Не приезжайте в Борок... (джен)

Я родился и практически прожил всю свою недолгую жизнь в обычном селе Борок. Ходил, как и все дети, в школу, купался в речке, впрочем, моё детство вряд ли можно было назвать каким-то экзотическим.

Возможно, моё увлечение можно назвать таковым. Когда все мальчишки либо представляли себя воинами или играли в пиратов, я почти всегда лазал по заброшенным местам. Особенно любил я полуразвалишуюся церковь.

Сам я работал расклейщиком объявлений, а в свободное время ходил по заброшенным зданиям. Работа не пыльная, платят так, что на хлеб всё же хватает.

Переодически я стал замечать, что среди объявлений всяких ярмарок и какого-то шоу в Костроме стали попадаться объявления о пропаже животных. Я в первый раз не обратил внимания, только бы заплатили. Но таких объявлений сейчас у меня скопилось штук пятнадцать. Пропадали крысы, кошки, собаки, видел, что у кого-то даже лошадь пропала.

Приведу лишь некоторые из них:

1) Пропало животное

Имя: Финик

Пол: самец

Вид: домашняя крыса

Описание: белая шерсть, розовые глаза, правое ухо оборвано, от хвоста остался короткий обрубок

Характерные черты: обрубок хвоста, чистоплотен, правое ухо оборвано

2) Пропало животное

Имя: Герда

Пол: самка

Вид: домашняя кошка, породы не имеет

Описание: рыжая кошка с белым «носочком» на правой лапе, зелёные глаза, на морде чёрная «клякса» около носа

Характерные черты: белый «носочек» на правой лапе, чёрная «клякса» около носа

Было много похожих объявлений. Но мне всё равно, чем их больше, тем больше денег я получу. Деньги я тратил на самого себя. Все родственники либо разъехались, либо умерли, либо я вообще не знал об их существовании. Намёка на жену и детей тоже не было.

Ну кому может понравится худой, как палка, рыжий человек с веснушками по всему лицу, который половину дня бегает по селу, расклеивая объявления, а оставшуюся половину исследует заброшенные здания? Правильно, никому.

Жил я в одиночестве, приходя домой, я каждый раз ел что-то съестное, заваливался спать, а потом шёл рассматривать заброшенные места. Вот и мой обычный день.

Пропажу кошек и крыс списывали либо на лис, что иногда сюда забредают, либо на собак. Но что-то я не видел шкур животных, которые обычно оставляют те же кошки, когда съедают мясо крысы, а также задушенных кошек. Но это никак не поднималось, и все делали вид, что так и должно быть.

А я? А что я? Носился по селу, расклеивал объявления, ел, ходил по разным заброшенным местам, спал, в моей жизни ничего не менялось.

Пока не случилось одно происшествие, ради которого я сейчас и пишу всё это. Те слова, человек, который сейчас это читает, можешь считать этакой присказкой.

Ну так вот. Осенью, где-то в начале сентября, среди объявлений я нашёл объявление о пропаже человека. Это был человек лет двадцати четырёх с тёмными волосами и с тонкими, сразу и не заметишь, губами.

Он вышел ещё в прошлом месяце, чтобы купить творог и молоко в местном магазине, и не объявился ни разу за три дня.

Такого в Бороке не было, с одной стороны, я наконец-то удивился, с другой, я просто повесил объявление, думая, что, возможно, пропавшего найдут. Накрапывал противный дождик, да и в животе неприятно заурчало, а до окончания моего дня ещё достаточно далеко.

Я не любил свою работу, но больше работы в селе не нашлось, а чтобы её найти, надо было ехать в город, куда я не то чтобы не хотел, но денег бы точно не хватило. Поэтому я оторвался от рассматривания чёрно-белой фотографии и пошёл дальше, надеясь, что дождь не превратится в ливень, а я не заболею.

Теперь я думаю, что раз этого человека не нашли, его съел отнюдь не какой-то волк, да и собак у нас так много не было, чтобы загрызть человека. Это было что-то покрупнее. Или кто-то. Ему надоело питаться крысами да кошками, вот оно и нашло себе мясо получше. В селе, как говорили в городах, объявили «комендантский час», теперь люди не выходили наружу, когда начинало вечереть, ведь мало кто хотел стать очередной добычей существа.

Постепенно крики ворон, лай собак и звуки любой живности начали стихать.

Вечером, село будто бы вымирало, люди не шли и не разговаривали на улице, а если и попадались, то они пытались быстро пробежать домой, постоянно озираясь, как-будто хотели убедиться, что за ними никто не гонится.

Я тоже стал меньше выходить, купил продуктов, чтобы с голоду не умереть. Мой день сейчас составлял всего четыре часа, так что приходил я обратно, когда ещё было светло. На заброшенные здания я не ходил, всё же смотреть на перья, куски костей тех пичуг или животных, которым не повезло оказаться рядом с неведомой тварью, мне не слишком хотелось.

Люди начали уходить из этого села, так как жить с неведомым зверем никто не хотел. Село постепенно пустело, оставались лишь те, кому совсем некуда было идти. Таким был я.

Пару раз мне звонила Дарья из Костромы.

— Юрий, это ты? — спросила сестра.

— Да, а что? — спросил я её.

— Слышала, что в Бороке небезопасно, приезжай ко мне, я помогу тебе устроиться.

— Нет, я не поеду. Денег попросту не хватает.

Через два дня она снова мне позвонила, я снова сказал, что со мной всё нормально, она лишь назвала меня «самонадеянный идиот», больше она мне не звонила.

Ночь прошла ужасно. Казалось, будто под моим окном стоят как минимум четыре волк , они рычат, царапают стену дома, и кажется — ещё нажим, и вся эта стая ворвётся в дом, чтобы посдирать кожу с моего костлявого тела.

Я пытался заткнуть уши, снова и снова заворачиваясь в одеяло с головой, не помню, как заснул, но наутро всё было как всегда, только следы когтей на двери, да распотрошённое тело хозяина соседнего дома напоминало, что оно рядом, и, кажется, оно не остановится, пока не посжирает всю округу.

К трупу я боялся подходить, меня мутило, поэтому я понадеялся, что скоро черви съедят этот кусок мяса, и всё.

* * *

Кроме меня, в селе остались ещё два «счастливца», кажется, это конец. Оно сожрёт всех нас, а село превратится в пустошь, где будут валяться гнилые куски мяса, когда-то бывшие людьми.

Так вот, человек, который это читает. Если ты когда-нибудь узнаешь о тихом селе Борок, где есть тихая речка, приветливые люди, заброшенная церковь, то, не приезжай сюда.

Ведь ничего здесь больше нет.