Sacramentum nativitatis (джен)

«Господь милосердный, скажи, что есть истинная справедливость?»

В какой-то момент этот вопрос впервые тревожит его сердце — удивляет, смущает, пугает. И в этот момент он словно пробуждается ото сна. Для Бога нет понятия времени — Он не движется с этим потоком, Он константа — всегда был, есть и будет. Равно и для Его ангелов время не имеет значения. Потому когда, в какой именно момент это происходит, значения не имеет.

«Скажи, есть ли среди сыновей и дочерей Твоих справедливость?»

Человек — венец творения Божия. И человек же — грешное, несовершенное существо. Со времён грехопадения Адама и Евы, со времён изгнания их из Рая люди скитаются по земле, томимые голодом и жаждой, убиваемые грехом, они ищут надежду, ищут Свет, ищут Бога. Одни рождаются богатыми, среди злата, окружённые любовью и почитанием, иные же — в грязи, бедности и презрении. Одни воротят горы и вершат судьбы человеческие, другие же влачат жалкое рабское существование. Нет справедливости среди людей, но есть ли она на Небесах?

«Верно ли, что Царствие Небесное есть торжество справедливости?»

В отличие от людей сущность ангельская непорочна. Их тела не знают болезней, голода и жажды, уродства и слабости. Их души чисты и прекрасны, незапятнанные грехом. Так не справедливы ли Небеса к ним?.. Но он смотрит. С того момента он видит, слышит и чувствует, словно в священное песнопение закралась фальшивая нота.

«В муках будешь рожать детей своих».

Мужчина человеческий сеет семя своё. Женщина носит под сердцем плод и в назначенный срок даёт ему жизнь, изнемогая в страшных мучениях. Бог проклял грешников, умножив их страдания. Ангелы же, свободные от греха, не знают мук, уготованных людям. Не это ли торжество истинной справедливости?.. Но посеянное семя зачинает сомнение и, выношенное, словно младенец в материнской утробе, рождает вопрос.

«Их тела подобны их грешным душам — хрупки, болезненны, несовершенны. Но скажи, чего стоит это бессмертное, здоровое, совершенное тело, если оно не способно любить?»

Люди несовершенны, думает он, но им доступно величайшее из всех чудес — чудо жизни. В муках, болезни и нечистоте они, тем не менее, дают жизнь. Ангелы же остаются чисты, непорочны и бесплодны. Это знание, единожды принятое и осознанное, навсегда убивает его бессмертную душу. В ней, как в чреве матери, созревает плод, что однажды вкусила Ева и вкусил Адам, спеет, наливается соком — мысль, желание, намерение. Он больше не чист, больше не свободен. В его душе созревают вопросы — один за другим. И главный из них:

«Почему?»..

Или «Почему нет?»

Пускай его совершенное тело по прежнему не способно давать жизнь, разум его более не бесплоден. Ему доступно всё время и все знания этого мира, его не сковывают человеческие условности. Ошибки не измеряются ни в днях, ни в годах, ни в веках. И тогда, когда он, долженствующий преклонить колено пред венцом творения Божия, выпрямляется в полный рост и дерзает огласить, что ничем человека не хуже; когда появляется на свет — плоть от плоти, — впервые открывает глаза и делает первый свой вдох дитя ангела — тогда свершается его грехопадения. Тогда райские врата для него затворяются навсегда. Окружённый Божественным светом, нестерпимо теперь жгущим глаза и плоть, осуждённый за своё горделивое дерзновение, познавший добро и зло, нашедший свою собственную справедливость… преисполненный любви, желаний, греха, он нарекает дитя:

«Микаэла».

И падает с Небес.