Месть Бурана (джен)

Найти Когтя оказалось не так уж и легко. Бывший глашатай умел скрываться, когда ему было это выгодно. Однако он не учёл того, что терпения и усердия Бурану было не занимать. Белоснежный воин несколько дней подряд шлялся по всем окрестностям, вынюхивая хоть малейший отголосок запаха полосатого изменника. Его мечты обрели цель, и Буран просто отдался этой цели до самого последнего вдоха, вложив в неё все свои силы... И эти вклады окупились сполна.

Коготь сидел к нему спиной и неторопливо лакал воду из какой-то лужи. Вид его был неважен: длинная шерсть свалялась, а на животе ещё и испачкалась грязью и запёкшейся кровью, на теле и лапах добавилось шрамов, ещё одно ухо было слегка надорвано. Однако в душе Бурана не было жалости к этому полосатому коту. Были только ярость и ненависть — и желание любым способом унизить изменника, заставить его умолять о пощаде, валяясь на сырой от недавнего дождя земле.

Буран бесшумно вышел из зарослей репейника, в которых сидел до этого мгновения. Видимо, и слух Когтя тоже пострадал, поскольку он заметил опасность только тогда, когда она задышала ему в затылок. Резко обернувшись, Коготь выпустил когти и зашипел от страха. Буран вздрогнул от неожиданности и машинально ударил соперника лапами по впалой груди. Он не ожидал, что сможет хотя бы повалить здоровяка, но, видимо, Коготь сильно ослаб во время изгнания, а ярость придала Бурану невиданную силу. Как бы то ни было, Коготь не устоял на лапах и упал.

— Не ожидал, Коготь? — холодно вопросил Буран, наблюдая за поверженным противником.

— Да иди ты сам знаешь куда, верный подхалим Синей Звезды! — огрызнулся Коготь. Он резко вскочил на лапы и занёс одну, целясь врагу в нос. Буран отпрянул и снова повалил бывшего глашатая ударом лапы.

— Хм, теряешь сноровку! — фыркнул он, когда Коготь опять пропахал мордой мокрую землю.

Тот зарычал от ярости, но нападать не стал, быстро просчитывая в уме варианты действий. Он был умным котом. А как поступил бы умный кот, если видно, что врага не победить? Правильно, улизнул бы.

Коготь молниеносно рванул с места и скрылся в расщелине между постройками Двуногих и кустами чёрной смородины. Буран только фыркнул себе в усы, бросившись в погоню. Он излазил все окрестности в поисках предателя и знал, что там был непреодолимый котом тупик.

Коготь загнал себя в ловушку.

— Тебе не сбежать от судьбы, — спокойно резюмировал Буран, заслонив собой единственный выход.

— Да? А с чего ты взял, что ты — моя судьба? — проворчал предатель, прижатый к каменной стене.

— Я уверен, что Звёздное племя одобрит мои действия.

Коготь зарычал от бессилия:

— Ты до сих пор веришь в это Звёздное племя?! Ты ещё больший тупица, чем я считал!

— Возможно, спорить не буду. — Буран приподнял правую переднюю лапку и неторопливо провёл влажным языком по выпущенным когтям. Коготь покосился на это действие, и шерсть на его загривке стала дыбом. — Я пришёл за другим.

Видимо, тон и когти говорили сами за себя, поскольку Коготь резво пригнулся и перемахнул через живое препятствие на пути к свободе, пытаясь сделать ноги.

Острые когти, словно маленькие пики, блеснули на солнце, впившись в живот Когтя. Полосатый кот извернулся и напряг мышцы, решив, видимо, запрыгнуть на ограду Двуногих. Но в тот миг Буран мертвой хваткой вцепился в заднюю левую лапу изменника и резко сомкнул челюсти. Раздался хруст костей, и всю близлежащую местность огласил болезненный вопль.

Коготь упал, не допрыгнув до спасительной ограды. Над ним навис Буран — злой, сильный и страшный Буран, который только что сломал ему лапу.

— Вонючий изменник! — прошипел воин с такой жуткой ненавистью в голосе, что сам оный изменник внутренне содрогнулся. — Я выслеживал тебя не для того, чтобы ты дал дёру в первые же минуты нашего... хм... общения!

— А за чем же?!

Буран сел и принялся вылизывать мордочку от крови соперника. Он явно издевался над обезвреженным Когтём, неторопливо водя лапой по морде. Полосатый молча наблюдал за его действиями, тихо ругаясь сквозь сжатые зубы.

— Синяя Звезда страдает... — начал Буран.

— А, так ты пришёл мне нотации читать? Можешь не утруждать свои кроличьи мозги — я не раскаиваюсь в содеянном!

С минуту белоснежный воин молча смотрел на Когтя янтарным взором. И от этого молчания становилось не по себе...

— Я пришёл не за этим.

Холодные янтарные глаза бывшего глашатая расширились. Он явно не вникал в суть происходящего.

— А зачем же? — тихо спросил он, глядя на медленно приближающегося к нему Бурана.

Вместо ответа воитель подошёл совсем близко и положил свою лапу на голову тяжело дышащего кота. Предатель попытался скинуть её, но рассерженный враг пустил в ход когти, и Коготь взмявкнул, замерев.

— Мы с Синей Звездой знаем друг друга очень-очень давно, — издалека начал Буран. — Мы были друзьями. Я всегда слушал все её советы и помогал ей по мере сил. Для меня она была прекрасной звездой, сошедшей с ночного неба...

Коготь под ним не выдержал и насмешливо мяукнул, за что тут же получил хорошую оплеуху свободной лапой.

— Нет тут ничего смешного, глупец! Хотя... что ты можешь знать о любви? Златошейка ведь была просто так, для развлечения?

— Причем здесь Златошейка? Причём здесь любовь? — ошарашено вопросил Коготь. И тут до него дошло. — Постой! Ты...

— Я любил её, мышеголовый! — зарычал белый. Его острые когти снова коснулись головы изменника, распоров надорванное ухо пополам. Кровь обильно оросила лапы Бурана, а солнечную тишину снова разорвал дикий вопль. Коготь содрогнулся всем телом, запустив собственные когти в сырую землю.

— Любил?! Но так же нельзя! Ты её племянник!

Белоснежный воитель злобно зарычал, и Коготь тут же замолчал, напрягшись всем телом и хрипло дыша.

— Да знаю я, знаю! Именно поэтому она не догадывается, что за чувство движет мной при виде её красивых голубых глаз, шелковистой шерсти... Она не знает, почему я всегда мурлыкаю, когда она дотрагивается до меня. Не знает... — голос кота дрогнул, и он замолчал.

Коготь глядел на бывшего товарища так, словно у того внезапно выросли крылья.

— А ты уничтожил её, — продолжал тем временем Буран, чуть-чуть взяв себя в лапы.

— Что?! Но я не убил её! Я...

— ... не успел, — закончил за предателя воин, вцепившись в его загривок.

Предатель резко дёрнулся, но сломанную лапу прожгло неистовой болью.

— Иногда мне кажется, что лучше бы ты её тогда убил, — тихо, едва слышно прошептал Буран, и в его голосе была такая тоска, что Когтю на несколько мгновений стало жалко его, — чем оставил вот так мучиться.

— Надо было не доверять мне! — упрямо буркнул изгнанник, дёрнув целым ухом. — Ведь знала, что я готов на всё ради...

— Не знала! — холодно проинформировал его Буран. Его хвост угрожающе закачался. — Не знала, что ты, великий и бесстрашный воин, один из немногих, кого Синяя Звезда предвидела на месте своего преемника, окажешься лисьим дерьмом похлеще Хвостолома!

Уловив в голосе Бурана визгливые нотки, полосатый воитель дёрнулся, небезосновательно боясь за свою пока почти целую шкуру. Белый зашипел и в бешенстве полоснул соперника когтями по морде. Коготь дико завизжал, когда из царапин фонтанчиком брызнула алая кровь.

— Неужели ты до того ослеплён властью, что не ведаешь, что творишь? — Шипение Бурана достигло ультразвуковых частот, почти сливаясь с шумом ветра. — Ведь ты нарушаешь Воинский закон!

— Пле...ва...ть! — прохрипел изменник, отплёвывая кровь.

— Ах плевать!!! Значит тебе плевать на всё, с чем ты жил?! — Буран резко сомкнул зубы на потрёпанном загривке Когтя и принялся трясти его, рыча сквозь стиснутые зубы. Коготь уже не атаковал, куда там! Он пытался освободиться, но Буран словно обезумел. — Плевать, лишь бы ты получил то, что хотел?! А как же Златошейка? А ваши дети? Неужели тебе плевать, что они будут знать тебя не как прекрасного и верного воителя, а как лживого вонючего предателя, готового на всё ради власти?!

Коготь зашипел что-то нечленораздельное и тут же умолк в непонятках, когда Буран резко перевернул его на спину. Удушливая волна страха накрыла полосатого кота с головой, и он забарахтался под сильными лапами бывшего друга.

— Что... что ты делаешь?

Буран нагнулся и прошептал, опаляя жарким дыханием беззащитную шею:

— Я не позволю тебе убить ещё кого-нибудь. Уж лучше пусть я тоже нарушу Воинский закон, но ты перестанешь быть источником опасности для всех лесных котов!

Его острые длинные клыки впились в шею лежащего под ним Когтя. Последний рвано вздохнул и забился в жуткой агонии, когда доступ кислорода был отрезан. Коготь упёрся передними лапами в могучую грудь Бурана, расцарапывая её в кровь, но Буран, казалось, не замечал этих жалких попыток вдохнуть немного воздуха. Напротив, он сильней сжал челюсть.

Длинные белоснежные лапы с длинными же острыми когтями вцепились чуть пониже шеи Когтя.

— Прощай, предатель, — прошипел Буран сквозь сжатые зубы и одним резким движением распорол изменнику живот от горла до самого хвоста.

Кровь алым потоком хлынула из ужасной раны, мгновенно залив всю окружающую землю. Коготь содрогнулся всем телом и широко открыл пасть, но всё, что он смог выдавить — это жалобный писк, который вскоре оборвался. Кот ещё раз дёрнулся и затих навсегда.

Буран медленно разжал окровавленные клыки, и голова мёртвого с глухим стуком упала на землю. Потухшие янтарные глаза глядели на убийцу с ужасом и смятением, которые останутся в них вечно. Буран отвернулся, чтобы не видеть их.

Неподалёку от этого места, в зарослях ромашек, была яма непонятного происхождения. Буран дотащил тело Когтя до этой ямы и сбросил его туда.

— Больше ты не сможешь никому навредить, — тихо произнёс он и тут же скрылся в густых зарослях, отправляясь в обратный путь.