ему знать, что требуется богу? И что это значит «дарую тебе три шанса»? Типо… три жизни?

Хидан яростно замотал головой, отчего девка и второй шкет подозрительно на него покосились. Все это было пока просто бредом.

Вдруг издалека послышались шаги. Хидан вскинул голову, вслушиваясь; рука автоматически легла ближе к бедру, чтобы выхватить кунай в случае чего. Через минуту дверь в класс тихо скрипнула, открываясь.

Из проема показался Хатаке Какаши.

— Ты?! — не сдержал возмущенного возгласа Хидан и тут же прикусил себя за язык.

Не выделяться, не привлекать к себе внимание? Ага, щас! Все трое посмотрели на него. Девка — осуждающе, пацан — презрительно, а сам Хатаке — так, будто и не был удивлен вовсе. Хидан еле заставил себя придать своему лицу менее яростный вид. Черт, надо было спросить, кто стал их сенсеем! Так бы он хотя бы не стал палиться!

Тем временем Какаши, бросив что-то про «невоспитанных генинов», повел их за собой на крышу.

— Расскажите о себе. Что любите, что ненавидите, какая у вас мечта, — предложил Хатаке, когда они расселись. — Я начну первым. Меня зовут Хатаке Какаши, что мне нравится — это мое дело, о том что я ненавижу вам знать необязательно, а моя мечта… этого я рассказывать не буду.

Джонин улыбнулся. М-да, кроме имени он так о себе ничего и не сказал… Вот только трюк уж совсем дешевый вышел — сразу понятно, что тебе специально нихрена не сказали. Хотя, вряд ли Хатаке станет заморачиваться тем, чтобы провести сопляков.

Заговорил пацан:

— Мое имя — Учиха Саске. Я мало что люблю, много что ненавижу. Моя мечта… нет, моя цель — убить одного человека.

Хидан с интересом глянул на шкета. Учиха? Так вот почему он настолько похож на Итачи — он же его младший брат! Да и гонор, прямо один в один… Но Хидан думал, что пацан чуть постарше будет — хотя, откуда бы ему знать? А тот, кого он так страстно убить желает, видимо, его ненаглядный братец! Хидан чуть было не хмыкнул.

— Я — Харуно Сакура. Что я люблю… — девчонка бросила смущенный взгляд исподлобья на Учиху. — Ну… я… — она совсем раскраснелась и сбилась окончательно. — А ненавижу я Наруто!

Ну что за ребячество? Хидан едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Надо бы почаще себе напоминать, что он — пиздюк двенадцати лет отроду. Конспирация…

От размышлений его отвлекли взгляды Хатаке и девчонки, направленные на него. Точно. Подошла его очередь рассказывать о себе. Так… А ему-то что сказать? Он о парнишке же нихрена не знает!

Хотя…

— Меня зовут Узумаки Наруто. Люблю есть рамен, ненавижу… Э-э… убираться в доме, мечтаю… стать первоклассным ниндзя!

Если первые два вывода Хидан сделал утром, то последнее сказал от балды — в конце концов, какой мальчишка не желает достичь силы? Правда, судя по немного обескураженным лицам троих, с последним он прогадал.

— Ты же на каждом углу орал, что Хокаге стать хочешь! — воскликнула девчонка.

— Тупица, по-твоему что, Хокаге — не первоклассный ниндзя?

— Че?! Кого ты тупицей назвал?!

Девчонка, казалось, готова была растерзать его на месте. Хидан же просто был рад тому, что смог выкрутиться. Кто ж знал, что пацан мечтал о должности Хокаге? Он вдруг задумался о том, кем был этот мальчишка до того, как он занял его тело. Какие у него были мечты, планы на жизнь, цели… Правда, от идиотских мыслей его тут же отвлек Хатаке — он назначил тренировку на завтра в восемь утра и, добавив, чтобы они не завтракали, ушел шуншином.

Как только джонин скрылся, Хидан, не попрощавшись, сиганул с крыши, на которой они сидели, и ушел обследовать деревню. Первым делом надо было составить примерную карту главных дорог до стены, а также посмотреть, где именно сидят часовые. Идеально было бы еще понять, как часто они сменяются. С этой мыслью он решил для начала залезть на вон ту скалу с высеченными на ней, по всей видимости, лицами всех Хокаге прямо по курсу. Однако когда он внимательнее на нее вгляделся, то застыл от неожиданности.

Потому что на ней было только четыре лица.

Хидан, пусть и не особо интересовался событиями в мире, не мог не знать, что в Конохе правит Годайме Хокаге — Сенджу Цунаде. И правит, между прочим, уже не первый год. Не могли же ее лицо на скале не вырезать за все это время? Или у них тут по-другому все утроено? Может, лица вырезаются только после смерти?

«Да похер! Нет на ней рожи той бабы, и нет», — решил он, но странная тревожность, поселившаяся на краю сознания, все не уходила; отчего-то ему казалось важным то, что на скале были высечены только четверо Хокаге.

Хидан свернул на довольно большую улицу, где расположились палатки продавцов — должно быть, это была рыночная площадь — и сновало много народу. Хидану, которому особо спешить было некуда, решил все же осмотреться и поглядеть на деревню изнутри, так сказать. Все ради плана!

На первый взгляд, в деревне все было мирно. Шиноби и гражданские просто прогуливались по площади, заглядывая в лавки, шли торги, слышалась ругань. Но Хидан практически сразу почувствовал что-то неладное. Возникло такое липкое чувство внимания, как от чужих взглядов…

Хидан тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения — ему казалось, что его мозг играет с ним злые шутки. Мало ли, он столько лет был нукенином, просто не привык быть в толпе, вот и мерещиться всякое. На кой черт кому-то сдался какой-то сирота? Однако ощущение интереса к своей персоне не исчезало, и поэтому он предпочёл все же скользнуть в тень и ускорить шаг. Все же к интуиции следует прислушиваться.

Вскоре Хидан добрался до скалы и глянул вниз. Действительно, отсюда открывался вид на всю деревню — вон и Резиденция, и окружающая стена, и полигоны… Как на ладони, в общем. Да и место такое, что на размышления тянет — даже Хидану, который любил делать, а не думать, вдруг захотелось просто посидеть. С комфортом устроившись на лице Йондайме, он стал думать о том, что делать дальше.

Снова вступить в Акацуки? Или плюнуть и пойти странствовать по миру, как раньше? Какузу скорее всего, был мёртв, иначе он пришёл бы за ним — по-крайней мере, Хидан предпочитал так думать — а значит, смысл идти в Акацуки значительно уменьшился. Но вдруг они прознают о том, что появился пацан с бессмертием? В тот раз его завербовали, кто знает, может и в этот р…

Стоп.

А его бессмертие, оно ведь осталось с ним, да?

Хидана вдруг прошиб холодный пот. Он — жрец Джашин-самы, он не мог остаться без своих сил; иначе как ему совершать ритуалы жертвоприношения? Да, он не мог стать смертным, с чего бы? Но тревога усилилась, стоило Хидану вспомнить о «трех шансах». Не может же быть взаправду?..

Он все же решил проверить — вытащив один из кунаев из подсумка, он сделал вертикальный надрез вдоль предплечья. Хидан напряжённо смотрел, как из ровных краев раны тонкими струйками начала вытекать кровь, и считал секунды.

Одна, две, три…

Кровь не останавливалась.

Четыре, пять, шесть…

Струйка начала уменьшаться.

Семь, восемь, девять…

Края раны стали понемногу стягиваться, заживая.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Пореза как не бывало.

Удовлетворенно хмыкнув, Хидан краем футболки вытер оставшуюся на предплечье кровь и посмотрел на руку внимательнее — даже шрама не было. Раз уж его регенерация осталась при нем, то и бессмертие, значит, тоже.

Спасибо Джашин-саме!

Возникла мысль кого-нибудь убить во имя Бога, но в этот раз Хидану пришлось ограничиться лишь благодарностью. Посидев ещё немного и составив свой маршрут, он слез с лица Йондайме и спустился обратно в деревню. Настроение было приподнятым.

* * *

После более чем трёхчасовой прогулки и наблюдений, Хидан сделал два вывода.

Во-первых, выбраться из Конохи будет проще, чем он думал, особенно с учетом оставшихся при нем способностей. Всего-то два шиноби у главного входа, проверявших допуск в деревню и поручения на миссии с печатью Хокаге. Были ещё ниндзя по периметру стены с других сторон, но если успеть разобраться с теми двумя быстро, то Хидан успеет скрыться. Но, прежде чем смыться, Хидану нужно найти ублюдка, который его чуть не прикончил. На улицах он всматривался в лица прохожих, в надежде найти его, но ему не везло.

Во-вторых, в деревне его, а точнее пацана, реально не любили. Если вначале Хидану казалось, что ему мерещиться, то спустя некоторое время он понял, что люди его не жалуют: переходят на другую сторону дороги, если замечают, иногда бросают взгляды «какого-хрена-он-здесь-делает» или «ой-бля-это-он» (последние быстро отворачивались и делали вид, что его не существует), а некоторые начинали перешёптывается, когда он проходил мимо.

Хидана, мягко говоря, это насторожило. Что, блять, успел натворить этот шкет, что его чуть ли не боятся? Открытую агрессию никто не проявлял, конечно, но Хидан чувствовал, что людям рядом с ним находиться напряжно. Сам он к такому привык — отступник с здоровенной косой за спиной мало у кого вызывает восторг, но пацан, только переставший в постель мочиться?

Живот вдруг скрутило. Хидан вспомнил, что так с утра и не поел, поэтому отложил все размышления на потом. Да и не похер ли? Пусть делают, что хотят, он им глаза долго мозолить не будет — как только возможность выпадет, так сразу фью-ю-ють, и нет никакого Узумаки Наруто. Хмыкнув, Хидан направился домой.

Дома его ждал рамен.

Хидан проснулся поздно. Часов в девять, если быть точным.

Тренировку Хатаке назначил на пол седьмого утра, но он со своими приказами оперативно ушел нахуй. Появилась мысль не приходить вовсе, но собираться все же пришлось. Нацепив вчерашние вещи, Хидан бросил в подсумок ранее найденные им под кроватью сюрикены. Затем он позавтракал двумя пачками рамена, который, кстати, был вполне себе ничего, снова наплевав на слова джонина. Протектор он, как и в прошлый раз, повязал на шею. Еще, он попытался уложить волосы, но блондинистые вихры слушаться не пожелали. Но ничего — и на них управа найдется.

Поворчав немного по этому поводу, Хидан вышел из квартиры. Требуемый полигон он приметил еще вчера, и поэтому сразу вскочил на чей-то балкон, чтобы добраться до крыши. Приземление вышло громче, чем он планировал; вдобавок, он задел ногой металлическое ведро, отчего то с шумом покатилось. М-да, пока Хидан координацию не восстановит, придется забыть о такой вещи, как незаметность.

— Проклятые ниндзя! — вдруг послышался крик из глубины квартиры. — Чего расшумелись? Никакого уважения!

Когда Хидан оттолкнулся, чтобы поскакать дальше, балконная дверь открылась; показался сморщенный старик с перекошенным от гнева лицом. При взгляде на Хидана, оно сделалось еще недовольней.

— Ублюдок малолетний! Только тебя не хватало! Посмеешь еще раз сюда запрыгнуть, я за себя не ручаюсь!

Хидан, услышав оскорбление, сиганул на балкон старого хрыча обратно. Тот, не ожидавший подобной реакции, принял еще более оскорбленный вид и открыл было рот, но Хидан не дал ему и слова вставить: его нога попала прямо по физиономии этого урода, отправив его в полет. Раздался вскрик и прекрасный звук ломающегося носа.

— Ах ты, мелкий ублюдок! — прохрипел старик, пытаясь встать.

Хидан медленно подошел к лежавшему на земле и державшемуся за нос старику. Тот пытался отползти, но Хидан сгреб его за воротник и притянул к себе, не забыв обдать волной жгучей Ки. Приблизив его лицо, он тихо пригрозил:

— Еще раз услышу подобное, и я твои собственные кишки запихну в твою же глотку. Я понятно выражаюсь? — дождавшись кивка, он отбросил тело в сторону.

Хидан с удовлетворением отметил, что старик, валяясь на полу, дрожал как осиновый лист. Он ухмыльнулся. Этот хмырь будет думать в следующий раз, прежде чем рот открывать. С широкой улыбкой он развернулся и, выскочив из дома через окно, поскакал дальше, но вскоре улыбка погасла. Зачем он это сделал?

Сначала стараться подмечать детали, думать над особенностями поведения, чтобы не дай Джашин не привлечь внимание, а потом, блять, просто уебать какому-то старику. Прекрасный план, надежный, как Суновский кунай. Нахмурившись, Хидан продолжил свой путь.

Добежав до полигона, он увидел две одинокие фигуры, в которых узнал своих сокомандников. Заметив его, девчонка приняла такой оскорбленный вид, будто это он был виноват в том, что они просидели здесь более двух часов без дела.

— Пришел наконец? — холодно осведомился мини-Итачи.

— Да. А где сенсей?

— Опаздывает, в первый же день. Как и ты, — прошипел пацан, смерив его презрительным взглядом. Правда, до своего старшего брата ему еще далеко — тот умел ставить зарвавшихся на место без слов. Достаточно было его одного фирменного «Я-Учиха-ты-говно» взгляда, чтобы остальные утихомиривались.

Хидану даже было радостно, что Учиха-старший был не его напарником, потому что с ним было бы совсем невыносимо. Он был в этом уверен, даже несмотря на то, что встречался с Итачи всего пару раз.

— Ну что ты, Саске-кун, Какаши-сенсей скоро явится, — проворковала девчонка.

Ах, так вот почему шкет не в настроении… Ну да, Хидан бы тоже волком взвыл после двух часов в компании с этой бешеной сукой.

— Кстати, Наруто, с чего ты в последнее время такой тихий стал? — вдруг поддела его девчонка, оторвав полный нежности взгляд от Учихи.

— Я? Да я учусь быть незаметным, как все ниндзя! Как по-твоему, я смогу подкрасться к врагу, если не научусь сейчас? Вот, смотри, у меня уже получается! Я стал намного тише, да? Скоро вы совсем меня замечать перестанете! — орать Хидан, конечно же, старался как можно громче.

Учишонок глянул на него с еще большим раздражением во взгляде. До того, как Хидан успел крикнуть, что с такими навыками станет Хокаге, в ворохе листьев появился Хатаке. Нацепив на себя виноватое выражение, он заявил:

— Простите, я потерялся на дороге жизни.

Учиха и девчонка выглядели недовольными объяснениями своего сенсея, но, тем не менее, они без возмущений направились вслед за ним вглубь полигона. Там Хатаке объявил о задании: отобрать прикрепленные к его поясу колокольчики до двух часов дня. И еще припугнул тем, что тот, кто не справится, отправится обратно в Академию. Хидана не впечатлило.

Когда тренировка началась, Хидан первым набросился на Хатаке. Хотелось проверить, на что способно это тело — а еще выместить злость за то самое сражение. От первого выпада в живот джонин играючи ушел и тут же перехватил ногу, нацеленную в его бедро — а затем сам собрался ударить ребром ладони по шее, но Хидан успел выставить блок. Он вырвал свою ногу из захвата и отскочил, разорвав дистанцию, но затем вновь ринулся в атаку. Хатаке сделал молниеносное движение, исчезнув с поля зрения. Догадавшись, что он, скорее всего, решил напасть с тыла, Хидан крутанулся на месте и ударил кулаком. Хидан был прав: оказавшемуся сзади Хатаке пришлось прервать свою атаку и уклониться, чтобы не попасть под удар. Руки он сложил в необычной манере, непохожую ни на одну печать. Интересно, что он собирался делать?

Не тратя времени на размышления, Хидан вытащил из подсумка два куная и кинулся на Хатаке. Тот от атаки уклоняться не стал — решил уйти техникой замены? Хидан кинул один кунай в джонина и сделал вид, что собирается метнуть второй туда же, но в последний момент повернул кисть, целя в бревно, лежавшее в десяти метрах справа. И прогадал: Хатаке действительно заменил себя бревном, но не тем, в который метнул кунай Хидан. Вместо этого, джонин оказался буквально в паре метров от Хидана и зарядил ногой по ребрам, отчего он покатился кубарем по земле.

Отплевавшись от грязи, попавшей в рот, Хидан вскочил на ноги. Его начала переполнять настоящая ярость. Детское тело было тренировано хуже, чем его предыдущее, физические параметры сильно проседали, да и координация все еще хромала. Реакция вообще замедлилась в разы. Короче, лобовая атака — не вариант. Зарычав от негодования, Хидан решил удалиться и быстро отпрыгнул в тень деревьев; впрочем, Хатаке преследовать его не стал, вместо этого открыв книгу. Почитать собрался?

Выругавшись вполголоса, Хидан запрыгнул на дерево и хотел было зацепиться чакрой за ствол, как вдруг она будто взбесилась и он, не удержавшись, упал спиной на землю. Из него вышибло весь дух, да и во время падения он сломал собой множество веток. Хатаке, сидевший на большой ветви и спокойно почитывавший книгу, не глядя швырнул пару сюрикенов в сторону шума. Хидан, еще не отошедший от удара об землю, едва успел перекатиться.

Он, лежа в кустах, пытался понять, что только что произошло. Почему контролировать чакру так сложно? Она не подчинялась, будто вообще отдельной жизнью жила… Хидан поднес руки к лицу. Может, к медикам обратиться? У него явно какие-то неполадки! Но нет, нельзя. Заметят еще его регенерацию, или спросят, как Хидан понял, что с ним что-то не так.

Тем временем на полигоне раздался шум драки. Выглянув из своего укрытия, Хидан увидел, что Учиха сражался с Хатаке. Мальчишка был неплох; впрочем, через пару минут он уже лежал в земле, закопанный по самую голову. Хатаке видно не было, как и девчонку. Хидан откинулся обратно и вновь взглянул на свои ладони. Прикрыв глаза, он сосредоточился на ощущении чакры: она беспокойно текла по телу, то и дело вспыхивая то тут, то там. Хидан попробовал пустить ее по ладони, и чуть не вскрикнул — кожу обожгло огнем, и ему пришлось срочно остановить ее ток. Черт!

Может, это оттого, что тело было не его собственным? Наверное, надо было еще подождать, прежде чем чакра станет нормальной. Просто побочные эффекты переселения!

Но тревога не уходила.

* * *

Какаши терпеливо ждал появления генинов. Он с удобством устроился на толстой ветке; листва едва скрывала его фигуру. Обнаружить Какаши не смог бы разве что слепой — и это должно было насторожить детей. Правда, они пока не объявлялись, поэтому он позволил себя откинуться спиной на ствол и прикрыть глаза.

Узумаки его приятно удивил. Про него говорили, что он тот еще дурачок, но он показал себя довольно неплохо. Да что там скрывать? Какаши сам не ожидал от Наруто чего-то необыкновенного — в конце концов, он громкий ребенок, о чьих проделках знали все (вспомнить только его выходку с разукрашиванием лиц Хокаге) — но сегодня Какаши увидел… шиноби. И хотя на дне его глаз плясали чертята, как у хулигана, взгляд Узумаки был, точно у взрослого — оценивающий, осознанный, временами насмешливый. Во время их короткой стычки Узумаки проявил неплохие способности анализа боя — особенно учитывая, что это было его первое более-менее серьезное сражение. Вдвойне удивительно было оттого, что это же Наруто — Какаши видел его анкету, и оценки там стояли на нижней границе, что только укрепило сложившийся образ ничего из себя не представляющего мальчика.

С Учиха было все ясно: потенциал есть, и довольно большой, мальчик станет отличным шиноби в будущем. Вот только если бы не эта зацикленность на мести… У Какаши появилось смутное предчувствие чего-то нехорошего, но, прежде чем оно успело окончательно сформироваться в сознании, он почувствовал чужое присутствие. Насторожившись, Какаши сосредоточился на этом ощущении: где-то невдалеке, один… Но очаг тут же исчез — не полностью, но фонить стало намного меньше. Скрывает чакру, но не слишком умело.

В ветвях промелькнули светлые пряди. Наруто? Какаши хотел дать ему возможность проявить себя, поэтому сделал вид, что не заметил его. Тем временем шкет, притаившийся за листвой, пока не нападал — решив, что прождал достаточно (в бою враги ему и этого не дадут), Какаши собрался было метнуть пару сюрикенов, но Наруто вдруг сам выскочил и бросился на него.

Какаши, не отрывая взгляда от книги, быстро сложил пару печатей и наслал на него гендзюцу. Мальчик обмяк, его ноги подкосились, и он начал заваливаться с дерева. Какаши, вскочив, поймал его тело — высота была небольшая, но травмы на тренировке были ни к чему. Но о чем он думал? Наруто начал ведь казаться Какаши смышленым мальчиком — он должен был догадаться, что нападать на джонина чревато последствиями. Особенно после первой попытки! За размышлениями он не сразу заметил быстрое движение — мелькнувший в руке Наруто кунай вошел ему в бедро по самую рукоять.

Их взгляды пересеклись — голубые, полные самодовольства и злорадства глаза мальчишки сменили свое выражение на растерянные, стоило клону, все еще державшему его на руках, с хлопком исчезнуть.

Настоящий Какаши, в это время сидевший на дереве в нескольких километрах, глубоко задумался. Что-то в Наруто ему не нравилось.

* * *

Блять! Как же больно!

Хидан ничком лежал на земле, пытаясь восстановить дыхание. Всего-то за прошедший час у него уже дважды вышибало дух — и все из-за удара об землю! Он опять наебнулся с дерева, но теперь виноват в этом был этот Хатаке!

— Черт, — простонал он.

На самом деле, высота была не такая уж и большая — если бы Хидан упал ничком, даже травмы бы не получил, но сказалась реакция мозга: в полете он сгруппировался и по привычке пустил чакру в конечности, чтобы смягчить падение, но из-за этого в конце концов умудрился получить пару переломов. Но все равно это вина Хатаке!

В этот раз ему не повезло — кажется, у него была сломана рука и пару ребер. Хидан не мог полноценно дышать — при каждом вдохе грудную клетку прошибала боль. Сколько он уже здесь валяется? Двадцать минут? В прошлом теле пара переломов не значили для него ровным счетом ничего, а сейчас он даже пошевелиться в лишний раз боялся. Что с регенерацией?

Хидан чувствовал, что сломанные кости начинают потихоньку срастаться — но скорость восстановления даже близко не стояла с прошлой! Что за черт? Он потерял свои силы?

Да еще и Хатаке и его ебучие клоны! Кто ж знал, что этот трус будет сражаться с помощью клонов? А Хидан ведь смог его задеть! На самом деле, у него не было плана — он импровизировал, удача ему соблаговолила, а Джашин-сама направлял руку. Но зато как было приятно смотреть на удивленное выражение Хатаке — этот самоуверенный ублюдок еще попляшет!

— Наруто?.. — вдруг раздался тихий голос из-за кустов.

Выглянула девчонка. Выглядела она откровенно хуево — взгляд дикий, прическа разметавшаяся, одежда в грязи.

— Глаза разуй! Да я это, я, — грубо отозвался Хидан. Ему было больно, а тут еще какая-то сука на нервы действует!

В глазах девчонки мелькнула злость.

— Заткнись! Я помочь пришла, идиот!

— Чем ты мне поможешь, дура? На себя посмотри, зареванная ов…

Девка, вскипев, вдруг подскочила к нему и ударила кулаком, не дав закончить. Хидан потерял сознание.

Когда он с трудом разлепил веки, то увидел над собой лишь белый потолок. Он лежал в кровати; луч света, блеснувший из приоткрытого окна, ударил в глаза, заставив Хидана поморщиться и вновь их прикрыть.

Голова — как и, впрочем, все остальное — нещадно болела. На руке и на ребрах Хидан почувствовал что-то твердое, мешавшее движению — через силу приподняв голову, он увидел гипс, покрывавший все его правое предплечье от локтя до запястья. Грудная клетка была туго обмотана бинтами; на другой, целой руке, в вену был воткнут шприц, через который в кровь поступала какая-то жидкость из капельницы. Облизнув сухие губы, Хидан резким движением выдернул его из кожи почти не слушавшимися пальцами.

Он сел, проигнорировав вспышку боли в рёбрах, и осмотрелся: как и следовало ожидать, Хидан был в больничной палате. Вспомнилась тренировка с Хатаке, удар об землю, а затем и кулак бешеной овцы… Он почувствовал, как в нем поднимается ярость. Что эта сука себе позволяет?! Она мало того, что бесила его все время, так теперь и ещё драться полезла?

«Она ещё пожалеет», — мрачно пообещал Хидан.

Может, убить ее во имя Джашин-самы? Хидан на мгновенье задумался, но покачал головой: его бог не любит, когда в жертву ему приносят всяких слабаков. Хотя, на безрыбье и Кисаме — рыба, а он уже несколько дней как никого не убивал. Хидан обещал устроить кровавый пир в честь Джашин-самы, а сам сидит в какой-то гребанной больнице из-за удара мелкой девки. Он почувствовал, как злость начала подниматься внутри, но до критической точки, после которой Хидан впадал в безумство, не дошло. «Странное дело», — вдруг подумалось ему. Хидан, если не убивал долгое время, становился неуправляемым, а когда он становился неуправляемым, то…

Дверь в палату резко распахнулась, отчего Хидан потянулся рукой к отсутствующему подсумку и, естественно, ничего не обнаружив, раздосадовано цокнул. Порог переступила привлекательная девушка в беленьком халатике ирьенина. Хидан, окинув взглядом ее фигурку, оскалился.

— Узумаки Наруто, — холодный тон тут же сбил весь настрой. Будто ледяной водой окатили, ей-богу.

— Чего-сь? — откликнулся Хидан.

— Тебе ещё нельзя вставать. Ляг, — с этими словами ирьенин что-то записала с его показателей и собралась было удалиться, но Хидан ее остановил.

— Эй, как долго я здесь?

— Десять часов, — последовал резкий ответ, выданный через силу.

Хидан хотел поспрашивать ее еще, но девка поспешно удалилась, напоследок чуть ли не хлопнув дверью. Его это отчего-то задело.

— Сука, — прошипел он сквозь зубы.

Хидан так и не понял, что за черт творится в этой деревне и с ее жителями. Кто такой этот Наруто Узумаки, раз его так невзлюбили? Пусть и хулиган, но что такого надо было натворить, чтобы даже ирьенины высказывали явное пренебрежение к твоей побитой тушке? Ирьенины же это, участливые должны быть! Тем более к ребёнку, коим Хидан сейчас и являлся, хоть предпочитал и не вспоминать.

Наплевав на слова злобной стервы, Хидан все равно поднялся и даже встал. Ничего, боль переживет — ещё и не так колотили. Он стянул с себя больничную одежду и кое-как натянул собственную — все же одной рукой это делать было сложнее. Оглянув палату ещё раз, Хидан напоследок пнул мусорную корзину, отчего все содержимое рассыпалось на пол. Ребячество, да, но Хидан почувствовал мстительное удовлетворение. Открыв окно, он сиганул с подоконника и сцепил зубы, чтобы не вскрикнуть — чакра все так же не слушалась, отчего приземление вышло жестким, а в ребра ударила боль. Чертыхнувшись, Хидан, схватившись за бок, побежал в направлении дома.

* * *

— Стоять! — послышался окрик.

Хидан, собиравшийся уже зайти в квартиру, резко обернулся. С крыши дома напротив на площадку спрыгнул тот чунин, который показал ему дорогу в Академию. Выглядел он разгневанным.

— Какого черта ты здесь?!

— Да что? — вырвалось у Хидана.

Лицо чунина приобрело багровый оттенок. Его кулаки сжались, брови чуть ли не сошлись на переносице; сделав быстрое движение, он схватил Хидана за шкирку и легонько встряхнул.

— Узумаки Наруто, — прошипел он, — тебя ждет очень долгий и серьезный разговор! Почему ты не в палате, а? Почему сбежал?

— Какая разница? — огрызнулся Хидан, но тут же взял себя в руки. — Да эта докторка меня взбесила просто. Смотрела так, будто я ей что-то плохое сделал, — нашелся он наконец с ответом.

Выражение лица чунина вдруг смягчилось, а в глазах блеснуло нечто, напоминавшее жалость. Он отпустил воротник футболки Хидана и отступил на шаг. Пристально всмотревшись ему в глаза, он сказал:

— Наруто, ты же теперь понимаешь, почему они так… Не обращай на них внимания, скоро они поймут, что ты не Де… не такой, каким они тебя считают, — с этими словами чунин вдруг хлопнул его по плечу.

Хидан просто кивнул. Он решил воспользоваться жалостью чунина и, потупив взгляд в пол, тихо сказал:

— Можно тогда я не пойду в госпиталь?

Послышался вздох.

— Ладно уж, — смилостивился чунин. — Но чтобы это было в первый и последний раз! — делано пригрозил он.

Хидан выдавил из себя широкую улыбку и быстро прошмыгнул внутрь. Когда он закрывал за собой дверь, он услышал произнесенное на грани слышимости «все равно восстановится быстро».

Заваривая рамен, Хидан думал над словами чунина. Значит, повод для нелюбви — или скорее даже ненависти — был, и, видимо, довольно серьезный. Да и что означает та фраза? Он не мог знать о бессмертии и быстрой регенерации Хидана, а значит, это было как-то связано с самим мальчишкой… Ситуация становилась все любопытнее! Сморщив нос, Хидан с долей отвращения принялся за еду; этот рамен начал ему надоедать. Однако от еды его вскоре отвлек стук в дверь. Да кому ж там, блять, неймется-то, а?!

— Заебали уже!

Стук не прекращался.

— Да иду я, иду!

Хидан поднялся и открыл дверь — за ней оказалась та сука, отправившая его в нокаут.

— Че надо? — грубо спросил он.

Девчонка нахмурилась и в возмущении разинула рот, но все же взяла себя в руки и спокойно сказала:

— Я собиралась в больницу, но по дороге встретила Ируку-сенсея. Он сказал, что ты сбежал.

— Да, сбежал.

Поняв, что Хидан ей ничего больше не скажет, она отчего-то разозлилась.

— Ладно. Я пришла… извиниться, — выплюнула она. Грубо впихнув ему в руки какой-то пакет, она развернулась, чтобы уйти. — В последнее время ты слишком странный, Наруто, — произнесла она напоследок и убежала.

Хидан некоторое время смотрел ей вслед, а затем вновь зашел внутрь. Заглянул в пакет; в нем оказался… рамен.

— Блядь! — в сердцах крикнул он.

Пакет полетел в урну.

* * *

Следующий день начался для Хидана с неожиданного вторжения Хатаке Какаши. Джонин просто влез в его квартиру через окно и, перепачкав грязью с обуви весь пол, растормошил спящего Хидана. То, что через мгновенье Хатаке приставили кунай к горлу, не было ничего удивительного: все шиноби — а особенно нукенины — спят с оружием неподалеку, и применяют его раньше, чем просыпается их мозг.

— Напугали! — заорал Хидан.

— Неплохие рефлексы, Наруто, — лишь ответили ему.

Хатаке, если и был удивлен, вида не подал: перехватив его запястье, он отодвинул кунай от своей шеи. Хидан руку опустил, но заставить себя разжать пальцы и выпустить оружие не мог. Гребанная паранойя! Он вдруг подумал о том, как живут шиноби без бессмертия — на их месте Хидан даже посрать бы безоружным не ходил.

— Пришел сообщить, что в двенадцать у нас миссия. Встречаемся у юго-западной окраины, — лениво протянул Хатаке.

— А что, это значит, что мы все-таки прошли?

Какаши хмыкнул.

— Сакура и Саске смогли показать навыки, требуемые для ниндзя. Тебя же я взял, потому что… хм-м… решил, что ты неплох для своего возраста. Но ты пока на испытательном сроке.

— Че-е?! С чего это? Когда эта стер… Сакура показала «навыки, требуемые для ниндзя»? Она же только и делала, что пряталась в кустах! А потом вообще мне врезала, пока я на земле валялся! И что это за испытательный срок? Че-эт я не гожусь-то, а?

— После того, как ты вырубился, Сакура меня нашла и сообщила о произошедшем. Она просила, чтобы я отвел тебя в больницу, и что она готова отказаться от повязки ниндзя, чтобы испытание смог пройти ты. Но пока я еще не решил, что с тобой делать, и вот поэтому решил дать тебе шанс.

С этими словами джонин прыгнул на подоконник, и, прежде чем уйти, коротко бросил:

— А, кстати… тебя хочет видеть Хокаге.

А затем его и след простыл.

Хидан с ненавистью уставился в открытое окно, откуда мгновением раньше исчез джонин. Этот Хатаке начинал бесить его все больше и больше. Не то, чтобы Хидану не было насрать на то, пройдет он тест или нет, но… испытательный срок? Чтобы он, ниндзя-отступник S-ранга, не прошел тест на звание генина? Да кем этот Какаши себя возомнил?

Хидан в порыве ярости прицельно бросил три куная в противоположную стену. Металл вошел глубоко внутрь, намертво застряв. Сжав кулаки, Хидан резко поднялся и пошел на кухню; но лишь увидев упаковки лапши быстрого приготовления, он одним движением смахнул их с полки. Пачки глухо стукнулись о кафель. Чертова деревня! Сжав зубы, Хидан пнул рамен ногой. Да и что понадобилось от него Хокаге?

Злость вдруг отступила. Так, если думать логически (Хидан вдруг представил, что сказал бы Какузу, если бы услышал такое несвойственное для него выражение), то какой-то сирота Хокаге нахер не всрался. Здесь было пару объяснений: либо это связано с самим мальчишкой, либо с тем, что успел натворить Хидан за эти пару дней. А что он, собственно, сделал-то? Хидан нахмурился, пытаясь вспомнить; «ничего криминального!» — наконец решил он. Да! Ничего он такого не делал!

Но интуиция подсказывала, что что-то не так. Хидан не хотел привлекать к себе внимания, а тут Хокаге.

Хидан быстренько собрался и вышел на улицу, так и не позавтракав, отчего желудок урчал всю дорогу до Резиденции. Само здание Хидан приметил еще в первый день, так что проблем с дорогой не возникло. Внутрь его пропустили тоже беспрепятственно, разве что проводили косыми взглядами; шиноби в здании чуть ли не прожгли в нем дырку. Хидан хотел было сказать, чтобы они себе ненароком шеи не свернули, пытаясь за ним уследить, но в последний момент одернул себя — и так-то слишком много шума.

Он в нерешительности остановился у двери кабинета Хокаге. Она была уже приоткрыта, поэтому он вошел в кабинет без стука и тут же закашлялся от табачного дыма, которым пропахло все пространство. Глаза заслезились; Хидан часто заморгал, сгоняя проступившую влагу.

— А, Наруто, это ты, — вдруг раздался мужской голос.

Хидан от удивления застыл и, широко распахнув все еще слезившиеся глаза, уставился на того, кто сидел в кресле Хокаге. Он ожидал увидеть женщину, но никак не… старика. Это же не Сенджу?..

— Почему ты смотришь так, будто призрака увидал?

— Э-э… Прошу прощения, — тихо сказал Хидан.

Он не знал, следует ли обращаться к старику, сидевшему перед ним, как к Хокаге — с одной стороны, он был в традиционных одеяниях, да и сидел в кресле Главы, но с другой, он же не женщина, черт побери!

— Что с тобой? Тебе нездоровится? — вскинув бровь, поинтересовался вроде-Хокаге-а-вроде-и-нет.

— Эм, да! Голова болит, я же упал вчера, — Хидан тут же зацепился за объяснение, как утопающий за соломинку.

— Хм, тогда не буду задерживать тебя надолго. Присаживайся, — пригласил старик.

Хидан прошел к креслу перед столом Каге и присел на самый краешек.

— Наруто, вчера ко мне обратились с жалобой на твое поведение. Нападение на человека — крайне серьезный проступок, — нахмурился старик. Хидан поспешил разыграть сожаление и потупил взгляд. — Ты знаешь, что этому гражданину пришлось обратиться в госпиталь из-за ранений, которые ты ему нанес?

Хидан промолчал.

— Это уже переходит все допустимые границы! Ты понимаешь, что это недостойно настоящего шиноби?

— Нечего было оскорблениями кидаться! — вдруг взорвался Хидан; накопившаяся с утра злость дала о себе знать в самый нежелательный момент. — Да если он еще раз такое мне скажет, я с удовольствием отправлю его в больницу снова! — в самом конце своего возмущения он резко прикусил себя за язык.

Твою мать, почему он не умеет держать себя в руках? Хидан замолчал и вновь опустил голову, ожидая гневных речей, но старик ничего не говорил долгое время.

— Я понимаю, что тобой движет обида, Наруто. Но все равно, твое поведение совершенно недопустимо — ты шиноби, и твоя прямая обязанность — защищать жителей своей деревни, — старик замолчал; Хидан кожей почувствовал его пристальный взгляд.

Он поспешил закивать в знак согласия.

— На этот раз, я отпущу тебя и замну инцидент, но знай, что в следующий раз тебя накажут по всей строгости закона. Ах да, — добавил он. — ты должен принести извинения пострадавшему.

Хидан разинул было рот в возмущении, но старик твердо добавил:

— Никаких возражений! Тебе ясно?

— Да, ясно.

Старик кивнул. Хидан, догадавшись, что это конец разговора, поднялся с кресла и вышел из кабинета, не удосужившись закрыть за собой дверь. Он не мог не совершить хоть какую-то пакость, даже если это было совершенным ребячеством. Идти и извиняться перед старым гондоном Хидан не собирался ни разу; вместо этого он решил выяснить, кто, собственно, его отругал. По всей логике, мужик, облаченный в одеяния Хокаге и сидящий в кабинете Хокаге, сам является Хокаге, но это совершенно не отвечает на вопрос о том, где, черт побери, Сенджу Цунаде — действующий Лидер Деревни? Может, это ее заместитель? Или она умерла, и назначили другого?

«Хотя, мне-то какая разница?» — вдруг осенила Хидана светлая мысль.

Действительно, какая ему разница? Он не собирается вмешиваться во внутренние дела Конохи — делать ему нечего! Пусть своих лидеров хоть на каждых выходных меняют.