Заболел (джен)

Безусловно, в космосе холодно. Энакин, привыкший к жаре на планете-пустыне Татуин, кутался в одеяло, разговаривая со служанкой королевы. Наконец-то все они летели на Корусант, и сейчас, кажется, можно было расслабиться.

Глядя на то, как мальчик улез в одеяло в желании спастись от холода, Оби-Ван сильнее запахнул свою мантию и засунул руки в рукава, обхватив свои локти. Благо, на нём была ещё и туника.

— Тебе холодно?

Кеноби потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что его мастер, внезапно оказавшийся за его спиной, спрашивает именно его.

— Нет, учитель. Мне просто холодно смотреть на мальчика, — ответил ученик и сдержал желание поёжиться.

Квай-Гон обошёл его и встал прямо перед ним, внимательно вглядываясь в лицо ученика, исследуя каждый сантиметр, будто пытался изучить для научной работы. Когда его голубые глаза встретились с голубыми глазами Оби-Вана, взгляд Джинна стал обеспокоенным и серьёзным, напряжённым.

— Падаванам нельзя врать своим учителям, — сказал он.

Юноша стойко не отводил взгляд, но оба они уже знали, что ему очень хочется это сделать. Напряжение во взгляде мастера сменилось какой-то ласковой гордостью, а серьёзность стала чуть мягче. Квай-Гон вытащил руку падавана из рукава и сжал его холодные пальцы. Уже по цвету руки, на которой стали чётче видны вены, можно было сказать, что Кеноби мёрз.

Учитель вздохнул и прижал ученика к себе, запахивая свою мантию на его спине. Что ж, Сила мудро поступила, сделав их командой: падавану среднего роста для заботы был нужен высокий учитель, а без заботы в этой команде нельзя было обойтись.

Оби-Ван виновато ткнулся лбом в плечо мастера, молча капитулируя и признавая своё полное поражение. Иного ожидать было глупо — за все годы, которые они провели вместе, Джинн выучил его повадки лучше собственных, и обмануть его было практически невозможно.

Подождав несколько минут, Квай-Гон поднял голову ученика и потрогал губами его лоб. До ужаса привычное действие, будто половину всего времени ученичества падаван бывал ранен и часть ранений переживал с температурой. Мастер вздохнул, ведь ученик действительно часто получал раны, ушибы и вообще нежелательные последствия для организма, в том числе и для нервной системы.

— Лоб совсем горячий… — пробормотал учитель. — Температура?

Оби-Ван так же молча положил голову на его плечо, перебирая пальцами складки на Джинновой тунике.

— Как давно?

— В пути от Набу до Татуина.

— И ты молчал?

Кеноби пожал плечами и переместил голову к шее мастера. Холодно. Нет чувства устойчивости. Квай-Гон — единственная крепость, за которую можно удержаться в потоке кружащегося движения плавающих мозгов.

— Ох, Оби… Идти-то можешь?

Падаван тихо угукнул и развернулся в руках учителя, который повёл его в любезно предоставленную им каюту. Юношу слегка вело, и учитель крепко держал его, направляя. Безусловно, гораздо проще бы было, если бы Оби-Ван оставался ребёнком, но… Иногда у Квай-Гона возникало ощущение, что, даже будучи мастером со своим падаваном, его мальчик не перестанет получать рекордное количество травм и прочей боли. Что ж, по крайней мере среди падаванов за последний век именно он установил такой рекорд. И с чего бы удивляться, что он ненавидит Залы исцеления?

В каюте было сумрачно и совершенно тихо, не было слышно работы корабля или шагов подчинённых королевы, даже болтовня неугомонного гунгана не долетала сюда. Идеальное место, чтобы поправиться. Джинн включил маленький светильник, помог ученику снять мантию и в наказание несильно шлёпнул его один раз, по связи транслируя своё неудовольствие насчёт замалчивания Кеноби своего состояния.

Оби-Ван весь путь до койки обиженно и показательно долго тёр место удара, а затем с полным ущемлённого достоинства взглядом снял сапоги. Правда, едва учитель мягко поцеловал его в лоб, на лице падавана расцвела лёгкая улыбка. Квай-Гон особенно любил его за это ребячество — грусть от того, что его ученик скоро завершит обучение, порой накатывала сильными приступами, и только Оби мог его успокоить, показав, что их отношения не изменятся. По крайней мере несильно.

Кеноби принял жаропонижающее и прижался к мастеру, уже укутывающему его в одеяло. Оно было холодным, на что юноша поспешил пожаловаться по ученической связи и получил именно то, что хотел: тёплые объятия. Он погрузился в исцеляющий транс Силы и заснул, точно зная, что может доверить себя Джинну. Он был в крепости, а в крепости безопасно.

* * *

— Мастер джедай.

Квай-Гон открыл один глаз и уткнулся взглядом в стену. В комнате было сумрачно, но все предметы были различимы.

— Мастер джедай.

Оби-Ван завозился в объятиях учителя и что-то недовольно пробурчал сквозь сон. Джинн осторожно сел, оставив одну руку на его плече, и уставился на дверь. Там стоял капитан Панака, освещённый ярким светом из коридора.

— Здесь у вас нет лишнего одеяла? Ваш мальчик мёрзнет.

«Безусловно, мой мальчик мёрзнет, у него температура, так ещё и я не могу его согреть, потому что вынужден сидеть», — подумал Квай-Гон. А потом понял, что капитан говорил про Энакина. Джедай осмотрелся в поисках чего-то, что можно было бы использовать как одеяло.

— Нет, ничего не осталось.

— Тогда, может, возьмёте его к себе? — предложил Панака.

— К себе? — удивился Джинн.

— Как ребёнка.

«Что значит “как ребёнка”? — нахмурился джедай. — Ах, как сейчас Оби-Вана».

— Нет. Во-первых, он для меня чужой. Во-вторых, мой падаван заболел, болезнь прогрессирует, и всё мой внимание сейчас сосредоточено на нём.

Капитан хотел что-то сказать, но Квай-Гон наградил его таким взглядом, что тот поспешно ретировался, и закрывшиеся двери снова заглушили все звуки и погрузили комнату в приятный полумрак. Джинн склонился над падаваном, проверяя его температуру электронным градусником. «Плохо», — подумал он, потому что она стала выше, а юноша мелко дрожал, явно замерзая. Мастер прижал ученика к себе, осторожно подталкивая в него Силу и пытаясь согреть его.

К счастью, температура стала значительно ниже, когда корабль прилетел на Корусант. Энакин подошёл к джедаям, чтобы с ними предстать перед Советом, но что-то вдруг его остановило за пять шагов до них. Мальчик с удивлением посмотрел на Кеноби, который не подпустил его Силой.

— Лучше держись на расстоянии, — хрипло предупредил он. — Я не знаю, чем болен, вдруг это какой-нибудь вирус с Набу. Не хватало, чтобы и ты заболел.

Скайуокер кивнул и двинулся за джедаями, соблюдая дистанцию. Квай-Гон поддерживал падавана всю дорогу и держал медленный темп, иногда оглядываясь, чтобы проверить, не оттерялся ли Энакин.

— Подожди здесь, — сказал он мальчику, когда они остановились у двери в Храме джедаев. За ней Скайуокер увидел длинное отделение со множеством дверей и белыми стенами.

Учителя и падавана встретила целительница, окинула их взглядом и указала на одну из палат. Джинн провёл в неё ученика и посадил его на кушетку, рассказывая, как узнал о температуре и какое жаропонижающее в каком количестве давал.

Женщина померяла температуру, что-то записала в свой датапад и повернулась к рыцарю:

— Идите, Квай-Гон, Совет ждёт отчёта, я позабочусь о вашем мальчишке.

Квай-Гон куснул себя за внутреннюю сторону щеки, потом снял свою мантию и накинул её на Оби-Вана. Тот улыбнулся, посылая по связи веселье и благодарность, хотя они и не смогли затмить его усталость.

Совет был весьма удивлён, увидев Джинна без мантии и падавана.

— Где Оби-Ван? — спросил Мэйс.

У Квай-Гона что-то кольнуло в сердце. Внезапно вспомнился тот момент, когда после Мелиды-Даан он так же стоял перед Советом без Кеноби, только по совсем иной причине. Мягко коснувшись связи с падаваном, мастер убедился, что тот относительно в порядке. Юноша послал ему волну успокоения, так что в груди учителя разлилось тепло.

— Он болен, сейчас с температурой под надзором целительницы Авен. Ему начало быть плохо уже после того, как мы покинули Набу, похоже, болезнь сильна.

Винду его ответ удовлетворил, и Джинн дал полный отчёт о произошедшем, включая появление ситха и способности к Силе Энакина. Пока мальчика проверяли, Квай-Гон вернулся в медблок.

— Это бактерия из воды с Набу, — встретила его Авен. — Я уже дала ему необходимые лекарства, через неделю он будет в порядке. Она незаразна, просто у Оби-Вана иммунитет не смог ей противостоять.

— Он сейчас беспокойно мечется по кушетке, — встревоженно заметил Джинн.

— Высокая температура будет держаться пару дней, я буду давать ему необходимое лекарство и волью в него Силу.

Мастер сел рядом с учеником и положил руку на его горячий лоб. Оби-Ван пробормотал что-то про напавшую фигуру в чёрном и потянулся за его рукой, и учитель ласково погладил его по виску.

— Я могу остаться и помочь?

— Можете, — улыбнулась целительница. — Есть вещи, которые делать лучше вам, поскольку вы его учитель.

Так, переодев падавана в более лёгкую одежду и завернув его в одеяло, Квай-Гон Джинн остался в медблоке, куда Авен принесла ему раскладушку, чтобы он мог круглые сутки находиться рядом с учеником.

Когда Совет вызвал его, он был недоволен, но всё же оставил своего ребёнка, потому что целительница обещала последить за ним в отсутствие рыцаря. Совет объяснил ему, что Энакин слишком взрослый для начала обучения, и Квай-Гон поморщился.

— Его надо обучить, — твёрдо сказал он. — При достойном мастере из него выйдет хороший джедай.

Мэйс Винду нахмурился и открыл было рот, но Джинн немного резко спросил:

— Вы ведь не хотите, чтобы я это делал? У меня есть падаван, и он сейчас очень болен, я не могу надолго отойти от его кровати, а Авен не может постоянно быть рядом с ним.

— Значит, с королевой Амидалой и лететь не тебе на Набу обратно, — кивнул Йода.

— Значит, я полечу, — отозвался Мэйс.

— Возьмите с собой Энакина, магистр Винду, — попросил Квай-Гон. — Думаю, если вы увидите его в действии, вы измените своё мнение.

Винду почему-то согласился, и Джинн, вполне довольный таким раскладом, поспешил вернуться к своему падавану.

Когда через несколько дней ему сказали, что на Набу был встречен — и убит — ситх, он усмехнулся, а потом поздравил Энакина со вступлением в ряды падаванов. Мэйс решил сам присмотреть за мальчиком, уверенный, что при опытном мастере из того может выйти толк, что вызвало скрытую усмешку у Квай-Гона.

Он вернулся к Оби-Вану и, померяв его температуру, с радостью отметил, что она нормальная. Его ученик должен был скоро очнуться. Довольный, что всё идёт хорошо, мастер присел на край кушетки юноши и погрузился в медитацию. Та, однако, не продлилась дольше получаса, потому что прозвучало тихое хриплое:

— Учитель.

Кеноби хмурился, смотря на него, и моргал, пытаясь сфокусировать взгляд. Джинн осторожно приподнял его голову и поднёс стакан к его губам. Падаван с благодарностью в их связи выпил предложенную воду и чуть повозился на постели, устраиваясь удобнее. Квай-Гон, недолго думая, обнял его, пристроившись рядом, и его беспокойство улеглось, когда ученик спокойно засопел в его плечо.

— Придётся тебе ещё долго оставаться моим падаваном, — лохматя ёжик его волос, сказал учитель. — Раз ты ещё не научился своевременно говорить о своих заболеваниях.

Оби-Ван в ответ лишь сильнее прижался к нему.