Могу взять и обидеться (джен)

Квай-Гон обнял падавана со спины и уткнулся лбом в его макушку. Оби-Ван в недоумении посмотрел на сцепленные в «замок» руки учителя на своей груди — такие эмоциональные всплески были у Джинна нечасто. Кеноби с удивлением вслушивался в тишину и тяжёлые чувства мастера в Силе. Чувства глубокой вины и сожаления.

— Прости, падаван. Это было спасение утопающего за соломинку, я не знал, как ещё заставить их взять мальчика, — Квай-Гон на пару секунд замолчал, отсвечивая грустью. — Я в самом деле считаю тебя готовым, но сам ещё не готов тебя отпустить. Я не хотел тебя обидеть, — мастер едва ощутимо провёл носом по затылку ученика.

«О, понятно», — подумал Кеноби. Что ж, по крайней мере учитель показал ему, что он ещё что-то для него значит. А потом ему вдруг пришло в голову, что он справедливо может взять и обидеться. Оби-Ван довольно резко выпутался из объятий Квай-Гона и продолжил раскладывать свои вещи, отпуская в Силу испытанные шок и горечь при тех словах учителя. Джинн молча смотрел на него, ощущая негативные эмоции падавана, но не предпринимал никаких действий, просто ждал. А тот — внезапно для себя самого — решился игнорировать присутствие учителя и занялся чтением информации в своём датападе, поудобнее расположившись на кровати.

Он зачитался новостными сводками с Мелиды-Даан и отвлёкся только тогда, когда почувствовал голод, и, поднимаясь с кровати, с удивлением заметил, что мастер всё так же стоял на прежнем месте. Квай-Гон был погружён в свои мысли, и падаван чётко чувствовал его мрачное настроение. Их взгляды вдруг встретились, и Оби-Ван резко отвернулся. Послышался едва различимый вздох, но Кеноби, раз уж ему разрешили выпустить и прожить свои чувства, никак не отреагировал и направился в столовую. К его удивлению, учитель последовал за ним.

Однажды Оби-Ван так же, как тень, таскался за Джинном, молча, ожидая, когда учитель будет в настроении для разговора по душам. Только Квай-Гон сейчас, в отличие от маленького Кеноби тогда, дистанцию почти не соблюдал и в столовой стоял прямо за спиной ученика, из-за чего за его стол никто не подсел. Разогнал всех, видимо, не факт присутствия Джинна, а его мрачный фон в Силе.

Падаван вздохнул и безапелляционно заявил:

— Хочу вишнёвый кекс.

Квай-Гона как ветром сдуло. Оби-Ван пожал плечами и принялся за еду. Может, мастер впал в транс и ходил за ним чисто на автомате, а сейчас пришёл в себя. А может, вспомнил что-то. Вряд ли он вообще понял фразу, которую сказал падаван, скорее всего… Кеноби чуть не подавился, когда рядом с ним осторожно опустился кекс с вишенкой на шоколадном креме.

У Оби-Вана даже язык не поворачивался сказать что-то или хотя бы промычать в знак благодарности. Джинн фонил готовностью загладить вину, похоже, тоже решив, что падаван имеет полное право взять и обидеться. Он не пытался пробиться сквозь щиты в Силе, не нависал над душой — он просто сидел рядом, будто не желал пропустить ни слова ученика. Кеноби даже стало неловко, однако он перенял у своего учителя упрямство, и потому ужин прошёл в полном молчании.

После этого Оби-Ван заперся в ванной, чувствуя слабость в теле. Он устал, его колени и лодыжки почему-то неприятно ныли, а через некоторое время заломил локоть. К счастью, медитация помогла выпустить боль в Силу, и Кеноби решил, что пора вылезать из уже остывшей воды. Он подумал, что не знает, как реагировать, если окажется, что учитель всё это время сидел у двери и караулил его.

Джинн сидел в зале и что-то читал. Вид у него был посвежевший, значит, он тоже занимался своими делами. Оби-Ван плюхнулся рядом с ним, поколебался немного и попросил:

— Учитель, заплетите мне, пожалуйста, косу.

Квай-Гон отложил датапад и осторожно взял не до конца просохшие пряди волос падавана. Медленно, аккуратно он переплетал их, делая крепкую красивую косичку. На самом деле он это делал нечасто, но тем ценнее для него и Кеноби были такие моменты.

— Прости меня, Оби-Ван, — снова попросил прощения Джинн, когда завершил плетение.

— Прощу, если мы сейчас посмотрим фильм, — весело сверкнув глазами, поставил условия падаван.

* * *

Квай-Гон открыл один глаз и лениво осмотрел потолок. Это была не его комната — слишком светло. Ах да, вчера вечером Оби-Ван заснул к концу фильма, и учитель не захотел его будить. Падаван уютно посапывал сейчас под его боком, и Джинн, повернувшись, крепко прижал к себе Кеноби. Вот уже года два они так не отрубались посреди ночи на диване, и ностальгия накрыла мастера мгновенно.

Подремав полчасика, Квай-Гон наконец проснулся и осторожно потянулся, разминая спину и благодаря Силу, что Оби-Ван не вырос таким же большим, как он сам, иначе кто-то из них определённо встречал бы утро на полу. Джинн прислушался и понял, что сопение под боком было тяжёлым. Он обеспокоенно потрогал лоб падавана и вздохнул, обнаружив, что тот стал непозволительно горячим.

Квай-Гон как раз успел собраться к походу в Залы исцеления, когда перед ним возникла голограмма Мэйса Винду. Ничего хорошего это явно не предвещало.

— Квай-Гон, королева Амидала возвращается на Набу, вам нужно сопроводить её.

Ну вот и ожидаемое плохое. Беспокойная эта королева, хотя её забота о своём народе делает ей честь.

— Мы не сможем, Оби-Ван заболел. Опять.

Последние полгода были особенно тяжёлыми для Кеноби, перенёсшего серьёзную травму и сопутствующую ей лихорадку, его организм ослаб, и падаван часто заболевал, иногда даже после обычной тренировки. Джинн надеялся, что ученик постепенно выздоравливает, но сегодняшняя температура Оби-Вана ясно дала ему понять, что до этого ещё далеко. «Сила, как я вообще решил, что смогу отпустить его? — подумал Квай-Гон. — Сам он справится с болезнью, уже взрослый, но я-то с ума сойду».

— Ты мог бы слетать с кем-то из мастеров, — предложил Винду.

— Нет, — резко ответил Джинн и отключился, успев увидеть растерянное выражение лица магистра.

Он осторожно поднял падавана на руки и направился в Залы исцеления. Квай-Гону хотелось зло посмеяться над собой — он собрался обучать Избранного, хотя сам не в состоянии отпустить своего ученика. Безусловно, Оби-Ван прошёл бы Испытания и был бы посвящён в рыцари, но… Из них получилось нечто большее, чем команда, и вчерашнее намерение взять нового падавана было продиктовано только лишь необходимостью оставить Энакина в Ордене.

Кеноби сдавленно промычал и разлепил веки, моргая из-за света, который, судя по щурящимся глазам, казался ему слишком ярким. Квай-Гон чуть приподнял руку, перемещая Оби-Вана так, что он уткнулся лбом в его шею, что немного уменьшило воздействие лучей ламп.

— Учитель…

— У тебя опять температура.

Падаван пробормотал что-то невнятное, не то ругнулся, не то недовольно простонал. Больной Оби-Ван всегда был ворчуном, однако довольно послушным.

— Я-я-я вас простил, — протянул Кеноби и стукнулся лбом в плечо учителя, видимо, намереваясь снова заснуть.

— Это хорошо, потому что ты, похоже, застрял со мной на месяц в целительской палате, — улыбнулся тот, а потом тихо посмеялся, когда падаван фыркнул, и прибавил шаг.