Бармалей (гет)

Солнце постепенно клонилось к горизонту, теплый ветер нежно, по-матерински, ласкал лицо. Я невольно зажмурился. Открыл глаза — яркое синее небо, коричневая земля, по цвету чем-то похожая на здешний кофе, зеленые деревья и кусты, перешептывающиеся между собой негромким шелестом листвы; вдалеке виднеются крыши домов и ангаров, такие родные и знакомые. Ну прямо благодать! И не скажешь, что в этих домах уже не горит свет, не бегают детишки, пытаясь ухватить кота за хвост, заботливая мать не готовит свою стряпню на кухне. Аромат корицы и печеных яблок. Печет слоеный пирог...

От воспоминаний меня отвлек какой-то шум. Где-то вдалеке стреляли очередями. Бухнул взрыв, похоже на РГД, хотя, может, и что-то самодельное. Бродяги — они такие.

Почему бродяги? Так ведь больше там и некому воевать, наверняка бродяги с бандитами схлестнулись. Обычное дело.

«В А-фри-ке разбойник, в А-фри-ке злодей, в Африке ужасный Бар-ма-лей!»

Нет, я, Бармалей, не разбойник, я больше наемник, хотя и стараюсь «дружить» со всеми. Ну разве что кроме придурков с Черного Рынка. И этих психов из Бога-Спасителя. И бандюков, коих так много развелось в последнее время. Короче, дружный я, и точка.

Бармалей. В принципе, Виктор Валерьевич Никитин звучит ненамного лучше. Кличка приклеилась как-то сама, то ли из-за роскошных черных усов, то ли из-за двух пистолетов по бокам — сказать сложно. Но если про Африку мне сказать нечего, то вот на запад Рудни в сторону хуторов уж точно ни дети, ни взрослые не ходили. А всё потому, что ваш преданный слуга, облюбовавший себе один из домиков в деревне на западе Рудни, владел практически всеми видами огнестрельного оружия, а гостей, особенно непрошеных, совсем не любил. Ну и местные зверушки, как и я, облюбовавшие хуторки, тоже были серьезной причиной для того, чтобы эти хуторки избегать.

Я посмотрел на северо-запад, где раздавались выстрелы. Рудня — достаточно своеобразное место. Артефактов кот наплакал, в плане хабара — «всё уже украдено до нас».

Из достопримечательностей — Кокосовая Поляна да бар Бродяг, который расположен в одной заброшенной лаборатории. Хотя судить о том, для чего это помещение было предназначено, довольно тяжело, дальше стойки бармена никто и не заходил, кроме самих членов клана Бродяг. Ну, еще есть старый Отшельник — мужик странный, с приколами, хотя при этом и мудрый, опытный. С ним всякие дела перетирают самые разные люди, он стал уже чем-то типа местной легенды.

В это время, судя по звукам, бой становился всё отчаянней, и в какой-то момент вдруг резко сошел на нет, хотя перестрелка продолжалась, пусть и вялая. Значит, тут либо бой затяжной и стороны испытывали друг друга, либо силы одной стороны намного превосходили силы другой. Следовательно, пока я тут философствовал, кому-то приходил кирдык.

Ладно, нужно пойти и вмешаться. Бродяги — нормальные мужики в большинстве своем, к тому же надо бы у них еды прикупить, а заодно и новости последние узнать. Битва проходила в лесочке, недалеко от моей лёжки.

По оврагу добравшись до леса, я аккуратненько вошел в него справа, медленно и без шума пошел на звук. Стрельба была совсем рядом, я спрятался за дерево и осторожно выглянул: трое бродяг вяло отстреливались от шести каких-то парней в черно-серой форме. Что странно, на бандитов они походили слабо, но тогда кто они? И бой вели как-то неумело, по идее, давно должны были одержать верх. Любопытно.

«Опа! Среди бродяг Юрка! Давно его знаю, чертяку, парень бывалый, частенько по заданиям своего клана мотается. Наверняка и здесь не просто так. Надо бы ему подать знак, что я здесь, а то пристрелят свои же по глупости. Или осторожности. Не важно».

Я поднял небольшой камешек и кинул аккурат Юрке в голову... И в который раз не пожалел, что каждый день тренировался, в том числе свою реакцию — успел отшагнуть вправо, и пуля попала в то место, где только что была моя голова. Юрка — он вообще молодец, хороший парень. Прыткий. Выглянул с другой стороны дерева и подмигнул ему.

Он сначала растерялся, как всегда, впрочем: слишком уж «нежданчиком» я зачастую появлялся. Однако мою затею понял. Парни бросились наутек в противоположную от бандюков сторону. И правильно — радиус действия у моего «киндер-сюрприза» немаленький. Я что есть мочи швырнул артефакт в сторону отморозков и бросился наутек.

Вряд ли кто-то, кроме меня и Юрки, понял, что произошло. Был у нас с ним условный знак. Кисть, опущенная ладонью вниз с согнутыми, как когти, пальцами: «Кидаю Кокосовую Мочалку».

«Мочалка» пролетела над горе-бандитами и взорвалась прямо над их головами. Ядовитые споры разлетелись в разные стороны, вонзаясь в плоть несчастных, давая ростки внутри и распространяясь с кровью по всему телу. Через три минуты всё было кончено.

Бродяги нашлись уже на опушке леса, с недоверием взглянули на меня, испуганные и взъерошенные, любо-дорого смотреть. Зато живые, за что Юрка не забыл меня поблагодарить.

— Слушай, за нами опять должок. Я уже и со счета сбился, сколько раз ты появлялся в нужном месте в нужное время! Спасибо, Бармалей, мы проставляемся!

— Не за что, Юрка. А что это за фрукты хоть были?

— Теперь уже не фрукты, а кусты.

У одного из бродяг вырвался нервный смешок. Мы как раз подошли к тому месту, где пару минут назад шла перестрелка. Трупы бандитов, теперь больше напоминавшие клумбы с кустами, имели при себе рюкзаки, где мог быть какой-никакой хабар. Я подошел к трупам, приценился и, проверив свои перчатки, нет дырочки ли какой, принялся обыскивать бедняг. Патроны, аптечки, несколько калашей… а это что такое? В рюкзаке у последнего нашелся еще один калаш-коротыш, ксюха, по-нашему... и вроде бы не ксюха. Какая-то она была необычная, от неё как тепло какое-то исходило, что ли, и цвет странный, будто переливалась. Да еще и несколько свертков каких-то, а еды и водки нет. Трезвый отморозок — удивительное явление. Зато какой нож! Сантиметров тридцать пять, не меньше, острый как бритва. Правда, лезвие было покрыто какой-то зеленой хренью, может, ржавое просто, но это не проблема — можно к Сашке Остапенко сходить, что недалеко от бара обосновался, тот ремонтировал всё и вся, оформит мне ножичек в лучшем виде.

Нож, свертки, пару консервов и аномальную ксюху я решил изъять для себя, а остальной хабар оставить парням. Судя по всему, Юркины спутники были совсем зелеными — смотрели на это добро, не моргая.

— Юрчик, ты это, может, помянем погибших? Заодно последние новости расскажешь — да я побегу, дел хватает и без спасательных операций.

— Бармалей, давай лучше к нам на огонек. Там и помянем, и покушаем, и новости обсудим. Кстати, у нас там есть парочка заданий, сейчас все разбрелись в сторону Кокосовой Поляны, там то ли стрела, то ли «возрожденцы» с оружием решили подсобить в кои-то веки. У нас каждый ствол на счету, а в твоем случае, — Юрка окинул меня взглядом, — целых три!

В принципе дел, у меня никаких и не было, если не считать торговца с его артефактом и смены места дислокации тайника, что на хуторе. Кто-то у меня там водку ворует, ей богу, ворует. Главное, никакое добро, кроме водки не берет, чтобы ему пусто было. Ни броник, ни «калаш» с оптикой, ни арты — только водку. Честно говоря, даже не по себе было как-то. Закусь ведь тоже не берут. Сколько раз в засаде сидел, водкой этой полхутора обложил, ночную оптику на свой калаш поставил, ждал, ждал и не дождался. Никого. А водка исчезла. Мистика, одним словом. Кстати, не мешало бы и на Кокосовую Поляну наведаться. Там, конечно, кокосы не растут, точнее, растут, но не кокосы. Была история. Как-то ночевал у бродяг, чердак себе отменный присмотрел, чтобы лёжку организовать и пункт перевалочный. Растяжки поставил где надо, пистолеты удобно рядышком положил — всё как полагается. Еще, помню, вдаль взглядом прошелся: поле и поле, ничего нет, трава обычная растет, сорняки. А закат какой был! В общем, видно было далеко, поле на то и поле. Граница Рудни, считай. Утром проснулся от шума и криков. Смотрю в дыру в крыше, а в поле, вдалеке, высокие деревья появились, похожие на пальмы, только ветки иголками утыканы. За одну ночь. Прямо целый лес из них. И иголки эти сантиметров в двадцать-тридцать длиной и острые, как выяснил Петренко, царство ему небесное. Он-то, дурак, плоды эти, «кокосы», увидел, начал трясти эту пальму, так иголки посыпались, и каждая падала четко вертикально вниз, пронзала и входила на всю длину в плоть — я не видел, мне рассказывали. Ну, Петренко и не понял, что произошло — сразу умер, без мучений, наверное. Похоронили его сразу за баром, а на следующий день за баром такая же пальма выросла, только поменьше. Походу, эти деревья так и размножались — семенами своими. Через животных или человека. Там потом эти деревья бродяги поубирали маленько — всё-таки торговый путь через них лежал, а местный бар за счет путников и жил в какой-то степени.

Как убирали, не знаю, врать не буду. Так в одном месте после «уборки» полянка обнаружилась, куда две дороги всего и вели — где мужики из Бродяг вошли, и где вышли, там теперь частенько сделки проводят. Зверье туда почему-то не захаживало, аномалий новых не появлялось. Красота. И кроме как по дороге туда не подберешься: среди деревьев идти — верная смерть, а если по дороге, да во время встречи дядечек с пушками на этой поляне — пуля может прилететь.

«Встречи выпускников» всегда охранялись серьезно, путникам либо через всю Рудню топать приходилось, что чревато приключениями на мягкое место, либо ждать, пока дяденьки общение закончат. Бывало такое, что дяденьки и друг другаприканчивали, опять потом приходилось пальмы убирать, дорогу освобождать. Хотя сама полянка никогда ими не зарастала. Аномалия в аномалии.

Зато у этих пальм и полезное свойство было — это Кокосовая Мочалка, которой я сегодня успокоил добрых молодцев. Такая Мочалка только в Кокосовой Поляне водилась, такая, чтобы сразу кусты из людей росли. Убивала мгновенно и охватывала бо́льшую площадь, чем обычные Мочалки. Обычные Мочалки тоже смертельно опасные, но от них можно было защититься скафандром и противогазом, они через дыхательные пути или поры в коже, ранки убивали, а от Кокосовых Мочалок никакого спасенья. Может, и было, конечно, но о нем пока никто не знал.

Затемно добрались до бара Бродяг со скромным названием «Удачный Путь». Или как его иногда шутливо называли бойцы других кланов — УП!

Хозяин бара, Рыжий, из-за чего бар еще называли и «Рыжий УП», не просто руководил всеми делами на Рудне — он также негласно командовал и всеми бродягами, хотя большинство из них и обзывало себя «независимыми». Кстати, не бродяг, а Бродяг. Это что-то вроде сообщества такого, точнее группировки. То есть бродяги — они и в Африке бродяги, только черные, но еще и клан у них одноименный — Бродяги. Вообще частенько возникала путаница , благо бродяги достаточно дружелюбны. Мне вообще было известно всего несколько крупных группировок и десяток мелких кланов, хотя их наверняка больше. Я просто жизнь любил, в Геенну Огненную попасть не хотел, вот и не заходил далеко. В лес старался вообще не соваться: смерть там — и это в лучшем случае. Знал также, что между кланами и группировками обычно напряженные и натянутые отношения, но все честно старались жить в мире, слишком нас, людей, мало осталось. Хотя войн это не отменяло, к сожалению или счастью.

Рыжий, несмотря на показную добродушие, был достаточно жестоким и сильным лидером: бродяги не просто его слушались, они его буквально боготворили. Рыжий спас очень много жизней, причем безвозмездно. Хотя и много жизней отнял: живых врагов у него немного. А вообще Рыжий — мужик суровый, мне лично доводилось как-то оборонять УП, причем дважды. Один раз от бандитов, и один — от зверюшек. Бандиты-то ладно, но зверюшки... Тогда вообще кавардак был такой — жуть: медведи, волки, собаки, что-то очень мерзкое со щупальцами и кучей зубов, и всё это нападало на нас. Видать, сам Лес решил уничтожить УП. Ну, или проверить на вшивость, черт его знает. Интересно, что после того, как мы отбили атаку и уничтожили всех этих тварей, на бар вообще больше никто не рыпался. Хотя мяса там было предостаточно: число бойцов из Бродяг сократилось процентов на двадцать пять, несколько дней ребят хоронили, чуть от перенапряжения не подохли. А нет, Рыжий настоял на упокоении усопших. Лично про каждого доброе слово молвил. Еще и кормил нас всех, «могильщиков», и поил в баре бесплатно, а тем, кто в клане не состоял, еще и деньжатами подсобил, я тогда себе еще и сто пятый калаш умудрился раздобыть, взамен классического семьдесят четвертого. В общем, Рыжий заслуживал уважения, по крайней мере, таких людей, как я.

Из моих мыслей меня вывел голос охранника уже из внутреннего периметра: тот просил сдать оружие. Сдал, так уж положено, да и к лучшему, бывали курьезы. Я, например, вообще — как выпью, сам не свой становлюсь.

Мы попали в длинную, достаточно широкую комнатку, столиков на двенадцать, не меньше. Стены расстались со штукатуркой еще в юности, синего цвета стена уходила в дальний угол помещения, в полумрак. Света было немного, но вполне достаточно: энергия не резиновая, не напасешься на нее. Пол был покрыт небольшим слоем грязи, пахло подвалом. И перегаром. Людей было много, а еще шумно, жарко. Но лучше сто раз покрыться потом, чем один раз инеем, верно?

Глянул на стойку: сегодня был Шишков или Шишка, тоже неплохой мужик, мог и в долг дать, хотя это и не практиковалось. В этом мире теперь слишком просто умереть, а долги покрывать кто будет? А Шишка не жлобился: и нальет, и покормит, если уж приперло. Ему за это народ был благодарен, всегда отплачивал кто чем.

Мы выбрали столик в дальнем правом углу, чтобы видеть весь зал, да и к стойке быть поближе. Уселись: я с Юриком, новички — напротив. Вообще новички — это понятие спорное. Сейчас фактически любой так или иначе умел пользоваться оружием и знал, как выжить в самых печальных условиях, но нынешнее население не делилось только на смельчаков, вроде меня или Юрки. Были и «гражданские», как их называли. То есть те, кто предпочитал работать, не убивая, взрывая, стреляя. Например, собирали припасы по близлежащим окрестностям, занимались охотой или торговлей, выращивали что-нибудь для еды. Да-да, Лес может, и ополчился против людей, но люди всё равно искали способы и возможности. И находили. Как нашли и семена различных культур на сельскохозяйственном заводе, в пяти километрах отсюда.

«Ай, ладно, к черту рассуждения! Пора выпить и поесть, да и с парнями перетереть».

Юрка пошел заказать что-нибудь горяченькое, я принялся разливать водочку по крышечкам от фляг — да, отличные стопки, кто не знает! — а новички принялись ловко открывать консервы. Тушенка — вещь могучая, тушенка — вещь пахучая! Сейчас открою, отнесем Шишке, он разогреет и вперед, в изможденный и неблагодарный желудок. Где-то в другом конце зала ненавязчиво играла гитара, за соседним столом рубились в карты на деньги. Вроде в покер. Сейчас перекусим, выпьем хорошенько, а там можно и подсесть за столик, сыграть пару партий...

Темная ночь, луна спряталась за облаками, отобрав столь необходимый свет, сделав ночь еще опаснее и смертоноснее, обрекла десятки людей по всему миру на смерть или что-нибудь похуже. И только несколько звезд, пробивающихся через облака, указывали заблудшим путникам дорогу и оставляли надежду. Надежду, которая не угасала в людях, несмотря ни на что.

В баре же стояла дружелюбная и веселая атмосфера, бродяги радовались новому дню, провожали очередной прожитый день, чтобы под утро разбрестись по ближайшим подвалам или постройкам вокруг бара и проспать до утра, кто с женами и детьми, а кто и без таковых. Может, не сложилось, может, отобрал жестокий Лес. Это уже и не имело значения, ведь здесь собрались не простые люди — здесь собралась горстка отчаянных, борющихся за свое существование homo sapiens, тех, кто жил каждым днем и старался ничего не планировать на будущее. Ведь будущего, скорее всего, не было....

В это время, в лесочке неподалеку зашевелился куст. Нечто, силуэтом напоминающее человека, всё обросшее колючими кустами, пользуясь всепожирающей темнотой и шумом листвы, вдруг пошевелилось. Какая-то неведомая сила вдруг втянула в тело все стебли и листья, вобрало в себя человеческий куст за несколько секунд. Через несколько минут Оно вдруг переползло к соседним заросшим трупам и начало чавкать. От первого ко второму, от второго к третьему. С каждым трупом силы существа росли, очертания становились всё четче, движения всё уверенней. Поглаживая седую бороду, человек — человек?! — осмотрел свой рюкзак. Исчезли свертки и автомат, даже нож исчез.

Оно посмотрело в сторону бара Бродяг «Удачный Путь», взвалило на плечи пустой рюкзак и двинулось в противоположную сторону. Существо знало, что еще встретится с похитителем. Но пока не время.

На следующий день Юрка шел на очередное задание через лесок и очень удивился, когда не нашел трупы бандитов, точнее, кустарники, росшие из их трупов. Но еще больше он удивился тому, что на камне, за которым они еще не так давно прятались и из-за которого отстреливались, было кем-то нацарапано слово «Бармалей» и что-то еще. Юрка так и не смог разобрать — то ли «Серый пес», то ли «Северный лес».

«Надо будет Бармалею сообщить на обратном пути, пусть он голову ломает», — подумал Юрка и пошел дальше. Он и не подозревал, что времени до «точки невозврата» оставалось всё меньше и меньше.

Жизнь бурлила на планете Земля: строились банки, люди ходили на работу, дети играли в песочницах. Кто-то спешил в церковь, кто-то на работу, а кто-то никуда не спешил — просто спешить было некуда, выходной. Светило солнце или шел дождь, где-то шли войны, а где-то рождались дети, политика и экономика, много красивых и не очень слов, умные книги и серьезные человечки в телевизорах. Жизнь шла своим чередом, люди копошились, любили и ненавидели, врали и откровенничали, работали и отдыхали, умнели и глупели. Рождались и умирали. Люди существовали, люди жили, люди изменяли мир так, как им хотелось.

Человек, возомнивший себя царем зверей, поверивший в собственное всемогущество, уверовавший в свое превосходство над природой. Человек, который ради своей выгоды плевал на всех и вся, загрязнял моря и океаны, уничтожал целые виды животных, человек, испытывающий атомные бомбы на Матушке-Земле, человек, воинственный и смертоносный, уничтожающий всё на своем пути. Человек, строящий города и уничтожающий лес, человек, выбрасывающий в атмосферу и гидросферу ядовитые отходы, неразлагающиеся искусственные материалы, весь мусор своей жизнедеятельности, обрекающий на вымирание не только животных и растения, но и себе подобных. Человек, король технического прогресса, потребитель, который не мог созидать, потребитель, который заботился лишь о себе, потребитель, готовый пойти на всё, даже на уничтожение себе подобных, во имя выгоды.

Человек думал, что он тут главный, что он тут «папка», он хозяин и владыка всего. Думал, что может ломать и убивать безнаказанно, надеялся на свою военную и промышленную мощь. Человек думал, что может сколько угодно губить и разорять планету, порабощать и истреблять природу. И всё будет безнаказанно. Но Человек ошибся.

Катастрофа мирового масштаба случилась совершенно внезапно. Вчера был огромный город, населенный людьми, полный высоких и мощных зданий, цементный оплот человечества. А сегодня на его месте бугрились бетонные руины, где не осталось людей, где теперь правили звери и повсюду лес.

Лес, офицер природы, захватывал страну за страной, оставляя позади себя лишь крохотные островки, где поспешили укрыться остатки развитого, но глупого человечества. Больше половины людей погибли сразу. Некоторых Лес завербовал себе на службу, породив мутантов, а некоторых почему-то отпустил. За стенами бывших населенных пунктов жуткий Лес, через который можно было пробиться только с помощью бронетехники, и то не всегда. В городе со всех сторон лезли обезумевшие животные и птицы, пытаясь достать судорожно забившегося в развалинах выжившего.

Цивилизация людей рухнула, а за ней рухнули и все достижения человечества. Полностью зависящая от людей промышленность канула в лету, оставив после себя лишь разрушения и смерть: взрывались АЭС и разрушались фабрики, рушились дамбы и мосты. Многоэтажные здания разваливались по принципу домино, Лес врывался в города и села, не встречая сопротивления. Военные части различных стран-супердержав в общей суматохе успели обменяться ядерными ударами. Пропали связь и интернет, электрические опоры, равно как и трубопровод, были уничтожены практически в самом начале.

Лес, море, различные бедствия и техногенные катастрофы практически выиграли войну, не успев её начать. Люди, отрезанные от цивилизации, страдающие от голода и жажды, не понимающие, что происходит, не имеющие ни малейшей надежды, отчаявшиеся и испуганные, влекомые первобытным страхом, гибли сотнями тысяч; многие убивали себя сами, не имея возможности адаптироваться к новой жизни и просто поверить в происходящее.

Но многие выжили и стали сильнее, стали бороться за свою жизнь и преуспели. Человек был обречен на жалкое существование и одичание... или получил второй шанс? Человеческая природа дала о себе знать. Люди научились выживать в новом мире: кто-то пытаясь уничтожить Лес и все его порождения, кто-то наоборот — пытаясь жить с Лесом в гармонии, а кто-то и просто мечтал выжить любыми способами и путями.

Со временем выжившие начали объединяться в группировки и кланы, чтобы повысить свои шансы на выживание. Группировки переоткрывали всё новые территории, захватывая оружейные склады, бункеры, магазины с продуктами питания. Естественно, группировки начали враждовать и между собой: за ресурсы, за территории или просто из-за несовпадений во взглядах.

Люди были разные. Кто-то мечтал о власти над новым миром, кто-то о обогащении, кто-то о славе. Кого-то тянуло на исследование нового мира, кого-то на его уничтожение. Кто-то мечтал о семье, кто-то о том, чтобы просто выжить любой ценой. Или о початой бутылке водки с колбаской.

Выживших поджидали ядовитые растения, мутанты, дикие животные и еще неизвестные и опасные аномалии, в которых, подобно Бермудскому треугольнику, исчезали целые колонны и отряды. И всё это среди бушующего океана подступающего Леса вокруг крошечных островков, где выжившие вынуждены были бороться за существование не только против самой природы, но и с самым смертоносным и беспощадным её творением. С Человеком.

Утро выдалось тяжёлым. Похмельный сидром, черт бы его побрал. И всё-таки я родился в рубашке: сколько раз пьяным заползал на свой заминированный чердак — ни разу не задел ни одной растяжки. Волшебство, магия? Нет, ребятки, это всё стиль «Пьяный мастер». Пора вставать.

Спустился вниз, покурил. Съел тушенки, что осталась со вчера, запил водой. Сверху стопку водки, вроде немного полегчало. Красота!

Решил сходить в УП, узнать о заданиях, может, найдётся чего интересного.

В баре было всё уныло-серым. Несколько бродяг похмелялись и завтракали, из-под одного из дальних столиков доносился негромкий храп.

Семеныч — вообще любитель поспать. Помню, как-то он с парнями ходил на Химзавод, километров в шести отсюда. Недалеко от сельскохозяйственного завода, кстати. Как и всегда, люди пытались найти там всё, что может пригодиться — пестициды, горючее, технику. Да мало ли что! Я уже говорил, что УП раньше был чем-то вроде лаборатории? Ну вот, там подземные коммуникации — мама не горюй! И людей там тоже жило до хрена, там же и члены клана отдыхали. Сколько их там, я не знал, но по слухам — достаточно много. Наверх выходило максимум человек пятнадцать гражданских.

Среди них и одна очень симпатичная девушка Таня, она вниз еду таскала из кухни, что за баром. А как-то затащила на кухню меня, и мы там... Поели мы там с ней плотно, не о том речь сейчас. Ну вот. Была у Семеныча дочка, Юля вроде бы. Так он для нее спецом одеяла таскал, пару раз даже ей коробку шоколадных конфет принес. Откуда — фиг знает. Его в баре уже почти пытать начали, Рыжий вовремя вмешался. А что тут такого: люди уже десяток лет шоколадных конфет не ели.

О чем это я? Ах да, Семеныч, вот. Ходили они на химический завод и нарвались там на какую-то новую тварь в одном из ангаров. Семеныч рассказывал, как пацаны гибли один за другим, причем непонятно как. Просто исчезали, а потом появлялись обглоданные трупы. В итоге народ так запаниковал, что начал палить во все стороны — в итоге чудище показалось. Семеныч говорил, что в жизни ничего страшнее не видел. Оно как игрушечное было, висело себе в воздухе, красно-бурого цвета, с одним глазом. Внешне похоже на осьминога, хотя осьминог по сравнению с этой хренью — просто лапочка. Цвет кожи у этого существа всё время менял цвет, как у хамелеона, поэтому и не видно его было. А тут в него кто-то дроби всадил не хило, вот оно и приобрело красный цвет, разозлилось, наверное. Оглушительный рев заставил людей присесть, потом захрустело, шум ударил по ушам, пошла волна пыли, и мужиков раскидало во все стороны. Семеныча забросило в какую-то небольшую комнатку, всё вокруг тряслось, вихри пыли, ничего не видно. Видно было, как силуэт этой твари летал, уворачивался от обломков и жрал бродяг.

Семеныч плюнул, сделать всё равно ни черта не получилось бы, так он снял с пояса флягу, отхлебнул по-мужски — ему тогда показалось, что во фляге и ста грамм не было, а он пол-литра водки в один миг выжрал — и, когда вдруг начала рушиться крыша, отключился, чуть не потеряв и свою крышу.

Очнулся Семеныч всё в той же каморке, живой и почти невредимый, часа через четыре. Было очень тихо и грязно, пыль забилась и в нос, и в рот, и в глаза. И тут Семеныч допустил непозволительную роскошь — оглушительно чихнул. Ну и обоссался тут же. Или, наоборот, сначала обоссался, а потом чихнул. Дело не в этом — твари в ангаре уже не было, бродяга остался один. Слава богу. Семеныч сам не помнил, как добрался до лагеря, а потом и до УП. Пьяный был до полусмерти. Пьяный и живой, что самое главное, пусть и ароматный. Потом были идеи у народа, мол, чудище было каким-нибудь психическим и видело лишь тех, кто в сознании. А может, водка перекрывала в организме человека что-то, что позволяло этой твари видеть людей. Тут догадок было много, но важно одно — водка и пьяный сон спасли Семенычу жизнь.

Вот теперь Семеныч всегда пил только из своей фляги и после пол-литра вырубался. Защитные рефлекс у него такой, что ли, выработался или он просто тогда немного мозгами двинулся — я не знал, да и никто не знал. Но в итоге он единственный, кому разрешали спать пьяному практически где угодно, включая грязный пол бара.

Удача у всех разная и выглядела по-разному, как ни крути.

Я подошел к Шишке, попросил плеснуть минералки и рассказать о заданиях, если есть. Шишка, который ждал новую смену, сонно зевнул и поведал мне, что на Кокосовой Поляне сейчас проходила сделка между кланом Бродяг и кланом Армии Возрождения, те пытались договориться о поставках оружия и боеприпасов. Если сделка закончится успешно, военные могут еще и разрешить разместить на их территории небольшую стоянку Бродяг, а в перспективе — продать несколько единиц техники или даже организовать небольшой рейд за медикаментами в сторону ТЭС, там крутой городок с крутой больницей рядом. Также возможен обмен информацией и какими-то картами. Какими — пока никто не знает, но получить их очень важно.

Моя задача заключалась в мониторинге сделки и прикрытии торговцев и Рыжего в случае любого конфликта. Короче, хотели из меня бойца Бродяг сделать. В принципе, всё равно нужно было сходить на Кокосовую Поляну и поискать Кокосовую Мочалку, а то последняя ушла весьма некстати — скоро Вещевой Рейд, в нем принимали участие несколько дружелюбных кланов, Бродяги и, возможно, Армия Возрождения. Можно было что-нибудь нужное и интересное урвать. Ну а Мочалка — это на всякий случай, вдруг зверье набежит или запасы дружелюбия у кого-нибудь иссякнут.

«Вариант Б», так сказать.

Шишка не стал посылать меня к торговцу, выдал три магазина патронов на мой калаш, еще три я должен был получить после задания. Ну, и еще плюс бонусы, по ситуации. Как по мне, достойная награда для страхующего. К тому же меня тут все знали, знали, как часто я выручал клан Бродяг из беды, поэтому и относились так благосклонно. Репутация такая репутация, ребятки.

Я дошел до дома, где был мой чердак, взял там дымовую гранату собственного производства — откуда и как, потом расскажу — и отправился по дороге к зловещим «пальмам».

Пальмовый лес и сама Кокосовая Поляна находились в противоположной стороне от бара УП. На опушке возле входа в лес меня встретили несколько бродяг, по рации им уже доложили, что я в деле. Описали мне ситуацию. Переговоры шли не ахти, по оружию и боеприпасам вроде как договорились, а вот по всем остальным пунктам — нет. Мало того, военные требовали пустить их в жилые помещения бара Бродяг. Хотели там «убедиться в отсутствии враждебных намерений» и «достичь полного доверия» между кланами. Именно из-за отсутствия этого доверия Рыжий и не хотел их туда пускать, ведь там «гражданские». Ну и наверняка всякого добра навалом, секретов и прочего.

Вообще вояки оборзели, совали свой нос везде куда могли, всем пытались управлять, всем диктовали свои условия, наводили свои порядки. Фигушки, ребятки, Бродяги на такое точно не пойдут.

Бойцы решили перекурить, а я пошел «отлить». А на самом деле — искать Мочалку, знал я тут пару мест. Я один из немногих, кто решался зайти в Пальмовый лес по понятным причинам — как убивают эти деревья, каждый видел хотя бы однажды. Хватало с головой.

Но Бармалей не был бы Бармалеем, если бы хоть однажды не попробовал. И у меня получилось. В этом лесу был какой-то свой алгоритм выживания, я шел зигзагами, очень медленно, почти ползком, и дошел до «созревшего дерева». На нем вместо кокосов и росли эти Мочалки. Сейчас я насчитал на дереве шесть штук, но мне требовалась только одна. К тому же мне повезло: из всех шести штук лишь одна была перезревшая, особо мощная, с фиолетовым отливом. Её мне вполне хватило бы. Больше и не сорвешь, если быть честным.

Я снял калаш с предохранителя, отошел на несколько шагов назад и прицелился в ветку с иглами над Мочалкой. В правую ладошку, которая должна была выжать курок, я взял Оникс — тоже весьма интересный артефакт. К калашу на рис-цевьё подвесил еще один артефакт — Погремушка. Зачем это всё? Сейчас всё увидите сами.

Я выстрелил в ветку над Мочалкой. Ветке хоть бы хны, а иголки посыпались вниз. Их нельзя найти на земле — они пробивали её насквозь и уходили куда-то вниз. Что, почему, как — я не знал, да и мне не было до этого дела. Смысл здесь в другом: иголки перебивали что-то в Мочалке, и она отрывалась от ветки, начиная падать вниз.

Тут я кинул Оникс, который не давал Мочалке удариться о землю и убить вашего преданного слугу, в результате чего, пока Мочалка висела в воздухе, можно было аккуратненько её подобрать. Хоть и приходилось жертвовать Ониксом, но Кокосовая Мочалка всяко дороже, как ни крути.

Ах да, я предвидел ваш вопрос.

«Бармалей, почему тебя не убили деревья, ведь ты тут шумишь, стреляешь. Почему ты жив, чертяка?»

А всё было просто. Погремушка глушила все звуки, и выстрел моего сто пятого был совершенно незаметен ни для кого, кроме меня.

«Вот так вот, ребята, и выживают в наше время люди. Хитрят, хитрят и…»

И ТУТ Я ПОЧУВСТВОВАЛ ЧЕЙ-ТО ВЗГЛЯД.

Медленно повернув голову, я увидел человека в черном плаще, с седой бородкой. Он пристально смотрел на меня, как-то укоризненно. Проблема заключалась в том, что этот человек смотрел на меня вовсе не человеческими глазами. В глазах его были пустота и что-то еще. Что-то знакомое и в то же время очень пугающее самое моё естество. Никто из нас не издал ни слова. Полнейшая тишина. Меня не покидало ощущение какой-то нереальности происходящего, время будто бы остановилось.

Человек медленно шел ко мне, полы его плаща развевались, хотя ветра не было. Старик даже не шёл, а будто бы подплывал ко мне, медленно и неумолимо. Что-то подсказывало мне, что пора со всеми проститься и увидеть перед глазами картинки из своей жизни. Только вот картинок всё не было.

Каким-то образом я вышел из оцепенения и... И я сделал глупость, которая чуть не стоила мне жизни. Сорвав с дымовой гранаты чеку, я бросил её в старика, руководствуюсь страхом, но никак не разумом. Граната вспыхнула и взорвалась густым, красным и едким дымом. Этот звук, звук треска и химической реакции, которая происходила в гранате, оборвал тишину и навсегда отпечатался в моем сознании. Пальмы начали реагировать на звук, плеваться иголками, на «дозревшем дереве» вдруг начали сильно качаться оставшиеся Мочалки, норовя оторваться и сделать из меня неплохой такой кустик, не роз, конечно, но вполне себе хороший.

Я очень прытко, зигзагами, начал продвигаться в направлении бойцов, которых оставил на опушке уже целую вечность назад. Причем двигался я одновременно и быстро, и медленно, вообще удивительно, как меня не «пристрелили» дьявольские деревья. Про старика в плаще и сделку на Кокосовой Поляне я как-то и забыл. Вопрос выживания беспокоил сильнее. А забыл зря. Недалеко послышались выстрелы. Много-много выстрелов. И крики. Сделка закончилась бойней? Лес добрался до людей?

Я вывалился на опушку и не поверил своим глазам. Шагах в десяти от меня стояло около двадцати бандюков, самых настоящих. Как? Откуда? По бандюкам была заметно, что они неплохо ошарашены и напуганы. Видимо, я своей гранатой их спугнул и тем самым испортил им всю засаду, сюрприз не удался. Хотя несколько бродяг валялось на дороге: численное превосходство и какой-никакой эффект неожиданности давал о себе знать.

И тут бандиты заметили меня. Ахтунг!

Я среагировал чуть быстрее, чем они: ринулся прямо по дороге, к Поляне. По пути ко мне примкнуло несколько бродяг — люди были растеряны и испуганы. На мой немой вопрос «Что происходит?» мне так же по-рыбьи ответили «Хрен пойми что, так страшно, что сейчас этим страхом запахнет».

В мгновение ока мы были уже на Кокосовой Поляне и узрели необычную картину: бойцы из Возрождения вместе с бойцами из Бродяг поливали огнем ту сторону, откуда пришел клан Армии Возрождения, при этом торговцы — что их, что наш — били друг другу морды за земляным валом. То ли ограбить друг друга пытались то ли бабу не поделили, а может, это был просто спарринг, хрен их барыг разберёт.

Какой бы забавной и необычной ни была эта картина, а я с бродягами, всего человек около восьми, были весьма кстати. За одной из перевернутых машин военных я разглядел рыжую башку с огромными и офигевшими глазами. Рыжий явно охреневал от ситуации, и его можно было понять. Единственное, что радовало: Бродяги и Армия друг друга не били — торговцы не в счет, — а вместе лупили общего противника. Уже что-то. Мы подоспели к Рыжему, улеглись рядом и доложили обстановку. Местный пахан возрожденцев тоже подполз.

Хех. Ситуация такова: с двух сторон жали бандюки, со всех остальных сторон жал Лес, благо на Поляну иголки не падали. Боеприпасов мало, людей немного, но достаточно для того, чтобы перестрелять бандитское отродье. Но все мы открыты как на ладони, на Поляне мало укрытий и укреплений.

Ко всеобщей радости, вдалеке послышался какой-то вой. Собачки скоро будут лакомиться бандитами. Плохо это было по той причине, что они наверняка поймают несколько иголок и станут деревьями, которые не обойти. Единственный вариант — прорываться в какую-либо сторону, желательно к бару Бродяг, а там уже считать потери или подписывать договоры…

Все подходы к Поляне тем временем оккупировали бандиты: все были в брониках, некоторые толкали перед собой какой-то хлам, извращенный гибрид щита и баррикады. Началась ярчайшая перестрелка.

«Просто прекрасно. Восхитительно».

Из выданных мне обойм осталась одна целая, одна неполная, плюс пять моих. Из них я уже четыре отдал соседям по несчастью. Некоторые из бойцов и вовсе уже вели прицельный огонь одиночными, подставляя врагу свою башку, но вариантов, по сути, и не было: Рыжий ранен в плечо, из возрожденцев в живых всего трое, наших — шестеро, включая меня. Как я понял, остальные наши силы оттеснили от леса «кокосов» и сейчас обстреливали недалеко от УП. Отвлекали внимание от нас, ублюдки, не давали прийти подкреплению, которое вынуждено защищать бар и «гражданских» под ним.

Бандюки хоть и бойцы не очень, но сейчас действовали вполне умело. Они почти вылезли на Поляну, но не торопились на нее заходить. Вели огонь на подавление. Их было больше, чем нас, в любом случае времени у нас мало: стоило кому-либо из них подползти чуть поближе и швырнуть гранату, как нам всем хана. Со стороны, откуда пришли представители Армии Возрождения, всё тоже очень печально. Хоть нас и закрывали от пуль небольшой холмик и перевернутая машина, но от гранаты это не спасёт. Гранаты у наших все ушли еще в самом начале, да и, по сути, они были бесполезны, поскольку уроды к бойне подготовились. То ли Ониксы у них с собой, то ли что-то похожее, но я сам лично видел, как очередь и пара гранат от их баррикад отскочили и улетели куда-то в лес. Без шансов, ребята. А ведь я так и не узнал, кто мою водку с тайника тырит. Выживу — ящик водки проставлю этой твари! Кем бы она ни была!

Пули свистят, калаш заклинило, один из своих пистолетов я где-то потерял. Повезет кому-то найти мой вальтер, пистолет с немецкими корнями, как утверждал торговец, мне его продавший. Во втором вальтере патронов осталось не больше двух обойм. Боеприпасов нет: всё, что было у меня, я уже давно отдал ребятам. Они вон уже ножи и штыки достали, лица у всех обреченные, отчаянные. Я достал Мочалку, посмотрел на Рыжего. Тот грустно кивнул: знал чёрт, что у меня в руках, не зря его так народ уважал, умный мужик. Да все мы тут крутые, кто выжил. Были.

Главный возрожденцев тоже догадался, что я сейчас нас всех тут завалю, прилёг, закурил. Будто бы и не боялся.

«Придется бросить Мочалку практически вертикально вверх, что тоже невозможно: для этого надо встать во весь рост, чтобы кинуть повыше, накрыть и нас, и бандюков. Если встану — получу пулю». Хотя в принципе, что пуля, что Мочалка — это мгновенная смерть, разницы почти никакой. Притихли оба торговца: полулежали на земле, оба с разбитыми мордами. Жаль, что не удастся узнать, чего они не поделили. Бандиты не спешили заходить на Кокосовую Поляну, окопались на подходе. Решили действовать меньшими жертвами, наверное.

Послышался нахальный голос:

—Эй, петушки, может, хватит уже? Бросайте волыны и раком ползите к нам. Командиров ваших вальнем, мужиков отпустим, не ссыте!

Мочалка была мощнейшая, не зря же у неё такой фиолетовый оттенок. Чем глубже этот оттенок, тем мощнее и сильнее Мочалка. Должно забрать в ад всех здесь, никого не оставить.

— Вы там че, типа передохли все? Я тут чё, радио, мля? Выходим быстро, на, шансов нету, помощи не будет! Второй раз не повторяем!

«Тем более, Кокосовая. Выбора всё равно нет. Главное кинуть как можно выше, чтобы всех этих уродов накрыть по возможности».

— В АФРИКЕ РАЗБОЙНИК, В АФРИКЕ ЗЛОДЕЙ!

— Всё, фраера, щас мы вас на перо брать будем. Валите всех, пацаны!

— В АФРИКЕ УЖАСНЫЙ, СТРАШНЫЙ БАРМАЛЕЙ!

Проорав свое незаурядное прощание — ну соррянушки, ничего оригинальнее в голову в тот момент не пришло,- я встал и подбросил вверх активированную Кокосовую Мочалку с сильным фиолетовым оттенком. Да так и остался стоять. Засвистели пули, но почему-то ни одна не попала в меня.

На поляне кроме нас и бандитов был еще кое-кто. Старик в чёрном плаще, с седой бородкой. Он стоял прямо передо мной и своим телом ловил пули, предназначенные мне. Глупо, от такой мощной Кокосовой Мочалки мы всё равно погибнем.

Яркая вспышка, звон в ушах, шум и крики. Пальмовый лес содрогнулся. Последнее, о чем я подумал — это была Кокосовая Поляна, аномалия в аномалии, место, где не росли деревья, место, куда боялось лезть зверье, место, куда ссали ходить большинство бродяг, место, где не действовали артефакты...

«Так, стоп. В смысле: не действуют артефакты?»