Я храню весну в сердце (гет)

Это было как смертный приговор: знать, что я никогда не смогу обнять тебя, никогда не смогу рассказать тебе, что же ты для меня значишь.

— Сесилия Ахерн

17 мая, 2004 г.

В просторном кабинете со светлыми, почти белоснежными стенами наряду с майской прохладой ощущалась свежесть раннего утра.

Через открытое окно доносились голоса детей, играющих на детской площадке. Слышался неприятный звук тормозов маггловских автомобилей. Пасмурный Лондон проснулся на рассвете, а вместе с ним и его жители.

Кто-то спешил на работу; ученики наперевес с портфелями стояли на автобусной остановке, терпеливо дожидаясь нужного автобуса; некоторые нежились в тёплой постели, видя десятый по счёту сон; кто-то же не смыкал глаз целую ночь.

Взгляд зелёных глаз скользнул по полупустым полкам, остановившись на горшке с цветком. Не до конца распустившийся бутон дикой розы отчаянно тянулся к солнечному свету, просачивающемуся в комнату сквозь плотные жалюзи.

Мими чувствовала себя так же, как и этот цветок. Правда её почва была непригодна для жизни, а лучи весеннего солнца и вовсе не грели вот уже который год.

— Зачем вы здесь, Мими? — женщина с идеально уложенными волосами сдвинула очки на кончик носа, выжидающе глядя на пациентку.

Повернув голову в сторону миссис Леман, молодая женщина потупила взгляд на свои дрожащие пальцы, разглядывая тонкое колечко со стеклянным камнем. По меркам ювелира оно не имело ценности. Пустой камень с голубоватым отливом, обрамлённый металлическим ободком.

Для Мими же оно было бесценно. Ей подарил его школьный товарищ, лицо которого она позабыть не в силах.

Прокрутив кольцо на правой руке, девушка перевела взгляд на женщину, скованно улыбаясь.

— Я? — она помедлила, беглым взглядом ища за что можно зацепиться. — По правде говоря, я не знаю. Ваш телефон дала мне моя школьная подруга Гермиона Грейнджер. — Мими ладонью прикрыла рот, издав еле слышный смешок. — Она весьма заботлива.

Женщина понимающе кивнула, ожидая продолжения. Мими не стала тянуть. Пригладив локоны шоколадного цвета, она продолжила:

— Я окончила школу в семнадцать, затем устроилась на работу в качестве целителя, — девушка взглянула на врача, на лице женщины не дёрнулся ни один мускул, — к девятнадцати получила повышение, и теперь у меня есть свой личный кабинет.

Она попыталась изобразить беспечную улыбку, гордясь своим пусть и маленьким, но достижением.

Некое чувство утраты кольнуло извне, напоминая о том, что всё не так радужно, как хотелось бы. Её давно уже ничего не волновало. Однако она научилась приспосабливаться, живя в мире, где для неё явно нет места.

— Это всё, мисс Гриффин? — отложив на невысокий стеклянный столик блокнот с шариковой ручкой, женщина на коленях сцепила руки в замок.

Мими призадумалась, устремив взгляд к белоснежному потолку. Сейчас она как никогда была похожа на ребёнка.

— Пожалуй, многим людям не хватает детской беспечности с долей веселья. — Девушка улыбнулась, вспомнив слова давнего знакомого.

— У меня есть кот! И как я могла про него забыть? Он такой рыжий, с пушистым хвостом. Правда он глух, и у него нет левого уха, но я всё равно считаю его потрясающим. Моя подруга как-то предлагала от него избавиться, но я бы лучше избавилась от неё. — Мими хихикнула. — Это шутка! Конечно же, я бы не стала вредить Анджи, хотя она порой такая вредная. Жуть!

Женщина прищурила светло-карие глаза, меланхолично снимая очки. За долгие годы работы и общения с самыми разными людьми, миссис Леман научилась делить пациентов на три категории.

Первая: запущенный случай и полное отрицание происходящего.

Вторая: непринуждённый разговор склеит разбитые осколки потерянного разума.

Третья и самая редкая: неизвестность, а точнее незнание того, чего стоит ожидать.

— Мне пока не ясно, с какой целью вы здесь. Пожалуй, мисс Грейнджер не стала бы посылать вас ко мне напрасно. Скажите, вас что-то тревожит? Вы хорошо спите?

— Вы правы, Гермиона весьма проницательна. Сплю я довольно спокойно, бессонница меня не мучает. Тревожит? — Гриффин призадумалась, откидываясь на спинку кожаного кресла. — Наверное, нет. Мне кажется, я давно смирилась.

— С чем же вы смирились, мисс Гриффин?

— Со смертью, — Мими понурила голову, разглядывая свои потёртые в коленях джинсы.

Деловито закинув ногу на ногу, миссис Леман озадаченно задержала взгляд на тусклой улыбке шатенки.

Что творилось в голове у этой девушки?

Задавшись тем же вопросом во второй раз, женщина нарушила тишину очередным вопросом:

— Что вы имеете в виду?

Мими ответила сразу, не тая правды:

— Я люблю человека, который мёртв уже шесть лет. — Она кисло улыбнулась, до краев переполненная печалью.

— Вот оно что. — Миссис Леман двумя пальцами левой руки потёрла переносицу, понимая, что разговор будет не из простых. — Что же произошло?

— Война.

Мими упустила тот момент, когда её разум погрузился в чертоги воспоминаний, картинка за картинкой перебирая моменты прошлого. Она помнила всё в мельчайших подробностях, даже то, что казалось утерянным навсегда.

Вымученная улыбка матери, когда акушерка торжествующе произнесла: «Это девочка!».

Тёплые, шершавые и слегка мозолистые ладони отца. Каждый вечер, сидя на кухне за круглым столом, он учил её, как правильно создавать оригами. Может, Мими и не была шибко талантливой, но те мгновения, проведённые с отцом, имели для неё особое значение.

Мистер Гриффин ушёл из жизни рано, на тот момент ему не было и тридцати.

Его жена — Анна, долго не могла смириться с кончиной мужа, на долгие годы оказавшись выбитой из колеи. Мими старалась поддерживать мать так, как это мог сделать восьмилетний ребёнок.

14-го апреля 1988 года Мими оказалась на пороге маггловского приюта, крепко сжимая потрёпанный жизнью чемоданчик. У неё не было никого, кому бы она была нужна.

Брат её отца наотрез отказался от опеки над ней сразу же, стоило социальным работникам появиться на пороге. В последующие годы он так и не дал о себе знать. А для родственников матери Мими и вовсе не существовало.

Как по щелчку одно воспоминание сменилось другим. И вот напуганная девочка с тугими косичками сидит на высоком табурете, съезжавшись под сотнями взглядов незнакомых ей людей.

«Гриффиндор!» — выкрикнула старая шляпа, отправив девочку на факультет львов.

Она помнила, как высокая женщина сняла тяжелую шляпу с её головы, указав на крайний стол. Профессор МакГонагалл приветливо улыбнулась девочке, и в тот самый момент Мими почувствовала себя на своём месте.

За годы, прожитые в стенах великого замка — Хогвартс, Гриффин удалось завести уйму друзей и знакомых. Учителя хвалили её, всячески поощряя тягу к знаниям.

На пятом году обучения Мими удостоилась чести стать старостой своего факультета. Она с достоинством носила на груди золотой значок с гербом Гриффиндора, поверх которого красовалась выпуклая буква «P».

Хогвартс был её вторым домом, где она нашла настоящую семью. Которую не волновали такие вещи, как социальный статус, чистота крови и поношенные из-за вечного отсутствия денег вещи. Ребята дружили с ней, потому что сами того хотели.

Она была прилежной ученицей, хорошей подругой и справедливой старостой.

Доброта не была для неё чужда. Мать с детства твердила ей о том, что внутри своего сердца нужно хранить свет. Несмотря на невзгоды и неудачи, Мими оставалась сама собой. Она искренне надеялась, что родители на том свете гордятся ей.

У Гриффин получалось всё, за что бы она не бралась. До того момента, покуда не осознала, что она до беспамятства влюбилась в главного шутника школы. Тогда-то учёба и мечты о лучшей жизни ушли на второй, а то и на третий план.

Фредерик Уизли.

Они учились на одном потоке, но редко, когда общались. Гриффин свято верила в то, что она не его уровня. У них не было ничего общего, они словно из разных миров, а то и вселенных. Впрочем, это было недалеко от правды.

Он — шумный, весёлый, душа компании.

Она — тихая, спокойная, невзрачная.

И всё же это не мешало её сердцу замедлять ритм при виде него. Мими с жадностью ловила каждый взгляд, улыбку, смех, даже если они были адресованы не ей.

Она наблюдала за ним украдкой. Например, поверх учебника в библиотеке, когда близнецы Уизли искали способы усовершенствовать свои вредилки с помощью информации в древних книгах. Гриффин тайком следила за ним и во время трапезы в Большом зале.

Мими ни на что не претендовала, как-никак, Фред находился в отношениях с Анджелиной Джонсон. У неё не было желания расстроить их пару. Нет, Мими никогда бы не пошла на это, потому что Анджелина, её близкая подруга, делала Фреда поистине счастливым.

На шестом курсе многое изменилось.

Фред с Джорджем всерьёз задумались о глобальном развитии своего бизнеса. Тогда-то Гриффин решилась предложить им свою помощь, хотя по правде, это Джордж обратился к ней.

Мими была талантливой ведьмой.

В своё время она проштудировала чуть ли не каждую книгу в библиотеке Хогвартса, коротая бессонные ночи в приюте. Сам Альбус Дамблдор дал добро на такую маленькую любезность, как чтение книг за пределами школы.

Своим примерным поведением Микаэла Гриффин заслужила уважение как среди профессоров, так и среди студентов. Хотя не было и дня, чтобы слизеринцы не называли её заучкой. Оскорбления её отнюдь не расстраивали, Мими давно научилась не обращать внимание на глупости разного рода, пусть порой и обидные.

Мадам Пинс наложила на каждый фолиант маскирующие чары, дабы у детей, с которыми Мими жила под одной крышей в приюте, не возникло ненужных вопросов.

Постепенно Гриффин стала всё чаще проводить время с братьями Уизли. Они не были друзьями, но хорошими товарищами их назвать было можно.

Их общение ограничивалось пределами библиотеки. Однако о большем Мими и мечтать не смела.

Фред был рядом. Он сидел с ней за одним столом, порой неосознанно задевая её ногу своей. В такие моменты Мими забывала дышать. Ей требовалось несколько секунд, дабы унять бешено бьющееся в груди сердце.

Она носом вдыхала аромат печёных яблок с брусникой. Весьма необычное сочетание, как ей казалось.

Джордж пах иначе. Он в принципе был другим, не таким, как его старший брат-близнец.

Мими всегда умела отличить их друг от друга. Она могла бы опереться на такой факт, как нос с горбинкой или родинка в уголке рта у Джорджа. Но на самом деле всё происходило на интуитивном уровне.

Мими безошибочно определяла кто Фред, а кто Джордж. Братья не раз пытались её запутать, но провести Гриффин было невозможно. Среди сотни людей, она нашла бы Фреда по глазам.

Ярко-зелёные, с заметными карими крапинками на радужке. Даже в такие редкие моменты, когда он старался быть серьёзным, его глаза смеялись.

Она не могла этого описать, так как этому попросту не было рационального объяснения. Мими чувствовала Фреда каждой клеточкой своего тела, ведь из раза в раз глядя на него, её сердце останавливалось.

Наверное, это была самая настоящая магия, не имеющая логического объяснения.

— Я его никогда не забуду, — тусклая улыбка исказила розово-сахарные губы, превратив их в тонкую линию, — он — моя самая большая любовь.

Миссис Леман понимающе кивнула, не сводя с поникшей волшебницы печального взгляда.

— Мисс Гриффин, — тёплая ладонь опустилась на сцепленные в замок пальцы, — вы помните, какой сегодня день?

Мими нахмурилась, воспринимая вопрос женщины за неудачную шутку.

Разумеется, она помнила, иначе быть не могло.

— Миссис Леман, за кого вы меня принимаете? — Гриффин скинула сухую ладонь доктора слишком резко, из-за чего тут же об этом пожалела. Она не хотела показаться грубой. — Прошло шесть лет со дня, когда…

Слова застряли в глотке.

Память услужливо подсовывала Мими пёстрые картинки давно прожитых дней.

Ссутулив плечи, Гриффин плотно сжала губы. День битвы за Хогвартс всё ещё был свеж в памяти, несмотря на минувшие годы.

Она так же отчётливо помнила его задорную улыбку, румянец на веснушчатых щеках и слова: «Мы переживём этот день, вот увидите!». Тогда она говорила с ним в последний раз.

Пожирателей было слишком много. Они не справились. Хогвартс превратился в руины когда-то величественного, неприступного замка. Волшебники бегали с палочками наперевес, защищая друг друга. В тот день многие талантливые маги не выстояли.

Фред умер.

Он закрыл собой первокурсника, который неизвестно по какой причине оказался на поле боя.

Мими видела, как его оплакивали знакомые и друзья. Как убитый горем Джордж цеплялся за безвольную бледную руку, в крике срывая голос. Бедняжка Джинни рвала на себе волосы, утопая в скорби.

Запах гари, огня и смерти.

Позже выяснилось, Волан-де-Морт убил Гарри. Шансов на победу не было. Но в тот самый миг, когда не осталось никакой надежды, Гарри Поттер воскрес.

Причина была не ясна, но это не столь важно.

Работники Министерства подоспели вовремя, насколько это было возможно.

Хогвартс справился. Ученики и учителя дали отпор. Они победили. Гарри Поттер победил. Убив Лорда Волан-де-Морта, Гарри пресёк тиранию, тянувшуюся долгие годы.

— Мими, — зелёные глаза, в которых по-прежнему светилась душа, с немым вопросом взглянули на женщину, — мне жаль.

— В тот день погибли многие, — испустив долгий выдох, девушка продолжила, — хуже всего то, что я не могу смириться с тем… — на глаза навернулись непрошеные слёзы. — С тем, что он умер.

Закусив изнутри нижнюю губу, Мими стёрла ребром ладони льющиеся по щекам слёзы. Ей было всё также невыносимо больно. Говоря о нем, она словно переживала его смерть снова и снова.

— Мими, — голос женщины сочился печалью, — Фред Уизли жив.

Гриффин вжалась в спинку мягкого кресла, отчаянно мотая головой. Каштановые локоны били по лицу, периодически попадая в рот. Под хрупкой грудной клеткой, с неистово бьющимся внутри сердцем медленно вздымалась грудь, опадая с каждым мелким выдохом. Открыв рот, Мими так и не сумела толком вымолвить хоть что-то.

Это было невозможно.

Мысли роились, путались. Болезненные воспоминания складывались квадратик за квадратиком, соединяясь в единую цепочку.

Она видела. Мими видела, как он закрывает собой мальчика, жмуря глаза. Она видела плиты, спрятавшие его тело. Видела слёзы и…

— Это ты умерла, Мими. — Миссис Леман понурила голову. — Ты спасла его, — длинные пальцы женщины намертво вцепились в дрожащие запястья Гриффин, — оттолкнула в самый последний момент, приняв удар на себя. Ты спасла его!

— Но как же?

Мими замотала головой, пытаясь вспомнить всё то, что произошло после решающей битвы. На мгновение она будто впала в кататонию, потеряв способность двигаться и говорить.

— Я, — она помедлила, мыслями блуждая в воспоминаниях, — те люди, — зелёные глаза встретились с горькой улыбкой миссис Леман, — они плакали из-за меня, да? Потому что, — к горлу подкатил комок горечи, — это я умерла. Значит, тогда рыдал Фред, а не Джордж. — Мими устало прикрыла глаза. — Он звал меня, просил вернуться…

Миссис Леман ничего не сказала. Этого и не требовалось, Мими и так всё поняла.

Гриффин приходила к ней три раза в неделю, с тех пор как в мире живых школьная подруга, Гермиона Грейнджер, всучила ей лоскуток пергамента с номером телефона лучшего психолога в Лондоне. Миссис Леман и впрямь пользовалась популярностью, до тех пор, пока её не настиг рак лёгких.

Каждая их встреча начиналась и заканчивалась одинаково. Мими не могла смириться со смертью. Её мозг возвёл защитный барьер, когда она бросилась в пекло, спасая жизнь Фреду Уизли.

— Он жив.

Заразительный смех наполнил помещение. Отскакивая от стен, он звенел в ушах Мими. Фред смеялся точно так же. Громко, беззаботно, хрипло. Запрокинув голову, девушка тряхнула локонами, не прекращая улыбаться.

Она была счастлива.

В своей жизни Гриффин сделала многое.

Она спасала жизни, работая в больнице Святого Мунго. В свои девятнадцать она даже умудрилась найти парочку контрзаклинанийЗаклинания, которые отменяют действие ранее наложенных заклинаний. против проклятий Пожирателей смерти.

На её счету десятки спасённых жизней, но только ради одной она пожертвовала своей собственной.

Мими не жалела о случившемся. Хотя бы по той причине, что любовь всей её жизни, пусть и короткой, живёт. Он дышит, проживает лучшие мгновения своей молодости. Наверняка изготавливает что-то новое в своём магазинчике с братом, радуя детей и взрослых.

Он сталкивается с неудачами, проживает радости и горести. Фред взрослеет, набирается опыта и ума, он строит свою жизнь. Он живёт.

Мими знала, Фред Уизли не тот человек, который упустил бы второй шанс.

17 мая, 2009 г.

Ступая по влажной земле, так некстати пачкающей штанины брюк с мантией, молодой мужчина смотрел прямо перед собой. Небо весьма удачно заволокли грозовые тучи, благодаря чему солнце не слепило глаза.

Он нечасто захаживал на кладбище, являясь ярым противником того, что напрямую связано с прошлым. Тем не менее сегодняшним днём он был обязан почтить память старой знакомой.

Неприметная могилка занимала самый дальний участок кладбища. К ней мало кто приходил.

Игнорируя грязь под ногами, мужчина заменил увядшие цветы на свежие.

Синие ирисы.

Мими любила всё необычное. Он знал, он помнил.

— Ну, здравствуй, крошка Мика! — улыбка коснулась уголка рта.

Мика.

Фредерик слабо улыбнулся, только он её так называл.

Сунув руки в карманы брюк, Уизли бестолково потоптался на месте, не зная, что и сказать.

В один момент его прорвало. Он рассказал ей все. Рассказал об Анджелине, ставшей его женой и матерью двух его детей. Он рассказал о том, как сильно изменился мир, об их с Джорджем бизнесе. Упоминал о своей семье, о друзьях.

— Анджи с Джинни часто о тебе вспоминают. Я знаю, они скучают. Как и Джордж. Как и я.

Фред нервно рассмеялся, не в силах сдвинуться с места. Он будто прирос к земле.

В груди неприятно защемило. Как и прежде ему было больно находиться у могилы той, кто затронула его душу, навеки оставив след в сердце. За время, проведённое вместе, он нечасто делился с Мими своими чувствами. А хуже всего то, что Фред так и не сказал ей при жизни, как много для него значила их дружба.

Раз в год он был обязан почтить её память своим присутствием. Этакая негласная традиция.

— Я просто хочу сказать, — Уизли зажал переносицу двумя пальцами, собираясь с мыслями, — я скучаю. Никогда не думал, но это так. Мне не хватает тебя, крошка Мика.

Присев на корточки, Фред достал из внутреннего кармана дорогого пиджака волшебную палочку. Едва заметно шевеля губами, он произнёс заклинание.

Шоколадный торт аккурат появился на надгробном камне.

— Я же знаю, какая ты сладкоежка! — На десерте красовалась ровно тридцать одна свеча, — с днём рождения, Мика.

Фред с грустью глянул на портрет девушки, изображенный на могильном камне. Шоколадные пряди выбились из низкого пучка, упав на изумрудные глаза. Мими лучезарно улыбалась школьному фотографу, как бы невзначай демонстрируя значок старосты.

— Это неправильно, не так всё должно было закончиться, — непосильным трудом сдерживая рвущийся из груди вопль, Фред лишь угрюмо покачал головой. — Ты ничего не успела, Мика, мне так жаль…

Двумя пальцами правой руки коснувшись обветренных губ, Уизли оставил лёгкое касание на колдографии старой подруги.

Сквозь свинцовые тучи одинокий луч солнца осветил надгробный камень. Микаэла улыбнулась шире, отчего на щеках появились ямочки.

— Вечно молодая…

Простояв в глухом молчании каких-то две минуты, Фред испустил несколько рваных вздохов, прежде чем двинуться с места.

— Папа! — девятилетний мальчик раскинул руки в стороны, со всех ног помчавшись к отцу. — Когда мы пойдём домой?

— Уже идём, Грифф.

Потрепав мальчонку по огненно-рыжим волосам, мужчина с хмурой улыбкой озирался по сторонам.

— Где твоя сестра?

— Там! — мальчик указал рукой в сторону деревьев.

— Милая, иди сюда.

Девочка лет четырёх широко улыбнулась, неторопливыми шагами идя к отцу. Фред поднял дочь на руки, аккуратно поправив еë сползшую на глаза панаму.

— Папочка, — тоненький голосок походил на звон колокольчиков, — кто это там?

С болью во взгляде Уизли обернулся на белоснежный мрамор.

17.05.1978 — 02.05.1998

Микаэла Гриффин

Смотри туда, куда страшно

«Ты не дотянула до двадцати, крошка Мика», — строкой пронеслось в мыслях Фреда.

К Мими заглядывало лишь семейство Уизли и нередко Рон с Гермионой. Анджелине так и не хватило духу попрощаться с лучшей подругой. Это было выше её сил.

— Один очень хороший человек, — скромная чета Уизли направилась к выходу с кладбища, здесь им больше нечего делать. — Хотите мороженого?

Дети дружно заверещали, наперегонки обгоняя друг друга.

В последний раз бросив взгляд на одинокую могилу, Фред Уизли прошептал одними губами:

— Спасибо.

Гриффин подарила ему самое ценное, что когда-либо у неё было. Жизнь. Столь щедрый подарок, за который ему никогда не рассчитаться.

Единственное, что он может сделать — прожить её за них двоих.

— Будь счастлив, Фредерик Уизли.

Казалось, он всё так же слышит её тихий голос с едва различимой хрипотцой.