Последнее желание (джен)

Геральт проснулся с закрытыми глазами. Бесшумно потянулся к мечу, обхватил рукой рукоять, потом только открыл глаза. Ранее осеннее утро, от реки тянуло холодом. Совсем рядом, у давно потухшего костра, спокойно спал его друг, знаменитый менестрель Лютик.

Ведьмак резко вскочил, ударил мечом. Раз! Два! Тут же развернулся, вытянулся, ударил ещё раз! Закрутил мельницу, меч свистел, бешено рассекая воздух. Выпад, полувольт, опять удар, снова уклонение, снова удар! Ведьмак бил и бил. Сильно, быстро, менял ноги, положение. Прыжок, опять удар!

Услышав шум, Лютик лениво открыл глаза, зевнул, потянулся на холодной земле. Взглянул на Геральта сонными, ещё не проснувшимися глазами. Потом встал, взял котелок и направился к речке за водой.

Он много раз путешествовал с ведьмаком и уже привык к его утренним тренировкам.

Менестрель набрал воды, развёл костёр и повесив над ним полный котелок стал наблюдать за Геральтом, ожидая, пока вода закипит.

Когда ведьмак закончил с тренировкой и запыхавшийся подсел к другу, тот уже брился.

— Напрыгался? — покосился на него поэт.

— Ага.

— Слушай, Геральт, а почему я никогда не видел, чтобы ты брился? — не прерывая своего занятия спросил Лютик. — У тебя, что вообще ничего не растёт?

Геральт потрогал нижнюю часть своего лица.

— Почти ничего. Разве что на самой голове, да и то медленно, — теперь он разглаживал рукой спадающие на плечи волосы, — я после мутаций ещё ни разу не стригся… Это, наверное, потому что лицо часто деформируется, когда принимаешь эликсиры…

— Эх! Везёт тебе! — Лютик думал о своём, уже заканчивая с проклятым бритьём, но ведьмак криво поморщился.

Сполоснув, убрав бритву, менестрель подсел к другу.

— Ты там, пока рубил воздух и ветки, не зарубил, случайно, какую-нибудь зверушку на завтрак? — иронично спросил он.

— Случайно? — Геральт театрально обиделся. — У меня не бывает "случайно"!

— Так не зарубил?

— Нет.

— А специально?

— И специально тоже.

— Это плохо.

— Плохо, — согласился с ним ведьмак, — но я тебе не охотник!

— Как не охотник!? Ты, ведь, охотник на чудовищ! Причём, самый лучший!

— На чудовищ, Лютик, на чудовищ! Но не на зайцев! Не путай!

— Мда... — поэт хмурясь, потёр только что выбритый подбородок. — Зайчик бы сейчас не помешал! Жрать то нечего, всё уже давно слопали. Вчера только один раз и поели...

— Но ведь поели же!

— Это ты называешь "поели"!? По одной сухой лепёшке с лучком!? Я вчера еле заснул, так в животе бурчало... Да и сейчас бурчит... Жрать охота, а до Венгерберга ещё день пути!

Геральт вздохнул. Он не стал вспоминать другу, что вообще-то лепёшек было три, две из которых достались как раз Лютику, но сейчас, возражать поэту было бессмысленно, есть, действительно, хотелось. И очень.

— Да не грусти ты так, Геральт! — Лютик по-дружески хлопнул товарища по плечу. — Я о тебе позабочусь! Не зря же мы у речки! Сейчас что-нибудь поймаем. И если уж ты не охотник, посмотрим какой из тебя получится рыбак!

— Ох нам подфартило, Геральт! Вот подфартило! Гляди какой здоровый!

Геральт видел. То, что у них барахталось на том конце лески было огромадным, сопротивлялось как могло и никак не хотело быть вытянутым. Они вдвоём, с Лютиком, уже пару минут пытались выудить рыбу на берег, но всё чего они добились, так это только подтянуть её ближе к берегу и убедиться, что размеры их счастья превосходили все ожидания. Леска была натянута как струна, резала руки.

— Не рви только, Лютик, не спеши! Подтягивай! — поучал Геральт.

— Вдоволь нажрёмся! Ещё и останется! Или супчик сварга…

Он недосказал. Леска, со свистом, порвалась и друзья кубарем покатились на траву. Рыба, ошалев от внезапного счастья, мгновенно скрылась под водой.

— Твою ж мать!!! — Лютик закатил глаза.

— Говорил же, не рви так!!! — Геральт сам чертыхнулся. Перспектива так и остаться голодным его никак не радовала. — Говорил!?

Лютик потупился.

— Ну да! Тянули оба, а виноват я один! — угрюмо буркнул он. — Эх!... Такая добыча ускользнула! — поэт, с сожалением, растирал шею. — Пойду гляну, может что в сеть попало…

Геральт скручивал остатки лески, жалея о крючке, который утащила рыба, когда услышал...

— Смотри-ка, Геральт, что я поймал! — Лютик тащил от речки что-то, запутавшееся в сети, это «что-то» было сплошь покрыто водорослями и тиной. Увидев, что это не похоже ни на рыбу, ни на раков, встрепенувшийся было ведьмак опять загрустил.

— Кувшин какой-то… — Лютик вытащил из сети свой улов и теперь расчищал его от всего лишнего.

— С вином? — попытался пошутить Геральт, но сам даже не улыбнулся.

— Да какое там вино!? Смотри, какой он необычный! Впервые такой вижу! — менестрель явно был рад своей находке. — Голову на отсечение даю, кувшин волшебный! Слыхал про джиннов!?

Ведьмак заинтересовался, подошёл к поэту.

Кувшин, действительно, был странным, Геральт тоже никогда раньше таких не видел. Причудливо изогнутые ручки и сама форма кувшина никак не напоминали тех его собратьев, в которых подавали вино. Горлышко кувшина было запечатано странной печатью.

— А ну как дай глянуть! — Геральт потянул к находке руку.

— Ещё чего! — Лютик отстранился. — Я нашёл! Мой джинн! Все три желания мои! А то ты ещё чепуху какую-нибудь загадаешь, а мне потом расхлёбывать!

— Да я посмотрю только! — Геральт быстро выбросил руку и ухватился за горлышко с печатью. — Не нужны мне твои желания!

— Не дам!!! — менестрель схватился за ручки и стал тянуть кувшин на себя. — Пусти! Я нашёл! Моё!!!

Началось дружеское ожесточённое перетягивание. Длилось оно недолго.

Печать с глухим хлопком сорвалась с кувшина, оставшись в руке у ведьмака. Лютик, не сумев сохранить равновесие, снова полетел на землю с оставшейся частью своей находки.

И тут произошло что-то удивительное. Из кувшина повалил то ли пар, то ли туман, который всё нарастал и нарастал, пока не начал приобретать некие формы. Лютик недоумённо смотрел то на кувшин в своих руках, то на разрастающиеся прямо над ним туманные формы. Ведьмак сам был поражён не меньше, он изначально посмеивался, в душе, про мысли Лютика о джинне и о трёх желаниях, но теперь уже и сам почти в это поверил. Кувшин был явно волшебным и в нём, как оказалось, сидело что-то… кто-то… Геральт сейчас не понимал кто.

Тем временем туман вырос до размеров здоровенного тролля, приобрёл окончательную форму, главным образом голову. Очертания всего существа постоянно немного менялись, пульсировали, но уже можно было разглядеть, что оно собой представляло. Голова располагалась на широченных плечах, которые заканчивались непропорционально здоровенными руками. Рта у головы не было, носа тоже, на самой голове располагались огромные то ли рога, то ли уши. Глаза, без зрачков, смотрели прямо на друзей. Без всякого выражения.

— Геральт! — тихонечко позвал его ошарашенный Лютик. — Ты видал!? Настоящий джинн!

Геральт очень сомневался, что это именно джинн, но никакую другую, альтернативную точку зрения предложить не мог. Судорожно перебирая в уме всех тварей, о которых знали ведьмаки, он никак не мог вспомнить ничего похожего, так что для начала он решил, что это какое-то магическое создание. Вот только зачем его спрятали в кувшине!? Что-то тревожное шевельнулось у него внутри…

А джинн, пока друзья приходили в себя от потрясения, видимо заскучав, стал не спеша крутить головой, неторопливо поворачиваясь, как будто оглядывая всё вокруг.

Первоначальный испуг у Лютика прошёл очень быстро.

— Вот это да! — подскочил он с травы. — Настоящий джинн!!! Мой! Геральт, ты видал!? А я, балда, не верил!? Ну теперь я разойдусь! Эй, ты! — крикнул Лютик, обращаясь к живой голове. — Ты мой! Слышишь!? Это я тебя спас! Вызволил из кувшина.

Джинн слегла повернул голову, посмотрел на поэта. Без всякого выражения.

Геральту стало понятно, что мозги в голове всё есть, хоть их и не видно. Насторожился. Положа руку на сердце, он бы предпочёл, чтобы джинн улетел бы сейчас куда-нибудь, от греха подальше.

— Я твой хозяин! Понял!? Слушай мои три желания! — продолжал поэт.

— Лютик!... — сам не зная почему, позвал друга Геральт.

— Первое желание! — Лютику сейчас было не до ведьмака. — Я желаю, чтобы менестрель Теодорос из Цидариса, публично признал бы меня лучшим менестрелем современности и прекратил бы петь мои баллады, нагло доказывая, что они его!!!

— Лютик! — опять позвал Геральт. — Прекрати!

Джинн, поначалу смотревший на поэта, сейчас безразлично опять от него отвернулся, продолжая разглядывать окрестности.

— Второе! — Лютик так увлёкся, что не заметил этого. — Я желаю, чтобы Веснулинка, жена наместника Карагарата, безнадёжно бы в меня влюбилась и давала бы мне каждый раз, когда я этого захочу!

— Лютик! — Геральт уже почти кричал. — Заткнись!!!

Лютик, наконец-то, обратил на него внимание.

— Да подожди ты! — махнул он рукой на ведьмака и опять поднял взгляд на джинна. — И третье моё желание! И последнее! Хочу…

Никто не узнал каким было бы последнее желание Лютика. Не поворачивая к поэту головы, джин слегка взмахнул рукой и из неё вырвалась тонкая струйка «тумана». Она обвилась вокруг шеи поэта, тем самым прервав полёт его фантазии. Поэт стал задыхаться. Глаза его вылезли из орбит, лицо начало синеть.

— Проклятье! — вырвалось у Геральта. Он ни за что не хотел связываться с джинном, но где-то в душе, подозревал, что до этого всё равно дойдёт. Схватив меч, он подскочил к Лютику, рубанул по «верёвке», но меч прошёл сквозь неё не встретив сопротивления. «Верёвка», как дым, вернулась на прежнее место. Геральт рубанул ещё раз, тот же эффект. А Лютик, по-прежнему задыхался. Его руки потянулись к Геральту. «Помоги!», — было в перепуганных глазах.

Мысли ведьмака судорожно метались, пытаясь найти решение, боязнь за жизнь друга делала их хаотичными. Увидев, что от меча нет толку, он бросил его на землю. В другой руке у него была пробка от кувшина со странной печатью наверху.

— Если эта тварь магическая, — подумал Геральт, — с ней нужно бороться с помощью магии!

Вот только Геральт не был магом.

Он знал только одно магическое заклинание, совсем короткое, на непонятном ему языке. Он даже не знал, что оно означает, выучил его в одном храме, у одной молоденькой монашки, понравилось само его звучание.

Решив, что выбирать не из чего, Геральт принял торжественную позу и направив левую руку, с печатью, на джинна, … произнёс заклинание.

Результат превзошёл все ожидания!

Удавка мигом слетела с Лютика. Громыхнуло, так, что заложило уши. Джин доказал, что рот у него всё же есть. Бешено заревев, он взвился вверх. Вокруг него закружился чудовищный вихрь. Во все стороны полетели брызги. Ветер рвал волосы, застилал глаза.

А потом джинн исчез. Постепенно утих и ветер.

Лютик шлёпнулся на траву. С выпученными глазами, схватился за горло. Геральт бросился к другу.

— Как ты дружище!? Живой!? А ну покажи!

Геральт убрал руки менестреля, стал осматривать его шею. Всё было сине-бурого цвета, набухшее, пульсирующее и горячее.

— Хе…Херальт! Я… у меня… — Лютик очень старался, но нормально говорить у него никак не получалось.

— Тихо! Тихо, Лютик, не рви глотку! — стал успокаивать его ведьмак.

Он задумался. Повреждения были очень серьёзные. Было ясно, что скоро начнётся лихорадка. Как помочь другу Геральт не знал.

— К лекарю тебе надо. И срочно! — заявил он. — Ближайший город, Венгерберг, там мы обязательно найдём кого-нибудь, кто тебе поможет! Так что, давай, поднимайся и в путь! Нужно успеть до темноты!

До темноты они не успели. Лютик слабел с каждой милей. В конце концов, Геральту пришлось везти его с собой, на одной лошади. Когда начало темнеть, поэт уже вовсю пылал жаром.

Увидев закрытые ворота, Геральт чертыхнулся, но, если честно, он и не надеялся, что они будут открыты. Решив не сдаваться, он слез с лошади и забарабанил в закрытые ворота.

— Кого там ещё хрен принёс!? — над воротами, из бойницы, высунулось недовольное лицо стражника. — Ты что, милейший, не видишь? Закрыто! Завтра приходи!

— Добрый человек! — Геральт умоляюще сложил руки. — Не могу я ждать до утра! Мой друг очень болен, ему срочно нужна помощь! — ведьмак указал на Лютика. — Мы скакали к вам весь день, очень спешили! Мой товарищ очень плох, боюсь до утра не дотянет. Ему нужен лекарь и очень срочно! Прошу, впустите нас!!!

— Сочувствую, друг, но открыть ворота не могу! Служба! У нас тут, знаешь ли, ни у кого нет запасной головы.

Тон стражника был категоричен. Геральт поник. Но тут Лютик, видимо, потерял сознание и свалился с лошади. Ведьмак подскочил к нему, усадил на землю.

— Совести у вас нет! — крикнул он в отчаянии стражнику.

Тот потупился.

— Видать, друг, твоему товарищу и вправду хреново… Подожди немного, мы тут подумаем, что можно сделать. — Он скрылся.

Геральт приводил Лютика в чувство.

— Ну! Ну, Лютик! Очнись! — он похлопал поэта по щекам. — Давай! Потерпи чуток! Всё будет хорошо!

Менестрель открыл непонимающие глаза, но сказать ничего не смог. Он весь горел.

Но тут ворота приоткрылись, из образовавшегося проёма выскочили два солдата.

— Давайте! Давайте быстренько! — заторопили они путников. Подхватив под уздцы лошадей они, помогли друзьям пройти за ворота.

— Значит так, друг! — на ходу наставлял Геральта стражник со стены. — Если что, вы под арестом. Мы как бы проявили бдительность и схватили вас, как подозрительных личностей, до выяснения всех обстоятельств, ясно? Если, конечно, встанет такой вопрос…

Геральт посмотрел ему в глаза, с большой благодарностью.

— Спасибо! Большое спасибо!!!

— Да ладно, чево уж там!... — замялся стражник, в годах уже мужчина с суровыми чертами лица, — Что ж мы не люди!? Давайте-ка к нам в каптёрку, там сухо и тепло. За лошадей не беспокойтесь, Роник о них позаботится.

В каптёрке, действительно, было тепло и уютно. Лютика положили на топчан, укрыли одеялом.

— Да, совсем плох… — сочувственно сказал суровый стражник, потрогав рукой лоб менестреля. Из четверых солдат ночной стражи, трое топтались вокруг друзей. — Что это с ним случилось!?

— Расскажу, ребята, обязательно расскажу, — пообещал Геральт, — но сейчас, ему бы лекаря!

— Не получится! — отозвался один из солдат командирским голосом, самый крупный, видимо Старший караула. — Сейчас уже ночь, никто вам не откроет. Да и отпустить вас мы не можем, вы ведь под арестом, помнишь!? И сами мы отлучится не можем. Так что, придётся потерпеть до утра.

— А как же Лютик!? — озабочено спросил ведьмак. — Ему ведь нужна помощь!

— Хм… Вот что! Роник, — Старший пихнул локтем самого молодого солдата, — тащи-ка уксус! — Тот быстро скрылся за дверью. — Наделаем сейчас твоему другу компрессоров с уксусом, будем их менять всю ночь, должно помочь, а с рассветом, ты, Геральт, — кивнул он ведьмаку, они уже успели познакомится, — побежишь за лекарем, притащишь его сюда! Ясно?

Геральт кивнул.

— Спасибо!

— Ты может, пока перекусил бы чего, а? Голоден небось? — спросил Сикстос, суровый стражник. — Не побрезгуешь солдатской стряпнёй?

— Не побрезгую! — впервые за долгое время, Геральт улыбнулся.

Лютику положили на лоб остро пахнущий компресс, заодно приготовив ему на смену другие. Геральт заглатывал холодную солдатскую похлёбку и пересказывал стражникам своё, с Лютиком, приключение. Те восхищённо слушали, время от времени многозначительно кивали. Рассказ закончился одновременно с похлёбкой. Геральт осмотрел товарища, жар вроде бы понемногу спадал. Лютик смотрел измученными, полными грусти глазами, но в них уже было спокойствие…

— Вот это да! Настоящий джинн!!! — воскликнул первым молоденький Роник. — Повезло же твоему другу выловить такое! — обратился он уже к Геральту. — Мне б так!!! — глаза его были полны восторга, но тут же молодой вояка схлопотал подзатыльник от Старшего.

— Думай, что говоришь, дурень! Как бы этому везунчику не окочурился у нас тут к утру!

Геральт хмуро глянул исподлобья. Старший смутился.

— Прости, друг! Лишнее ляпнул!

Ведьмак снисходительно махнул рукой.

— Мне вот интересно, — продолжал здоровяк, — что такого хотел пожелать твой друг в своём последнем желании, что джинн испугался и остановил его? По его первым двум желаниям как-то не верится, чтобы это было что-то грандиозное… — Он посмотрел на Лютика, тот уже устало закрыл глаза, отдыхал.

— Да кто его знает, — отозвался ведьмак. — Как поправится, спросим его вместе.

— А где сейчас этот кувшин? — спросил Сикстос.

— В сумках, где-то… — пожал плечами Геральт. — Показать!?

— Роник! — Старший сурово глянул на молоденького. Тот понял, опять испарился.

Геральт отставил пустую тарелку.

— Спасибо за угощение!

Вскоре вернулся Роник с кувшином. Все дружно заулыбались, увидев с каким вожделением он его несёт. Глаза молодого солдата восхищённо блестели, он осторожно поставил кувшин не стол, отошёл, давая товарищам по службе полюбоваться диковинкой. Солдаты тоже оценили необычность формы посудины, переглянулись.

— И что? Его сейчас там нет? — спросил Старший, Хорат, непонятно кого.

— Нету. Смылся… — вздохнул ведьмак устало. — Не беспокойтесь…

— Знаешь, что я думаю, Геральт, — здоровяк приблизился к ведьмаку, присел на… стол. — Никакой лекарь здесь не поможет!

Геральт вскинув на него настороженный взгляд.

— Эти поражения, у твоего друга, магические! — продолжал Старший. — И решать их должна…

— Йеннифер!!! — закончил за него Роник возбуждённо.

Хорат хмуро глянув на молодого подчинённого.

— … магичка! — закончил он сам.

— Кто это? Йеннифер? — спросил Геральт.

— Ведьма! — буркнул хмуро Сикстос.

— А…, не обращай внимания, Геральт, — продолжал говорить Старший. — В нашем городе больше половины, люди верующие, поклоняются Священному Алому пламени и Сикстос, один из них, — кивнул он на своего хмурого товарища. — Вся эта большая половина считает, что чародейство и магия, противоестественны, что они тормозят развитие человечества. Поэтому магия, а соответственно и магички в нашем городе строго запрещены! За этим следят и следят строго! И главный у них, Тирайон, верховный жрец храма Алого пламени. С ним лучше не связываться, серьёзный мужик! Так что, когда пойдёшь к Йеннифер, а Роник, тебе правильно сказал, тебе нужно именно к ней, будь осторожен! Полгорода хотела бы видеть её на костре! Но я думаю, что только она сможет спасти твоего друга!

— Я понял тебя, Хорат, и согласен с тобой! Как рассветёт отправлюсь к этой… Йеннифер. А как мне её найти? Кто-нибудь знает где она прячется?

Стражники удивлённо переглянулись.

— Где она прячется, тебе каждый дурак в городе покажет. У неё есть свой дом, но сейчас она гостит у Главы местной купеческой гильдии, Турессана. У него двухэтажный особняк, выходящий одной своей стороной на центральную Безымянную площадь города. Ты его без труда отыщешь, если смотреть на него со стороны площади, то справа от него, через дом, будет Священный храм Алого пламени…

Геральт понял, что ничего не понял.

— Постой, Хорат, ты ведь сам сейчас сказал, что чародейки в вашем городе запрещены! И что же, эта Йеннифер живёт не скрываясь, у всех на глазах, в центре города, через дом от вашего Священного храма!?

Здоровяк смущённо почесал затылок.

— Да чхала она и на запреты, и на Тирайона, и на половину города, которая её не любит! — задорно воскликнул молоденький Роник. — Йеннифер, могущественная чародейка! Никто не хочет враждовать с ней в открытую, только из-за угла тявкают! Причём, вторая половина города её просто обожает!!! Она родилась в Венгерберге, сделала множество добра нам, местным и… и… она у нас самая красивая!!! — возбуждённо закончил он, быстро смутился, покосившись на товарищей. Было ясно, к какой половине города причисляет себя сам молодой стражник.

— Малыш не так уж и не прав, Геральт, — заговорил опять Хорат. — Но учти, характер у этой бабы колючий-преколючий, а яйца покруче, чем у многих мужиков. Мой тебе совет, будь в своей просьбе покладистее, не перечь ей ни в чём, если хочешь добиться от неё помощи. Учти, других волшебниц, у нас, в городе, нет!

Геральт кивнул, мол, понял.

Старший хлопнул его по плечу.

— Ну вот и ладненько! Давай-ка ложись отдохни, за Лютиком мы проследим. Завтра у тебя будет тяжёлый день!

Геральт ещё раз посмотрел на поэта. Тот спал. Это немного успокоило ведьмака. Кое-как примостившись рядом, заснул и он.

— Геральт! Эй, Геральт! — Роник тряс его за рукав. Ведьмак открыл глаза. — Вставай, скоро рассвет.

Геральт резко поднялся, проверил состояние Лютика. Поэт не спал, лежал с открытыми глазами и молчал. Говорить он, по-прежнему, не мог. Опухоль на шее не прошла, напротив, стала ещё больше, но жар заметно отступил. Выглядел Лютик совершенно несчастным.

— Потерпи, дружище! — попытался приободрить его Геральт. — Я сейчас схожу за помощью, всё будет хорошо!

Закинув за спину свой меч, ведьмак отправился за Йеннифер. Он и представить себе не мог, насколько прав окажется Хорат, насколько тяжёлым окажется для него этот день…

Выйдя на Безымянную площадь, в центре города, Геральт быстро нашёл нужный дом. Это был ухоженный, довольно богатый особняк. Постучал. Подождал. Никто не отозвался. Он постучал ещё раз, громче. Тот же результат. Ведьмак замялся, но отступать он не имел права! Заколотил в дверь что было сил. В окнах соседнего дома замелькали злые лица. Ведьмак уже начал раздумывать, через что он сейчас всё же войдёт, через дверь или через окно, но друг заскрипел засов и дверь приоткрылась. В проёме появилось что-то похожее на человеческое лицо.

— Ты кто такой? Чего стучишь? — еле-еле спросило оно заплетающимся языком. — О! Что, уже утро!? — густо посечённые красными прожилками глаза расширились от удивления. От лица густо несло перегаром.

— Меня зовут Геральт. Геральт из Ривии. Я имею часть видеть достойного Турессана? Главу гильдии купечества Свободного города Венгерберга!?

— Чего!? — достойный Турессан перевёл мутный взгляд со светлеющего неба на ведьмака. — Ты кто такой!?

Геральт призадумался.

— Я к Йеннифер, — предельно кратко ответил он.

Глаза у купца расширились от внезапного испуга.

— Йеннифер! О чёрт! Сок!!! — он шарахнулся в сторону, но, наверное, слишком быстро, ноги у него заплелись, он упал. Но не остановился. — Яблочный сок! Она сказала принести ей яблочного сока! — купец куда-то пополз на четвереньках.

Геральт неспеша вошёл в дом, закрыл за собой дверь, оглянулся вокруг. Дом и внутри был ухоженным и богатым. По грохоту и стонам, ведьмак понял куда уползла Глава местного купечества. Направившись на звук, Геральт нашёл Турессана у лестницы, ведущей в погреб, вернее, у её нижних ступенек. Зрелище было не особо приятным. Так как на купце из одежды была только ночная рубаха, а его ноги сейчас торчали на два локтя выше носа, которым тот уткнулся в пол, смотрелся Турессан сейчас не очень достойно…

Геральт спустился вниз, помог стонущему купцу подняться и присесть.

— Сок… Она сказала принести её яблочный сок… — как в бреду, бормотал хозяин дома.

Геральт оглянулся, нашёл большую пивную кружку, наполнил её яблочным соком. Вопросительно посмотрел на Турессана, но тот уже, прислонив голову к бочке, мирно спал. Укоризненно взглянув на купца ещё раз, Геральт поднялся из погреба. Отступать он не имел права!

Наверх вели две лестницы. Ведьмак выбрал ту, сверху которой виднелась открытая настежь дверь. Он вошёл, но в просторной комнате никого не было, только смятая кровать и жуткий бардак повсюду.

Пришлось вернуться назад и подняться по второй. Геральт постучал в закрытую дверь. Но дверь оказалась не запертой, поддалась всего лишь от стука по ней. Ведьмак замялся, но потом всё же вошёл. Отступать он не имел права!

— Госпожа Йеннифер! — негромко позвал он, переступив порог. Ответа не последовало, но Геральт, своим чутким ухом, услышал чьё-то размеренное дыхание. В такой же просторной комнате, как и в предыдущей, торцом, у левой стены, была большая кровать с высокой спинкой, дыхание слышалось из-за неё.

— Госпожа! Йеннифер! — позвал ведьмак громче, сделал ещё шаг.

На этот раз ему ответило чьё-то недовольное гудение из-за той же высокой спинки. Геральт немного успокоился, всё же не зря он сюда явился, гудение было явно женским! Ведьмак чувствовал себя неловко от того, что ему пришлось вот так вот, незваным, проникнуть в спальню к женщине, но Лютика нужно было спасать! Эта мысль о друге придала ему решительности. Геральт подошёл сбоку, к кровати, и обмер.

Он был готов увидеть чародейку спящей, но Йеннифер спала… абсолютно голой. Она лежала на боку, к Геральту… жопой. Белая простыня прикрывала ей ноги едва до колен. Голова чародейки было под подушкой, которую она сверху придавливала рукой. Длинные, чёрные волосы вытекали из-под подушки в разные стороны. Геральт замер, очарованный увиденной картиной. Дикая смесь смущения и восторга не давала ему сказать ни слова. Прошло немало времени, прежде чем он решился заговорить.

— Госпожа Йеннифер! — прокашлялся он. — Прошу прощение за вторжение, но мне очень нужна ваша помощь! Вернее, не мне, моему другу, менестрелю Лютику! Он ранен. У него магические повреждения и только вы можете помочь! … Госпожа!? — ведьмак не был уверен, что волшебница его слышит. — Госпожа Йеннифер! Вы меня слышите? — он опять замялся, покрутил в растерянности головой, не зная, что делать, не кричать же! Взгляд его упал на пивную кружку. — Я… вам тут… яблочный сок принёс!

Как оказалось, чародейка его слышала.

— М-м-м-м… — недовольно замычав, она убрала руку с подушки и оставив под ней голову, неспеша подобрав под себя колени, грациозно прогибаясь, садясь на ноги, медленно вытащила голову из-под подушки. Волосы поползли вслед за ней.

Геральт никогда раньше не видел более волнующего зрелища.

Совершенно не обращая на него внимания, волшебница на четвереньках проползла по кровати и добравшись до края, по-мужски решительно, опустила ноги на пол. Положила локти на колени, устало склонила голову. Стекающие вниз волосы, укрыли собой поникшие кисти рук.

Застыв так на секунду, она молча, сильным, требовательным движением, не поднимая головы выбросила к Геральту раскрытую руку. Он понял, так же молча, вставил в неё кружку с соком.

Резко забросив другой рукой волосы за спину, чародейка выгнулась и начала медленно пить. У ведьмака закружилась голова, тело у Йеннифер было идеальным! Он, в восхищении, прикрыл глаза.

Изрядно отпив из кружки, волшебница опять устало опустила руки на колени. Тяжело вздохнула и тут, наконец-то, взглянув исподлобья, ещё не совсем проснувшимися глазами, обратила внимание на Геральта. До него как-то сразу дошло, в какой нелепой ситуации он оказался, какой наглостью и хамством отдавало его поведение. Захотелось провалиться под землю. Геральт в растерянности замер, не зная, что сказать.

Чародейка тем временем, выпрямилась и без всякого стыда стала критически рассматривать его с головы до ног. В её глазах не было и тени смущения, только интерес и какое-то… оценивание… Создавалось впечатление, что это не она голая, а Геральт.

Зато у ведьмака появилась возможность рассмотреть её как следует.

У Йеннифер были красивые, выразительные глаза цвета морской волны. Взгляд завораживал, притягивал и отталкивал одновременно, а поддёрнутые вверх брови, делали его почти хищным. На чуть вытянутом овале лица, располагались высокие скулы, прямой нос и полные губы. Длинная, чётко очерченная шея. На изящных плечах лежали густые, чёрные, как ночь, волосы. А от всего остального у Геральта и так уже давно свело зубы.

— Как тебя зовут? — спросила она наконец. Голос был чистый и спокойный.

— Геральт, — ответил он.

— Ведьмак? — одна бровь вопросительно изогнулась.

— Да, — опять прокашлялся Геральт, не зная, что ещё добавить. Мысли путались, кружились, тонули в её глазах.

— Никогда раньше не встречала… — чародейка задумчиво отхлебнула ещё сока. — А что, правда, что вы видите в темноте!? — вдруг, с интересом, воскликнула она.

— Видим, — скромно ответил ведьмак.

Он не успел ничего добавить, Йеннифер, отставив кружку, вдруг резво подскочила к нему вплотную.

— А ну покажи!

Положив левую руку ему на плечо, она пальцами другой руки немного раздвинула ему веки левого глаза, пристально всматриваясь в зрачок.

От такой близости к Йеннифер, у него перехватило дыхание. От чародейки исходил дурманящий запах сирени и ещё чего-то… Её наглое прикосновение было таким нежным, ласковым… Лицо так близко… дыхание таким манящим… В голове у Геральта всё поплыло…

Чародейка с таким любопытством изучала левый глаз ведьмака, что даже приоткрыла рот.

— Геральт, милый, — вдруг спросила она, не прерывая своего занятия, — ты меня ни с кем не путаешь?

Ведьмак очнулся, не сразу понял, но потом, тихо проклиная себя в душе на чём свет стоит, тихонечко убрал свою руку… с бедра Йеннифер.

— Прости! — он не узнал свой голос.

На его «прости» чародейка никак не отреагировала, отпустив Геральта, она подняла с пола кружку с соком, отпила ещё.

— Самые обычные. Ты мне не врёшь? Я слышала, что они у вас ещё светятся в темноте! — рассуждала Йеннифер, явно имея ввиду его глаза.

— Ну… так сейчас же и не темно… — промямлил Геральт, всё ещё сконфуженный до предела.

Видя его неловкость, чародейка мило улыбнулась.

— Ну ладно... Что там у тебя случилось? С твоим Лютиком? — Йеннифер, наконец то, решила одеться, закуталась в длинный белый халат, закинула поверх него волосы. — Рассказывай!

Геральт не сразу нашёлся. Ему пришлось заново вспоминать зачем он сюда пришёл.

— Мой друг… Лютик…, — начал он, с трудом. — Он известный менестрель! Его знает весь мир!

— Да, я слышала о нём, — перебила его чародейка. — Действительно, известная личность! — завязав пояс халата, она опёрлась задом о спинку кровати. — И что, он попал в беду?

— Да! — на Геральта нахлынула забота о Лютике. — Вчера он выловил в речке кувшин с джинном, а когда тот освободился, то напал на Лютика, стал его душить, пока я…, — Геральт запнулся, видя укоризненный взгляд Йеннифер.

— Геральт! Джиннов не бывает! — сочувственно произнесла она.

— Бывает!!! — с жаром возразил ведьмак. — Я сам не верил, пока не увидел своими глазами! Эта тварь чуть не убила моего друга! У него сейчас жар, страшно воспалённая шея, вся в синяках, настолько, что он говорить не может! Неужели ты думаешь, что я всё продумал!? Только на тебя надежда, госпожа! На твою помощь! — Геральт перевёл дыхание, — Не откажи, прошу тебя! Клянусь, я тобой рассчитаюсь! Исполню всё, что ни попросишь, что ни потребуешь!

Чародейка, уже серьёзно, посмотрела на него, коснулась двумя пальцами подбородка, задумалась.

— Что-то не сходится в твоём рассказе…

— Что?

— Пока не знаю… Так! — она решительно оттолкнулась руками от спинки кровати. — Давай-ка, рассказывай мне всё! Подробно и с самого начала! Хотя нет! — она остановила рукой уже подобравшегося ведьмака. — Сначала мне нужно принять ванну!

— Ванну!!! Как ванну!? Госпожа! — возбуждённо засуетился Геральт. — На это нет времени! Нам нужно, как можно скорее идти к Лютику!!!

Глаза Йеннифер вспыхнули, она гордо выпрямилась.

— Вот что, Геральт, если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, помогла твоему другу, тогда не перечь мне! И уж тем более, не указывай, что мне делать! Ясно?

Стальной тон чародейки заставил Геральта вспомнить предупреждение Хората. Он смиренно кивнул головой.

Йеннифер сделала паузу, убедилась, что Геральту, действительно, всё ясно. Расслабилась и опять мило улыбнулась.

В комнате было два широких, двустворчатых окна. Перед одним из них было достаточно много свободного места. Волшебница стала водить в том направлении рукой, изящно поигрывая длинными пальцами. Воздух там стал сгущаться, становился всё плотнее, начал приобретать формы, пока на полу не появилась довольно просторная круглая кадушка с водой. Над её поверхностью поднимался пар.

— Здорово у тебя получается! — воскликнул Геральт.

— Конечно, здорово! — согласилась с ним Йеннифер. — Знаешь что!? — она вдруг задумчиво посмотрела на ведьмака, — Тебе тоже нужно искупаться! От тебя несёт лошадью за милю!

— Мне!? Искупаться!? — ведьмака застали врасплох. — … С тобой!?

— Ну да… — глаза Йеннифер задорно блеснули. — Давай, раздевайся!

Но Геральту нужно было немного времени прийти в себя. Он прекрасно помнил только что данное чародейке обещание слушаться, но эта её… просьба, была как-то уж очень неожиданной. В конце концов, ведьмак решил, что делать нечего, придётся подчиниться. И он подчинился.

Он снял свой меч, положил его на ближайший стул. Сверху накинул куртку, рубаху, рядом поставил сапоги. После того, как он снял штаны, на Геральте, из всей его одежды, остались только подштанники и ведьмачий медальон, болтавшийся на шее. Он вопросительно оглянулся, через плечо, на волшебницу. Та лукаво улыбалась, явно ожидая продолжения.

— Что такое, милый, — спросила она удивлённо и ласково. — Сражаться с чудовищами ты не боишься, а раздеться перед девушкой тебе страшно?

Пристыженный Геральт неспеша снял подштанники, смущаясь прикрылся рукой. Потом тихо чертыхнулся, прикрылся и второй рукой, развернулся и смешной походкой направился к ванне.

Йеннифер звонко рассмеялась.

— Геральт! Ты собираешься купаться или рыбу удить!?

Ведьмак, мысленно проклиная всё на свете, добрёл до кадушки и залез в воду по горлышко. На душе стало немного спокойнее…

Чародейка замолчала, грациозно подошла к краю ванны. Глаза её продолжали смеяться.

— Ну что ж, герой, ты молодец! — она загадочно сузила глаза, демонстративно взялась руками за края халата. — Готов получить свою награду?

Геральт замер в предвкушении. Йеннифер резко раскинула руки в стороны, халат распахнулся и… ведьмак разочарованно выдохнул. Под халатом ничего не было! Та часть чародейки, которую он скрывал, стала невидимой. Йеннифер опять засмеялась. Через секунду исчезли из виду и другие её части тела, волшебница стала полностью невидимой.

— Прости, ведьмак, но мне кажется, что ты и так уже вдоволь на меня насмотрелся, — продолжала она смеяться, переступая бортик кадушки. В воде образовался пустота, по форме напоминающая женскую ножку.

Йеннифер погрузилась в тёплую воду напротив Геральта.

— Ну давай! Рассказывай!

Геральт ещё раз глубоко вздохнул и начал рассказывать.

Рассказал, как Лютик выловил в речке странный кувшин, про то, как когда они его начали перетягивать, тот открылся и из него появился джинн. Рассказал о первых двух желаниях своего друга и про то, как джинн не дал ему загадать третье, заарканив его своей магической верёвкой. Рассказал про то, как он пытался освободить Лютика и как у него не получилось…

Чародейка слушала не перебивая.

Геральт, наконец, добрался до своего любимого места, до того, где он своим магическим заклинанием до чёртиков напугал джинна и тот убрался восвояси. Уж очень хотелось похвастаться перед волшебницей, мол, не такой уж я простачок, как ты думаешь! Напустив на себя где-то излишнюю скромность, он благодушно рассказал чародейке о этом своём подвиге.

— Что за заклинание? — спросила Йеннифер неожиданно. — Как называется?

По серьёзному тону чародейки, Геральт понял, как, оказывается, внимательно она его слушала.

— Как называется!? — он растерялся. — Не знаю…

— Не знаешь!?

— Нет. Одна монашка научила… короткое, красивое заклинание… отгоняющее злых духов.

— А ну произнеси!

— Здесь!? Сейчас!? — Геральт опять смутился, — но…

— Да не бойся ты, — успокоил его голос, — если я увижу, что оно опасное, я успею его блокировать.

Геральт соглашаясь вздохнул и произнёс.

Сначала от Йеннифер не было никакой реакции, он даже успел испугаться, не сделал ли он своим заклинанием чего-нибудь… непоправимого…, но потом, вдруг… Йеннифер громко засмеялась! Причём, это был уже не весёлый звонкий смех, а, скорее, дикий хохот!!! Она задыхалась, била ладонями по поверхности воды, брызги летели в разные стороны. Даже успела лягнуть его под водой ногой, — Дурак! — услышал он её укоризненный возглас.

Сначала ведьмак смутился, похвастаться явно не получалось, но смех Йеннифер был таким непринуждённым, ситуация такое располагающей… Он, вдруг, понял, что уже не чувствует ни смущения, ни какой-то обиды… всё что было с ними до этого, превратилось, вдруг, в шутку, в дружеское дурачество… На душе стало легко и свободно, он сам, поневоле, улыбнулся.

— Ге-геральт! Ой, не могу! — чародейка пыталась успокоиться. — Никогда! Никому больше не произноси этого заклинания!

— Так это… не заклинание? — предположил Геральт спрашивая.

— Фух! Нет, конечно, — волшебница отдышалась, — скорее… пожелание… Ох уж мне эти монашки! ... Насочиняют у себя там, в монастырях… — она вроде бы успокоилась.

Ведьмак решил промолчать.

— Ладно! — по звуку Геральт понял, что она решительно ударила ладонью по краю кадушки. — Давай, вылезай! Нужно собираться к твоему Лютику!

Йеннифер первая выпорхнула из воды. Наспех умывшись, вслед за ней, вылез и Геральт. Вода стекала с него ручьями, чем вытереться он не знал. Ванна испарилась, как будто её никогда и не было.

— Иди-ка сюда!

Геральт почувствовал нежное прикосновение. Всё ещё невидимая, Йеннифер взяла его за руку, подвела к окну. Ставни окна раскрылись и на них подул ласковый ветерок, слишком приятный, слишком горячий, чтобы быть настоящим…

— Здорово, правда!? — спросила волшебница, продолжая держать его за руку.

Тёплый воздух ласкал кожу, поднимал волосы, вода с них быстро испарялась.

Ведьмак вдруг понял, что ему никогда ещё не было так хорошо. Ни потому, что ветерок был таким приятным, успокаивающим, а потому что рядом с ним, держа его за руку, стояла женщина… которая… которую… — он не мог до конца понять своих чувств, но понял, что… впервые в жизни, он не чувствовал себя… одиноким.

Он повернул голову в её сторону, высвободил свою руку и, бережно, взял её руку в свою. Она не сопротивлялась, ничего не сказала…

Геральту было сейчас безумно жаль, что он не видит её лица…

Спустя какое-то время ставни захлопнулись.

— Собирайся, — голос Йеннифер был спокоен, лишённый всяких эмоций.

Геральт быстро оделся.

К этому времени, свою форму уже приобрели женская белоснежная рубашка, с довольно открытым вырезом на груди, атласные чёрные штаны и… изящные женские сапожки ещё одевались… как-то сами…

Наконец то, появилась и сама Йеннифер.

Не глядя на ведьмака, она присела перед зеркалом, стала прихорашиваться. Геральт присел на стул, позади чародейки, и не отрывая от неё глаз, стал ждать. Он любовался её уверенными, размашистыми движениями, её, такой, непринуждённой, грацией, её дикими чёрными волосами, которые так потрясающе контрастировали с белизной рубашки…

— Где сейчас Лютик? — вернув его к реальности вдруг спросила Йеннифер. Она уже расчёсывалась.

— У городских ворот… в караульной каптёрке… нас там приютили, — ответил Геральт.

— Хм… Ясно! — сидя на кожаном пуфике, она продолжала с расчёсыванием. Закончив, развернулась к Геральту, победоносно стрельнула глазками.

— Ну как тебе!?

Она ожидала от него комплимента, но у Геральта мигом выскочили из головы все слова. Он понял, о чем говорил в каптёрке Роник. Йеннифер была… самая красивая!

Чародейка встала так и не дождавшись ответа, но на её губах играла торжествующая улыбка, все возможные комплименты были написаны у Геральта на лице.

— Вставай, пора отправляться! — промурлыкала она приказывая.

Геральт поднялся, прокашлялся.

— Мы пойдём, не скрываясь? — спросил он. — Я слышал, что у тебя в городе полно врагов…

— Нет, Геральт… — она кружила руками, — по городу мы не пойдём.

Ведьмак увидел, что на полу комнаты вырисовывается, играющий искрами, портал. Геральт не любил порталы. Однажды он видел, как из одного такого портала вывалилась только верхняя часть человека…

— Я не люблю ходить по улицам, Геральт, — продолжала чародейка. — В городе, действительно, полно людей, которые меня ненавидят, — она странно прищурилась, но потом задорно взглянула на ведьмака, — предпочитаю пользоваться порталами.

Она встала в круг.

— Иди сюда! Я знаю это место, где сейчас Лютик. Выход подправлю уже в полёте, мы перенесёмся прямо к твоему другу.

Геральт, не на шутку, встревожился. Он знал, что сильные чародеи могут растягивать перемещение, более тщательно выбирая место для выхода, но насколько такие трюки безопасны, не знал. Боясь показать свою неуверенность, он встал в круг, лицом к чародейке. Опасливо покосился на границы портала, понимая, что ничего, что выступает за эту линию, никуда не перенесётся.

— Что, боишься оставить здесь какую-нибудь свою часть? — Йеннифер всё же заметила его смущение, — правильно делаешь! Так что прижмись ко мне плотнее!

Сколько он себя помнил, это был самый приятный приказ из всех!

— Скоро, скоро, дружок, потерпи! — Сикстос заботливо менял компресс на лбу Лютика.

Их ночная смена давно уже закончилась, но вся четвёрка, а к уже знакомым Лютику стражникам присоединился их четвёртый товарищ, никуда не собиралась уходить. Все хотели знать, чем всё закончится. Каждый нашёл себе предлог, чтобы остаться. Сикстос, официально присматривал за Лютиком, Роник и четвёртый караульный чистили оружие, а Хорат, обложив себя со всех сторон стражниками, которые их сменили и толпой случайных прохожих, претенциозным тоном рассказывал им о ночных гостях и их приключении. Его могучий голос, через открытую дверь, слышал даже Лютик. Бедный поэт тяжело дышал, вздувшаяся синяя шея не давала произнести ни слова, но жар почти спал, оставив после себя лишь бледность и капельки пота на лбу. Все, с нетерпением, ждали возращения Геральта.

Но он всё равно появился неожиданно, да так, что все ахнули.

Посреди каптёрки, вдруг, заискрился круг портала, в котором появились Геральт и Йеннифер. Они по-прежнему стояли друг напротив друга. Очень близко. Геральт пытался остановить ходившую ходуном грудь, воздуха ему явно не хватало, сердце бешено билось. Это было немыслимо долгое, как для него, перемещение. Пока Йеннифер, в межпространстве, неторопливо раздумывала, выбирая место для выхода из телепорта, он, мысленно, умер раза три. Сейчас, он уже в которой раз клялся себе, что никогда больше не полезет ни в какие порталы!!!

Чародейка подняла на него взгляд.

— Ну-ну! — она успокаивающе хлопнула его, почему-то не по плечу, а по бедру. — Где твой менестрель!?

Йеннифер театрально оглянулась, лишь чуркнув взглядом по обалдевшим лицам стражников, увидела Лютика, присела рядом.

— Здравствуйте, маэстро! Как дела? — обратилась она к поэту, попутно разглядывая его шею.

Лютик, как рыба, стал беззвучно открывать рот, пытаясь что-то сказать.

— Что? — волшебница сделала вид, что чего-то не расслышала. — Как-то вы невнятно изъясняетесь, маэстро. Как же Вам раньше удавалось, с таким голосом, петь? — Йеннифер говорила размеренно и спокойно, но Геральт чем-то почувствовал её тревогу, волшебница водила кончиками пальцев по шее Лютика, хмурилась. Тот почти плакал.

— Ну вот, теперь всё ясно! — сказала она, убирая руки. Резко откинула волосы назад, ласково улыбнулась бедному Лютику. — Лечится будем?

Тот быстро закивал несчастными глазами.

— Тогда замри и не дёргайся! — неожиданный жёсткий тон Йеннифер, был, как удар бича.

Чародейка протянула раскрытые ладони к шее Лютика, как будто хотела схватить его за горло. В дюйме от шеи поэта они остановились. Геральт, стоявший ближе всех, увидел, как из ладоней Йеннифер, подсвечивая их самих, к шее менестреля потянулись тоненькие, светящиеся жёлтым ниточки. Они казались живыми, извивались, пульсировали. Быстро достигнув опухшей шеи, они проникли внутрь. Их движение там можно было проследить по слабому свечению изнутри. Йеннифер неторопливо перебирала пальцами, её лицо было болезненно сосредоточено.

А потом, вдруг, опухоль стала спадать. Быстро, прямо на глазах. Ещё минута и ниточки пропали. Шея поэта была, как новенькая. Йеннифер тяжело убрала руки, на её лице ведьмак заметил смертельную бледность. Она устало опустила голову, волосы скрыли её лицо от любопытных глаз, Геральт видел, как её пошатывает от слабости.

— Не получилось… — зашушукались у ведьмака за спиной.

Несколько секунд она сидела молча. Потом задорно вскинула голову. Бледность никуда не ушла, но в её глазах светился, уже знакомый Геральту огонь.

— Чего молчим!? — обратилась она к поэту. — Ну ка, скажи, «мама»!

Лютик осторожно трогал пальцами шею.

— Ма… мама, — послушно сказал он хриповатым голосом. — Мама, мамка, мамочка моя! — затараторил он возбуждённо, поэт был переполнен внезапным счастьем, — Мама, Геральт! Мамочка!!!

У Геральта отлегло от души. С каждым словом Лютик говорил всё чище и увереннее, оставалось только проверить его словарный запас.

— Какая я тебе мамочка, дурак! — ворчливо отозвался он. — Скажи спасибо госпоже Йеннифер!

Он присел, на корточки, перед чародейкой, — Как ты!? — нежно накрыл её руку своей. Йеннифер, успокаивая его, моргнула глазами, устало улыбнулась. Стражники, в стороне, восторженно загудели, каждый уже придумывал, чем бы приукрасить свой будущий рассказ обо всём этом.

— Госпожа! Госпожа Йеннифер! Позвольте… — Лютик приподнялся и уже водил по воздуху одной рукой, пытаясь поблагодарить чародейку как-нибудь изыскано и поэтически, в чём он считал себя мастером, но он ещё был очень слаб, ничего не получалось.

— Лежи, Лютик, отдыхай, — уложила его обратно на кровать, волшебница. Она встала, подошла к стоящему на столе кувшину.

— Это он и есть? — Йеннифер провела по нему пальцем. — Можно я возьму себе?

Она, по-хозяйски, взяла кувшин за ручки, поднесла к глазам. Было ясно, что чародейка не ждёт ответа ни на один из своих вопросов.

Менестрель уныло скривил губы, но промолчал.

— Ты, Лютик, как отдохнёшь, приходи ко мне в гости… вернее, в дом почтенного Турессана… тебе каждый покажет где это, — она оглянулась на стражников. — Подумаем о твоём третьем желании… Обещаю тебе, не пожалеешь! Смотри только, не загадай его раньше времени, раз уж ты теперь снова умеешь говорить! Договорились? — она вопросительно перевела взгляд с кувшина на Лютика. Тот кивнул.

— А Геральт? Можно с ним прийти?

— Геральт? — она продолжала осматривать кувшин, держа его перед собой двумя руками. — Нет, Лютик, Геральт будет занят. Он будет выполнять моё поручение… — Йеннифер отложила осмотр, повернулась к ведьмаку. — Ты как, милый, готов со мной рассчитаться?

Геральт выпрямился. Наступило время официально отдавать долги.

— Да, госпожа! Я очень признателен тебе за спасение своего товарища! — тон его был почти торжественным. — Денег у меня, к сожалению, нет, но, как я тебе и обещал, за твою помощь, я исполню любое твоё поручение!

Как будто издеваясь над его торжественностью, Йеннифер засмеялась.

— «за спасение»!? Нет, Геральт, ты ничего не понял! — она перестала смеяться, её голос стал убийственно серьёзным.

— Маэстро Лютику я помогла бесплатно, я ведь не какая-нибудь там ведьма! — Сикстос за её спиной сглотнул. — Но ты! Ты мне должен!

Геральт удивлённо подёрнулся.

— Ты что же, думаешь, что можно вот так вот запросто, вломится ко мне в спальню, рассматривать меня, как шлюху, а потом ещё и за голую жопу лапать!?

Глаза стражников восхищённо обстреляли Геральта жгучей завистью.

— Нет, милый! За всё нужно платить! А уж по отношению ко мне и подавно! Ясно!?

Геральту как будто дали пощёчину, губы горько сжались от нахлынувшего отчаяния. «Что ты себе возомнил!? — злился он на себя. — Дружбу!? Отношения!? Очнись!!! Кто ты, и кто она! Привязался к ней, как собачка! Она только и делает, что помыкает тобой! Да, Геральт, за всё нужно платить!»

— И я заплачу, — холодно сказал он. — Приказывай, госпожа!

Он поднял на неё такой же холодный взгляд.

Наступила тишина. Йеннифер не смогла выдержать его взгляд, отвела свой сначала в одну сторону, потом в другую. Затем, вообще, повернулась к нему боком. Молчала. Потом повела рукой, на полу заиграл портал. Вступив в него, она обернулась к ведьмаку.

— Прости меня, Геральт…

И исчезла.

Свет резал глаза. Он был повсюду. Геральт хотел зажмуриться, но не смог. Он не знал, что это за свет, где это он находится и как он здесь оказался. Свет заполнял его мысли, заставлял на себя смотреть, заставлял собой любоваться.

Вдруг, вдали, возник силуэт. Он приближался, увеличивался в размерах. Женщина. Он узнал её волосы, узнал её плечи. Йеннифер. Она повернулась к нему. Молчала.

— Йеннифер! — позвал он, но не услышал своего голоса.

Потянулся к ней рукой, но не увидел свою руку.

— Йеннифер… — ему оставалось только так думать.

Она смотрела на него. Пристально. Тяжело. С грустью…

— Прости меня, Геральт…

Отвернулась.

— Нет! Йеннифер! Не уходи! Останься!

Но она уходила.

- Останься!!! Нет!!!

Он закричал.

— Геральт! Геральт!

— Лютик? — Он затрусил головой, приводя мысли в порядок.

— Ты очнулся? — менестрель говорил, почему-то, в другую сторону.

Геральт оглянулся, понял, где они находится. В подземелье. Он уже бывал в таких местах… И понял, почему Лютик смотрит прямо перед собой, в их яме не было света! Только Геральт, с его кошачьими глазами мог здесь видеть. Каждая их рука была прикована к стене короткой цепью. Жутко воняло. Кроме них, в подземелье никого больше не было.

— Лютик, мы что, в подземелье!?

— Фух! Наконец-то ты очнулся! Я уже испугался за тебя, ты так страшно кричал!

— Лютик! Ты слышишь? Какого чёрта мы делаем в подземелье!?

— Хороший вопрос, дружище! — Геральт видел, как поэт невесело улыбнулся. — Ничего не делаем. Сидим. Нас арестовали.

— Арестовали!? За что!? Лютик! Объясни!

Менестрель задумался.

— В принципе, я так и предполагал, — наконец сказал он. — Ты ничего не помнишь, да?

— А что я должен помнить? — ведьмак насторожился.

— Да-а-а, Геральт. Не знаю, может ты уже и позабыл свои сегодняшние подвиги, а вот Венгерберг их надолго запомнит!

— Да говори ты уже, Лютик, чёрт возьми! Что случилось!? — Геральту нетерпелось узнать, каким образом он попал в летопись славного города Венгерберга, но что-то ему говорило, что это были не подвиги…

— Это всё Йеннифер! Её работа! — уверено начал Лютик. — Заколдовала она тебя! Как только она пропала в портале, так с тобой и началась какая-то хрень. Ты сам на себя не был похож, какой-то угрюмый стал, неразговорчивый… Сначала, я думал, что ты чем-то расстроен. Я удивился, ведь Йеннифер ничего тебе не приказала, наверное, простила, подумал я. Но ты, вдруг, взял свой меч, объявил всем, что у тебя дела и куда-то пошёл. Я еле успел тебя догнать! Пока сапоги натянул… а ведь я два дня ничего не ел, Геральт! Хорошо, что ты особо не спешил…

Лютик отдышался.

— Ну!

— Что «ну»!? Подошли к одному дому. И ты, без стука, вошел в дверь. То, что она была закрыта, тебя не остановило… Парень ты, у нас, здоровый!

Геральту, постепенно, становилось всё тревожнее.

— Во-о-от… — продолжал Лютик. — Вытащил на улицу какого-то мужика. Самое интересное, что вытащил ты его… за ногу! Я так понял, что руками он цеплялся за всё подряд и выходить на улицу отказывался. Верещал, как резаный, это ещё в доме началось, звал на помощь… Зевак собралось предостаточно, но на помощь ему никто не спешил… Парень ты, у нас, здоровый… Короче! Вытянул ты у него из штанов ремень, сами штаны с него приспустил, придавил ногой его голову к мостовой и давай его пороть! Его же ремнём! Да ещё и поучал! Мол, блядями, называют женщин, которые очень неразборчивы в своих сексуальных партнёрах! Поэтому, он, Лавриносик, как я понял, его зовут, имеет право называть блядями исключительно тех женщин, с которыми сам трахается, а никак ни достойную госпожу Йеннифер, которой он и сапоги то чистить недостоин! Короче, ты, Геральт, так красиво там всё загнул, я прямо удивился! Жаль, этот Лавриносик, мало, наверное, что понял, уж слишком он был занят. И плакал, и орал, умолял отпустить, всё вокруг своими соплями запачкал. Ты, конечно, в конце концов его отпустил, но сидеть он ещё долго не сможет. Да что там сидеть, будет привыкать спать на животе! — Лютик ухмыльнулся. — Да-а-а, зрелище, скажу тебе, было впечатляющее!

Но ведьмаку было не до смеха. Вся эта история попахивала… именно тем, где они сейчас и находились. Положение вырисовывалось не из приятных. Он задумался…

— А потом… — начал было Лютик.

— Что «потом»!? — встрепенулся Геральт.

— Потом, Геральт, ты пошёл к другому дому… с вывеской, «Дом правосудия».

Геральт похолодел.

— Там, дружище, тебя уже ждали. Мало того, что у входа несли караул два стражника, в полном вооружении, так ещё рядом с ними торчали четверо верзил, все с одинаковыми, оббитыми железом, дубинками… А, за тобой, Геральт, уже увязалась добрая дюжина людей! От самого дома этого… Лавриносика. Все твои поклонники! Подбадривали тебя, хвалили, рассказывали всем встречным про твой первый подвиг!

— …а был второй? — угрюмо спросил Геральт.

— Ка-а-анешно!!! Эти парни, с дубинками, у входа, увидев тебя не удивились, но хотели, видимо, сначала, с тобой поговорить…

— И что!? — с надеждой в голосе, спросил Геральт.

— Ты сразу им дал понять, что пришёл сюда не разговаривать… Ох и гаразд ты драться, Геральт! — Лютик покачал головой. — Просто офигеть!!! Ты даже меч свой не стал вытаскивать… Они там все и остались лежать… у входа… и те четверо и оба стражника. А вскоре, к ним присоединился и Старший судья, как шептались в толпе. Причём сделал он это более, чем эффектно, через окно второго этажа!

Геральт понял, что ему крышка…

— Сам то ты просто спрыгнул вниз через… через то место, где раньше было окно. Тот судья, видать ногу сломал, уж очень жаловался… Сначала, угрожать тебе было начал, но потом плавно перешёл на «Ай!» и «Ой!». Ему ты тоже лекцию прочитал. По сравнению с Лавриносиком, я даже не знаю на чём этот дядька теперь будет спать… стоя на одной ноге, что ли… Догадайся, кому он тут жить не давал?

— Да понял, понял… — ведьмак был мрачнее тучи, сегодняшнее посещение Йеннифер становилось для него роковым. Но невольно подумав о ней он…

— А потом… — Лютик вывел его из задумчивости.

— Что!? — взревел Геральт. — Какое ещё, к чёрту, «потом»!? — цепи на его руках хором звякнули. — Опять «потом»!? Куда же я на этот раз направился!? Уж не в храм ли Алого пламени!?

Лютик на секунду замолчал.

— О! А говоришь, что ничего не помнишь!

Ведьмак обречённо закрыл глаза. Это был конец!

— Твоя популярность, Геральт, бешено набирала обороты! За тобой уже неслась целая толпа! Человек сорок! Почти столько же солдат столпились у ступеней главного входа в храм! Вооружённые до зубов! Разве что катапульту с собой не притащили… А, на самих ступеньках, весь в алом, стоял сам Верховный жрец, Тирайон. Твоя цель. Ты об этом заранее всем сообщил…

— И что? — спокойно спросил ведьмак, ему уже было плевать.

— Ты шёл на них не останавливаясь… вытащил свой меч…, ох, Геральт, я жутко испугался! У тебя была такая рожа, что я думал ты и сам храм сейчас разнесёшь…

Геральт тяжело вздохнул. С ужасом слушал дальше.

— Но тут, Геральт, когда до них оставалось совсем чуть-чуть, этот Тирайон что-то крикнул, взмахнул рукой и ты упал! Просто упал! Без сознания.

У Геральта отлегло от души. Он боялся, что кого-нибудь убил.

— Все, конечно, давай праздновать победу! Нас схватили, связали и сюда…

— Тебя то за что? — удивился Геральт.

— Да так… за компанию… — улыбнулся поэт.

— «за компанию»? ... А, может за то, что ты кинулся меня защищать? Ещё, небось, применил силу, а? — укоризненно покачал головой ведьмак.

Лютик снова улыбнулся, уже более искренне.

— Знаешь, Геральт, я лучше буду болтаться, с тобой, рядом на виселице, зато не буду жить с мыслью, что даже не попробовал помочь тебе.

Ведьмак хотел, сначала, обругать его балбесом… но не смог.

Послышались шаги. Дверь отворилась и на пороге появились два человека. Один из них походил на стражника, в руке у него был факел.

— Вон он! — показал он на Геральта второму. — Только быстро!

Второй, был здоровый детина с квадратной челюстью. Он развязной походкой приблизился к ведьмаку. Неспеша рассмотрел цепи, которыми ведьмак был прикован к стене.

— Ага… — перевёл он взгляд на Геральта. Лютик, по-видимому, его совсем не интересовал. — Вот он какой, наш герой…

Рожа у здоровяка была премерзкой. Ведьмак сразу понял зачем он здесь, он уже видел такие, садист и подонок. «Началось», — подумал Геральт.

— Я от почтенного Лавриносика, помнишь такого? — начал он паскудно ухмыляясь.

Ведьмак встал, он знал, что отвечать не нужно, к нему пришли не за этим. Подобрался.

— Что, нет!? — театрально удивился детина. — А так? — он резко, без замаха, ударил ведьмака в живот, мигом оставив того без воздуха. Геральт, с трудом, вдохнул, выпрямился.

— Не вспомнил!? А вот он о тебе помнит! — продолжал здоровяк. Изо рта, у него, воняло помоями. — Он прислал меня к тебе поинтересоваться, как тут у тебя дела? Ничего ли не болит? А!?

Он опять ударил. В то же место. Теперь уже наружу запросились внутренности… Ведьмаку удалось лишь слегка разогнуться. Внутри всё кипело от злости, но драться он не мог, цепи не позволяли…

— Ничего!? Это хорошо! — здоровяку, видимо, нравилось разговаривать с самим собой. — А вот здесь!?

Он подло ударил коленом ведьмака в пах. Боль пронзила всё тело, ведьмака согнуло пополам, ноги подкосились, он бессильно повис на цепях, головой вперёд. «Не убьёт, — решил ведьмак, — но на виселицу меня понесут…»

Садюга, ухмыляясь, схватил его за волосы, подтянул его лицо к своему. Опять пахнуло дерьмом.

— Почтенный Лавриносик спрашивает, хорошо ли с тобой тут обращаются? Никто ли не обижает, а!?

Он, уже не стесняясь, размахнулся и ударил ведьмака в челюсть.

Удар был мощный. Геральт отлетел на стену, ударился о неё затылком. В голове всё поплыло, он чудом не потерял сознание. От стены, он опять упал вперёд, на цепи.

— Может тебе тут чего не хватает!? — продолжал здоровяк размеренно, переминаясь с ноги на ногу. — Может тебе что-нибудь принести, а!?

Он ударил ещё. По лицу. Сбоку. Поднял его голову за волосы.

— Чего ты хочешь!? — детина снова ударил его поддых, опять поднял его за волосы. — Заказывай! Только говори прямо сейчас! Времени у тебя осталось немного! Ну! Чего желаешь!?

— Прямо сейчас! — Геральта прорвало бешенство, — я желаю, чтобы ты своей блевотиной захлебнулся!!!

Садюга выпрямился. — Хе-хе-хе… — начал он было смеяться, но, вдруг, икнул. Бросил волосы ведьмака, приложил руку к груди. Опять икнул и опять. Это уже было не икание, казалось, что его сейчас вырвет. Глаза его вылезли из орбит. Он, вдруг, упал на спину. Изо рта послышались булькающие звуки. Глаза были полны ужаса, он начал судорожно размахивать руками и ногами, как будто его душили, как будто его шею припёрли к полу.

— Э-э-э!!! — стражник, стоявший до этих пор непринуждённо, подскочил к барахтающемуся здоровяку. — Ты чего!? — Протянул было к нему руку, в надежде помочь, но тот бил руками во все стороны так бешено, что тот остановился в нерешительности.

Вскоре здоровяк затих, из его рта потекла вонючая жидкость.

— О, чёрт! — недоумённо потёр шею стражник. — Что это с ним случилось? ...

— Апокалипсический удар! — напомнил о себе Лютик тоном знатока. Глаза у него были до сих пор перепуганные, но он не мог упустить возможность поумничать.

— Какой-какой удар!? — обратился к нему стражник почти уважительно. — Апо…-полипсический!?

— Апокалипсический! Я уже видел такое. Не повезло твоему другу! — осмелел Лютик, многозначительно глянув на Геральта, мол, а нам то как повезло!

Но Геральту не нужно было подсказывать. Он думал точно также…

— До сих пор болит? — спросил Лютик грустным голосом. С тех пор, как утащили труп, прошло уже часа два… или три… или четыре…

— Побаливает… — соврал Геральт. Всё его тело, по-прежнему, стонало и ныло.

— Как думаешь, нас перед казнью покормят? — поинтересовался поэт.

— Ты, что, об этом сейчас думаешь?

— Есть очень хочется… — вздохнул Лютик. — У меня сейчас кишки съедят друг друга… И пить… — добавил он. — Пить больше…

За дверью, вдруг, опять зазвучали шаги.

…трое… — подумал ведьмак.

— Ну вот и всё! — тихо заскулил поэт.

Дверь отрылась и внутрь, действительно, вошло трое человек. Один из них бросился снимать с них кандалы. Второй освещал камеру факелом, а третий… Третий был офицером. Статный мужчина, в представительных доспехах. Сейчас он недовольно морщил нос, в подземелье стояла откровенная вонь.

Убедившись, что с заключённых сняли цепи, он развернулся к выходу.

— Следуйте за мной!

У Геральта защемило сердце от надежды, новые кандалы на них не надели…

Ведьмака и Лютика вывели в сторожевое помещение и даже дали попить. Пока они, поочерёдно, глотали воду, офицер спокойно ждал.

— Ты, Лютик? — спросил он первым.

Менестрель вытирал губы рукавом.

— Ага.

— Иди! Тебя, на улице, ожидает посыльный.

— Посыльный!? — Лютик перевёл восторженно-удивлённый взгляд на ведьмака, потом опять на офицера. — Меня что же не повесят!? — До него только сейчас стало доходить, что их ведут не на казнь.

— Да. Посыльный от госпожи Йеннифер, — Геральт заметил, как офицер, произнося её имя, поморщился. — Он проводит тебя к ней.

— А Геральт!? Нет! Я без него никуда не пойду!!! — Лютик с силой схватил ведьмака за рукав.

— Вы, оба, свободны, господа, — сказал офицер холодно. — Но господин Геральт пойдёт, со мной, в храм Алого пламени, с ним хотят поговорить.

Лютик повернулся к ведьмаку, схватил его и за второй рукав.

— Геральт! Ты слышал!? — он просто сиял. — Нас отпускают!!! Всё кончено!!!

Но Геральт смотрел не на него, на офицера.

— Мне вернут мой меч!? — спросил он так же холодно.

Он то знал, что ничего ещё не кончено.

Когда Геральт получил назад свой меч, он окончательно убедился, что они, с Лютиком, совершенно свободны. Оставалось только узнать причину их неожиданного помилования. Выяснить это он рассчитывал именно там, куда и предлагал сопроводить его, так и не представившийся, солдат.

Лютика, на улице, действительно, поджидал молодой паренёк, посыльный Йеннифер.

Поэт вопросительно посмотрел на Геральта.

— Иди, иди, Лютик! Может хоть там тебя покормят, — кивнул ему ведьмак. — Только смотри, если тебя спросят, что тебе принести, не вздумай начать словами «Я желаю»! Если ты испоганишь и последнее своё желание, я тебя сам задушу!

Лютик согласно кивнул.

— Иди, — продолжал Геральт, — я схожу, поговорю с людьми и зайду к вам в гости…

Лютик кивнул ещё раз, уже веселее.

Путь оказался неблизким. Офицер молчал, Геральт ни о чём его не спрашивал. Все вопросы он приберёг для других людей. Он ещё не знал, кто эти люди, но предполагал, что в храме Алого пламени его ждут не шлюхи с музыкантами. Решил сориентироваться уже на месте.

К его удивлению, всю дорогу, их сопровождала целая толпа людей, которая постоянно меняла свою численность и состав. Начиная прямо от здания городской тюрьмы, они проходили под пристальным вниманием местных жителей. «Геральт! Это он! Это тот самый! Тот самый ведьмак!» раздавалось со всех сторон. В основном возгласы были восторженные, люди хлопали в ладоши, поднимали руки в знак приветствия, но Геральт замечал и людей, которые, в страхе, прижимались спинами к стенам. Жители Венгерберга выглядывали из окон, провожали его взглядами, мальчишки бежали рядом, громко вопили, извещая всех вокруг, что это «Тот самый Геральт!». Один парень, с перепуганными глазами, подскочил к нему, хлопнул по плечу — «Молодец!» — и быстро отскочил, но уже героем, в глазах сверстников. «Что же я такого здесь натворил!?» — думал ведьмак, смущаясь под напором такого внимания. Вспомнить ничего не удавалось, видимо, заклинание Йеннифер было очень мощным. Геральт невольно искал глазами её дом. Волшебница здорово его подставила, но что сказать ей при встрече… он сейчас не знал.

Они вышли на площадь и подошли к храму.

Поднявшись по ступенькам, офицер остановился у входа.

— С оружием в храм нельзя! — сказал он. — Отдайте мне ваш меч, на время вашей беседы. Я верну вам его, когда вы освободитесь, лично в руки!

Геральт знал правила, отдал меч без лишних вопросов.

— Внутрь я не пойду, останусь здесь, — продолжал офицер. — Поднимайтесь по лестнице слева на балкон, там вас уже должны ожидать.

«Что, думаешь, я спрошу кто меня там ждёт? А вот хрен тебе! Без тебя узнаю!» — Геральт не мог простить офицеру его кривляния при имени Йеннифер.

Лестница была длинная. Ведьмак бесшумно поднялся на балкон, осмотрелся.

На полукруглом балконе, с каменными перилами, стояло два человека.

Один был лысоват, невысокого роста, с изрядным брюшком. Лет под пятьдесят. Богатая, не сходящаяся на животе одежда, выдавала в нём вельможу. Лицо было простоватым и добродушным.

Вторым был Тирайон. Геральт сразу это понял. Довольно высокий, почти как Геральт, суховатый мужчина был одет в богатую мантию алого цвета. Шапки не было. Он стоял, положа руки на перила и смотрел на город, так что Геральт видел лишь его профиль. Профиль был хищным. Глубоко посаженные глаза, выпирающий вперёд острый подбородок и большой крючковатый нос делали его похожим на классического палача.

Заметив ведьмака, толстячок подпрыгнул от неожиданности.

— Ба! А вот и он! Тот самый Геральт! — он на всю раскинул руки в приветствии. — Проходи, проходи, любезнейший! — и сам бросился навстречу.

— Честь имею представиться! Бессел Хорги! Губернатор Свободного города Венгерберг! — он торжественно провёл рукой по воздуху, как бы представляя свои владения. Толстячок был сама непосредственность. — А это, мой близкий друг, Святейший отец, преподобный Тирайон. — Он указал рукой на жреца, но тот даже не повернул головы. Каким-то кошачьим чувством, Геральт понял, что Тирайон боится и боится именно его.

— Тира, ну ты что!? — задорно упрекнул своего друга губернатор. — Иди, поздоровайся с Геральтом!

— Поздороваюсь, — откликнулся тот, — если он пообещает, что не будет больше пытаться меня убить!

Голос у жреца соответствовал его виду.

— Геральт! — обратился Хорги к ведьмаку, строгим голосом, сурово сдвинув брови. — Пообещай преподобному, что не убьёшь его! — на простоватом лице губернатора вся его строгость выглядела забавно.

— Обещаю, — холодно сказал Геральт. «По крайней мере до тех пор, пока не вспомню причину, по которой раньше хотел это сделать», — подумал ведьмак.

— Он пообещал!!! — радостно воскликнул толстячок, всю его серьёзность, как рукой сняло. — Ты слышал, Тира! Всё в порядке! Пойдём, Геральт! Пойдём к нам! — он поднатужился, но всё-таки, по-дружески, закинув на плечи Геральта руку, повёл того к Тирайону. — Ты мне сразу понравился! — хлопнул его второй рукой по груди. — Ты нам сейчас всё расскажешь, правда!?

Они остановились. Жрец так и не повернул головы, смотрел на город. Балкон был на приличной высоте, выше любой крыши в городе, обзор был великолепный.

— Не знаю, что вы хотите от меня услышать, господин губернатор, к сожалению, я не помню, что со мной сегодня было! Всё, что я сегодня натворил… Могу лишь рассказать, как я чудесно провёл время в вашей темнице!

— Там ещё умер человек! — Тирайон, наконец-то, повернулся к нему лицом. — Прямо у твоих ног! Ты можешь это объяснить!? — спросил он с вызовом.

— Могу! — Геральт принял вызов, холодно посмотрел ему в глаза. — Апокалипсический удар! Такое бывает. «И очень вовремя!», — добавил он мысленно.

— И что, ты хочешь сказать, что ты здесь ни при чём!? — напирал жрец. — Что ты никак ему в этом не помог!?

— Никак! Пальцем его не тронул! — вскипел ведьмак. — Просто пожелал, чтобы он сдох! И я очень рад, что так случилось! Этот человек приходил, чтобы избить меня до полусмерти! И ему это почти удалось!

— Сглаз! — охнул губернатор. — Пожелал и тот сдох! Послушай, Геральт, скажи мне честно, ты не колдун!? — спросил он с тревогой.

— Нет! Не колдун… — ведьмак смягчился.

— Фух! Напугал ты меня! Вот видишь, Тира! — обратился он к жрецу, — никакой он не колдун! Это был несчастный случай! Правильно я говорю, Геральт!? — повернулся он опять к ведьмаку. Было ясно, что они уже, между собой, обсуждали смерть здоровяка в темнице. — Мы тут, в Венгерберге, знаешь ли, не любим колдунов! Да и вообще магию. Вот ведьмаки, другое дело! — он опять весело улыбнулся, опять хлопнул Геральта по плечу, — Спасают людей, убивают чудовищ! Ведьмакам, в Венгерберге, всегда рады!

Тирайон тем временем опять стал изучать крыши домов. Лицо у него было недовольное.

— То, что ты ничего из сегодняшнего не помнишь, мы знаем! — продолжал Хорги. — И то, что ты сегодня натворил, тоже знаем, не один раз уже слышали! Не переживай! Подумаешь, пару раз подрался! — ведьмак услышал, как заскрипели зубы преподобного. — Мы то знаем, что ты не виноват! Это всё чёрные щупальца этой ведьмы, Йеннифер! Это она тебя заколдовала!

— Вообще-то! — Тирайон резко обернулся, видно не смог сдержаться. — «Пару раз подрался», это не те слова, которые… — он запнулся, ловя ртом воздух. — Почтенный Лавриносик, главный аптекарь нашего города, в его аптеках весь город лечится! Жестоко избит, унижен! Уму не постижимо!!!

— Согласен, друг мой, — закивал головой Хорги. — Ты прав, как всегда! Твоими руками, Геральт, — повернулся он к ведьмаку, — эта сучка Йеннифер, решила проучить всех своих главных врагов в нашем городе! Почтенный Лавриносик, общественный деятель, люди его слушают, идут за ним! Он уже много лет добивается изгнания Йеннифер из Венгерберга, вот она и решила отомстить ему! Правда, Тира!?

«Тира» гордо кивнул.

— А что так? — нагло спросил Геральт. Ему очень не нравилось, как губернатор отзывается о Йеннифер. — Почему он так хочет её изгнания? Что она ему сделала плохого? А!? Знаешь, Хорги, сегодня утром она вылечила моего друга Лютика! Причём, совершенно бесплатно! Уверен, что других жителей она тоже лечит, тем самым создавая конкуренцию этому вашему аптекарю! Он деньги на этом теряет! Вот он и бесится! Строит против неё козни! Так что поделом ему!!!

Губернатор задумался. По его лицу, Геральт понял, что угадал.

Тирайон, уже заинтересованно, повернулся к ним лицом.

— А Старшего судью ты тоже покалечил справедливо, хочешь сказать? В чём он перед ней провинился? Тем, что был инициатором закона, запрещающего магию? Так это его работа! Защищать людей! И от магичек, между прочим, тоже!

Геральта поддёрнуло.

— Закон!? Защищать людей от магии!? Да вы хоть знаете, что нигде в мире нет больше такого закона!? У каждого короля, у каждого князя, советниками на службе состоят или чародей или чародейка! — ведьмак разошёлся. — Не знаю, чем таким Йеннифер не угодила вашему Старшему судье… может тем, что какими-то своими способами, могла добиться справедливости для тех, кто не мог добиться её у вашего судьи!? Для тех, у кого не хватило денег ему за эту справедливость заплатить!?

Бессел Хорги нахмурился, он уже не был так смешон.

— Да, я припоминаю… — начал он задумчиво. — Мы поэтому тут, Геральт, и боремся с магией! Потому что были возмутительные случаи! У достойных, уважаемых людей, вдруг, стали вырастать рога, хвосты…, а то и ещё хуже! наоборот, переставали вырастать… э-э-э… увеличиваться в размерах… этот… м-м-м… как его…

— Постыдный орган детородной функции, — сухо пришёл ему на помощь жрец.

— Во-во! Слыхал!?

— «у достойных и уважаемых»!? — иронично спросил ведьмак. — А может «у богатеньких», а!?

Губернатор смутился.

— И знаешь что, Хорги, — продолжал Геральт. — Мне случалось бывать в разных темницах, в разных городах и везде от преступников было не протолкнуться! А здесь, в вашем подвале, мы, с Лютиком, были одни! Даже шума за стенами не было. Как же вам удалось так успешно справиться с преступностью в городе, а!?

— Ну так у нас судейская коллегия, городская стража… — забубнил Хорги.

Ведьмак закатил глаза.

— Стража, Хорги, есть в каждом городе! Вот только количество бандюг от этого не уменьшается! Зато далеко не каждый город может похвастаться местной чародейкой, которая о нём заботится! … Я подозреваю, что Йеннифер наказывала преступников, да так, чтобы другим не повадно было! Согласись, никому не хотелось бы проснуться, однажды утром, с рогами на голове! Или того хуже…

— Но как же правосудие!? Геральт!? Нельзя наказывать человека без суда!

— Да наплюй ты на правосудие, Хорги! Методы Йеннифер куда эффективнее! Тебе какие камеры больше нравятся, пустые или полные!?

Тот задумался.

— Ох, не знаю, Геральт… Говоришь ты всё правильно... Мне уже не раз докладывали что-то подобное… — говорил губернатор, продолжая хмуриться, — Но в твоих словах, Геральт, как-то… побольше… убедительности… Честно говоря, я уже начинаю сомневаться… может зря мы так с магией этой, а, Тира!? Ведьмак, вон, говорит, что даже у королей в советниках чародеи и чародейки…

— Не завидуй королям, Хорги! — голос ведьмака стал жёстче. — У тебя самого в советниках маг, причём, очень сильный, — Тирайон!

— Что-о-о!!! — затянул Бессел Хорги. — Тира, что он говорит!? Ты что, маг!?

— Да шутит он! — пряча глаза проворчал жрец. — Какой я ещё, к чёрту, маг!?...

— Такой, — продолжал Геральт, — что одним взмахом руки разрушил мощнейшее заклинание Йеннифер! Не знаю, должен ли я был тебя убить, но теперь ясно, кому Йеннифер была главным конкурентом! Кто больше всего ей вредил! Что, Тирайон, хотел остаться единственным магов в городе!? Полная власть, да!? Может я шёл сюда, чтобы убить тебя за то, что ты, однажды, пытался убить её!? — Геральт схватил жреца обеими руками за шиворот, придавил к стене, — Отвечай чёртов колдун!!! Отвечай или полетишь сейчас с балкона!!!

— Геральт! Что ты делаешь!? Ты же обещал!? — позади него запрыгал на месте губернатор.

— Нет! Нет, Геральт! Ты ошибаешься! Клянусь! — жрец, сдаваясь, поднял руки, в его глазах был ужас. — Никогда! Никогда я… Я бы не посмел! Поверь! Мы, с ней, почти друзья! Пусти! — Геральт не отпускал. — Это она! Это она сегодня попросила меня выпустить вас из темницы! Я, конечно, выпустил! Я не могу ей отказать! Мы ведь почти друзья! ...

Хватка Геральта ослабела, он поставил жреца на пол, отпустил. Задумался.

Тирайон судорожно принялся приводить себя в порядок после потрясения…

— Тира! — губернатор стоял совершенно обескураженный. — Так это правда? Ты чародей? ...

Жрец, бочком, обходил Геральта.

— Да я давно уже это забросил. Я принял Веру! И служу ей! — ворчал он.

— Но ты, все эти годы, так насмехался над госпожой Йеннифер! Так ругал её! Ты полгорода убедил в том, что мы, люди, должны строить своё будущее сами, без всякой магии! А теперь, оказывается, ты такой же, как она! Ты обманул меня!

Хорги почти плакал.

— Я… я просто боялся её возвышения, друг мой, пойми! — жрец умоляюще развёл руки. — Я ведь не сделал ей ничего плохого! Прошу тебя, Хорги, не сердись на меня! Прости! Прости, что не сказал тебе всей правды!!! Прощаешь?!

Тот, хлюпнув носом, кивнул.

— Давай обнимемся, друг мой! — Тирайон раскрыл объятия. Они подошли друг к другу и обнялись. Картинка была забавной. Из-за большой разницы в росте и объёмного живота Бессела, тот уткнулся носом жрецу в грудь, тому хватило длины рук, лишь на то, чтобы обнять губернатора за шею.

— Знаешь что! Давай-ка отменим этот дурацкий закон! И всё станет хорошо! — мягко предложил преподобный.

Хорги одобрительно замычал, потом поднял на жреца голову.

— А это взяточника судью уволим, да!?

— Да, — Тирайон опять прижал его голову к своей груди, чтобы тот не заметил алчного блеска в его глазах. — Уволим. Только, сначала, конфискуем его имущество!

Губернатор, вырвал свою голову из объятий, опять посмотрел на жреца.

— Вот так вот просто! Без доказательств!?

— Вот так вот просто. — Тирайон обернулся на ведьмака. — Методы госпожи Йеннифер куда эффективнее…

Геральт смотрел на город. Этот сумасшедший день близился к вечеру.

За его спиной продолжали выяснять отношения, но всё, вроде бы, уже наладилось. Слышались заверения в вечной дружбе и, так свойственные губернатору, похлопывания.

— Господа! — повернулся к ним ведьмак. — Если это то, зачем вы меня позвали, тогда я пошёл!

— Нет-нет! Геральт! — подскочивший к нему Бессел не дал сделать Геральту и шагу. — Сейчас пойдём, выпьем! Я, так и быть, вскрою бутылочку Золотого нектара… из Туссента!

Геральт стал высвобождать руку из цепких объятий.

— Спасибо, но у меня нет времени. Мне нужно… поговорить ещё с одним человеком…

— Но ведь ты нам так ничего и не рассказал!!! — почти упрекнул его губернатор.

— Чего я вам не рассказал? Я думал, что мы уже всё прояснили, я был под чарами и ничего не помню! Так что я могу вам рассказать!?

— Как что! Расскажи нам…

— …про это! — закончил за него Тирайон. Он уже подошёл к каменным перилам и указывал пальцем вниз, на город.

— Про что!? — на понял ведьмак.

— А ты подойди, посмотри! — кивнул ему, в сторону города, преподобный.

Ведьмак подошёл, послушно посмотрел вниз. Ничего интересного не увидел. Дома как дома, мощеные булыжником мостовые, кучки жителей густо разбросаны по улицам, в каждой из них выделялись люди, которые возбуждённо размахивали руками.

— Ну!? — Геральт не любил такого рода загадки.

— Видишь толпы людей? — спокойно продолжал жрец. — Сегодня их, на улицах города, в разы больше обычного! Всё благодаря тебе! Знаешь, что они обсуждают? Думаешь твои рыцарские подвиги? Нет, Геральт. С самого утра город бурлит от рассказов о каком-то там ведьмаке, о каком-то там джинне, о трёх желаниях…

Ведьмак вздохнул, как он понял, стражники времени даром не теряли… Вот что означали крики из толпы «Тот самый Геральт!» …

— Мы, Геральт, слышали уже пять вариантов этой истории! — Хорги активно поддержал разговор. — Поэтому, когда стало понятно, что мы тебя вешать не будем, я настоял на том, чтобы пригласить тебя к нам, и чтобы ты сам нам всё рассказал!!! Я, лично, умираю от нетерпения! Что, правда, настоящий джинн!?

— Да не бывает джиннов!!! — вспылил вдруг жрец, видимо продолжая ихнюю, с губернатором, недавнюю дискуссию. — Сказки всё это!!! Ересь!!!

Бессел Хорги недовольно покосился на преподобного, было ясно, что он очень хочет, чтобы сказка стала явью.

— А это мы сейчас и узнаем! Да, Геральт? — он умоляюще заглянул ведьмаку в глаза. — Давай, дорогой, рассказывай! Как всё было?

Ведьмак вздохнул. Делать было нечего… Пришлось рассказывать.

— Решили мы, с Лютиком половить рыбу… — угрюмо начал он с самого начала…

Губернатор слушал его с открытым ртом. Тирайон, в свойственной ему манере, невозмутимо огладывал город, положив руки на перила. Когда Геральт добрался до второго желания Лютика, он неожиданно хлопнул обеими руками по камню.

— Чёрт!!! — его невозмутимость как рукой сняло. Жрец стал нервно прохаживаться туда-сюда, лихорадочно потирая руки, глаза его блестели. «Не может быть! Не может быть!» — повторял он без конца.

Такая резкая смена его поведения озадачила и губернатора, и ведьмака. Они удивлённо наблюдали за Тирайоном, надеясь на объяснения.

— Ты знаешь, Геральт, откуда появилась эта сказка про джинна и про три желания!? — вдруг спросил жрец, внезапно остановившись. — Нет! Так вот! — он поучительно поднял указательный палец вверх. — У этой сказки есть очень даже реальное основание! Мне как-то попался в руки один очень древний манускрипт о Гениях стихий. Знаете, кто это? Гении стихий, это могущественные демоны, которые создавали этот мир! Их четыре. Демоны Воздуха, Земли, Воды и Огня! В манускрипте было сказано, что всех их заточили в кувшины, с условием, что каждый из них будет свободен, как только исполнит три желания того, кто его из кувшина освободит! Если верить тебе, Геральт, то у меня нет других предположений, кроме того, что твой друг Лютик, вытащил на свет одного такого Гения!!! Что он пожелал во втором желании!?

Когда Геральт сказал что, жрец, в ужасе, закатив глаза, сложил руки лодочкой. — Кощунство! Кощунство!!!

В рассказе Геральта наступила пауза. И он, и Бессел обескураженно переваривали слова жреца.

— И что, они такие сильные? — тихо спросил ведьмак.

— Сильные? Да сильнее их нет никого! Это самые могущественные существа на земле! В руки твоего друга попал бесценный клад! Такие возможности!!! Как он ничтожно распорядился своими двумя желаниями!!! Уму непостижимо!!! Глупец!!! Понятно, почему его утащила к себе Йеннифер!

— Почему!? — оживился ведьмак.

— Как, почему? Эта… госпожа Йеннифер хочет прикарманить Гения себе!!!

— В смысле «прикарманить»? Поясни!

— В прямом смысле, Геральт! В прямом смысле! У Лютика осталось третье, последнее желание, так?

Геральт кивнул.

— Так вот! Она потребует от него, за его спасение, чтобы он подарил ей своё желание! Чтобы приказал Гению сделать, то, что она ему скажет! Эта ведьм… госпожа Йеннифер быстро смекнула что к чему!

— Ну как она сможет одним желанием его «прикарманить»!?

— Да Йеннифер найдёт «как»! Правильную формулировку. Можно, к примеру, пожелать, чтобы Гений стал её телохранителем! Или нет! Слишком мелко! Пожелает, чтобы он стал её бесплатным консультантом! Нет! Не то! Или просто, скажет, чтобы он являлся перед ней, как только она пожелает! Представляешь, какого влияния она сможет достичь, если за ней постоянно будет следовать Гений!!! — Тирайон, в отчаянии, обхватил руками голову. — Или вообще… если она в конец обнаглеет, то захочет, чтобы он стал её помощником!!!

Он устало оперся на перила, в отчаянии покрутил головой.

— Это власть, Геральт! Могущество и власть!!! Здесь уже встаёт вопрос о собственном княжестве…

Было ясно, как горячо Тирайон сам желал бы заполучить себе Гения, как он сейчас завидует чародейке, у которой появилась такая возможность. Но Геральт сейчас думал не о нём, а о Лютике и о Йеннифер. Ставки в этой игре взлетели до предела.

— Ну а что дальше, Геральт? Что дальше? — осторожно потыкал его пальцем губернатор, выводя его из задумчивости.

Ведьмак стал механически рассказывать дальше.

Когда он рассказал, как ему удалось прогнать Гения, жрец устало повернул к нему голову.

— Что за заклинание?

Геральт напрягся, этот вопрос он уже сегодня слышал…

— Да так… услышал случайно, в одном… борделе…

— А ну скажи! — Тирайон выпрямился, явно заинтересовавшись.

Ведьмак, на секунду, смутился. Он прекрасно помнил наставление Йеннифер никогда больше не произносить этого заклинания. Но любопытство было сильнее.

И он произнёс…

Жрец не засмеялся. Наоборот. Он вдыхал воздух так долго, что, казалось, стал выше ростом. Глаза его вылезли из орбит, он протянул к Геральту руку, грозя ему указательным пальцем.

— Да как… Да как ты смеешь, наглец! — обижено завопил он вдруг. — Как ты смеешь произносить такие слова!? Здесь! В Святом храме Алого пламени!!! — Другая рука, с указательным пальцем, торжественно метнулась вверх. Не найдя больше, что сказать, он так и застыл, с торчавшими в разные стороны указательными пальцами.

Картина получилась презабавная.

Видимо, поняв это, Тирайон быстро свёл руки на животе, но губы его продолжали дрожать от обиды. Геральт, видя, что напортачил, начал извиняться и объяснять, что не знает, что означают сказанные им слова. Жрец, поверив в его искренность, понемногу успокоился.

— Ох, Геральт! — он, по-отечески, положил ему руку на плечо. — Никогда не ходи больше в этот бордель!

— А что он такого сказал!? — встрял в их разговор губернатор. — Я, лично, ничегошеньки не понял!

— Ну и хорошо… — проворчал преподобный. — Да убережёт тебя Алое пламя узнать, что он сказал.

Глаза у Бессела моментально вспыхнули. Жрец понял, что дал маху! Заинтригованный губернатор аж запрыгал вокруг него.

— Тира! Тира! Ну скажи! Ну пожалуйста! Чево такого он там сказал!? Ну намекни! Ну в общих чертах!!! Чево он там сказал!? — вцепился он в Тирайона бульдожьей хваткой. Тот отчаянно отбивался, но Геральт видел, что Хорги его живым не отпустит.

— Ну хоть про что!? Ну хоть часть переведи!? Ну пожалуйста!!! — дёргал он жреца за рукав.

И тот сдался.

— Так! Ладно! Ты сам сказал — «часть», да!?

Губернатор кивнул.

— Хорошо! Пусти! — он выдернул из рук Бессела рукав мантии. — Значит так, я перевожу первые слова, первые четыре слова, и ты от меня отстаёшь, договорились?

«Выкрутился», — с улыбкой подумал Геральт, ему и самому было любопытно, чего он такого сегодня наговорил.

— Только четыре!? — возмущенно запротестовал было Хорги.

— Да! Только первые четыре! Всю остальную мерзость, что наговорил здесь этот… Геральт, я и под пытками не соглашусь произнести! — решительный тон Тиройона чётко дал понять, что спор с ним на эту тему окончен.

Губернатор Венгерберга, чуть поморщившись, согласился.

— Так вот! Переводится это так! ... — жрец набрал воздуха в грудь, почему то вытянул вперёд правую раскрытую руку. И так и замер. Глаза его смотрели в бесконечность.

Бессел, с Геральтом, переглянулись. Никто из них не понял, что случилось с преподобным.

Он простоял так несколько секунд. Потом опустил руку, тихонечко выдохнул. Как-то странно посмотрел на Геральта…

— Геральт… — начал он настороженно, — припомни-ка мне точно, что ты сказал тому человеку, в темнице, перед тем как тот умер?

Ведьмак задумался вспоминая.

— Он бил меня… бил сильно… перед тем, как его хватил удар, он спросил меня чего я хочу, чего желаю прямо сейчас...

Тирайон подобрался.

— И я сказал, что прямо сейчас, я желаю, чтобы он сдох! Чтобы блеводиной своей захлебнулся!

В ответ жрец закрыл глаза и низко опустил голову. А потом засмеялся.

Смеялся долго, барабанил руками по каменным перилам.

— Что смешного? — спросил в конце концов его Геральт.

Тот поднял не него смеющиеся глаза.

— Да так… ничего…, — отдышался. — Знаешь, как переводятся первые два слова твоего заклинания!? — он многозначительно сделал паузу. — «Я желаю»!!!

Геральт, вдруг, с ужасом, … всё понял.

Видимо, жрец прочитал это по его лицу.

— Да, Геральт, это не твой друг освободил Гения! А ты!!! Та печать, она всё ещё у тебя!?

Ведьмак порылся в карманах и достал ту самую, странную печать. Вопросительно посмотрел на Тирайона, тот улыбался.

— С чего ты вообще взял, что это твой Лютик выпустил Гения? А!? Мало ли кто мог вытащить кувшин из воды! Главное, кто сорвал с него печать!!! Кто сорвал, того и желания!!!

Геральт озадачено смотрел на печать, мысли проносились вихрем.

— Своим первым желанием, Геральт, ты отправил Гения на такие унижения, которые даже сложно себе представить! Вторым, убил человека! Никакой это был не удар! Он умер так, как ты и пожелал, права ведь!?

Геральт молчал.

— Геральт, друг мой! — жрец подошёл, взял ведьмака под руку. — Успокой старика, ты ведь больше не загадывал никаких желаний?

— А как же Йеннифер? — спросил Геральт рассеяно.

— Причём тут Йеннифер!? — возмутился мягко Тирайон. — Этой бабе, хоть так, хоть так, крышка! Ты подумай о своём возможном могуществе! Каких высот мы могли бы дос..

Он не договорил, Геральт грубо вырвал руку.

— В каком смысле «крышка»!? — глаза его злобно сверкнули. — Говори!!!

Жрец немного растерялся.

— Ну… я думаю, что когда Йеннифер вздумает заполучить себе личного Гения…, она ведь не знает, что Лютик не имеет на него права, то вряд ли ему это понравится! Держу пари, он прихлопнет её, как муху! Насколько я понял, твоего товарища он почти убил за его первые два желания, которые, между нами говоря, скорее похожи на безобидную шутку! Третье желание Лютика будет стократно серьёзнее! А уж Гений быстренько разберётся кого на это «желание» нужно наказать…

Геральт был мрачнее тучи.

Вдруг, словно вторя его настроению, небо над Венгербергом потемнело. Резко поднялся ветер, рванул волосы. Все, как по команде, удивлённо повернули головы. За несколько секунд, небо стало грозовым, но не было ни грома, ни запаха дождя. Зато они услышали странный гул, посмотрев в ту сторону, они увидели, что с небес, к ним, медленно, приближается ревущее торнадо. Внутри него, Геральт, с ужасом, увидел знакомые глаза без зрачков…

— Что это, Тира!? Что это!? — присев, ухватившись за перила, закричал Бессел. Из-за сильного ветра уже приходилось кричать.

— Это!? — жрец зло ухмыльнулся. — Это Лютик произнёс, для Йеннифер, своё последнее желание…

Геральт похолодел, прилип руками к перилам, не спуская с Гения глаз. Страшные предсказания колдуна сбывались прямо у него на глазах.

Демон, тем временем, повис в воздухе над одним из домов, немного левее ихнего балкона. Геральт знал, что это за дом…

В своём, страшно гудящем торнадо, на фоне чернеющего неба, Гений представлял собой ужасную картину. С последней их встречи он вырос, в размерах, вдвое. Люди, в панике разбегались, слышались испуганные крики. Беснующийся ветер слепил глаза, рвал одежду, не давал говорить.

Тем временем, демон пренебрежительно махнул вверх рукой. Раздался грохот. Из-под Гения, в разные стороны, полетели камни, обломки крыши, сломанные балки, доски, всякая утварь. Мелкие части не упали, продолжали кружить вокруг Гения. Тот, плавно покачиваясь, смотрел вниз.

— Началось! — побледнел Хорги.

Сердце у Геральта сдавило клещами.

— Тирайон! — приходилось почти кричать. — Думаешь, всё так как ты и говорил!? Это Йеннифер!? Это из-за неё!? Он явился, чтобы её убить!?

— Безусловно! — тот тоже кричал. — Смотри! Он явился лично! Изучает с кем ему придётся разобраться, он ведь тысячи лет просидел в кувшине, никогда не видел чародеек!

Гений, вдруг, начал расти. Он увеличивался, пока не достиг размера небольшого дома. Развёл, в стороны, руки, запрокинул голову и завыл!!! Оглушающий звук был ни на что не похож. Звуковая волна ударила сильнее ветра, казалось, небо вторит этому рёву эхом. Торнадо начало увеличиваться, оно опустилась к домам, начало срывать крыши, бить стёкла, в воздух поднялось всё, что было легче бочонка с вином. Грозовое небо озарилось сотнями молний одновременно. Зрелище было до ужаса впечатляющим! Гений был велик и могуч, и не стыдясь, демонстрировал это.

— Мой город!!! — вопил губернатор в ужасе. — Мой город!!!

Но Геральт думал о Йеннифер.

— Йеннифер! Она может спастись!? — кричал он жрецу. — Она ведь чародейка!

— Нет, Геральт, ей крышка! Никакая магия её не спасёт! Гений, он сам и есть магия!!!

— Нет! Должен быть выход! Я знаю! Должна быть надежда!!!

— Она есть, Геральт! — кивнул ему Тирайон, прячась за каменными перилами. — Надежда на то, что алчное желание Йеннифер было умеренными и Гений просто попугает её, похвастается своим могуществом, и улетит!

Ведьмак вопросительно посмотрел в ту сторону.

— Гера-а-альт!!!

У них за спиной показался Лютик. Он задыхался от бега, прижимая руку к груди.

— Лютик!!! — Геральт подскочил к нему, схватил за плечи. — Что случилось!? Рассказывай!!! Ты сказал своё желание!? Какое!? Говори!!! — тряс его ведьмак.

— Сказал! — Лютик пытался освободится. — Долго его учил, она мне его написала…

— Какое!? Говори же, чёрт!!!

— Сказал… Я сказал, что желаю, чтобы он стал для госпожи Йеннифер верным советником, помощником и телохранителем…

У Геральта потемнело в глазах, он бессильно отпустил поэта.

— Геральт! Слышишь!? — теперь его уже тряс Лютик. — Только это не сработало. Эта тварь чуть нас не убила! Йеннифер чудом успела укрыть нас защитным щитом. Сказала, чтобы я убирался, да побыстрее! Я сразу к тебе! Геральт! Нужно что-то делать! Он убьёт её!!! Слышишь!?

Геральт слышал. Он подошёл к Тирайону, положил ему руки на плечи, посмотрел в глаза.

— Спаси её Тирайон! Я знаю, ты сможешь!!!

— С ума сошёл! Гении — самые сильные в этом мире! С ними не справиться никто! Слышишь!? Никто!!!

— Послушай! — Геральт его встряхнул, перебивая. — Я отдам тебе своё желание. Пожелаю всё, что ни скажешь…, но сейчас, спаси её!!! Ты могучий волшебник! Ты знаешь как, ты сможешь! Пожалуйста! Прошу тебя, Тирайон! Очень прошу!!!

Жрец вдруг перестал вырываться, посмотрел на Геральта, в его глазах мелькнула человечность.

— Да, знаю… — сухо сказал он. — Знаю, но не смогу! Никто не сможет справиться к Гением, кроме его самого! Так что иди и спасай свою Йеннифер сам!!! У тебя, ведь, осталось твоё третье, последнее желание!

Геральт понял.

Он отшвырнул Тирайона и бросился вниз по ступенькам.

Лютик изумлённо посмотрел ему вслед.

— Куда это он!?

Жрец уже поднялся.

— Куда-куда… Спасать эту ведьму, Йеннифер… — недовольно проворчал преподобный. Он хмурясь смотрел на город, там бушевал хаос.

К нему подскочил Бессел.

— А он сможет!? — спросил он жреца умоляюще. — У него получится!?

— Лучше бы у него не получилось.

— Что ты такое говоришь!? Это почему же!? — изумился губернатор.

Тирайон перевёл на него свой тяжёлый взгляд.

— Потому что когда Геральт использует своё последнее желание на спасение Йеннифер, он уже не будет хозяином демона и тогда… тогда Гений разделается уже с ним самим! Он ни за что не простит ведьмаку его первое желание…

Геральт с трудом добрался до нужного дома, ветер просто валил с ног. Дому здорово досталось, ни дверей, ни окон не было, оставшиеся стены ходили ходуном.

Он взбежал по лестнице.

Дверей, ведущих в комнату Йеннифер, не было, как и крыши, как и половины стен. Их обломанные, оставшиеся части уныло поднимались едва ли на три-четыре фута над полом.

Йеннифер стояла почти к нему спиной, окружённая мерцающей, искрящейся сферой. Руки её, поднятые вверх перед собой, бешено вибрировали. Над ней, медленно кружил демон.

— Йеннифер!!!

Она повернула к нему голову.

Йеннифер была бледна, глаза горели, как в лихорадке, губы тряслись.

— Геральт! Что ты здесь делаешь!? — закричала она. — Уходи немедленно!!!

— Нет! Я пришёл за тобой!

— Уходи, дурак!!! Ты мне не поможешь!!! — Геральт видел, как ей тяжело. — Он не слушается! Погибнем оба! Я не смогу его долго держать, уходи!!! — она чуть не плакала.

— Ты не понимаешь! Не Лютик, я! Я распечатал кувшин! — ведьмак протянул к чародейке руку, показывая печать. — Он исполняет мои желания! Слышишь!? Мои!!!

Глаза её расширились.

— О, я дура!!! — взвыла она.

Воздух вокруг них свистел, давил, стоять было тяжело, стены дрожали.

— Геральт! Сколько желаний у тебя осталось!? — прокричала ему Йеннифер.

— Одно! Последнее!

— Скажи его, Геральт!!! Скажи!!! Освободи Гения!!! Может тогда он успокоится и улетит!!! Прошу!!!

— Нет! Это не поможет! Он всё равно убьёт тебя!!!

— Он ещё точнее меня убьёт, если ты не попробуешь!!! — её голос дрожал, она держалась из последних сил. — Пожалуйста, ведьмак! Скажи своё желание! Чего ты хочешь!? Богатства, власти, бессмертия!? Всё, что хочешь!!! Скажи, ну!!! Чего ты хочешь больше всего!?

Но, вдруг, демон протянул с мерцающей сфере руки, продел в неё пальцы и… разорвал её пополам… Силовая волна отбросила ведьмак назад, он чудом удержался на ногах. Йеннифер упала, проехала по полу, ударилась плечами и головой о руины стен. Демон медленно потянул к ней руки, как будто желая схватить, но волшебница смотрела не на него, а на Геральта. В её глазах стояла мольба, губы бесшумно двигались — «Скажи!» …

И он понял. Понял, чего хочет больше всего.

Геральт встал лицом к Гению, заслонив собой чародейку.

— Слушай меня, демон! — сказал он жёстко. — Моё третье, последнее желание!

Геральт поднял руку, с печатью, к лицу Гения.

— Я желаю…

Руки демона остановились, он слушал…

— …прожить эту жизнь…

Ветер выл, мешал говорить…

— …всю, сколько мне суждено, …

Геральт повернул голову, посмотрел чародейке в глаза.

…вместе с Йеннифер!

Когда он повернулся назад, к Гению, того уже не было.

Грозовые тучи быстро светлели, ветер стихал, всё, что летало в воздухе, падало вниз.

Геральт опустился на колени рядом с волшебницей.

— Ты как, в порядке?

Та, с трудом, приподнялась на руках, села, прислонилась спиной к стене.

— Ну и болван ты, Геральт! — горько сказала она, укоризненно качая головой, но ведьмак видел, как увлажнились её глаза. — Ты мог бы, сейчас, получить всё, что угодно! Всё, о чём не мог даже мечтать! А ты!? На что ты потратил своё последнее желание!?

Ведьмак молчал.

Йеннифер, наконец то, посмотрела ему в глаза. В её глазах стояли слёзы, но она улыбалась.

— Иди сюда, дурачок ты мой!

Она обхватила его шею руками, впилась своими губами в его губы. Геральт потянулся к ней всем телом, они повалились на пол, целуя и обнимая друг друга. Одежда как-то сама собой разлетелась по сторонам.

Когда ведьмак в неё вошёл, весь остальной мир перестал, для них что-либо значить…

— Бедный Геральт! Бедный Геральт!!! — сокрушался Бессел Хорги, быстро перебирая коротенькими ногами по ступенькам храма. — Если он, действительно, отдал свою жизнь ради спасения несчастной госпожи Йеннифер, ради спасения моего города, то он настоящий герой!!!

— Давай быстрей уже!!! — Тирайон, с Лютиком, остановились, поджидая губернатора. Тот, как ни старался, но со своим животом, всё равно здорово уже отстал.

— Я назову его именем нашу центральную площадь!!! Хватит ей уже быть Безымянной!

Губернатор спешил, как мог, причитая на ходу.

— Вон он, этот дом! — указал Лютик на разрушенный дом Турессана и первый бросился вперёд.

Уже на лестнице он услышал знакомые звуки, остановился, прислушался, осторожно высунул свою голову на второй этаж и сразу же согнулся, как будто играл в прятки. Тихонечко спустился вниз.

К дому уже подоспели и губернатор, и жрец. Подтягивались зеваки.

Лютик обпёрся спиной о одну из сторон проёма, где когда-то была дверь, перегородил ногой проход.

— Всё! Дальше нельзя! — сказал он твёрдо, скрестив руки на груди.

— Что там с Геральтом, Лютик!? Ты его видел!? Он жив!? А госпожа Йеннифер!? — затараторил Бессел.

— Да жив он, жив! И госпожа Йеннифер тоже! — Лютик напустил на себя важный вид, как умел только он. — Они в порядке, чувствуют себя хорошо! — мечтательно улыбнулся. — Вы даже не представляете себе насколько хорошо… Так что, господин губернатор, переименование своей площади можете отложить!

Когда у них закончились последние силы, солнце уже садилось. Они лежали на полу, посреди развалин и были счастливы.

Йеннифер первая встала, нашла, натянула на себя рубашку. У Геральта на подобный подвиг всё ещё не хватало сил. Он лёжа, положив под голову руку, любовался чародейкой.

— Послушай, Йен!

Она быстро на него взглянула.

— «Йен»? — мягко удивилась она. — Ты назвал меня «Йен»!?

Ведьмак игриво смутился.

— Ну да…, а что?!

Она встряхнула волосами, легла рядом, навалилась локтями на его грудь.

— Да нет, ничего. Просто никто раньше меня так не называл…

— Но… можно?

Она улыбнулась, потянулась, чмокнула его в нос.

— Ты хотел меня о чём-то спросить?

— Да…

— О чём? — чародейка продолжала давить ему локтями на грудь.

— Тирайон сказал, что это ты попросила его освободить нас, с Лютиком, из темницы. Правда?

— «попросила»!? — Йеннифер засмеялась. — Ну, вообще то, можно и так сказать… — Она перестала смеяться, стала серьёзнее.

— Я видела, Геральт, как ты шёл, со своим ведьмачим мечом, на них. На целую роту солдат. Не знаю, что ты там задумал, но это было страшно… Видела, как Тирайон вырубил тебя Забвением, как отчаянно защищал тебя Лютик и как вас, потом, потащили в темницу.

Она замолчала, начала водить по сторонам рассеянным взглядом, собираясь мыслями.

— Я, конечно, понимала, что ничего тебе не должна, ни тебе, ни Лютику… — продолжала Йеннифер, — но я не могла поступить по-другому. Я быстро узнала, что ты натворил, пошла к Тирайону и… да, попросила его вас отпустить. Сказала, что это всё моя вина, что это я тебя заколдовала и чарами заставила разобраться с моими врагами…

Посчитав, что это всё, она раздвинула руки и упала на грудь Геральта головой, обхватив его руками за бока.

Ведьмак молчал, обдумывая объяснения Йеннифер. На извинения это было не похоже…, ну да ладно! Геральту было сейчас очень хорошо, он не хотел ни в чём упрекать чародейку, хотя её чары чуть не стоили им, с Лютиком, головы… Хорошо, что хоть у неё взыграла совесть и она, признавшись Тирайону, вытащила их из подземелья…

— А почему Тирайон!? — вдруг, неожиданно, даже для себя, спросил Геральт. — Разве он командует городской стражей!? Почему ты не обратилась к губернатору?

— М-м-м… Геральт, — мурлыкала у него на груди чародейка. — Бессел, конечно, милашка…, но настоящий губернатор здесь, Тирайон… У него настоящая власть, как скажет, так и будет. Полгорода под себя подмял своей дурацкой верой… и губернатора заодно… надо отдать ему должное…

— И он что, правда такой могучий волшебник?

— Чево-чево!? — Йеннифер приподняла голову. — Да какой он волшебник!? — заулыбалась она. — Одно только заклинание и знает… Так… больше библиотекарь… — она опять улеглась на Геральта, опять беззаботно замурлыкала. Но ведьмак задумался.

— Что-то не сходится, Йен! — начал он спокойно, — как мне рассказывал Лютик, этот «библиотекарь» одним движением руки снял с меня твоё мощнейшее заклинание! Я даже не представляю, как ты смогла всё это наколдовать!? Лютик говорил, что я целые лекции людям читал! Никогда не слышал ни о чём подобном! А вот Тирайон снял его одним щелчком пальцев!

Йеннифер слушала, замерев у него на груди. Потом поднялась, села. Серьёзно посмотрела в глаза ведьмаку.

— Геральт, о каком заклинании ты говоришь? — спросила она серьёзно.

— Как это о каком!? — Геральт тоже сел. — О том, где ты чарами заставила меня пойти, проучить твоих врагов. А между прочим меня там, в темнице, здорово отделали! Спасибо, что хоть вытащила нас оттуда, а то вообще бы повесили…

Чародейка странно на него смотрела, странно улыбалась. Геральту стало стыдно за свою несдержанность. Он коснулся её руки.

— Прости, Йен… Просто Лютика жалко, перепало ему, бедолаге…

— Геральт!

— Что?

Странная улыбка не сходила с её лица.

— Ты что, думаешь, что я тебя заколдовала!?

Геральт напрягся, не ответил. Йеннифер засмеялась.

— Йен! Что такое, Йен? — Ведьмак смутился.

— Да не было никакого заклятия, Геральт! Не заколдовывала я тебя! — она продолжала смеяться. — Это ты всё сам! Вот только какого хрена, не знаю…

— Но ты ведь сейчас сама сказала, что призналась в этом Тирайону!

— В чём!? Что наложила на тебя чары!? Да наврала я ему! Нужно же было что-то придумать! Со мной то ничего не случиться, а вас, действительно, могли повесить!

Чародейка уже успокоилась.

— Конечно, я не могла не понять, что ты хочешь заступиться за меня, нападаешь на тех людей, на которых я тебе нажаловалась в портале, но ведь я не просила тебя ни о чём. Я, Геральт, в состоянии сама справиться со своими врагами! Без посторонней помощи! Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты натворил! Ты отчаянный парень, ведьмак, а на первый взгляд, такой безобидный… Пришлось идти к Тирайону… Насчёт Лютика он быстро согласился, а насчёт тебя упёрся рогом! Уж очень ты его напугал! Пришлось пообещать ему, что если он тебя не отпустит, то завтра, вместо своего храма, увидит гнилой свинарник!

Геральт был совершенно обескуражен. Всё перевернулось с ног на голову.

— Но… Но почему я об этом ничего не помню!?

— А ты и не должен помнить! Тебе же врезали по мозгам Забвением! Отличное, знаешь ли, защитное заклинание. Это то единственное заклинание, которым более-менее сносно владеет Тирайон. И то, он сам не был до конца в себе уверен, окружил себя, для верности, кучей солдат! А заклинание это, Геральт, начисто стирает память и сознание! Потом только жди, пока оно восстановится… Ты, к примеру, когда очнулся?

— В подземелье…

— Во-во, всю дорогу, как минимум, был в отключке… А, ничего не помнишь с какого момента?

Геральт задумался.

— С того момента, когда ты вошла в портал…

— Ого! — удивилась Йеннифер. — Вот это он тебя долбанул!!! Видать обделался по полной…

Её глаза вдруг потухли, она опустила голову.

— Вообще то я понимаю, почему именно до этого момента…

— Почему?

— Он стёр тебе всё до Вспышки… так проще всего…

— «до Вспышки»? Что это?

— Вспышка, очень сильное эмоциональное потрясение, в эти мгновения, человек, как будто уже без сознания, теряет связь с реальностью, этакая точка отсчёта… Это может быть разное, боль, страх, реже радость… Но я догадываюсь, с чем связана твоя вспышка… — она смутилась ещё больше.

— С чем?

— Я сильно обидела тебя, Геральт… Я помню! Заявила тебе, что ты мне должен… и что тебе придётся заплатить… именно, «придётся» … унизила тебя при всех…

Она вскинула на него умоляющий взгляд.

— Прости меня, Геральт! Я не хотела! Не думала, что ты так обидишься! — Йеннифер хлюпнула носом, посмотрела в сторону. — Я ведь просто дурачилась! Хотела приказать тебе отнести меня домой на руках, уж очень я была слаба. Но не успела. Ты так на меня посмотрел!!!... Я почувствовала себя такой сукой!!! А рассыпаться в извинениях, объясняться, при всех… я не смогла. Просто ушла. Зато дома разревелась, как девчонка…

Он обнял её.

— Ты ни в чём передо мной не виновата! Поверь!!!

Она тоже его обняла.

— Йен!

— Что?

— Ещё хотел тебя спросить. Ты сказала, что жаловалась мне на этих своих… аптекарей… в портале. У меня что-то крутится такое, в голове, но сразу обрывается. Всё как в тумане.

Чародейка выскользнула из объятий.

— А ты напрягись! Давай, вспоминай! Эту часть ты должен помнить…

— «эту»!? А что, была и другая часть?!

— Не отвлекайся! Вспоминай!

Она встала.

— Вот здесь, — она показала рукой на пол, — мы вошли в портал. Вспоминай! Утром ты эту часть быстренько вспомнил.

Ведьмак вспоминал.

— Ты выбирала место выхода, а я спросил тебя, почему мы не пошли пешком…

— …Ты сказал, что никому не позволил бы меня обидеть… — она стояла к нему спиной. — Спросил меня о моих врагах, а я, как дура, начала жаловаться…, мне так хотелось быть слабой, беззащитной, чтобы за меня кто-нибудь защитился… хоть раз в жизни! Наплела тебе первое, что пришло на ум. Как Лавриносик назвал меня блядью, что против меня придумывают законы…

Она замолчала. Надолго.

— Вспомнил!? — повернулась к нему.

— Почти. Ты мне больше рассказала…

— Ну, ничего. Вообще то, Геральт, мало у кого что-то остаётся в памяти из межпространства. Эта материя не для людей. Межпространство, это сплошной поток магии, обычному человеку нельзя там долго находиться, бывали случаи, когда люди просто теряли сознание, если проходилось задержаться. А мы там задержались надолго… Странно, что ты смог вспомнить эти мои сопли утром. Что-то должно было тебя к этому подтолкнуть… Наверное, Вспышка, твоя обида на меня…

Она сплела на груди руки, виновато опустила голову, опять повернулась к нему спиной.

Геральт тоже встал, хорошо, что уже было почти темно. Подошёл к ней сзади, обнял.

Он знал, что его подтолкнуло к этим воспоминаниям.

Да, Вспышка, но не та, о которой думала Йеннифер…

Он прекрасно помнил, что когда она исчезла в портале, какое его охватило удушающее отчаяние, как всё внутри него перестало жить, как он хотел бросится за ней вслед, в портал, как он хотел побежать по улицам, к ней, и как сказал себе… что он её недостоин...

Последнее, что он помнил, так это то, как он, в безумной ярости, захотел уничтожить весь мир!

Память подсказала ему нужные имена. Вот что это была за Вспышка.

— Ой, Геральт! — Йеннифер почти вскрикнула, вырвав его из воспоминаний. Она уже успела выскользнуть из его рук и сейчас смотрела ему в лицо.

— Что такое!? — спросил ведьмак.

Она указывала на него пальцем.

— Так ты не врал мне! Они у тебя, действительно, светятся!!!

Он улыбнулся.

— Йен, можно ещё вопрос?

— Ну давай, чудовище моё… — от его светящихся глаз, настроение у чародейки резко улучшилось.

— Что было в другой части? Ты сказала, что я должен помнить первую часть нашего пребывания в межпространстве. А что было в той части, которую я помнить не должен?

Йеннифер не стала сопротивляться, мило улыбнулась.

— Ну… может и ничего такого и не было…, но мне стало так неловко… и… И я заглушила тебе эту часть паникой! Помнишь, каким перепуганным ты вышел из портала!?

Геральт помнил.

— Ты же простишь мне!?

Если она и просила её простить, то делала это очень нахально.

— Прощу! Но только если ты расскажешь, о чём были эти воспоминания!

— О! Это было так романтично! Мы стояли друг к другу лицом, совсем, близко, вокруг бушевало межпространство…, а мы разговаривали! Я плела тебе всякую чушь! А ты слушал. А потом взял меня за руку. И посмотрел. Так… как тогда… у окна… такими же глазами…

— Ты видела? Ты тогда, всё-таки, посмотрела?

— Да. Не могла не посмотреть.

— А потом?

— Потом? Тебе напомнить?

Йеннифер подскочила к нему, закину ему за шею руки и поцеловала. Нежно, страстно, долго.

— Гера-а-альт! Гера-а-альт!

Снизу, слышался надрывающийся, злой голос Лютика. Ведьмак подошёл к краю, выглянул.

— Чего тебе?

— Ну сколько можно, а!? Совести у вас нет! Ночь уже почти на дворе! Давайте, спускайтесь!!!

Из-за обломка стены выглянула и Йеннифер. Как и ведьмак, она улыбалась.

— Чего смеётесь!? Сколько можно вас ждать!? И, кстати, тут один человек психует, интересуется — тебе, вообще, нужен твой меч!?