Пчелось (джен)

— Друг мой пчелолюбивый! Может, поиграем? — Лосяш помахал зажатым в копытцах кейсом с шашками.

Все остальные смешарики были заняты. Карыч вместе с Совуньей варил огурцы и солил варенье (а может, наоборот, но Лосяш не стал задерживаться — а то ещё припашут!). Пин улетел в город за сгущёнкой, столярными инструментами и прочей дребеденью, запас которой в Долине иссякал. Молодёжь же не интересовалась ничем интеллектуальным и с гоготом пинала мяч где-то на побережье.

Оставался лишь Копатыч, но и тот, к возмущению лося, занимался чем угодно, но только не ничегонеделанием. Он сидел возле ульев и делал что-то со своими драгоценными пчёлами.

* * *

Копатыч же, в свою очередь, переделал уже огромное множество разнообразных дел с утра. Прополол и полил грядки с помидорами, обработал химикатами тыквы и баклажаны, покормил Резонанса только что собранными яблочками, подвязал огурцы и много чего ещё по мелочи. Закончив с утренней рутиной, медведь решил немного передохнуть и выпить чайку. С мёдом. Да вот беда: мёда-то и не оказалось!

— Эх, укуси меня пчала! — с легкой досадой в голосе произнёс Копатыч. — Пойду тогда проверю свои ульики.

На самом деле он хотел проверить их только на следующей неделе, но раз такое дело, то откладывать не стал.

Копатыч любил навещать свою пасеку. Не только из-за мёда! Не подумайте. Медведь любил и своих пчёлок, деловито снующих туда-сюда, стоило только приблизиться к их маленьким домикам. К счастью, его, Копатыча, они больше не кусали, так как медведь нашел способ приручить насекомых к себе. Оказалось, это не так сложно. Однако остальным стоило бы держаться от пасеки подальше — пчелки не любили незнакомцев.

— Мои полосатики, — нежно проговорил Копатыч, осторожно присаживаясь около ульев и устанавливая в траве корзинку с цветами. — Будем с вами друзьями! Я вам… этова… Цветочков принёс!

Пчёлки, до этого обеспокоенно жужжавшие в воздухе, тут же потеряли к медведю интерес и вновь занялись своими делами.

«Фу-уф!» — мысленно выдохнул Копатыч. Сегодняшний день обещал быть определённо хорошим. Достав из другой корзинки гвозди, медведь принялся осторожно подбивать один из ульиков, который немного рассохся от недавнего дождя.

Внезапно пчелы вновь напряжённо загудели и поднялись в воздух.

«Ох, не к добру это, зашиби меня пчала!» — взволнованно подумал Копатыч, услышав недалеко голос Лосяша. Нет, лось был его лучшим другом и он, Копатыч, был совершенно не против его компании, но почему именно сейчас?! Пчёлки почему-то не очень любили Лосяша и всегда так и норовили его покусать.

Это случилось и сейчас. Когда Лосяш помотал кейсом с шашками, пчёлки взметнулись в воздух и напряжённо загудели. Ещё секунда и укусят.

— Извини, не могу! — заметив поведение своих любимцев, поспешно забормотал Копатыч. Он не любил отказывать своему другу, но лучше это сделает он, а не пчёлы. — Дела. Много туточа делать ещё. Вот. Пчёлок проведать зашёл. Да смотрю, улья починить-то надо. Вон какие дырявые уже стали! В другой раз как-нить сыграем.

— Э… Ну ладно… В другой так в другой…

Медведь даже не обернулся. Лосяш обошёл дом и, скривившись от злости, пнул какой-то бедный, невовремя подвернувшийся ему под лапы, цветочек. Тот естественно, сразу же отдал коньки, встретившись с острым копытцем.

— В другой раз! — передразнил Копатыча Лосяш и пнул ещё один цветок. — Вечно занятый! Ну да, пчёлы важнее друга, который, может, и не сможет поиграть… «в другой раз»!

По дороге ему никто так и не встретился, что привело плохое настроение лося к критической отметке «отвратительное».

— Занятые все, аж тошно! — бурчал он, копаясь в улучшайзере — после столкновения с лапой Копатыча прибор приказал долго жить, и уже который месяц Лосяш безрезультатно пытался его починить.

«Гитлер капут, найн, не починить», — вынес вердикт Пин, но Лосяш лишь упрямо мотнул головой. «Гитлер, может, и капут, но эта штука заработает!» — заметил тогда он, на что пингвин лишь покачал головой. «Заработайт? Найн, это есть чудо!». И, похоже, Пин имел все основания так полагать.

— Ну ничего, я им всем покажу! — бормотал лось, с всё возрастающим раздражением закручивая гайки. — Они ещё будут бегать, прося, чтобы я с ними побыл!.. О да, когда-нибудь они точно освободятся, и тогда я…

Гайка тихо зазвенела и выскочила из копыт, укатившись куда-то под шкаф. Лосяш остановился и бездумно посмотрел на окно. Его глаза зло засверкали.

— Подумать только — обычные пчёлы лучше моей компании, — прошипел он. — Да он их холит и лелеет больше, чем меня! Ну да, зачем кому-то старый лось, когда есть эти надоедливые и кусачие насекомые! Они всяко лучше Лосяша! Лучше бы Копатыч так меня любил…

Ещё одна гайка покатилась по полу, и её звон показался Лосяшу ехидным.

— А-а-а!!! Работай, чёртово изобретение! — он замахнулся и со всей силы ударил копытом по панели.

Ослепительная белая вспышка — вот последнее, что он увидел. Следом в голову ворвалась боль, и всю сущность Лосяша поглотила темнота.

* * *

— Вот и все! — довольно произнёс Копатыч, обтряхивая лапы после долгой работы. Мед собран, ульи целы, медведь — доволен.

Теперь, когда работа была выполнена, можно и в шашечки поиграть.

— Шо там Лосяшик предлагал? — спросил сам себя Копатыч, обворачивая банку меда ленточкой. — Эх, в шашечки так в шашечки! Укуси меня плеча!

Хорошим настроением огородника можно было лечить.

Упаковав свой маленький презент за отказ, медведь направился к домику Лосяша.

— Охо-хо! Открывай, пчеловод пришёл! — окликнул весело Копатыч, постучав задней лапой в закрытую дверь.

Лосяш со стоном приоткрыл глаза. Вокруг было темно и как-то неуютно.

«Что произошло, Менделеева мне в почку? — он поднялся и потёр лапками голову. Какие-то необычные ощущения… — Хм, что с копытами? — Лосяш осторожно поднёс лапки к глазам и едва удержался от чертыхания. Походу, участь Бараша так его ничему не научила… — Так, отставить панику! Ты ж учёный, а не мямская сопля! Соберись, будь лосем!» — тотчас одёрнул себя Лосяш. Должно быть, такое поведение выглядело странным, но лось так часто попадал в переделки из-за своих неудачных экспериментов, что привык к тому, что однажды может встать не в своём теле.

Лосяш-пчела пересёк комнату (это заняло некоторое время — он и не подозревал раньше, насколько большой его дом!) и остановился возле злополучного прибора.

«Ну вот, осталось лишь нажать кнопку и…»

И. Ничего. Не. Произошло.

«Как так?» — Лосяш ещё раз прыгнул на красную кнопку, но с тем же результатом. Точнее — вообще без результата.

«Что не так? — на этот раз подавить приступ паники было сложнее, но Лосяш справился. Он переполз с кнопки на стол и внимательно осмотрел прибор с высоту. — Ах, ну да, он же сломан. Как я мог забыть? Значит, меня шарахнуло сломанным улучшайзером и превратило в пчелу. И откуда эти твари берутся в моём доме?! Хотя… уж лучше в пчелу, чем в какую-нибудь блоху — пчелы хотя бы долго живут. Так… Теперь надо выдумать, как перенести улучшайзер к Пину. И как объяснить ему, что произошло. Хотя… Бараш вроде говорить мог. Почему я не могу? Какая-то функция сломалась? Походу… Вот же ж блин!»

Что-то огромное вдруг пронеслось мимо и с шелестом пропало в окне. Лосяш дёрнулся от неожиданности и упал в банку, которая стояла возле стола.

«Что это было?!»

Больше никого не было, и Лосяш принялся выбираться из банки. Но не тут-то было — лапки скользили по гладкому стеклу и не давали пчеле-поневоле выбраться. Кажется, назревала задница…

* * *

— Хэй! Гутен таг, Копатыч! — Пин увидел стучащего в дверь Лосяша медведя и подошёл к нему. — Ты чего делать? Лосяш нет в дом? Мне надо взять маленький скрепка для лопасть самолёт.

— Здорова! — добродушно поздоровался Копатыч со своим старым знакомым. — Я… это… К Лосяшу решил зайти. Думал в шашки с ним сыграть. Да вон вижу, дома его нету, наверное.

— Хм… И куда он деваться? Айн момент, — Пин повернул ручку двери и отшатнулся, когда та со скрипом распахнулась.

Лосяш замер, услышав звук, но потом увидел, кто пришёл, и активнее зашевелился в банке.

— Сейчас посмотреть, куда деваться этот жёлтый лось, — заметил Пин и направился в подвал, где Лосяш держал лабораторию.

Копатыч немного помялся в дверях, с беспокойством осматривая помещение. Потом прошёл внутрь и отправился вслед за Пином.

— Есть одна проверенная методика, — заметил он, подмигивая пингвину глазом. — Кхе-кхе, — прокашлявшись, медведь внезапно заорал на все медвежье горло: — ЛО-О-ОСЯ-Я-Я-ЯШ!!! ТЫ ТУТА?!

— Ауч! — Пин закрыл уши крыльями, но было уже поздно. Рёв Копатыча отразился от стен и на миг лишил пингвина слуха.

Лосяш застыл, услышав непонятный звук, и прижался к стеклу.

«Что это было?» — подумал он.

— ЛО… кхе! Кхе! — Копатыч снова было хотел заорать, но внезапно закашлялся и смолк. — Кажись, я опять голос сорвал… — произнёс он через некоторое время тихим и хрипящим голосом. — Есть шо-нить… горло-то промочить?

Копатыч много раз бывал в домике Лосяша, поэтому хорошо в нём ориентировался. Однако кружки для воды он на месте не нашел, та валялась на полу вместе с какими-то склянками и препаратами.

— Шо тут произошло, укуси меня пчела?! — нахмурившись, прохрипел огородник. Да, его друг не был приверженцем чистоты, но никогда так легкомысленно не относился к своим препаратам.

Что-то тут точно произошло. А зная об извечных экспериментах Лосяша, Копатыч в этом даже не сомневался.

— А ты, малыш, как сюда попал? — заглянув на стол, медведь был малость удивлен, так как в одной из банок он обнаружил пчёлку. — Иди сюда, мой хороший, напугали тебя бедного, — нежно произнеся это, Копатыч осторожно достал насекомое с банки и посадил к себе на шляпу, чтобы потом забрать к себе. — Укуси меня пчела, гляди сюды! — внезапно воскликнул он, посмотрев на окно, которое мало того что было вырвано с петель, так ещё и вообще отсутствовало. Заместо него красовалась нехилая такая дырища в форме чего-то круглого и рогатого.

Пин, пошатываясь, приблизился к Копатычу, потирая виски кончиками крыльев.

— О майн гот! — выдохнул он ошарашенно, увидев дырищу. — Что здесь происходить?!

— Копатыч! — Лосяш перебрался на нос медведя и махнул лапкой, привлекая его внимание. — Копатыч, это я, Лосяш! Услышь же меня!

Копатыч внезапно встрепенулся и внимательно поглядел на насекомое.

— Не может быть… — ошарашенно произнёс он. — Укуси меня пчела! Это же… Моя Дора! Что ты тутача делаешь? Иди-ка сюды! Не нужно, чтобы ты пропала! — С этими словами медведь осторожно поймал насекомое лапами и посадил его под шляпу. — Отсюда ты точно не выберешься. Ну что, — обратился Копатыч уже к Пину, — будем искати нашего учёного?

— Йа-йа, надо найти Лосяш прежде, чем он попадайт в беда, — кивнул Пин.

— Эй, Копатыч! Ну это не смешно! — Лосяш принялся бегать по медвежьей голове. — Выпусти меня! Не надо меня искать, я здесь!!!

— Что-то твой пчёлка злиться, — опасливо посмотрел на шевелящуюся шляпу Пин, аккуратно прикрывая дверь в дом Лосяша.

— Это она домой хочет, — со знанием дела пояснил Копатыч, надевая шляпу посильнее. — Это ж пчеломатка! Погулять видимо захотелоси.

Обойдя домик Лосяша, медведь принялся изучать ландшафт под окном, чтобы понять, куда убежал лось.

— Вижу следы, — заметил он. — Пойдём по ним.

Пин послушно направился следом за медведем.

— Кажеться, Лосяш к твой дом направляться, — заметил он спустя какое-то время.

Следы лося действительно вели в сторону медвежьего домика, причём выглядели так, будто Лосяш перепил перебродившего сока, основательно захмелел и отправился искать приключений на свою пухлую золотистую задницу.

— Кажись, он немного не в себе, — обеспокоенно произнёс Копатыч, ускоряя шаг и принюхиваясь. — Здеся немного полежал, — медведь указал лапой на помятую траву.

Стоило друзьям только подойти к дому Копатыча, как они услышали громкое жужжание пчел.

— Ежели это опять Крош шо-нить натворил, то я за себя не ручаюси, укуси меня пчела! — грозно произнёс медведь и двинулся за дом, но, увидев, из-за чего его пчёлки были так обеспокоены, огородник уже успел пожалеть, что это не проделки кролика. — Лосяшик, ты это… чаво?! — пораженно спросил Копатыч спустя доброй минуты тишины.

Пин осторожно выглянул из-за спины Копатыча. Он был готов увидеть худшее… Но реальность превзошла все опасения!

Лосяш стоял возле ульев и исполнял какой-то диковинный танец живота. Пин немного разбирался в танцах, но этот он не знал.

— А чего… он делайт? — шёпотом поинтересовался пингвин у Копатыча.

— Не знаю, — Копатыч почесал затылок. — Может… эм… эксперименты какие-то проводит? Лосяш, ну ты этова… хотя бы предупреждай… А то мы ведь нервничаем…

Внезапно лось крутанулся на месте и, наверное, случайно задел задней лапой один из ульев. Тот, соответственно, упал. За ним другой. И так все, как доминошки, попадали. Изнутри ульев вылетели пчёлы и черной тучей нависли над непрошеным гостем. Копатыч, офигивая, наблюдал за происходящим.

— Ой! Пчёлка его… ням-ням… — Пин предусмотрительно отступил к дому Копатыча, готовясь, если что, спрятаться в нём.

— Выпусти меня, Копатыч! Я должен стать собой и спасти себя! — закричал Лосяш, стучась об шляпу медведя.

— Эй! Пчёлки! Спокойтеся! — прокричал Копатыч, подбегая к другу и отмахивая садящихся на него пчел шапкой.

Однако тем, судя по всему, уже было всё равно, кто виноват, и они переключились ещё и на своего хозяина.

— Сваи! — не своим голосом вопил Копатыч, едва ли не насильно толкая лося в сторону своего дома. — Сваи, укуси вас… Лосяш!

Наконец медведю всё-таки удалось затащить друга домой и запереть дверь. Пчёлы всё продолжали биться об двери и окна и жужжать.

— Лосяш! Шо на тебя нашло, укуси тебя пчела? — Оказавшись в безопасном месте, медведь решил выяснить причину произошедшего. Укусы болели и жутко чесались, что явно не добавляло ему хорошего настроения. — Жить надоело, шо ли?! Чего молчишь?!

Лосяш оглушённо помотал головой. Шапка слетела с Копатыча, когда тот влетел в дом, и сам пчелось едва удержался на лохматой голове друга — ему пришлось крепко схватиться лапками за шерсть.

— Я не молчу, — прохрипел он, упав на медвежье плечо. — Это вы меня не слышите.

Лосяш — точнее, пчела в теле Лосяша, — злобно запыхтел и стал биться об стену, словно пытался найти выход из дома.

— Он сходить с ума? — Пин вылез из-под стола, под который заскочил, когда медведь, схватив лося подмышку, с рёвом влетел в дом.

— Не знаю, — медленно произнёс Копатыч, со странным выражением мордочки наблюдая на происходящим. — Но я думаю, что это опять его эксперименты! Ховорил же я, шо они до добра не доведут! Эх, когда он послушает? Копатыч же глупый! Он просто огородник необразованный! — произнёс медведь с некой досадой в голосе. Сделав паузу, он глубоко вздохнул, махнул лапой и, снова надев свою шляпку, продолжил: — Эх, укуси меня пчела, надо за Совуньей сходить. Пока чего хуже не случиласи.

— Я мочь сходить к Совунья, — предложил Пин. — А ты побудь с Лосяш, а то наш великий учёный снова попадайт в неприятность.

— Хорошо.

Перед тем как Пину уйти, звери поймали сошедшего с ума друга и привязали его к стулу. После чего порядком измотанный Пин помчался к Совунье, а Копатыч полез в кладовую за чем-нибудь холодным, чтобы прижать к уже налившемуся черным фингалу.

— Вот же ж чертяка лягавшаяся! — тихо бурчал он себе под нос, возвращаясь в комнату и присаживаясь на стул напротив связанного друга. — И что же это, родной, с тобой такое приключиласи? — грустно поинтересовался Копатыч.

— Бж-ж-ж! — Лосяш, который не Лосяш, дёргался в путах, зло скалился и пытался укусить медведя, да верёвка была коротковата.

Лосяш, который Лосяш, раскрыл крылья и задумчиво посмотрел на стол.

«Эти насекомые делают это каждый день. Чем я хуже?» — подумал он и взлетел — неуклюже, как и во всём остальном.

— Ох! А ты как сюда попала? — удивлённо произнёс Копатыч, наблюдая за каким-то неуклюжим полетом пчелы по комнате.

Летать было намного сложнее, чем Лосяш предполагал. Он сделал неровный, рваный круг над столом и, не удержавшись, упал на него. К несчастью, на этом столе стояла банка с мёдом, и пчелось упал прямо в неё. Крылья тут же слиплись от мёда. Лосяш забарахтался, но мёд был слишком липким, и он стал тонуть.

Когда пчела упала в мёд, Копатыч тут же подскочил со своего места и поспешно вытащил ее из сладкого плена.

— Глупая! — снисходительно-весело произнёс он, осторожно ссаживая спасенную на стол. — Это ж тебе не нектар. Хе-хе! Посиди покуда здесь, потом к подружкам отнесу. У меня вон какая беда произошла сегодня-то. Лосяшик захворал. Может, из-за меня он… этова? Я же играть с ним утреча отказался… Как думаешь, родная?

— Боже, друг мой недогадливый! Ещё бы я болел из-за таких… — Лосяш осёкся. Ну да, не болел — но бомбил знатно. Было бы из-за чего, как говорится. — Слушай, Копатыч, — произнёс он, сев на столе. С крыльев стекал мёд. — Я, конечно, изменился, но неужели ты совсем не видишь, что моё тело ведёт себя как пчела? Вспомни улучшайзер, дружище, прошу тебя!

Копатыч с любовью наблюдал за пчелой, иногда беспокойно поглядывая на Лосяша.

— Знаешь, это, наверное, странно, но иногда мне кажется, что ты пытаешься мне что-нить сказать, — произнёс наконец он. — Ха-ха! Это как барашек наш когда-то в гусеницу-то превратился и разговаривал с нами. Здорово мы тогда поволновалиси, укуси его червяк!

— Да! Да! — Лосяш возбуждённо шевельнул крыльями, стряхивая с них мёд. — Правильно, Копатыч! Вспоминай! Это снова улучшайзер! Ну же, скажи это…

— …Но Лосяшик не Бараш же! Он у нас шибко умный, энтот… Лосяш. Учёный! Он никогда так… эм… неумно не поступит! Точно! — С этими словами Копатыч вновь вернулся на свое место.

Лосяш смачно выругался. А что? Его всё равно никто не понимал.

— Эх Копатыч, Копатыч… — он прошёлся по столу, размышляя, как бы донести информацию до медведя.

А что, если… Точно!

Лосяш подбежал к пятну мёда, который остался после того, как Копатыч вытащил его из банки, обмакнул передние лапки и принялся кружить по столу, рисуя то, что произошло с ним за утро.

— Копатыч! Копатыч! — позвал он, когда закончил. — Посмотри сюда!

— Дора, шо-то ты сегодня нервная какая-то, — Копатыч нахмурился. Подойдя к столу, он поднял пчёлку на лапу и осторожно погладил её пальцем. — Лапки ещё мокрые? Иди-ка сюды! Вот, так лучше? — осторожно обтерев насекомое и липкий от меда стол, медведь отнёс пчелу на подоконник и открыл окно, что бы она, в случае чего, вылетела наружу.

Как-никак Дора была не просто пчелой, а пчеломаткой! Поэтому держать её дома не стоило.

— Да что ж такое-то, а!!! — Лосяш топнул лапкой. Собрав с горшка, стоящего на подоконнике, немного земли, он выложил свой рисунок комками земли и снова позвал Копатыча, надеясь, что в этот раз тот окажется сообразительней.

Копатыч вздохнул. Тут с Лосяшем беда, а ещё Дора чудит. Озарение для Копатыча пришло столь внезапно, что он аж выругался.

— Забодай меня Лосяш! Как же я раньше не догадалси! Сейчас, дорогая, сейчас! Боже, как же я не понял-то сразу! — подскочив со своего места, Копатыч забегал по комнате в поисках чего-то. Нацепив на себя костюм пасечника, он осторожно взял пчелу на лапу и пошёл на улицу, оповестив Лосяша, что скоро вернётся. — Ты ж… это… наверное, новых деток хочешь сделати! Сейчас, родная, я отнесу тебя к твоему домику! Сейчас! — с этими словами он направился к пасеке. — Пущай хорошие детки будут, сильные, быстрые! Как их мамочка!

— Что? Стой! СТОЙ! — Лосяш завырывался.

Копатыч снова его не понял! И, кажется, задумал решить проблему радикально, просто отнеся его в улей. С пчёлами! Конечно, Лосяш не был уверен, что те нападут на него — в конце концов, сейчас он был их пчеломаткой, по крайней мере, именно это имел в виду Копатыч. Но и полной уверенности в своей правоте не было.

— Извини, Копатыч, но я пас! — Лосяш всё-таки вырвался из лапы Копатыча. С силой взмахнув крыльями, он взлетел и неуклюже перелетел куда-то в траву.

— Ох, Господи! — взвыл Копатыч, — Что сегодня за напасть такая?! Сначала Лосяш, потом Дора! О, Ёжик! Ёжик, подь сюды! — окликнул медведь, заметив колючего друга, ловящего сачком бабочек. — Можешь помочь?

* * *

— Дело очень серьезное! Не подвели меня, пожалуйста! — закончил объяснять Копатыч, — Я же могу на тебя положиться?

— Ага, — кивнул Ёжик.

— Ну и славненько! Вот тебе банка, — протянув ежу банку, Копатыч поспешил к дому.

Ёжик поправил очки и стал тихонько подбираться к пчеле, держа наготове сачок.

— И ты, Ёжик, — глядя на него с расстроенным покерфейсом, протянул Лосяш.

Слетев с травинки, на которой сидел, пчелось, худо-бедно сжившийся с крыльями, перелетел на тыкву Копатыча. Оттуда открывался более полный обзор на окружающую среду.

«Мне нужно как-то показать, что я не какая-то там Дора, а самый настоящий Лосяш!» — подумал он.

— Объект покинул базу, — тихо проговорил Ёжик в игрушечную рацию и стал осторожно приближаться к своей цели, а именно, к пчеле.

— Подруга, ты чаво здесь делаешь? — донеслось позади Лосяша, который пчела.

— Ай! Кто здесь? — Лосяш подскочил и чуть было не упал с тыквы, но в последний момент успел схватиться за листик.

Позади оказалась пчела.

«Какой-то я нервный стал уже, галлюцинации мерещатся, — подумал Лосяш со вздохом. — Пчёлы же не говорят, это ненаучно…»

— Это я, Мила, — ответила пчела, продвигаясь к подруге ближе. — Не узнаёшь, что ли?

— Этого… не может… быть… — Лосяш так и сел на тыкве. Гладкая поверхность отнеслась к этому недружелюбно, что помогло пчелосю избежать сачка Ёжика.

Он упал на землю и поспешно заполз под какой-то колючий куст.

«Говорящие пчёлы… Нет, я сплю. Это просто сон… Да, это сон! Сейчас я закрою глаза, а когда открою — сон закончится, и я окажусь дома!» — Лосяш зажмурился, а потом очень осторожно приоткрыл глаза.

Ёжик быстро среагировал и поспешно накрыл пчелу сачком.

— Объект пойман! Миссия выполнена! Ура! — радостно произнёс он, осторожно пересаживая пчелу в банку и направляясь к дому Копатыча.

* * *

— Так, из рассказа Пина я ничего не поняла, поэтому прошу повторения, — сурово заметила Совунья, располагая на столе Копатыча всю свою аптечку. Пингвин отсутствовал — к сове он явился в таких расстроенных чувствах, что Совунья, недолго думая, напоила его тётушкиным средством и уложила спать — а то ещё сердце вновь зашалит. Сама же сова поспешила к Копатычу.

Тот сидел на стуле возле Лосяша, который выглядел малость не в себе. Он тихо пыхтел себе под нос и дёргался.

— Так что произошло то? — повторила сова, достав клизму.

— Ну, — Копатыч рассеянно почесал затылок. — Началоси всё утром, когда Лосяш пришёл… это… ко мне в шашки партейку сыграть. Энтова… Я занят тогда был. Он пошёл, наверное, домой. Когда я починил свои ульи, а то ветром их продувает, пчелкам жизни нету. А скоро же холода!.. И вот, я починил улья и пошёл к Лосяшу. Ну, чтобы в шашки-то всё-таки поиграть. А его дома нету. Только беспорядок! Ну, мы с Пином пошли его искать. А то, думаем, мало ли что ему в голову взбредёт, укуси его пчала! Учёный же! А он, оказывается, у меня дома на пасеке сидит и жужжит. Как пчела. Ну, мы его поймали и вот тебя ждём. Ей-богу, не знаю, шо с ним такое происходит! — медведь с опаской поглядел на друга. — Может съел шо не то?

— Ну что ж… — Совунья кашлянула в кулак. Вот это история! — Сейчас разберёмся…

Опустим то, каким пыткам подверглась пчела в теле Лосяша — не для детских ушей это. Одно скажем точно — сладко ей не было.

— Ну что ж, — повторила сова, почесав скальпелем затылок. — Он полностью здоров. Даже блох нет! А вот что до поведения… Или перегрелся — что маловероятно, ибо с утра не было солнца, — или обо что-то стукнулся. Надо отнести его ко мне домой и проследить за ним. Но сначала, — Совунья откупорила тётушкину настойку, — надо его немного успокоить.

Пчела сопротивлялась отчаянно, но куда ей против совы и медведя! Пока Копатыч держал, Совунья быстро влила в сопротивляющегося Лосяша часть бутылька — и лось тотчас отрубился. Настойка действовала, как всегда, безотказно.

— Копатыч! Копатыч! Я поймал пчелу! — радостно оповестил Ёжик, забегая в дом. Заметив Совунью, он немного стушевался. Поздоровавшись с ней, ёж с опаской посмотрел на Лосяша и убежал, предварительно оставив банку с пчелой на столе.

— Спасибо, Ёжик! — поблагодарил Копатыч ему вдогонку, одновременно с этим утирая слёзы жалости к своему рогатому другу. — Не бойся, Лосяшик! Мы поможем тебе! — заверил уже лося медведь. — Домой к тебе, говоришь, отнести?

* * *

За окном уже стояла глубокая ночь, но в домике Совуньи до сих пор горел свет. Лосяш всё ещё спал, а Копатыч никак не мог найти покоя, пока не удостоверится, что с лосем всё в порядке.

— Ну пачему он не просыпаетси?! — нервно восклицал он, меряя шагами комнату. — Мы ж волнуемси! Укуси его пчала!.

— Не беспокойся, Копатыч. Проснётся наш заучка, обязательно — куда ж ему деваться то? А я пока поищу, что с ним стало, — Совунья отодвинула от себя стопку книг по медицине, устало протёрла глаза и придвинула к себе следующую стопку.

Пин тяжко вздохнул и продолжил возиться с улучшайзером — хоть чем-то занять крылья.

Лосяш же воевал с банкой — до края стола осталось совсем немного.

— Да! — взвизгнул он, когда опора под стеклом исчезла.

Банка упала на пол и разбилась на куски. Совунья подскочила, нервно хлебнула кофе из чашки и вновь уткнулась в книгу. Пин снова вздохнул и даже не оторвался от работы. Лосяш расправил крылья и перелетел на окно.

Копатыч даже не заметил произошедшего, наверное из-за того, что был слишком злым. Он продолжал ходить взад-вперед по комнате и громко возмущаться:

— А я говорил ему, шобы бросал эту науку — и в огород! Тогда никаких болезней и нервов не будети!

— Кто знает, может, его ваши пчёлы покусали, дружище, — заметил Карыч, не отрываясь от газеты.

Пин вздрогнул и нервно оглянулся за спину.

— Карыч? Я вас не заметить.

— Да, я могу быть тихим, — кивнул ворон.

— Да мои пчелы самые воспитанные и любо… миролюбивые, — во! — создания в мире! — возразил Копатыч. — Никого пока ещё не укусили, разрази меня гром!

Карыч лишь хмыкнул — он-то знал, что пчёлы совсем не такие добродушные, какими Копатыч их позиционировал.

— И здесь нет! Да что б тебя! — Совунья швырнула книгу в стену и нервно допила кофе в кружке, после чего открыла следующую.

Лосяш вздрогнул, когда книга врезалась в стену возле подоконника, и перелетел на край кровати от греха подальше.

— …Вот очнётси, и я буду его перевоспитывать! — уверенно заявил Копатыч. — Каждый день на рыбалку. В поход. На огород! Чтоб закалилси и не сходил с ума со своими компухтерами! Ох, как я за него возмуси, укуси его пчала!

Лосяш, который на самом деле пчела, завозился на койке, издавая непонятные звуки.

— Он тебя понял, — заметил Карыч.

Совунья вскочила, опрокинув кофе на книгу. Пин оторвался от улучшайзера и случайно нажал на красную кнопку…

От ослепительной белой вспышки все на несколько мгновений ослепли.

— Укуси меня Пин, шо это было? — спустя добрых пять минут подал голос Копатыч, поднимаясь с пола и потирая ушибленный затылок.

— Верштейн. Я не хотеть, — пропыхтел Пин, подымаясь на лапы. — Все остаться в свой тело? Улучшайзер сломаться, переносить уже найн, не смочь.

Совунья себя ощупала.

— Да вроде на месте, — ухнула она.

— Я тоже, — отозвался Карыч.

— Я, кажись, тоже на месте, — проговорил Копатыч, надевая на голову шляпу.

Лосяш оглушённо потряс головой. Перед глазами всё плыло, но, кажется, он вновь был в своём теле. Интересно, кто так удружил? У Пина что-то взорвалось, вроде. Неужели он принёс сюда улучшайзер?

— Лосяшик, ты как? — Копатыч подошёл к другу и внимательно посмотрел на него. Медведю показалось, что взгляд друга стал более осмысленным.

— Уже лучше, — потирая голову, пробормотал Лосяш.

Из-под одеяла вылезла пчела. Пошевелила крыльями, возмущённо что-то прожужжала и перелетела на шляпу Копатычу.

— Ах ты чертяка пчелиная! — радостно воскликнул Копатыч, резко хватая лося и крепко обнимая его лапами. — Как ты нас всех напугал!

— Напугать — это мягко сказать, — согласился Пин.

Лосяш прижал уши к голове.

— Да, это было… глупо, — вздохнул он. — Простите меня.

— Да ничаво! — улыбался Копатыч. — Ты ж не виноват, что на немного свихнулси! Такое с каждым может быть! — Бедный медведь так ничего и не понял.

Пин почесал в затылке. Глянул на улучшайзер, на Лосяша — и всё понял.

— Майн гот, вот он как… — пробормотал он себе под нос.

* * *

— Окно я уже новое вставил, осталось только стену покрасить, — оповестил Копатыч, подходя к своему домику, точнее, собственно, к ульям. — А как продвигается ваша работа, хе-хе, пчёлка?

Лосяш хмуро глянул на него.

— Очень смешно, друг мой иронизирующий, — проворчал он и вытер со лба пот. — Я уже просил прощение.

— Ну извини, хе-хе! — весело пробасил Копатыч. — Просто это очень смешно. Никто бы не смог удержаться.

Подойдя к другу поближе, медведь оценивающе посмотрел на проделанную им работу.

«Эх, не быть тебе пчеловодом, дружище!» — мысленно посочувствовал он, но вслух сказал лишь:

— Ладны, пойдём, чайку попьем. А то замаялся, наверное, совсем.

Лосяш с явным облегчением отставил молоток и направился к домику друга. Эти несколько часов, проведённые рядом с ульями, казались адом. Копатыч вернул свою пчеломатку на место, в улей, и пчёлы немного приутихли. Но всё равно Лосяш чувствовал напряжение, когда находился рядом с ними.

— Медку? — поинтересовался Копатыч, когда друзья примостились за столом и принялись попивать чаек.

— Давайте, — пробормотал Лосяш.

«Хоть на что-то эти бесполезные насекомые годны», — подумал он после, попивая горячий чай и прикусывая с ним вместе мёд. Вообще, мёд он не особо любил, но целый день, проведённый на улице, требовал от него заряда бодрости. А сладости в этом преуспели лучше всего.

— А ты, кажись, пчёлкам понравилси, — наконец заметил Копатыч, до этого молча жующий баранку. — Не укусили тебя даже. Пока я их к себе не приручил, они ж вообще дикие были! А теперича по-людимее стали.

— Видно, пчеломатка из меня неплохая получилась, — пробормотал Лосяш, и друзья, переглянувшись, весело засмеялись.