Гололед (джен)

Вечерние заморозки — зло в чистейшем виде. Особенно если несколько часов назад было плюс два. И особенно если с намерзшим повсюду льдом никто ничего не успел или не захотел сделать. Песок? Какой песок? В самом деле, пусть лучше все падают везде, где дорога хоть чуть-чуть идет под уклон!

Быстро шагаю по тротуару в сторону перехода, к зеленому огоньку пешеходного светофора, но тут нога предательски проскальзывает по голому льду. Отчаянно взмахиваю свободной правой рукой — в другой пакет с покупками — уже понимая, что сейчас треснусь копчиком, и вдруг ощущаю на предплечье левой руки и на плече чью-то твердую, не дающую упасть хватку. Держат аж в три руки и крепко.

При помощи незнакомца (или незнакомцев) вновь принимаю устойчивое вертикальное положение и наконец смотрю на него. Черт лица в темноте, кое-как разгоняемой фонарем, почти не разглядеть, одно заметно — неестественно большие сиреневые глаза. Линзы, что ль?

Коротко вздрагиваю от пронизывающего ветра и все же вспоминаю о правилах приличия. Улыбаюсь криво, уголком губ:

— Спасибо.

— Не за что, — чуть пожимает он плечами с ответной легкой улыбкой, светлой и такой… неуместной в этой ноябрьской мрачности и слякоти. Поднимает тонкую руку в извиняющемся жесте с таким же, как у меня, пакетом «Пятерочки» в ней: — Кажется, мы опоздали на переход.

Смотрю в сторону светофора. Так и есть, красный. Пользуясь наступившей паузой, шарю взглядом вокруг, пытаясь найти того, кто еще меня ловил и пожелал остаться неизвестным — была же там чья-то третья рука… Однако рядом — только этот незнакомец, тощий как спичка; откуда только сила такая, чтобы падающего человека удержать?

Счетчик на светофоре наконец обнуляется и запускается заново уже с зеленым сигналом. Незнакомец шагает на полустертую «зебру», я бросаю взгляд туда же и замираю, не в силах сказать хоть слово или хотя бы подобрать отвисшую челюсть. Только смотрю на его ломкую, длинную тень, у которой отчетливо видны три ноги.