Хроники Кенгуру (джен)

Марк Уве Клинг

2009

В переводе Зиыкл Пу

2022

"У того, кто дружит с кенгуру, наверняка имеется и сосед-жираф. Или там был пингвин? Э, момент... Как там еще раз говорилось? Вот блин. Я эти цитаты плохо запоминаю."

Оскар Уайльд

ЧТО ПРОИСХОДИЛО РАНЕЕ

НИЧЕГО

Динь-дон. Звенит звонок. Я подхожу к двери, открываю и оказываюсь лицом к лицу с кенгуру. Я моргаю, оборачиваюсь, смотрю вниз по лестнице, потом вверх по лестнице. Смотрю прямо. Кенгуру всё ещё тут.

— Привет, — говорит Кенгуру.

Не поворачивая головы, смотрю ещё раз налево, направо, на часы, и, в конце, на кенгуру.

— Привет, — говорю я.

— Я тут только что напротив заселилось, хотело блинов постряпать, и тут мне вспомнилось, что я забыло купить яиц.

Я киваю, иду на кухню и возвращаюсь с двумя яйцами.

— Большое вам спасибо! — Кенгуру суёт яйца к себе в сумку.

Я киваю, и оно ичезает за дверью квартиры напротив. Левым указательным пальцем я несколько раз попадаю по кончику носа, а затем закрываю дверь.

Вскоре снова раздаётся звон в дверь. Я мгновенно распахиваю дверь, так как все еще стою прямо за ней.

— Ох! — удивляется Кенгуру — Вот это вы быстро. Э, Мне тут вспомнилось, что соли у меня тоже нет.

Я киваю, иду на кухню и возвращаюсь с солонкой.

— Большое спасибо! Вот если бы у вас еще нашлось немного молока и муки...

Я киваю и иду на кухню. Кенгуру берёт всё, благодарит и уходит. Спустя две минуты дверь звенит снова. Я открываю дверь со сковородой и маслом в руках.

— Спасибо! — говорит Кенгуру. — Хорошо просчитали. У вас случайно венчика или миксера не найдётся?

Я киваю и начинаю свой путь до кухни.

— И чашку ещё, для взбивания! — доносится мне вслед.

Спустя десять минут дверь снова звенит.

— Плиты нету, — только и говорит оно.

— По коридору направо, — отвечаю я.

Кенгуру идет на кухню, я иду за ним. Оно управляется на ней так неуклюже, что я забираю у него сковороду.

— Вот бы сюда еще начинку... — начинает Кенгуру. — Овощей там, или даже фарша?

— Фарш ещё купить надо, — замечаю я.

— Без проблем, я подожду. Тесту бы все равно стоило настояться.

Я снимаю ключи с крючка.

— Только не в Лидль! — кричит мне Кенгуру вдогонку. — Условия труда у них совершенно не...

Таким образом, я иду к мяснику и покупаю фарш. Когда я возвращаюсь в подъезд, мне попадается соседка снизу.

— Видали новенького? — спрашивает она.

Я киваю.

— Ну, он явно нездешний, а? — она чешет гитлеровские усики. Не прямо усы, конечно, она всё-таки женщина. Скорее пушок. Гитлеровский пушок. — Скоро чёртовы турки весь дом займут.

Я приглядываюсь. Это всё-таки усы.

— Чаго глядите? — спрашивает она.

— Думаю, оно из Австралии.

— Хм. С Австралии, грите. Мож быть. Но плевать откеда, меня этот ислам всё равно раздражает.

Бум! Бум! Стук в дверь. Кого же принесло в такое время? Я подхожу к двери и отпираю.

— А. Это вы, — говорю я.

— Привет, — говорит Кенгуру. — Можно зайти?

— Пожалуйста, — отвечаю я.

Кенгуру пропрыгивает мимо меня в сторону гостиной.

— Вы любите Нирвану? — спрашивает оно и плюхается в кресло.

— Группу? — спрашиваю я и падаю на диван.

— Нет, просветление! Конечно группу. Вы, наверно, любите задавать ненужные вопросы.

— Да.

— Что да? Вы любите Нирвану или вы любите ненужные вопросы?

— И то, и другое, — говорю я. — Я живу по принципу "лучше пять раз спросить, чем один раз подумать". А Nevermind была первой пластинкой, которую я себе сам купил.

— Правда?

— Нет. На самом деле это была "А вот и Курт" Франка Цандера.⁽¹⁾

— Без шлема и без ремня. Просто Курт? — уточняет Кенгуру.

— Да. Но мне хотелось, чтобы это была Nevermind.

— Смотрите, что у меня совершенно случайно имеется, — Кенгуру достаёт из сумки достаточно синюю пластинку. — Вы не против, я подрублю? Я просто дома еще свою установку не подключило, ну и...

Я киваю и указываю на проигрыватель.

"Here we are now — entertain us..."

— Разрешите поинтересоваться, а чем вы занимаетесь? — Кенгуру продолжает нашу беседу.

— А что? — спрашиваю я.

— Ну, вы днём всегда дома, и — не хочу показаться навязчивым — уже час дня, а вы всё ещё в пижаме.

— Я, ну, ммм, ну, я, в некотором роде, Артист, — отвечаю я. — Я работаю ночью.

— Самонезанятый артист? — спрашивает Кенгуру.

— Свободный художник.

— Вон как.

— Я пишу истории и песни, а потом с ними выступаю, и...

-А! Так вы эстрадник! — восклицает Кенгуру.

Меня передергивает.

— Ух! Это злое слово.

— А вы знаете ту песню от Tocotronic? Которая "мне ваша эстрада глубоко противна"?⁽²⁾

— Да, — говорю я. — Она мне не нравится.

— Понимаю.

— А вы? — спрашиваю я. — Чем вы занимаетесь?

— Я коммунист, — говорит Кенгуру.

— Вот как.

— Имеете что-то против?

— Не-не.

Кенгуру испытующе смотрит на меня.

— Троцкий? — спрашиваю я.

— Хо Ши Мин, — отвечает Кенгуру и указывает на стол. — Что это там?

— Конфеты с коньяком.

— Можно?

— Пожалуйста. Я их всё равно не люблю.

Оно закидывает в рот две конфеты.

— Восхитительно! — восклицает оно. — Будете одну?

— Не. Не люблю их. Вы меня не слушали?

— Очевидно, нет, — говорит Кенгуру. — Не успеваете за мыслью?

— Нет. Никогда, — говорю я. — Я живу по принципу "лучше пять раз спросить, чем один раз подумать". Вы меня не слушали?

— Очевидно, нет, — говорит Кенгуру. — Не успеваете за мыслью?

— Нет. Никогда, — говорю я. — Я живу по принципу "лучше пять раз спросить, чем один раз подумать". Вы меня не слушали?

— Очевидно, нет, — говорит Кенгуру. — Не успеваете за мыслью?

— Мы попали в бесконечную петлю, — замечаю я.

— Да-да, — поддакивает Кенгуру и берет еще конфету.

— Эстрадник, значит... — бормочет оно и хихикает. — Ну вот мы здесь — развлекай нас!

— Вы часто это делаете?

— Цитирую?

— Да.

— Давай на ты, — предлагает Кенгуру.

— Ну давай, — отвечаю я.

— Мне кажется, это начало прекрасной дружбы.

1) https://www.youtube.com/watch?v=BrPcg8y2-5E

Вернуться к тексту

2) https://www.youtube.com/watch?v=Y8M0AtbyKY4

Вернуться к тексту

Кенгуру пригласило меня на ужин к девяти. Возможно хочет откупиться за то что опустошило мой холодильник, возможно надеется получить знак отличия за образцовое социалистическое хозяйство. В пять минут десятого, когда я захожу, оно уже ест.

— Ты опождал, — мямлит оно с полным ртом

“Я ем всё, кроме рыбы,” — сказал я, когда меня приглашали. На столе рыбные палочки.

— Я не ем рыбу — говорю я.

— Мож ешть шпокойн. Эт кура.

— Чего? — не понял я.

— Это всё курица. “Рыбные” палочки, “свиной” шницель в столовой, “говяжий” гуляш — всё курица.

— Всё курица?

— Да, всё кроме чикен наггетсов.

— Чикен наггетсов? — мне определённо следует избавиться от привычки тупо повторять последние слова Кенгуру.

— Наггетсы это панированное тофу.

— Панированное тофу? — чёрт.

— Давай уже, садись и ешь свою птицу, — командует Кенгуру.

* * *

— Ты за кого голосовало? — спрашиваю я во время еды. Недавно как раз были какие-то выборы.

— Я не голосовало.

— Тебе нельзя?

— Мне нельзя и мне не хочется.

— Тебе не хочется?

— Да, потому что это не выборы. Это маска демократии, плебисцитарная ловушка, мираж народовластия. Короче говоря, лишь видимость выбора, или же, в устоявшейся терминологии, псевдовыборы.

— Псевдовыборы?

— Это как будто ты пришёл в магазин и там можешь выбрать между сублимированным супом от Maggi и сублимированным супом от Knorr, но на самом деле и то и другое от Nestlé, всё курица. Но так как мне вообще не нравятся сублимированные супы, ассортимент магазина то мне до лампочки.

— До лампочки? — переспрашиваю я. — Это как?

— Ты дефективный? — кричит Кенгуру. — Ты вообще всё повторяешь? И то, что повсеместно проповедуют глашатаи диктатуры сублимированных супов? “Сублимированные супы безальтернативны! Ешьте больше сублимированных супов! Сублимированные супы безальтернативны!” Отвратительно.

— Хмм. Знаешь, что реально отвратительно? — спрашиваю я, подняв вилкой дряблую рыбную палочку. — Вот это вот.

— Да ну, — вяло говорит Кенгуру. — Во Вьетконге мы это каждый день ели. Только без панировки.

Я смотрю на него с немым вопросом.

— И без начинки.

— Во Вьетконге?

— Угу… — многозначительно но бессодержательно тянет Кенгуру. Оно как бы сказало всё и не сказало ничего одновременно. Скорее, правда, ничего.

Я безо всякого интереса ковыряюсь вилкой в рыбной палочке.

— В следующий раз можешь готовить сам, если тебе не нравится, — предлагает Кенгуру.

— В следующий раз? Я лучше каждый раз сам буду готовить! — и прямо пока я это говорю, на морде Кенгуру мелькает мимолётная улыбка.

В душу закрадывается подозрение, что именно это и было целью всей операции.

— Иногда я удивляюсь тому, что ещё существуют предприятия и компании, у которых нет моего домашнего адреса… — говорю я Кенгуру, заполняя анкету для розыгрыша, организованного офтальмологической клиникой. — Потому что у меня ощущение, что я этот адрес собственноручно уже каждой фирме где-то написал.

— Да-да, — отвечает Кенгуру, заполняя поле для телефонного номера, открывая скобки и подписывая “69 центов в минуту”.

— Это ты к чему? — спрашиваю я.

— Купило себе новую симку, — отвечает Кенгуру. — Недавно полчаса слушало типа из банка. Он рассказывал, что мне пора задуматься о пенсии, о том, насколько ценно время… И вот я подумало: мужик абсолютно прав! Моё время слишком ценное, чтобы затак эту ерунду слушать.

— И ты себе платный номер сделало?

— Именно так.

— Получается, теперь каждый раз, когда тебе звонят из банка или какие-нибудь свидетели Иеговы, ты зарабатываешь себе на пенсию?

— Позвони-ка мне, — требует Кенгуру.

— Нее, — смеюсь я. — Дорого же.

— Давай. Я тебе кое-что покажу.

— Ога. Ты мне покажешь, как на раз-два с моего счёта на твой спишут два евро только за то, чтобы меня с тобой связали.

— Не. Кое-что другое. Честное пионерское! Звони.

Туу. Туу. Крк. Пожалуйста, подождите ещё. Крк.

— Слышишь что-то? — спрашивает Кенгуру.

— Да. Синти-поп-кавер песни Wasted Time⁽¹⁾ группы Eagles. Как будто бы оригинал недостаточно ужасен. Ты это хотело показать?

— Нее, ещё секунду.

Крк. “Для вас забронировано ближайшее свободное Кенгуру.” Крк.

— Видишь? Уже три евро заработало вообще даже с тобой не разговаривая.

— Но ты мне их вернёшь, — раздражённо требую я.

В ту же секунду у Кенгуру снова звенит трубка.

— Да. Здравствуйте. Не будет ли у меня пять минут времени на соцопрос? Пять минут? Пять часов, дорогуша! — Кенгуру движется в сторону двери.

— Эй! Что насчёт моих трёх евро?

— Если хочешь пожаловаться — говорит Кенгуру на пороге — Просто позвони ещё раз.

1) Потраченное время

Вернуться к тексту

Я победил на розыгрыше, организованном офтальмологической клиникой. Два сертификата на "слепой ужин". Почти слепой официант проводит меня с Кенгуру до нашего столика в полностью затемнённом зале.

Мы садимся.

— Не видно же ничего, — говорит Кенгуру.

— В этом весь прикол, — говорю я.

Молчание.

— Ты ещё тут? — спрашивает Кенгуру и тут же мне прилетает лапой по лицу.

— Эй, ты это брось! — ругаюсь я. — Мне тебе так же заехать?

Я замахиваюсь в темноту.

— Аа! Мой глаз! — кричит Кенгуру. — Я ничего не вижу! Я ослепло! Ты меня ослепил!

— Я тоже ничего не вижу, — отвечаю я. — В этом весь прикол.

Я слышу, как Кенгуру роется в своей сумке. Внезапно у меня перед глазами взрывается солнце.

— Аааааааа! — кричу я. — Я ослеп.

Разозлённый официант забирает у Кенгуру мощный фонарик, которым оно светило мне в глаз.

— Я ничего не вижу! Одни цветные пятна.

— В этом весь прикол, — замечает Кенгуру.

* * *

Спустя недолгое время подают еду. Пока я пытаюсь скоординировать вилку с ножом, Кенгуру уже начало чавкать.

— Моё довольно сухое, — жалуется оно.

— Возможно дело в том, что ты жуёшь декоративную салфетку, — предполагаю я.

— Буээ, — плюется Кенгуру. — Реально. Но это же тупо — декоративные салфетки в слепом ресторане!

Я тыкаюсь первой вилкой себе в нос.

— Можно у тебя попробовать? — спрашивает Кенгуру.

— Да. Давай.

— Хмм. Как-то скользко. А это как будто салат...

— Эй! Ты чё, лапой мне в тарелку залезло?

— Эээ... нет.

Молча мы прислушиваемся к чужим звукам еды.

— Чужие звуки еды, — бормочу я. — Это мог бы быть крутой заголовок для артхаусного Кино.

— Если бы тебе пришлось отказаться от чего-то одного: зрения, слуха или речи, от сего бы ты отказался? — интересуется Кенгуру, не замечая моего шёпота.

— Простой выбор, — отвечаю я. — От слуха.

— Почему?

— Мне больше не придётся слушать твою болтовню.

— Ах да? А я бы отказалось от зрения, чтобы не видеть твоего хлебальника.

— Я считаю, тебе бы стоило отказаться от речи, тогда бы мне не пришлось отказываться от слуха.

— Я считаю, тебе бы стоило отказаться от зрения, тогда бы мне не пришлось... не, секундочку... Тебе бы тоже следовало отказаться от речи, или от слуха...

— Знаешь что? Я ни от чего не отказываюсь.

— Но ты должен, — возражает Кенгуру и машет лапами куда-то в сторону, откуда, как ему кажется, доносится мой голос.

— Ничего я не должен, — отвечаю я и дико молочу руками в темноте. Кого-то мои удары настигают. Кенгуру это или нет, я до конца не уверен.

Несколькими мгновений спустя так или иначе поднимается весь зал, и начинается величайшая битва в темноте с захвата орками Мории. Мы с Кенгуру потихоньку крадёмся к выходу.

Когда мы выходим на улицу, Кенгуру падает на колени, целует землю и кричит:

— Я снова вижу!

Я вздыхаю:

— А я, к сожалению, всё ещё тебя слышу.

— Да это же не твой велосипед! — обращаюсь я к Кенгуру.

— С чего ты это взял? — спрашивает оно.

— Потому что ты из сумки достало болторез, а не ключи, — говорю я.

— Я забыло ключи, — говорит Кенгуру и смотрит на меня с вызовом.

— Вот оно что.

— Вопрос лишь в том… — замечает Кенгуру, проходя вдоль велопарковки, — Ключи от какого велосипеда я забыло…

Оно слегка касается задних колёс болторезом, приговаривая при этом:

— Шишел-мышел…

ОСТАТОК ГЛАВЫ БЫЛ ИЗЪЯТ ПО НАСТОЯНИЮ АДВОКАТА.

НО ТАК КАК МЫ В РУНЕТЕ...⁽¹⁾

1) Кенгуру определилось с выбором велосипеда.

— Хмм, а может все же тот, что рядом? У него больше скоростей…

— Это мой! — говорю я.

— Оу, ладно, — Кенгуру начинает пилить замок того велика, что выбрало первым.

— Так-то же, — приговаривает оно и вытаскивает велосипед на улицу. — Ну-ка отцепились!

— Секундочку, — говорю я, — мне нужно быстренько воспользоваться болторезом.

Кенгуру смотрит на меня с немым вопросом.

— Я забыл ключи.

Вернуться к тексту

— Эх, капитализм всё-таки полное дерьмо! — вздыхает Кенгуру, переворачивая поле “монополии”.

— Это потому что ты проигрываешь, — отвечаю я, пытаясь вернуть всё как было.

— Нас таких проигрывающих 99%.

— Ты успокоишься или хватит на сегодня? — я отказываюсь в сотый раз вступать в спор о последствиях глобализации. Кенгуру, кажется, ещё не определилось с тем, успокоится оно или хватит.

— Истинное величие познаётся в падении, — говорю я. — Мне так мама говорила.

— Ха, — не проникается Кенгуру. — Мой батя говорил, что лучше плохая победа чем доброе поражение.

Я, тем временем, закончил восстанавливать поле. Пусть облик города несколько пострадал, но так часто случается при реставрациях.

— Давай садись.

— Но я не буду ничего платить только потому что я остановился на твоём тупом вокзале.

— Ладно.

— Это мы сейчас введём, — заявляет Кенгуру. — Вокзалы больше ничего не стоят. Я считаю, общественный транспорт должен быть бесплатным.

— Ок, — соглашаюсь я из миролюбия, хотя конечно же все вокзалы на поле принадлежат мне. Мне вспоминается вечер, когда мы играли в Risiko, что ничем хорошим не кончилось, так как Кенгуру упорно отказывалось на кого-то нападать.

Я бросаю кубик, беру общественную карту и получаю семь процентов дивидендов по своим привилегированным акциям.

— Ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится, — ворчит Кенгуру.

— Поглядим-ка, — бормочу я. — Шлоссаллее. С тремя домами.

Это двадцать восемь тысяч у.е…

— Не-не-не, — вмешивается Кенгуру. — Там живут сквоттеры. Сквоттеры не платят квартплату.

Пятисотенную купюру, которую я взял как выплату по дивидендам, оно тоже у меня забирает со словами:

— Налог на сверхприбыль, — и рвёт напополам.

— Но он же всего двадцать процентов! — возражаю я.

— Теперь уже нет. Ставка только что поднялась.

На одной из половинок порванной купюры Кенгуру пишет маркером “жилплощадь для всех — бесплатно и сразу” и вставляет её меж моих домиков.

— Это что такое? — интересуюсь я.

— Это баннер! — восторженно кричит Кенгуру. — Транспик!

Я качаю головой и вздыхаю:

— Твои сокращения чудовищны.

— И че ты теперь сделаешь? — ехидно спрашивает Кенгуру. — Позовешь полицию? Выселишь меня?

Я молчу.

— Ты хочешь получить свои деньги? Хочешь деньги? — с этими словами Кенгуру хватает капусты купюр из банка и кидает их в меня.

— Так нельзя, — говорю я.

— Почему нет?

— Это не по правилам.

— Эти правила же кто-то просто выдумал, — говорит Кенгуру. — А я только что выдумало новые.

Я беру фигурку Кенгуру и переставляю её на клетку тюрьмы.

— Ааа! — восклицает Кенгуру. — Вот ты и показал своё истинное лицо! Всех кто с тобой не согласен — за решётку!

— Хорошо. Как бы ты хотело играть?

— Мы начнём с начала, — начинает перечислять Кенгуру, — Никакой больше аренды. Тюрьма упраздняется. Полицейский в углу больше ничего не решает. Медстраховка становится бесплатной, институт кредитов тоже упраздняется.

— Что насчёт поля “вы заняли второе место в конкурсе красоты и получаете приз”?

— Можешь оставить. Хотя возникают вопросы в том, что там был за конкурс.

— Что насчёт водопровода? — спрашиваю я.

— Бесплатный. Энергоцентрали тоже.

— Короче, мы кидаем кубики, и кто быстрее сделает круг, тот получает 4000 у.е.?

— Да, именно так.

Кенгуру бросает кубик и двигает фигурку на пять полей вперёд. Я бросаю кубик. Шестёрка.

— Не, так тоже несправедливо, — заявляет Кенгуру и сдвигает фигурки к старту. — Сделаем так: мы одновременно кидаем один и тот же кубик и двигаемся вперёд на сумму глаз.

— Окей.

Игра, кстати, закончилась вничью.

В дверь стучат. Я открываю. “Ага, полиция,” — думаю я.

— Мы из полиции, — говорит полиция.

— Так и знал! — говорю я.

— Здесь живёт кенгуру? — спрашивает полиция.

— Нет, — отвечаю я на автомате.

— Разрешите зайти?

— Нет.

— Вы знакомы с кенгуру?

— Нет.

— Не состоите в дружеских, приятельских, семейных отношениях с Кенгуру?

— Нет.

Кенгуру загодя заставило меня выучить ответы на подобного рода вопросы. Было довольно легко. Полицейский пытается заглянуть в квартиру.

— Разрешите зайти?

— Нет.

— Здесь когда-нибудь проживало кенгуру?

— Нет.

— Вы состояли во Вьетконге?

— Нет.

— Вы укрываете здесь Кенгуру?

— Нет.

— Разрешите зайти?

— Да, конечно!

— Правда?

— Нет.

— Вы — кенгуру?

— У меня есть сумка?

— Разрешите зайти?

Я вздыхаю.

— Мы их впустим? — кричу я в квартиру.

Из квартиры доносится “Ту-ду! Ту-ду! Ту-ду!” и затем громкое “НЕТ”

— Кто это был? — спрашивает полиция.

— Кенгуру, — отвечаю я.

— Нет, — говорит полицейский, — они просто издеваются.

— Да.

— Разрешите зайти?

— Я сейчас закрою дверь, — сообщаю я дружелюбно, — ладно?

— Вы нам сообщите, если здесь появится кенгуру?

— Ну конечно! — заверяю я, — я даже дам вам наводку: Австралия.

Я запираю дверь до щелчка замка.

— Ты че вообще натворило-то? — интересуюсь я у развалившегося в гостиной Кенгуру.

— Ах… — отмахивается Кенгуру. Я не переспрашиваю. Не всё в этой жизни нужно знать. Кенгуру охватывает взглядом комнату.

— Ты вообще этой комнатой пользуешься? — спрашивает оно.

— Э? А чё? — переспрашиваю я.

— Тебе же эта комната по большому счёту не нужна?

— Ты чего хочешь-то?

— Ничего, ничего. Просто интересуюсь.

Недавно ко мне подселилось Кенгуру. Оно просто перетащило все свои вещи и сказало:

— Ты же не против?

Я ничего тогда не ответил. Оно же всё равно всё время здесь.

— Так холодильник ближе, — добавило оно тогда. С тех пор оно полностью заняло под себя гостиную, повесило посреди комнаты боксёрскую грушу и гамак в котором спало в углу. Сейчас оно сидит за кухонным столом и напевает:

— Есть, есть, есть и пить! Есть, есть, есть и пить!

— Ты посмотри, — говорю я, — и вот я должен подскочить и готовить есть.

— Да. Иначе я тебя побью, — заявляет Кенгуру.

— Нее, так не пойдёт.

Кенгуру бьёт меня в плечо.

— Ай! Так поступать нехорошо! — протестую я.

— А, хорошо, плохо… это обывательские понятия, — оно ещё раз бьёт меня в плечо.

— Эй, насилие — это язык дураков!

— Нее, — Кенгуру задумывается на секунду, — английский.

— Как-как?

— О, экскьюзми, ду ю спик инглишь? Вас уже ваши хьюман ресурсез забрифили, что вас из-за стэйк-холдеров зааутсорсили и задэмпили вашу з\п? О, бай зэ вэй, сеньор-ассистант-менеджер-директор должен уапдэйтить хэд-оф-чистоделатинга, что во время брейнсторминга я завомитил.

— Ты как всегда со своим тонким анти-американизмом, — качаю я головой.

— Он не тонкий, — говорит Кенгуру, — он доооолготянущийся.

— Всё равно это неправильно.

— Правильно, неправильно — это обывательские поня…

— Да-да.

— Давай готовь уже, а то на следующем митинге твой контроллер зарепортит твои эффордсы как олл-тайм-ловые. И ремембер, комочки муки в тесте эбсолютли ноу-гоу. Соу иф ю сии самфинг, ю сэй самфинг, — и оно ещё раз тычет мне в плечо.

— Вот теперь хватит, — говорю я и бью черпаком.

— Эй! — кричит Кенгуру, — насилие — это язык дураков!

— Мы давно ничего не делали вместе, — обвиняющим тоном говорит Кенгуру.

— Ты хочешь сказать, со вчерашнего дня? — уточняю я, — Что ты хочешь сделать?

— Кино.

— Чё за кино?

— Да блокбастер.

— Уу, нее, — говорю я, — ты снова будешь ворчать каждый раз, когда в кадре появляется флаг США, то есть постоянно.

— Не, не буду. Честное пионерское!

* * *

Вечером, выходя из дома, Кенгуру прихватывает мусорный пакет.

— Чё эт ты? — удивляюсь я — ты ж никогда этого не делаешь?

— Делаю, — говорит Кенгуру, — ещё как!

Десять минут спустя мы стоим перед кинокассой из которой паренёк-кассир протягивает нам наши билеты. Вместе с программкой, кучей буклетов, флаеров, подарочных сертификатов и одного ресторанного меню. Кенгуру хватает эту кипу бумаги.

— О, спасибо большое! Я для вас тоже кое-что из своего мусора захватило, — с этими словами Кенгуру насколько может утрамбовывает мусорный мешок в маленькое окошко кассы.

— Да ты вовсе не хотело в кино! — говорю я, — ты просто придумало этот прикол и хотело…

— Ну и что? — перебивает меня Кенгуру, — Давай просто пойдём домой. Фильм полюбому гавно. И наверняка в каждом втором кадре американский флаг…