Бегущие в подземелье (джен)

Когда пол шаттла внезапно ушел из-под ног, МакКой, не осознав толком, что происходит, отчаянно вцепился в сиденье кресла. К горлу подкатил мерзкий комок тошноты — они падали. Они падали в чертову пропасть, вдруг оказавшуюся на месте самой обычной полянки Медузы-3!

Жутковатое ощущение невесомости продлилось не больше нескольких секунд. Затем шаттл тряхнуло, вжимая десантников в кресла, появилась какая-никакая гравитация — сидевший на месте пилота Спок производил торможение двигателями. Но еще через мгновение «Коперника» сотряс страшный удар. Шаттл жалобно затрещал, заскрипел, борясь с инерцией, кто-то вскрикнул, что-то хрустнуло во внезапно наступившей темноте… И стало тихо.

— Все живы? — хрипло спросил начмед с пола, куда его отбросил страшный толчок, промаргиваясь и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, кроме огоньков приборной панели. Рядом с ним прозвучал голос Кирка:

— Жив.

— Жив, — жутковатым эхом повторила темнота. МакКой даже не сразу сообразил, что это подал голос говорун.

— Жив, — синхронно откликнулись два голоса, один из которых звучал глуховато, словно его обладатель процедил это короткое слово сквозь зубы.

— Спок?.. — позвал МакКой.

— Утвердительно, доктор, — отозвался вулканец. В темноте зашуршало, загораживая слабый свет приборов — старпом взгромоздился обратно на свое кресло.

Нашарив рядом кресло, — свое, чужое ли, было не понять, — МакКой подтянулся и уселся тоже.

Темноту рассеял аварийный красный свет, и стало видно, что Кирк уже поднимается на ноги, Ли на ощупь пытается продвинуться вперед (едва стало светлее, он прекратил свое занятие), а Миллер, прижимая к боку локоть, замер возле стенки шаттла. Взъерошенный говорун восседал в углу, вращая глазами, словно хамелеон.

— Где мы? — негромко спросил капитан. Обзорный экран показывал лишь черноту.

— Сканеры регистрируют большую подземную полость, заполненную пригодным для дыхания воздухом, и сеть туннелей, расходящихся в стороны от нее. Глубина полости — приблизительно сто пятьдесят один метр. Вернуться назад мы не сможем — сразу после падения «Коперника» полость вновь закрылась плитой. Впрочем, даже если бы этого не произошло, мы все равно не смогли бы взлететь — гондолы двигателей необратимо деформированы, в обшивке одиннадцать крупных трещин и девяносто три микротрещины…

Миллер, занятый попытками перебраться в ближайшее кресло, задел локтем стоящего в проходе Ли и болезненно зашипел. МакКой обернулся к нему:

— Что?

— Локоть ушиб, — тихо и немного виновато отозвался научник. — Когда падал.

Начмед поморщился и потянулся за медицинской сумкой. Ушиб, конечно, вещь неопасная, но и ситуация у них вроде еще не чрезвычайная.

— …То есть вытащить «Коперник» из этих катакомб мы не сможем, — резюмировал Кирк, подводя итог краткой дискуссии, которую МакКой почти полностью пропустил.

— Связаться с «Энтерпрайз» также невозможно, — добавил Спок. — Перекрывающая выход плита экранирует наши сигналы. И…

Видимо, причиной запинки старпома было поступление новых данных сканирования.

— Капитан, здесь еще одно судно. С вероятностью 98.5 процента это «Синяя чайка».

МакКой, подняв взгляд от медленно уменьшающегося в размерах под лучом регенератора кровоподтека на локте научника, вслух изумился:

— Она же пропала четыре года назад!..

— …При невыясненных обстоятельствах, — задумчиво договорил за него капитан, через плечо старпома всматриваясь в данные. — И в ней регистрируется один человеческий биосигнал.

— Прекрасно, черт возьми, нам только пропавших капитанов тут не хватало, — пробормотал начмед себе под нос — хотя именно к такой вот находке все шло еще с того момента, когда на борт «Энтерпрайз» попал говорун.

…Новость об исчезновении Второго капитана четыре года назад прокатилась по информационным каналам, словно цунами. Говорили, что в полете к Большому Барьеру Второй — он же Ким Янсон, капитан «Синей чайки» — перехватил идущий из системы Медузы сигнал бедствия, направился туда — и пропал вместе с кораблем.

МакКою казалось странным, что звездолет для исследования системы и, если будут зацепки, поисков Второго отправили лишь спустя четыре года после его исчезновения. Как будто командование ждало, пока время и природа сотрут все следы произошедшего в системе…

И вот теперь они нашли «Чайку», более того — оказались в той же ситуации. Но кто этот человек, сидящий в ней — капитан Янсон или кто-то другой?

— Боунс, что с Миллером? — прервал его размышления голос Кирка.

— Сильный ушиб локтя. Но минут через десять будет как огурчик. Зеленый и в пупырышках, — не удержался от язвительной реплики начмед.

— В таком случае — Спок, Ли, вы со мной на разведку к «Синей чайке». Фазеры в режим оглушения, налобные фонари включить на полную мощность. Боунс, вы пока остаетесь здесь. Как только закончите с лечением, вместе с Миллером нагоняйте нас, — с этими словами Кирк поднялся на ноги и направился в сторону люка.

…«Коперник» упал неподалеку от стены колодца, как мысленно окрестил полость МакКой. Рядом с открытым люком виднелся черный зев туннеля, из которого тянуло холодом и сыростью. Да и в самом колодце воздух был пыльный, затхлый…

Говорун в углу зашевелился, бочком-бочком пододвигаясь к люку вслед за десантниками, два его клюва то открывались, то закрывались. Наконец птица издала звук, напоминающий больше всего длинный и неблагозвучный скрип, и, захлопав крыльями, вылетела наружу между капитаном и старпомом. Те инстинктивно дернулись в стороны, чтобы не получить крылом по лицу — и вдруг темноту подземелья, кое-как рассеиваемую светом фонарей, прорезали фазерные лучи, потянувшиеся вслед говоруну, золотистое оперение которого исчезало в туннеле.

Универсальный переводчик — тот, который вживляют под кожу каждому звезднофлотовцу — запоздало выдал перевод крика говоруна: «Опасность!». Насторожившись, десантники начали медленно обходить шаттл, держа фазеры наготове — лучи их налобных фонарей пропали из виду. Начмед выключил ненужный уже регенератор и потянулся за сумкой, оглядываясь на люк.

…Снаружи вдруг вспыхнул ослепительный с непривычки свет. Зажмурившись от неожиданности, МакКой уронил инструмент — тот звякнул, ударившись о металл. Миллер метнулся к люку и дальше, наружу, вскидывая фазер, начмед, едва ли не рефлекторно подхватив сумку, прыгнул следом.

Колодец был залит ослепительно ярким светом, и в этом свете было до омерзения отчетливо видно несколько гуманоидов, склонившихся над тремя телами в форме Звездного Флота.

«Кто-то имеет на нас зуб» — слишком спокойно подумал МакКой и тут же понял, кто именно.

В стороне стоял, довольно улыбаясь — хотя едва ли этот оскал можно было назвать улыбкой — доктор Верховцев.

…Времени на эмоции не было. Пока несколько гуманоидов в черном старательно заковывали десантников в наручники, — а это значило, что их не убили, а просто оглушили — остальные, держа наготове нечто среднее между фазерами и дисрапторами, направлялись к шаттлу, намереваясь обогнуть его и проникнуть внутрь. На одинаковой черной одежде каждого из них поблескивал характерной многогранной формы подавитель биосигнала — с его помощью можно было как на сканерах выдать себя за представителя другой расы, так и полностью скрыть свой биосигнал. У этих, видимо, устройства были запрограммированы именно на подавление — иначе Спок заметил бы всю их компашку при первом же сканировании.

— Хватай фонарь, фазер и пошли, — прошипел, кидаясь обратно к люку, начмед. В случае ухода от погони фонари были бы скорее даже лишними, но двигаться в тоннелях наощупь — а МакКой не сомневался, что нормально эти катакомбы никто не освещает — он не собирался.

Ремешок налобного фонаря взъерошил волосы, когда он поспешно застегнул его. Рядом точно так же щелкнула вторая застежка — Миллер прилаживал свой фонарь.

Начмед почти физически ощущал, как уходит время и, едва дождавшись, когда научник закончит возиться с ремешком, прилепил фазер себе на пояс и рванулся к темному отверстию туннеля.

«А ведь говорун, наверное, знал, куда лететь, ведь один раз он уже убрался отсюда. Понять бы еще, где он…» — эта мысль мелькнула в голове в момент удара о незаметный в темноте угол. Подавив желание от души выругаться, МакКой нащупал стену и быстро пошел уже вдоль нее во избежание новых столкновений. Сзади звучали шаги, но то были всего лишь шаги Миллера; никто за ними не гнался.

* * *

МакКой не мог сказать, сколько прошло времени до того, как они нашли говоруна. Здесь, в бесконечных темных коридорах, оно застыло, завязло в чернильной темноте, как вязли в ней неяркие лучи налобных фонарей, которые они все же включили — но все равно не всегда удавалось сходу вписаться в поворот.

…Поэтому начмед, к своему стыду, аж подпрыгнул, когда луч вместо темно-серых от сырости стен выхватил золотисто-рыжее оперение и блестящий глаз говоруна. Птица сидела на полу, нахохлившись, и словно дожидалась их.

— Чего уставился? — мрачно спросил МакКой у говоруна. Тот склонил голову набок и повторил его собственные слова:

— Нам только пропавших капитанов тут не хватало!

«И ведь без малейшего искажения интонации процитировал, зараза!» — в который раз невольно восхитился начмед. Говорун вообще был одной сплошной загадкой для биологов — недаром его весь перелет до Медузы как только не изучали всем научным отделом…

А говорун тем временем встряхнулся, расправил крылья и влетел в отверстие в стене.

— Идем за ним? — спросил Миллер, лучом фонарика обшаривая стены туннеля. В них чернело еще несколько ответвлений — если бы не говорун, они сейчас легко заблудились бы; впрочем, кто знает, сколько впереди еще таких вот развилок?

— Я доктор, а не следопыт, — проворчал МакКой.

…Коридор, в который они свернули, оказался неожиданно коротким. Через несколько десятков метров его потолок и стены вдруг ушли в стороны — они вышли в колодец, подобный тому, в котором стояли «Коперник» и «Чайка».

МакКой выкрутил мощность своего фонарика на максимум — и луч уперся в нечто темное. Немного подвигав головой, он худо-бедно осветил по частям препятствие и понял, что это корабль неизвестной конструкции, размерами не сильно превышающий «Коперник».

— Понять бы еще, как отсюда улететь… — внезапно озвучил свои мысли научник.

— Подождите улетать, — отмахнулся от него МакКой, параллельно уменьшая обратно яркость луча, чтобы сберечь заряд аккумулятора. — Я вижу вон там свет. Может, это выход?

— Или жилое помещение, — предположил Миллер, опуская взгляд на слабо светящийся экран трикодера. — Черт, одни сплошные помехи, холм от ущелья не отличить… видимо, здешняя горная порода мешает. Доктор, выключите фонарь, если там есть пираты, нас могут заметить. Дойдем вслепую.

— И попытаемся не переломать ноги, — мрачно кивнул начмед.

…Когда они уже достигли корабля и обогнули его, пятно света начало довольно быстро тускнеть и вскоре исчезло вовсе. Десантники замерли в кромешной темноте, тщетно пытаясь понять, куда им идти. Но вот МакКой дотянулся до переключателя, и темноту немного разогнал луч его фонарика.

— Это не жилое помещение, беспокоиться не о чем, — пояснил он свои действия. — Снаружи просто стемне…

Тишину, которую до того нарушал только его голос, прорезал негромкий стон. Миллер, как раз тоже включивший фонарик, от неожиданности дернулся, и луч ушел куда-то в сторону.

— …ло, — по инерции договорил начмед. — Это еще что?

— Чей биосигнал, сказать не могу, помехи все еще присутствуют… — нахмурился Миллер, вновь уткнувшись в трикодер. — Но он исходит откуда-то оттуда.

Он кивнул на отверстие коридора, такое же, как то, из которого они вышли.

— Тогда идите к выходу, я вас догоню, — чуть пожал плечами МакКой.

— Доктор, — научник посмотрел прямо на него. — Я не думаю, что разделяться — хорошая идея. Тем более, если верить трикодеру, там всего одно существо.

Начмед еще раз посмотрел в сторону невидимого теперь выхода. С одной стороны, Миллер был прав — черт его знает, сколько вообще пиратов в этом подземелье. С другой стороны, если они сейчас натолкнутся на пиратов, и их обоих схватят, некому будет выйти на поверхность и оттуда связаться с «Энтерпрайз»…

— Вы идете? — пока он размышлял, Миллер успел подойти к самому отверстию.

— Да, — коротко ответил он.

…Уже через пару десятков шагов луч фонарика выхватил в конце туннеля металлическую решетку. За ней был длинный коридор, в конце уходивший куда-то вниз. Стон повторился — хриплый, еле слышный; словно у существа, его издавшего, не оставалось сил даже на звуки.

Мысленно чертыхнувшись, МакКой содрал с пояса фазер, выставил минимальный диаметр и максимальную мощность луча, поднес оружие к решетке и выстрелил.

Ничего не произошло.

Точнее, луч фазера просто уперся в решетку, но та не только не замерцала и не исчезла на нужном участке, но и вообще визуально не изменилась.

— По всей видимости, она поглощает энергию фазерных лучей, — мрачно произнес Миллер, поднимая глаза от трикодера. — Так что это бесполезно.

МакКой от души выругался и саданул по решетке кулаком. Та, согласно законам физики, с такой же силой подействовала на кулак, заставив его обладателя выругаться вторично.

— Идемте, доктор, — Миллер, осознавший ситуацию раньше начмеда, тронул его за плечо. — Мы никак не поможем этому бедолаге, потому что банально до него не доберемся.

— Должен же быть способ убрать с дороги эту треклятую решетку… — рыкнул обозленный на собственное бессилие МакКой. — Да хоть перепилить!..

— Чем? — вполне здраво спросил научник. — Даже если ее можно деформировать только физическим воздействием, мы с вами, к сожалению, не вулканцы и выдрать ее из пазов не сможем.

«— Я просто проверяю прочность решетки.

— Угу, в семнадцатый раз…⁽¹⁾», — некстати вспомнилось МакКою.

— Идемте, чем скорее мы свяжемся с «Энтерпрайз», тем скорее ему помогут, — сказал Миллер.

* * *

В чувство Кирка привел поток холодной воды, взявшийся буквально из ниоткуда. Хватанув ртом воздух, капитан попытался вскочить, но не преуспел в этом — скованные за спиной руки не удалось даже развести в стороны.

Сморгнув воду с ресниц, Кирк огляделся. Они находились все в том же подземелье, залитом ярким светом, рядом блекло-синей от пыли громадой высилась «Чайка», а неподалеку стоял потрепанный, с потрескавшейся обшивкой «Коперник».

Сбоку выплеснулась еще вода, зацепив его брызгами — и точно так же дернулся, закашлялся, приходя в сознание, лежащий справа от него Ли.

Спок с другой стороны уже очнулся и теперь задумчиво смотрел снизу вверх то на «Синюю чайку», то на стоящего возле них Верховцева.

— Вы в порядке? — как мог тихо спросил капитан, повернув голову к вулканцу. Тот перевел взгляд на Кирка и согласно опустил веки.

— Не разговаривать! — визгливо прогремело у них над головами. Вывернув шею, Кирк смог увидеть обладателя голоса — странного, очень толстого гуманоида, чем-то похожего на свинью.

— Весельчак У! — дошло до него. Да уж, не узнать печально известного космического пирата было бы сложно с учетом его запоминающейся внешности.

— А, узнал все-таки, — почти ласково улыбнулся тот. Он казался совершенно счастливым — чего нельзя было сказать о стоящем рядом Верховцеве, глаза которого выглядели стеклянными, как у покойника. Остальные пираты в черном и вовсе были настолько неподвижны, что Кирк заподозрил в них андроидов.

— Встать, — коротко приказал Верховцев, держащий в руке дисраптор.

Подняться на ноги со скованными за спиной руками оказалось нелегко. Весельчак тем временем подошел к «Чайке», на люке которой красовался старый магнитный и, кажется, даже ржавый замок, и громко спросил:

— Ты меня слышишь?

Корабль не отозвался. Пират, будто не заметив этого, продолжил:

— Я знаю, что ты меня слышишь. Сидишь там и думаешь, почему я сюда этот шаттл затащил. А потому я его сюда затащил, что тебе сегодня придется сдаться.

Корабль молчал — Второй капитан, если это был он, явно не торопился включать внешний динамик. А Весельчак самозабвенно говорил:

— Четыре года ты не сдаешься. Четыре года думаешь, что твои дружки тебя спасут. Четыре года не веришь, что никто не знает, где ты. Четыре года ты надеешься, что твоя паршивая птица долетела до Венеры. Я уж думал, что ты так и умрешь в своей клетке. Но сегодня все изменилось. Сегодня ты откроешь люк и отдашь то, что принадлежит мне по праву. Ты слышишь меня, капитан?

Кирк переглянулся со Споком. Вулканец едва заметно пожал плечами, очевидно, тоже не понимая происходящего.

— Слушай, капитан! Если ты через три минуты не откроешь люк и не вынесешь мне чертежи, мы убьем их всех, — он махнул рукой в сторону десантников. — Сначала я сниму кожу живьем с безопасника. Затем отрежу уши вулканцу, давно хотел иметь такие в своей коллекции. Потом…

Кирк от нарисованной картины только зубами скрипнул, но промолчал.

— Погоди, толстый пират, — раскатился по подземелью голос, знакомый капитану по репликам говоруна. Сомнений не было — говорил Ким Янсон.

— Тебе все равно нет места в Галактике, — продолжил Второй капитан. — Тебя все равно найдут и поймают, где бы ты ни прятался. Лучше послушайся меня — сдайся…

— Молчи! — перебил его пират. — Так мы не договоримся. По твоей милости и по милости твоих дружков я уже и так почти все потерял. И последнего тебе не отдам. Энергия вакуума будет моей.

Кирк и Спок переглянулись вторично, и капитан отметил, что вулканец выглядит очень заинтересованным. В самом деле, ведь всем известно, что вакуум — ничто, и, следовательно, энергию из него получить нельзя; разве что разделить условную частицу вакуума на материю и антиматерию — но подобная операция потребует больше энергии, чем выделится в результате реакции полученной материи с антиматерией.

— Говори: ты отдашь мне чертежи? — чуть резче, чем раньше, спросил Весельчак.

— Мне надо поговорить с этими людьми, — отозвался Второй капитан.

— Нет, — пират зловеще оскалился, — говорить ты с ними не будешь. А то вы придумаете что-нибудь, чтобы меня обмануть. Ты откроешь сейчас люк и вынесешь мне чертежи. А я обещаю отпустить тебя и этих людей на свободу. На все четыре стороны. И если ты не сделаешь того, что я тебе говорю, ты будешь много дней корчиться от их криков. Ведь у тебя есть и стыд, и совесть.

Весельчак почти наверняка лгал — в самом деле, кто отпустит троих заложников, из которых аж двое — офицеры, наверняка обладающие ценной информацией?

— Не получится, толстяк, — Кирку почему-то показалось, что Янсон усмехнулся. — С тех пор, как четыре года назад я опустился на этой планете, ты придумал уже много способов отнять у меня бесконечное топливо, но ничего не получилось. Не получится и сегодня. Ты знаешь, что я сделаю?

— Что? — насторожился пират.

Кирк бросил быстрый взгляд на Верховцева — тот стоял, сунув руки в карманы, и будто вовсе не интересовался происходящим.

— Я взорву «Синюю чайку». Погибну сам, но чертежей ты не получишь. Нельзя давать тебе в руки бесконечное топливо, потому что ты тогда натворишь столько бед, что жителям Галактики не исправить и за десять лет.

— Правильно, — сказал Весельчак. — Но если ты думаешь, что, поступив так, ты спасешь капитана Кирка и его людей, то ошибаешься. Даю тебе торжественное слово Черной Мглы, что они все равно погибнут. На что мне эти пленники? Как только я их отпущу, они расскажут о моей планете командованию, и через месяц за мной будет охотиться весь Звездный Флот. Нет уж, пускай до поры до времени они думают, что меня нет в живых.

— Тогда я все равно должен все рассказать им. Я не понаслышке знаю капитана Кирка и мистера Спока. И посмотрим, что они скажут, выслушав мой рассказ.

— Нет! — выкрикнул Весельчак.

— Молчи, — сказал спокойно Второй. — Куда тебе спешить? Ты успеешь выполнить свою угрозу.

— Пускай говорит, — вмешался вдруг доктор Верховцев. — Он все равно видел, что говорун был у них на корабле. Пускай говорит, это его и их не спасет.

И капитан Янсон заговорил:

— Начало нашей истории вы, капитан, знаете. И вы наверняка помните, как много лет нам пришлось бороться с пиратством. Все считали, что после поражения на Триаде с их шайкой было покончено, но двум пиратам удалось убежать от нас. Несколько лет они скрывались здесь, на окраине Галактики, вдали от космических путей. Через некоторое время все о них забыли.

— Но мы ничего не забыли, — сказал Весельчак.

— Да, — согласился Второй, — они ничего не забыли и не отказались от своих планов. И больше всего на свете они хотели отомстить нам, Трем капитанам.

— И мы отомстили, — снова улыбнулся-оскалился пират.

— Не спеши. Еще ничего не кончено. В конце концов проиграете вы. Вы не сможете победить всю Галактику.

— Сможем, — в третий раз встрял Весельчак, не обращая внимания на то, что рассказ Янсона из-за его комментариев начинает приобретать оттенок абсурда. Сам капитан, будто тоже не замечая этого, говорил:

— Прошли годы. Третий капитан вместе со своим кораблем пропал в червоточине возле Большого Барьера, и его сочли погибшим. После этого Первый с головой ушел в проект «Венера», а я занялся исследованиями. И вот однажды я получил неожиданное послание от Третьего. Он выжил после полета через червоточину, которая вела в соседнюю галактику, и, пробыв некоторое время там, вернулся тем же путем. Он просил меня или Первого встретить его возле Барьера. И я, бросив все дела, поспешил к нему навстречу.

— Но он не знал, что мы перехватили послание, — произнес злорадно Весельчак, потирая ладони, — и все узнали.

— Да, — согласился Второй, — они перехватили его послание, потому что Медуза-3, к которой мы спешили с разных сторон, оказалась пиратской базой. Третий выбрал ее пунктом назначения, потому что был очень болен и не мог дальше управлять кораблем. А он летел с очень важными сведениями. Одна из разумных рас Магелланова облака подарила ему звездные карты их галактики и способ извлечения энергии из вакуума. Ему помогли с установкой двигателей на вакуумной энергии на «Странника», после чего он сорвался домой. Добравшись до Медузы-3, он приземлился на ней, ни о чем не подозревая. Пираты, воспользовавшись его состоянием, пробрались в «Странника», когда он был без сознания, и установили микрофоны, чтобы подслушать наши разговоры, а сам корабль перенесли на эту поляну. Когда же я посадил «Синюю чайку» рядом со «Странником», то обнаружил Третьего в очень тяжелом состоянии. Его надо было отвезти на Фикс, где его смогли бы вылечить, но он не перенес бы еще одного полета. Тогда я решил подождать, пока ему станет легче, пошел на «Чайку» за лекарствами… а пираты тем временем открыли заранее подготовленный люк, и наши корабли провалились в эти катакомбы. Вскоре после падения к «Синей чайке» подошел тот тип, который стоит рядом с вами, и заявил, что отпустит меня в обмен на чертежи двигателей на вакуумной энергии. А в случае отказа пригрозил распилить корабль.

— В их действиях отсутствовала логика, — негромко, но отчетливо заметил Спок. — У них же был образец двигателей.

Второй, услышав его слова, неожиданно горько рассмеялся:

— Третий запустил процедуру самоуничтожения на «Страннике» и погиб вместе с кораблем. А звездные карты и все чертежи были уничтожены вместе с компьютером.

— Неправда, не все, — подал голос Весельчак. — Он передал тебе копию чертежей…

— …Которую я отдавать отказался, — договорил за него Янсон. — Они попытались распилить «Синюю чайку», но не смогли, она ведь покрыта алмазным сплавом. А на борту у меня был тот самый говорун, подарок Первого. И, когда я улетал навстречу Третьему, мы договорились, что, если через четыре года я не вернусь, он начинает поиски. А я, в свою очередь, при попадании в неприятности выпускаю говоруна с кратким докладом о происходящем и с наказом лететь на Венеру.

— Не долетела до Венеры твоя птица, — скрипуче засмеялся Весельчак.

— Но четыре года прошли, — негромко напомнил ему Второй. — И если уж случайный корабль нашел меня так быстро, то Первый сделает это еще быстрее.

— Хватит разговоров, — подал голос Верховцев, сообразивший наконец, что Янсон отчаянно тянет время. — Весельчак, начинай.

Видимо, пираты заранее обсудили план действий, если последовавшее изуверство можно было спланировать. Несколько дюжих молодцев в черном окружили Кирка и Спока, не давая им сделать ни шага в сторону. Весельчак, достав из кожаных ножен, висевших у него на боку, нож, дернул к себе Ли за скованные руки. Тот попытался вырваться, но у него ничего не вышло, — жирный свиноподобный Весельчак обладал поистине вулканской силой, — стало только хуже: пират перехватил его за горло и даже приподнял над полом. Безопасник отчаянно захрипел, тщетно хватая ртом воздух.

— Ты знаешь, Второй капитан, — сказал пират, оборачиваясь к кораблю, — я умею шутить, недаром меня прозвали Весельчаком. Но некоторые мои шутки кончаются слезами, — он поднял нож к горлу безвольно обмякшего Ли.

Верховцев в стороне облизнулся словно бы в предвкушении.

Пират еще раз примерился и по касательной вонзил нож в шею безопасника.

Потекла кровь.

Кирк дернулся, уже осознавая всю тщетность этой попытки освободиться. Ему оставалось только бессильно наблюдать, как Весельчак медленно, словно играючи, ювелирно надрезает кожу на горле Ли и отдельными полосочками отгибает ее, обнажая подкожный слой. Тот, очнувшись от боли, хрипел и слабо дергался, пытаясь освободиться.

В наступившей тишине эхом отдался глухой голос Второго:

— Сними замок.

— Давно бы так! — разулыбался Весельчак, повернулся, сунул нож обратно в ножны, уронил безопасника на каменный пол и якобы брезгливо вытер окровавленные пальцы о свой черный костюм. Кирк стиснул зубы — он видел, что перед тем, как убрать нож, Весельчак резко, но без замаха полоснул по шее Ли, перерезая ему горло. Янсон из «Чайки», скорее всего, не заметил этого — в повороте пират своей огромной тушей загородил безопасника.

А Весельчак тем временем махнул кому-то из стоящих в стороне пиратов, и тот, выхватив непонятно откуда ключ-карту, поспешил к «Синей чайке». Вспрыгнув на трап, он деактивировал замок и небрежно отбросил его в сторону, после чего спрыгнул вниз и замер с оружием наготове.

— Только без глупостей, — предупредил Второго Верховцев.

* * *

Свежий воздух казался настоящим благом после затхлости подземелья, и первые две-три минуты они оба просто пытались им надышаться.

Первым в себя пришел МакКой, кое-как отер грязные пальцы о не менее грязную форму — последние метры до выхода им пришлось проползти по узкому, полному корней лазу — и отцепил с пояса чудом не потерявшийся коммуникатор:

— МакКой — «Энтерпрайз»! «Энтерпрайз», ответьте!

Но коммуникатор отзывался лишь шипением помех.

— Пр-роклятье, — с силой захлопнув ни в чем не повинное устройство, начмед повесил его обратно на пояс. — Миллер, у вас что?

— Тоже помехи, — с ясно различимой досадой в голосе отозвался научник, посмотрел куда-то за спину МакКоя и округлил глаза. — Там корабль…

Из дальних зарослей действительно торчал острый нос небольшого космического корабля.

— Поляна, на которую мы приземлились, в той стороне, — вдруг махнул рукой в сторону темного отверстия лаза Миллер. — Предлагаю обойти корабль по дуге. Может, при удалении от поляны и подземелий помехи исчезнут или ослабеют.

…Сделать это оказалось не так-то просто — корабль окружали заросли высокой, почти в человеческий рост травы. Поскольку они не знали, чей это корабль, идти приходилось как можно более незаметно, а трава эту задачу ничуть не облегчала. Правда, все их старания могли оказаться напрасными, если у экипажа хватит ума просканировать местность…

— Я доктор, а не первопроходец, — не выдержал спустя пару минут начмед, в очередной раз оглянулся на корабль поверх травы и замер.

Говорун сидел возле люка и деловито стучал в него одним из клювов. Металл створок отзывался тихим гудением на каждый удар.

— Что? — тихо спросил Миллер, проследил за взглядом МакКоя и удивленно поднял брови. — Видимо, это свои.

Будто в ответ на его слова, люк открылся, и в нем возникли два человека — Первый капитан в стандартной форме Звездного Флота и доктор Верховцев в легком скафандре, но без шлема.

Миллер поспешно присел в траву и потянул за собой начмеда. Тот, чуть раздвинув ближайшие стебли, продолжал во все глаза непонимающе смотреть то на Верховцева с трикодером в руках, то на Первого, который трепал говоруна по перьевой короне. Но вот птица заговорила, открывая почему-то оба клюва разом — десантники ее слов не слышали; но чем дальше, тем сильнее хмурился Первый.

— Но он же был там, в подземелье, — пробормотал начмед. Кусочки головоломки отказывались вставать на свои места — Верховцев-хранитель музея, Верховцев-пират и вот этот Верховцев-безопасник казались тремя разными людьми. Но на такие маленькие корабли, как этот, транспортаторы никогда не устанавливали, то есть телепортироваться из подземелья на поверхность Верховцев просто не мог — да и не дали бы ему этого сделать помехи, которые и стали причиной того, что десант с «Энтерпрайз» спустился на Медузу-3 на шаттле…

— Может, Первый не знает, кто он?.. — оставив пока в сторонке загадку стремительного перемещения Верховцева, предположил научник.

— Но говорун ему доверяет, — кивнул МакКой на птицу. — Значит ли это, что…

Но что это значит, он договорить не успел. Выхватив фазер, Первый капитан спрыгнул в траву и крикнул громовым голосом:

— Руки вверх! Бросайте оружие!

Верховцев, тоже с фазером наготове, отошел под защиту не до конца открытого люка. Если бы они сейчас попробовали отстреляться или скрыться в траве, им бы не позволили этого сделать.

МакКой пожал плечами и поднялся на ноги, отшвырнув свой фазер в сторону проплешины в траве. Следом встал Миллер.

Начмед догадывался, что они никоим образом не напоминают пиратов — грязные, теперь уже безоружные, в местами порванной форме Звездного Флота. Но кто знает, что на уме у этого Верховцева…

— Имя, звание? — Буран вынырнул из травы с этим вопросом прямо перед ними столь внезапно, что Миллер дернулся от неожиданности. На плечо Первого почти тут же спикировал говорун, повращал глазами и затих.

— Леонард МакКой, старший офицер медицины со звездолета «Энтерпрайз», — произнес начмед и, не сдержавшись, устало провел рукой по лицу, пытаясь стереть грязь и не преуспевая в этом.

— Боб Миллер, младший офицер по науке на звездолете «Энтерпрайз», — в отличие от него, Миллер отчитался так внятно и старательно, будто от этого зависела его жизнь.

— Вы и есть пропавший десант, значит? — внимательно посмотрел на них Первый. — Где остальные?

— В чертовом подземелье под чертовой поляной в плену у чертовых пиратов! — буквально выплюнул МакКой.

— Что за подземелье? — быстро спросил Буран.

— Замаскированная под поляну плита, скрывающая под собой колодец с разветвляющейся сетью туннелей, — ответил за МакКоя Миллер. — Где-то рядом расположен еще один такой же колодец, но поменьше, с кораблем неизвестной конструкции. В основном колодце находится наш шаттл, пострадавший при падении, и «Синяя чайка» с одним человеком на борту.

— А также наш капитан, старпом, СБ-шник и десяток пиратов во главе вот с ним, — кивнул МакКой на вышедшего из травы Верховцева, на всякий случай делая шаг назад. Первый недоуменно посмотрел сначала на него, потом опять на десантников:

— Мы не разделялись после отлета с Блука.

— Возможно, ему повстречался мой клон или двойник? — предположил доктор Верховцев. Чем-то он не был похож на того Верховцева в подземелье — быть может, живым человеческим взглядом; от взгляда того, другого продирало холодом.

— Думаю, хуже. Метаморф, — помрачнел Первый и почему-то посмотрел на небо, откуда доносился постепенно нарастающий гул. — Мистер Миллер, покажите нам дорогу в… этот колодец, куда упал ваш шаттл. Мистер МакКой, вы можете быть свободны.

Десантники же с немым изумлением глядели, как в траву приземляются два шаттла с «Энтерпрайз» — «Ньютон-7» и «Галилео-8» — и из них выскакивают два отряда безопасников, один из которых возглавляет лично Джотто.

— Я связался с «Энтерпрайз», когда они готовились отправлять поисковую группу, — ответил Первый на невысказанный вопрос Миллера, — и выразил желание присоединиться к поискам. А так как цель у нас теперь одна — победить пиратов и освободить возможных пленников…

Он пожал плечами. В этот момент у МакКоя наконец, хоть и несколько запоздало, прорезался голос:

— Какое, к черту, «можете быть свободны»?! Там мои друзья, которым может понадобиться медицинская помощь!

Буран непонятно посмотрел на него, будто что-то вспоминая, кивнул своим мыслям и поднял с земли фазеры, ранее выброшенные десантниками.

— Вы пойдете впереди, — распорядился он, протягивая один фазер Миллеру. — А вы — в середине группы, — второй фазер достался МакКою.

* * *

Еще раз посмотрев на дислокацию пиратов, Второй только зубами скрипнул. У трех пленников — ладно, у двух; истекающий кровью безопасник был совершенно недееспособен — не было ни малейшего шанса освободиться даже тогда, когда завяжется перестрелка, и пираты рассредоточатся.

Стимулятор напополам с адреналином бродил в крови, обостряя все чувства и замедляя окружающий мир. Глубоко вздохнув, Ким выключил внешнюю камеру, отцепил с пояса фазер и надавил кнопку открытия люка, впуская в «Чайку» затхлый воздух подземелья.

…Каменный пол ощутимо ударил по ногам. Разогнувшись, Второй несколько раз выстрелил. Пираты разбежались в стороны и, прячась друг за другом, начали окружать корабль, не обращая внимания на своих оглушенных товарищей. Они понимали, что, пока стоят щиты, способные выдержать несколько выстрелов из корабельных фазеров на полной мощности, стрелять бесполезно — оставалось только прятаться самим, чтобы не быть выведенными из строя.

Но щиты вряд ли продержатся долго, так же как и единственный дилитиевый кристалл в недрах «Синей чайки», изрядно измочалившийся за четыре года даже при минимальном допустимом потреблении энергии — и это одинаково хорошо понимали и пираты, и Ким.

Так и произошло — воздух вокруг корабля вдруг перестал «колыхаться» и «плыть», как над костром; щиты упали.

Выстрелив в последний раз, Второй метнулся под защиту широкого амортизатора корабля. Что ж, теперь он стал легкой добычей — ничто не помешает ни оглушить его, ни попросту скрутить… навыки рукопашного боя бесполезны, когда противников целый десяток.

Выглянув из-за амортизатора, он краем глаза увидел, как рванулся в сторону капитан Кирк, сбивая одного из пиратов с ног, и как в нокаут ударом в висок отправили вулканца, попытавшегося осуществить нервный захват со скованными за спиной руками. Кирк неосторожно обернулся в его сторону — и поплатился за это, растянувшись на каменном полу, скорчился, получив пинок сапогом под ребра…

Когда же он высунулся для следующего выстрела, расстановка сил уже изменилась.

Из туннеля, в который ранее улетел говорун и убежали два члена экипажа «Энтерпрайз», вышло около пятнадцати безопасников. Среди потока красной формы мелькнули два синих пятна — незнакомые лица, одно желтое — Первый капитан, и одно совершенно неуместное среди форменного триколора бело-синее — доктор Верховцев, причем почему-то в скафандре.

А потом мир вокруг резко померк — то ли это кончилось действие стимулятора, и измотанный организм просто отключил сознание, то ли в него все же попали.

«Видимо, фазеры у безопасников были установлены на максимально широкий угол поражения…», — вяло подумал Второй, оседая на каменный пол.

* * *

— Ну что, начнем переноску? — Первый кивнул на скованных пиратов во главе с Крысом в своем естественном обличье и Весельчаком, которых сторожили несколько СБ-шников.

…Когда все более-менее устаканилось, безопасники повязали бессознательных пиратов (помогающий им доктор Верховцев связывал своего двойника, на деле оказавшимся весьма неприглядным разумным скорпионом, со зримым удовлетворением) и унесли в сторонку мертвого Ли, а МакКой залечил Кирку трещину в ребре, — видимо, пинали его пираты со всей основательностью, — очнулся капитан Янсон и тут же возжелал переговорить с Бураном.

Начмед, занятый вкатыванием пиратам лошадиных доз успокоительного, за которое ему пришлось полчаса воевать с глючащим репликатором на «Синей чайке», не слышал, о чем они говорили. Лишь видел краем глаза, как однажды резко и сильно побледнел и сжал кулаки Первый, и видел, как через некоторое время, сказав друг другу все, что надо было сказать, капитаны минуты две просто молча стояли у трапа «Чайки» плечом к плечу.

Потом к ним подошел Кирк, и завязалось совещание о том, куда поместить пленных пиратов. В итоге было решено использовать для этой цели «Энтерпрайз» — все равно гауптвахта «Синей чайки», если верить Второму, не вместила бы их всех.

— Можно начинать, — пожал плечами Янсон, — если никому больше медицинская помощь не требуется. Не требуется ведь?

МакКой уже хотел ответить утвердительно, как его словно ладонью по затылку огрели — вроде и не больно, а все равно ощутимо; вспомнился малый колодец с неизвестным кораблем и странная решетка, за которой кто-то стонал…

— Подождите! Здесь остались еще пленники. Когда мы с Миллером пробирались к выходу, то слышали стон.

Капитаны переглянулись, затем дружно посмотрели на идущего вдоль стены в поисках замаскированной панели управления плитой Спока. Кирк обнаружился с другой стороны колодца, занимающийся ровно тем же, что и его старпом. МакКой только глаза закатил — интересно, зачем он тогда говорил Кирку сидеть на месте и не тревожить едва залеченное ребро?..

С другой стороны, надо же отсюда как-то самим выбираться нормально, не через узенький лаз — вот смеху-то было, когда в него протискивались некоторые бугаи из СБ! — и «Чайку» вытаскивать…

— Капитан Кирк, — сухо и даже несколько официально обратился к Кирку Первый. — Мы можем оставить пиратов на безопасников и вас с мистером Споком?

Тот бросил короткий взгляд на пиратов и кивнул, мол, конечно, можете. Буран, будто ему только это подтверждение и нужно было, повернулся к МакКою:

— Ведите.

Говорун, пристроившийся на гондоле двигателя «Коперника», хрипло, по-вороньи что-то каркнул и остался сидеть. Ему хватило приключений, и снова лезть в тесные туннели, пусть даже вслед за хозяевами, он не хотел.

…К нужному туннелю они шли в бешеном темпе, собирая все неровности на полу и резкие повороты. Точнее, большая их часть доставалась идущему впереди по причине наличия фонарика только у него начмеду.

На неизвестный корабль в малом колодце Первый взглянул без особого интереса — и то взглянул лишь потому, что туда посмотрел и, как следствие, посветил фонариком МакКой. А вот Второй глянул цепко-заинтересованно, словно еще собирался изучить этот корабль подробнее.

Туннель совершенно не изменился за прошедший час — все так же чернели в свете фонарика влажные, выложенные камнем стены, все так же холодно-равнодушно блеснула решетка. При виде ее капитаны дружно схватились за фазеры, но их лучи словно увязли в непонятном материале, не причинив ему вреда. Тогда МакКой мрачно объяснил:

— Фазером ее пилить бесполезно. Миллер сказал, что она поглощает всю направленную на ее разрушение энергию.

Первый чуть пожал плечами, посмотрел на него совершенно нечитаемым взглядом, неожиданно напомнив этим Спока в ситуациях, серьезно угрожающих жизни Кирка, и произнес:

— Значит, будем разрушать ее силой. Отойдите.

Затем подошел сам, ухватился за издевательски поблескивающие прутья и внезапно рванул их столь сильно, что решетка согнулась и вылетела из пазов. И пока МакКой круглыми глазами смотрел на него, пытаясь понять, откуда у обычного землянина такая истинно вулканская сила, он отшвырнул путаницу металлических штырей в сторону и шагнул в открывшийся проход. Опомнившись, начмед протиснулся между ним и стеной и опять занял позицию ведущего. Второй, уважительно поглядывающий на друга, замкнул цепочку.

В конце туннеля оказалась вырубленная в скале винтовая лестница, тоже темная от влаги. МакКой, увидев это воплощение мечты травматолога, только глаза закатил и, придерживаясь рукой за стену, начал спуск. Капитаны без колебаний двинулись следом.

На удивление, никто не поскользнулся.

Лестница вела прямиком к еще одной решетке. Та, к счастью, не обладала свойствами предыдущей, послушно замерцала в луче фазера и исчезла, не оставив и следа. Затем луч начмедовского фонарика упал на единственного обитателя этого каменного мешка.

Каземат даже на первый, самый поверхностный взгляд выглядел жутко, и существо, полулежа скорчившееся на куче ветхих тряпок у стены и прикованное к ней за ногу толстой металлической цепью, уж точно не добавляло ему очарования.

За спиной начмеда раздался сдавленный вздох Второго капитана и его тихий-тихий шепот:

— Всеволод, ты не узнаешь…

— Я убью эту мразь! — прорычал Первый, и было не совсем понятно, кого он имеет в виду — но уж точно не пленника. Оказавшегося, кстати, фиксианцем — три ноги и шесть рук, по меньшей мере две из которых сейчас были неестественно изогнуты, не дали бы ошибиться. Но в каком он был состоянии!

Поспешно выхватив медицинский сканер, МакКой перенастроил его и направил на бессознательного фиксианца. Буквально тут же устройство часто запищало, сигнализируя о критическом состоянии пациента. Впрочем, оно было видно невооруженным глазом — множественные раны на теле, коросты запекшейся крови и гноя, под неправильными углами вывернутые конечности, много раз неверно сросшиеся переломы, следы ожогов второй и третьей степени, неровное тяжелое дыхание, чудовищная худоба, видимая даже в слабом свете фонаря… а еще совершенно белые волосы и кожа. И если последнее могло быть следствием затяжной болезни, то такой набор травм фиксианец никак не мог получить самостоятельно.

МакКой неожиданно для самого себя подавился воздухом при виде остатков желтой форменной туники на фиксианце и трех выцветших, но все еще сохранивших золотистый оттенок полосок на обшлагах изорванных, истрепанных рукавов.

Норн Иильс, Третий капитан, был единственным фиксианцем в Звездном Флоте, сумевшим получить капитанское звание.

Пытаясь справиться со слепым бешенством, как недавно пытался Первый, МакКой опустил взгляд на показания сканера. Те лишь добавили новых штрихов ужасной картине, вызвав вместо острого желания прибить кого-нибудь из пиратов еще более острое желание схватиться за голову или лучше за реанимационные аппараты. Фиксианец буквально двумя ногами из трех уже стоял на том свете, но еще каким-то чудом держался…

…И вдруг он открыл глаза.

Этого не могло случиться — при таком состоянии он никак не мог бы прийти в сознание; и все же он смотрел на них, чуть сощурившись в тщетной попытке сфокусировать взгляд. И радужка его глаз была не сиреневой, как у большинства представителей фиксианской расы, а молочно-белой; лишь черными точками виднелись сузившиеся зрачки. Визуально же разграничить радужку и белок было невозможно.

«Глаза фиксианцев — индикатор их психического и физического состояния. Полностью белая радужка означает кому или смерть», — всплыли в голове слова из учебника по ксенобиологии.

Третий перевел взгляд с МакКоя на капитанов и шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. Начмед напряг слух, разбирая его судорожный, задыхающийся шепот:

— Все хорошо. Я ничего не сказал. Спасибо, друзья, что пришли, — и он тяжело, надрывно закашлялся, вновь прикрыв глаза. Мазнув по его лицу лучом фонарика, начмед отметил выступившую на губах пену и мысленно выматерился, рывком расстегивая медицинскую сумку и начиная перетряхивать ее содержимое.

Судя по симптоматике и показаниям медсканера, у Третьего на фоне острой сердечной недостаточности развивался молниеносный отек легких, и им ничего не оставалось, кроме как тащить его до медблока «Синей чайки», потому что позарез необходим был аппарат ИВЛ, а его у начмеда с собой не было.

Как со стороны он слышал частый писк медсканера, готовый в любую секунду перейти в непрерывный высокий звук, оповещающий об остановке сердца у пациента. Чужим показался собственный приказ перерезать цепь, приковывающую фиксианца к стене, и короткий выкрик капитанам: «На «Чайку» его!».

Первый капитан понял все моментально. Нагнулся, подхватил Третьего на руки и сорвался вверх по лестнице. МакКой, наспех побросав в сумку использованные гипошприцы, со всех ног бросился следом за ним. Последним с места сорвался Второй.

* * *

Когда через всю шахту на десятом варпе пронесся капитан Буран с многоруким и многоногим инопланетянином на руках, безопасники, стоявшие на страже возле бессознательных пиратов, удивленно переглянулись, а Спок, выйдя ненадолго из роли хакера, поднял обе брови сразу.

Вслед за Бураном шахту по направлению к «Синей чайке» столь же стремительно пересекли их дорогой начмед и Второй капитан. Возле люка корабля у всех троих произошла короткая — очень короткая — перепалка, по окончании которой бессознательного фиксианца сгрузили на руки МакКою, и начмед вместе со Вторым исчез внутри корабля. Первый капитан медленно уселся на трап, неожиданно напомнив этим Кирку сторожевого пса.

Оставив Спока дальше методично взламывать запароленное управление плитой, Кирк поднялся на ноги и пошагал к «Чайке» с целью выяснить, что случилось и кто этот инопланетянин.

— Капитан, — ссутулившийся Первый на это обращение аж вздрогнул и поспешно выпрямился, — что произошло?

Буран отвел потемневший взгляд от неведомой точки на полу и коротко, безэмоционально ответил:

— Мы нашли Третьего. Он умирает.

* * *

Последующие часы слились для Первого капитана в вязкую муть непрерывного ожидания.

Вскоре после отлета энтерпрайзовцев, забравших с собой пиратов, снаружи пошел дождь, вынудив его спрятаться в «Синюю чайку». Теперь он сидел на палубе возле люка, прихлебывая безвкусный реплицированный кофе — некоторое время назад усталость и напряжение последних дней вдруг навалились и подмяли под себя, мало что не заставляя растянуться на полу и заснуть, и пришлось дойти до ближайшего репликатора, к счастью, рабочего.

Сейчас «Синяя чайка» выглядела жутковато-покинутой; виной тому было в первую очередь не везде работающее освещение — Второй явно всеми силами экономил энергию, щадя последний дилитиевый кристалл. И, хоть теперь беспокоиться было не о чем — с «Энтерпрайз» им любезно прислали небольшой запас дилития — окончательно оживить «Чайку», банально включив свет, никто не догадался.

Но, невзирая на это, на корабле царила образцовая чистота. Всеволод хмыкнул, представив себе Кима, со шваброй наперевес надраивающего палубу назло всем пиратам Медузы-3 — но кратковременное веселье от нарисовавшейся картины не уняло настырной тревоги за Третьего. Точнее, не тревоги даже, а незамутненного страха, сидящего где-то под ребрами — страха потерять, едва найдя.

Дождь за люком закончился, но выходить наружу Первый не спешил. Отставив недопитый кофе в сторону, он смотрел, как цветет после короткой ночи в небе такой же короткий рассвет и как хаотично пляшет по камню тень корабля, подгоняемая аж тремя солнцами. Говорун возле него дремал, притворяясь элементом интерьера.

Три солнца над третьей планетой… а совсем рядом, за дверями медотсека, лежит умирающий Третий… или уже не умирающий, а умерший?..

Из странной полудремы его выдернуло появление МакКоя. Буквально вывалившись из дверей медотсека, доктор на ходу содрал с рук перчатки, сунул их в карман халата. Затем решительно направился к репликатору, получил стакан с каким-то напитком, моментально осушил его и поглядел вокруг уже чуть осмысленнее.

— Как он? — спросил Всеволод.

— Жив. Но все хреново, — честно сказал МакКой, стягивая с себя халат и практически падая на палубу рядом с говоруном. — Сердце, легкие и еще парочку особо крупных проблем я ему подлатал, но там еще столько травм… — он с силой провел по лицу руками. — Сколько они над ним измывались?

— Четыре года, — бесцветно отозвался Первый.

МакКой длинно, витиевато и от души выругался. Первый опознал в ругательствах старый добрый петровский загиб (и где только доктор ему научился?) и криво, уголком губ, усмехнулся.

Тем временем доктор сделал паузу, чтобы перевести дух и, видимо, продолжить чихвостить пиратов на все лады, но передышка обернулась для него внезапным зевком. Всеволод понятливо махнул рукой в сторону нужного коридора:

— Каюты там. Свободны все, начиная с тр… четвертой, — поспешно поправился он.

…Помнится, они с Кимом долго привыкали к тому факту, что Третьего с ними больше нет — запинались, регулярно оговаривались… и вот все же, черт возьми, привыкли!

— Идите в медотсек, — пробормотал МакКой, поднимаясь на ноги и подхватывая с палубы халат. — Если что-то пойдет не так, сразу бегите за мной, ваш Второй ни ч-черта не смыслит в медицине…

Провожая взглядом обтянутую грязно-синей форменной туникой спину, — переодеться по вполне понятным причинам доктор так и не успел, — он ощутил, как разъедающий нутро страх начал медленно отступать. Ведь, раз МакКой оставил Норна на «ни ч-черта не смыслящего в медицине Второго», а не вызвал сменщика с «Энтерпрайз», значит, все не так уж и плохо. Значит, шанс на благополучный исход еще есть.

1) *Отсылка на серию ТОС 2.25 "Хлеба и зрелищ".

Вернуться к тексту