BAD and Women (джен)

Ненавижу понедельники.

Едва ли какой-нибудь день недели вызывает у меня такое поганое чувство отрешенности от мира и напряжения, словно перед бурей.

— Агги, одевайся теплей. Это все-таки тебе Шотландия, а не отдых у прабабушки на юге!

Мама, как всегда, чересчур сильно опекает. Вот бы побыстрее найти эту дурацкую платформу, сесть на чудо-поезд и уехать в неведомую страну волшебства...

— Пиши каждый день нам, проси, если что-то понадобится...

Вот уже бабушка подключилась. Рядом с ней тетя стоит и как всегда мечтательно ( ,,как дебилка'' любит добавлять мама) улыбается, будто не она сейчас прощается с ребенком на год.

Один дядя стоит здесь с самым отсутствующим видом и ждет с нетерпением момента, когда уже можно будет побежать на работу.

— Ты меня слышишь?! — возмущается мама, недовольно вперив в меня свои карие глаза.

Я хотела ответить, честно-честно, но в этот момент на мой нос упала крупная капля дождя. Взглянув в небо, я увидела надвигающийся ураган с бурным ливнем.

— Ну все, отстань от бедного ребенка. Ей и так предстоит учиться далеко от дома! — снова спорит с мамой бабушка, накаляя обстановку.

Нам удалось найти платформу при помощи одной лохматой, кучерявой девочки и ее родителей.

У бабушки всегда был сложный характер, который передался и моей матери, поэтому я едва вздрагиваю, когда меня начинают поочередно обнимать на прощание. Очень хотелось плакать, но я привыкла сдерживать свои слезы, дабы не нарваться на разочарованный взгляд мамы и бабушки. Плачут ведь только слабые.

— Пока, — тихо произношу я, поворачиваясь лицом к столбу, через который прошла моя ровесница. Я иду и стараюсь не оборачиваться, оставляя позади себя таких родных и порой таких холодных близких.

* * *

— Здесь же не занято?

Хмурая черноволосая девчонка поднимает свой пронзительно-мрачноватый взгляд прямо на меня и равнодушно качает головой. В руках ее я замечаю потрепанную книгу, что вызывает во мне капельку доверия. Может, я смогу найти нормальных друзей в этой школе?

— Что читаешь? — спрашиваю я, заглядывая из-за ее спины.

Она тут же захлопывает книгу с громким хлопком и смотрит прищуренными глазами.

— Я же сказала, что занято, — грубо отвечает она и кривит рот. Видя, как мои глаза округляются в обиде, она презрительно хмыкает, но я-то чувствую. Чувствую, как в ней плескается то отвратительное удовольствие обидчика, который ощущает превосходство, наблюдая за чужими страданиями. — Иди искать другое купе — скоро сюда придут мои друзья.

Она словно хищник. Вот что я поняла с этой секунды. Прямо как...

— Но мы могли бы тоже стать друзьями! Тем более я не могу уйти, весь поезд уже переполнен, — я пытаюсь наладить контакт, как и поступаю обычно.

— Ты что, глухая? Мне плевать, как ты будешь искать свободное сиденье, я уже заняла места.

Надежды рушатся с громким звоном. Поняв, что соседка та ещё стерва, я стала вести себя также.

Молча закинув багаж наверх, я скрестила руки на груди и удобно села, как раз напротив этой самоуверенной особы. Когда она недовольно уставилась на меня, мне захотелось победно улыбнуться, но я не хотела обострять конфликт, поэтому просто уставилась в окно. Затем мне стало скучно и я достала свой блокнот с карандашами, начиная зарисовывать пейзаж за окном, слушая стук капель за окном и полностью игнорируя взгляд, направленный на меня. Молча мы ехали минут сорок, пока она снова не подала голос.

— Какой ужас, — с деланным равнодушием произнесла она, заставляя меня оторваться незаконченного пейзажа.

— Что? — насторожилась я.

— Зачем портить альбом такими ужасными рисунками? Тебе не жалко бумагу?

Мое сердце слегка забилось и я почувствовала ненавистный прилив неуверенности, как и всякий раз, когда не могу за себя постоять.

,, Ты не заступишься за свою подружку?" — слышу я противный голос прошлого в своей голове.

— Язык проглотила? — довольно хмыкнула она, видя мой затравленный взгляд.

,, Господи, какое позорище на мою голову!" — фраза матери, когда она я ей пожалась на то, как меня задирают.

Внезапно во мне взыграл жуткий гнев, который выплеснулся по многим причинам : обиды и сожаления, желание быть хорошей в глазах родителей, ощущение долгожданной свободы... Не знаю, какая из них, но что-то послужило предпосылкой словам, вырвавшимся из моего рта:

— А ты у нас здесь самая крутая, да? Твои вымышленные друзья так и не пришли, так что не жди, что я уйду в слезах только потому, что какая-то зазнайка не выспалась сегодня,- я молилась, чтобы голос не начал дрожать от испытываемых нервов. — Не выйдет. Если окажемся вместе в одной спальне, запомни : командовать и указывать ты мне не будешь.

Какую-то долю секунды она смотрела на меня шокировано, но ей удалось быстро взять себя в руки.

— Ты совсем что ли? — криво насмехается она. Но я чую нотку недовольства.

С этой частью я более чем знакома. Попытка выставить оппонента в глупом виде, притворяясь невинной овечкой.

— Даже не пытайся запудрить мне мозги, — мило улыбнулась ей я. — Я тебя насквозь вижу. Чего ты ожидала, решив оскорбить человека? Лично мне хочется тебя ударить. Прямо сейчас.

Ну, насчёт последнего я погорячилась, конечно. Видимо, это был перебор, потому что сейчас напротив меня стояла весьма агрессивно настроенная соседка.

— А давай, — неожиданно-легко соглашается она на моё предложение. — Врежь мне, если не струсишь. Я ведь всё-таки старше тебя на два года, могу и больно сделать.

Я сжала губы от неуверенности, а затем резко толкнула её к стене, сметая все пути к отступлению. Испытывая какое-то ненормальное возбуждения от того, что это моя первая в жизни драка, я сжала кулаки в ожидании.

Она быстро поднялась и схватила меня за длинную косу, которая, как назло, так и лезла ей в руки. В отместку я ей так вмазала в левую щеку, что она покачнулась.

Дальше уже началась чистейшая в своем роде драка. Какая-то неведомая ранее сила бурлила во мне, лила через край и я все никак не могла ей насладиться...

* * *

— КОЛИН КРИВИ! — кричит старая, коричневая шляпа, которую профессор МакГонагалл сразу снимает с головы белобрысого паренька.

Толпа из первокурсников, включая меня, ожидающе смотрели на табуретку и шляпу, которая каким-то образом решала нашу судьбу. Из этой очереди трясущихся и нервных детей с зелеными и бледными лицами явственно выделялись я, сверкающая не хуже всякого галеона, и та девочка с поезда.

Во время той драки нас довольно грубо разняли и буквально зашкирку понесли в купе учителей, где нам пригрозили потерей баллов сразу после распределения. Перед дверями большого зала нас даже не привели в порядок магией, как это сделали с беднягой, упавшим в воду. Система воспитания здесь была строгой.

Я краем глаза посмотрела на мою соседку по купе с черными, почти угольными волосами, один глаз которой тоже уже становился темно-фиолетовым, сливаясь с прической. Я ощутила небывалую гордость за свой удар, поэтому не удержалась и позволила себе довольную ухмылку, игнорируя кровь, сочившуюся из моей губы. Какая-то рыжая девочка с веснушками опасливо на меня взглянула.

— ДЕСПЕРАДО МАЛАВИТА!

На прозвучавшее имя, к моему удивлению, отреагировала опять же моя соседка. Испанка что ли?

— ГРИФФИНДОР! — вынесла вердикт шляпа, в то время как я уже давала себе слово не поступать на этот сумасшедший факультет, где учатся подобные персоны.

— ДЖИНЕВРА УИЗЛИ!

К табурету подошла та самая конопатая девочка, которую я мысленно уже окрестила стеснительной, судя по ее взгляду, упирающемуся в пол.

— ГРИФФИНДОР!

Теперь я уже заволновалась. А вдруг меня тоже на этот факультет отправят и я поселюсь именно с этими двумя? Да не, бред какой-то, не может же жизнь быть такой очевидной...

— НАТТЕР АГНЕСС! — наконец назвали моё имя, и я даже сперва не отреагировала, всё ещё находясь в прострации. Но увидев армию глаз, устремленных на меня, я быстро осознала, кто я, где я нахожусь и что должна собственно сделать.

Я быстро прошмыгнула к стулу, стыдливо отводя взгляд от сурового лица МакГонагалл.

Смешки были последними звуками, которые я услышала, перед тем, как на мою русую голову водрузили шляпу. Стало тихо.

- Ну здравствуй, девочка. И куда же мне тебя отправить?

От чужого и инородного голоса я вздрогнула. Через секунду до меня дошло, что, наверное, так и должно происходить.

— А разве это не только вы решаете? — спросила я, довольно странно себя ощущая при разговоре со шляпой.

— Вообще-то нет, я довольно часто предоставляю выбор самим ученикам. Так куда ты хочешь?

— Куда угодно, но не на Гриффиндор!

— Хех, забавно,- засмеялась шляпа. — Один мальчик в прошлом году просил меня о том же, но только о Слизерине. Я прислушалась к его пожеланиям, но это был совершенно другой случай. Похожая ситуация была еще до начала войны с Волан-де-мортом с одним первокурсником, когда он попросил его не отправлять на Гриффиндор из-за ребят, которые издевались над ним в поезде. Я прислушалась к нему, но до сих пор сожалею о своем выборе. Делать тебе на других факультетах нечего, девочка моя.

— То есть... — я уже представила себе невыносимую жизнь на Гриффиндоре.

— Нет. Невыносимой жизнь твоя сложилась бы на Слизерине. Другим же факультетам ты просто не подходишь. Я, конечно, могла бы отправить тебя на Когтевран, учитывая твои умственные способности, но жизнь у тебя бы была скучной. В тебе таятся слишком много энергии и храбрости, которые ты не могла выпускать из-за домашней напряженности. На Гриффиндоре тебе придётся немного помучиться, налаживая отношения, но зато ты там раскроешься с хорошей для тебя стороны.

— Спасибо. Я уже приняла решение.

А жизнь всё-таки иногда весьма предсказуема, что бы о ней не говорили.

С самого распределения эта Малавита не сводила с меня своих синих глаз. Её угрюмый взгляд меня настораживал и, признаться, заставлял нервничать.

Рядом сидящие дети в красных галстуках с аппетитом поглощали горячую еду и сладости, которые появились сразу же после объявления директором пира. Красиво украшенный стол буквально ломился от блюд, приправленных и вкусно пахнущих, которые с радостью накладывали все в тарелку.

А мне эклер уже перестал казаться таким вкусным и манящим. Я чувствовала давящую ауру обиды и раздражения, которая была направлена прямо на меня, да так, что мне кусок поперёк горла вставал.

— Милые девушки, вы же взглядами друг друга скоро протрёте! — задиристо улыбаясь, произнёс рыжий парень, который сидел рядом с нами за праздничным столом.

— Фредди прав. Мы, конечно, полностью понимаем...

— ... и поддерживаем...

— ... ваш сопернический дух, но всё же...

— ... хотим, чтобы вы обратили внимания на эти замечательные ...

— ... просто роскошные...

— ...блюда! Индейку? — спросил меня его брат-близнец, протягивая мне. У меня перед глазами замелькали оранжевые пятна.

— Спасибо, — впервые за всю поездку улыбнулась я, забирая протягиваемую ножку. Забавные ребята. — Я заметила, что на этом факультете около четырех людей с рыжими волосами, включая вас. Вы родственники?

— Какая...

— ...догадливая...

— ...юная...

-...мисс!- уже хором произнесли они, ухмыляясь.

— Это наш занудный братец Перси, — кладя руку на его плечо и шутливо полу-обнимая, представил он недовольного парня с высокомерным лицом. — Никогда не попадайся ему на глаза, а то еще прочтёт тебе лекцию, как правильно дышать в его присутствии.

— Ешь молча, Джордж! — заворчал он, скидывая его руку.

Тот только довольно засмеялся, полностью вызывая во мне чувство симпатии.

— А это... — начал говорить другой близнец, по всей видимости, Фред.

— А меня представлять не надо. — угрожающе улыбнулась им та веснушчатая первокурсница. — Я и сама справляюсь. Меня зовут Джинни, а ты Агнесс, так ведь? — уже более приветливо обратилась она ко мне, протягивая мне руку.

Да уж, зря я приняла её за скромницу. Стесняшки не могут так приструнивать старших братьев и смотреть так открыто.

Такая же рыжая и яркая, как и её родные, только волосы чуть-чуть темней и едва отливают медью. Её теплые ореховые глаза со смешинкой смотрели на меня вполне дружелюбно, поэтому я с удовольствием пожала худую ладошку. Красивая она. Я постепенно стала ощущать себя среди своих.

— Они моё имя неправильно внесли в список первокурсников. На самом деле, я...

— Как? — встрял, видимо, Джордж.

— Тебя зовут не Псих? — а это уже Фред.

— А мы...

-...уже столько подколов и ...

-... шуток по этому поводу придумали!

— Фамилия что надо! Ты не стесняйся, если она и вправду такая, — сказал Джордж и вдруг заговорщически прошептал, наклонившись ко мне. — И, честно говоря, это не самое ужасное имя. Видала того белобрысого паренька? Его вообще все Малфоем зовут, так он и не стесняется и постоянно напоминает окружающим об этом.

Ещё не привыкшая к такому уровню шуток, я наивно-удивленно спросила:

— Надо же! И что же означает его фамилия?

— Вероломная...

— ...крыса!- с удовольствием закончил Фред и Малавита тотчас подавилась тыквенным соком.

Я прыснула. Но скорее не от самой шутки, а от смешной реакции знакомой зазнайки.

— На самом деле существовала ведьма по имени Наттер, — вдруг вклинился в разговор Перси с самым равнодушным лицом из всех присутствующих. — Она была известной и худшей предсказательницей, так как все её прогнозы оказывались верны с точностью до времени. За это её сожгли на костре.

За столом повисла тишина, которая прерывалась только шумом далеко сидящих студентов.

— Это кстати было в четырнадцатом веке, — зачем-то добавил он.

Мои брови удивленно приподнялись. Наверное, в таком виде я напоминала лохматого совёнка, как часто любила говорить моя мама.

— Не слушай этого зануду, Агнесс! Он дальше своих учебников ничего не видит, — попытался меня подбодрить Джордж. — Ты всё равно останешься для нас психичкой! Твоя фамилия, наверняка, одна единственная на всем свете.

— И очень говорящая... — ядовито пробурчала Малавита, явно не радуясь такой соседке по общежитию, которая завоевала всё внимание.

— Будешь много ворчать, станешь похожей на тётю Мюриэль! — Фред не терял надежды нас помирить. В своей манере.

Лицо черноволосой приняло весьма обиженное выражение.

— А это ещё кто? Местная сказочная ведьма? — спросила она с вызовом.

Не знаю, что так рассмешило близнецов, но те плохо старались скрывать свой смех от сурового взгляда Перси.

— Нет, фамилия правильная. — игнорируя её, ответила я. — Просто меня зовут АгнЕсса, а не Агнесс.

Джинни понимающе кивнула и уткнулась в свою тарелку с ужином, показывая, что разговор исчерпан.

Какое-то время я ещё спокойно сидела и рассматривала обстановку и людей, с которыми мне предстояло учиться семь лет. Преподавательский стол прямо пестрил загадочными кадрами, начиная с директора, вид которого меня потряс до глубины души с самого распределения. Таких модных старичков в нашей глуши не встретишь. На его фоне моя декан в зеленом костюме и ведьминой шляпе смотрелась весьма адекватно и разумно. Рядом с ней сидело какое-то нарциссическое блондинистое нечто в пижонской и украшенной переливающимися камнями одежде. И улыбочка его была дебильной.

Его протагонистом выступал мрачный тип с угрюмой рожей. Создавалось впечатление, что он всосал в себя всю тьму зала. Видимо его не очень радовало соседство с вышеперечисленным учителем.

Внезапно к нему подошла моя декан и что-то обеспокоенно сказала, после чего носатый учитель со злым лицом вскочил и вместе с ней направился к выходу из Большого зала.

Пока я разглядывала преподавательский состав блюда на столе сменились и я заметила лохматую грустную девочку, волосы которой были "уложены" похлеще моих. Именно она и её родители помогли мне найти платформу.

Она довольно вяло ковырялась в своей тарелке, поэтому я решила поинтересоваться, что у неё такого случилось.

— Рон и Гарри до сих пор не пришли. Я их даже в поезде не видела. — раздосадованно сообщила она мне. — Я проверила везде: в купе студентов, учителей, старост, даже в туалет мальчиков заглянула. Их нигде нет!

Я только хотела спросить, кто такие эти " Рон и Гарри ", что она ради них зашла в самое отвратительное место на планете, как Джордж меня опередил.

— Не беспокойся, Герми, найдутся твои мальчики скоро. Тем более нашего брата потерять не так просто. Он же рыжий, прямо как фонарь! — пошутил он, хотя сам нервничал. Я ещё тогда заметила его ищущий и переживающий взгляд, как и у других членов Уизли.

— Они не мои! — всё , что услышала она, покраснев от смущения и злости.

— Гарри — это который Поттер? — снова вникла в беседу Десперадо, уже не такая недовольная.

Но Гермиона не успела ответить, потому что в зал вошли отошедшие МакГонагалл и "мрачный тип", весьма суровые, сопровождая двух второкурсников с весьма виноватыми лицами. Одного я опознала по рыжим волосам как брата близнецом, а другого в очках как Гарри.

Когда они присели на свободные места по близости с Гермионой, я услышала их плохо скрываемый шёпот:

— Где вы были? — прошипела Гермиона, которая сильно устала, из-за того, что всю поездку искала их.

— Всё потом, — понуро ответил Уизли. — Утром сама услышишь.

Девочка недовольно поджала губы и обиженно отвернулась.

А в это время начался хор, который, казалось, навсегда лишил меня чувства к прекрасному...

* * *

— Здравствуйте, дети, — начала свою речь Минерва. — Я рада поприветствовать вас на своём факультете. Хочу сразу же вести вас в курс дел и обозначить его правила. Во-первых, Гриффиндор — это не только факультет безмозглых храбрецов, как про нас любят говорить другие. Не будем называть их по именам, — она сделала паузу и милостиво махнула на них рукой, мол, простим этих невежд. Это вызвало неуверенные улыбки у детей. — Это, в первую очередь, факультет ответственных, самостоятельных, уверенных и достойных в себе личностей. И мы не должны позволять другим думать о нас иначе. Если мы где-то ошиблись, то немедленно должны всё исправить, чтобы нашу ошибку не заметили другие. Вы должны полагаться не только друг друга, но и на самих себя. Ваш успех в ваших руках! — сказала она. — Во-вторых, учитывая, что на моём факультете так много маглорождённых, я бы хотела вас предупредить: многие чистокровные наследники будут твердить вам, что вы недостойны обучения в Хогвартсе, что вы бедны, слабы и всё в таком духе... Но я хочу вам честно сказать, что я немало на своём веку повидала талантливых и достойных гриффиндорцев, которых я бы поставила выше многих чистокровок. Вам придётся нелегко тем, что вы должны доказывать своё право быть значимым в этом мире. Если что, вы всегда можете обратиться ко мне за советом, — она ободряюще улыбнулась и я поняла, что добиться от неё такой улыбки ещё раз будет тяжело. — А теперь, поскольку вы все устали и хотите спать, я передаю вас нашим старостам. Доброй ночи!

Дети попрощались с ней нестройных хором сонных голосов. Я же была настолько поражена всей этой речью, что застыла на мгновение, но очнулась от морока, услышав голоса Перси и старосты девочек.

— Первокурсники. Меня зовут Перси Уизли, а это моя помощница — Анджелина Джонсон. Мы тоже рады поприветствовать вас на нашем факультете. Можете обращаться к нам с вопросам по интересующим вас темам. Желаю отличной учёбы!

— Ах да, рядом с вашими комнатами висят списки с именами. Там, где написано ваше имя, вы и будете жить. Идёмте, я вам покажу! — сказала Анджелина и поднялась верх по лестнице.

Нам же, растерянным первогодкам, осталось только последовать за ней.

Перед нами предстал длинный узкий коридор, пол которого был устелен старым бордовым ковром, видимо, чтобы босые студенты с утра не простудились. На стенах висели только старые лампы с огнем внутри, в остальном же они были каменные и холодные. Комнат было восемь, соответственно, дверей столько же, что было рассчитано на семь курсов с хвостиком.

Признаюсь, в коридоре было тесно. Старшекурсницы из вредности не хотели уступать место младшим и дать спокойно пройти, считая, что им всё дозволено, а те, кто помладше, просто толкались и создавали шум.

Анджелина, видимо, сочла своим долгом только показать этот коридор, а сама уже смылась. Именно поэтому добраться до списков я смогла только через минут пять, когда старшие наконец зашли себе в комнаты.

— Твою мать... — выругалась Малавита, разглядывая список имён, прикреплённый на самой дальней комнате.

Я с ней, кстати, была полностью солидарна.

— Что вы там такого увидели? — спросила другая девочка с худым высокомерным лицом.

— А ты сама посмотри, — любезно предложила ей Джинни, уступая место и вместе с тем с опаской глядя на меня.

"1 Курс:

Десперадо Малавита

Кроумбли Муфалда

Наттер Агнесс

Уизли Джиневра

Уэлби Синистия"

— Да, тесновато будет с пятью людьми-то, — тяжело вздохнула блондинка, типичная американка, которая явно не понимала всей проблемы. — Может, познакомимся уже? Я Синистия.

— Муфалда, — произнесла та самая с самодовольным лицом, словно делая одолжение.

— Джинни, — мило улыбнулась рыжая.

— Агнесса, — бросила я.

— А меня зовут Баал, — вдруг с вызовом произнесла Десперадо, которая неожиданно быстро пришла в себя. То есть в высокомерную стервозу. Всю дорогу до Больничного крыла и после него она вела себя тихо, точно мышь. — Зовите меня только так.

— Увлекаешься мифологией? — хмыкнула я. — Только хотела уточнить, ты возомнила себя Богом или Повелителем Мух?

Она застыла и медленно повернулась ко мне. Ее лицо искажала злая гримаса.

— Ни то, ни другое, — уже не такая непрошибаемая она прошипела, толкнув меня плечом и заходя в комнату, в которой нам предстояло тесниться.

— И почему тебя на Когтевран не распределили? — озадаченно спросила Муфалда у пустоты. — Или Слизерин?

— Да ладно тебе уже! — устало и наигранно-жизнерадостно воскликнула я, заходя следом за всеми в комнату. — Пора бы помириться наконец. Нам всё-таки делить комнату вместе все оставшиеся семь лет.

Десперадо развернулась и уставилась на меня своим пугающим взглядом синих глаз. Вообще, она была довольно красивой для такого вредного характера: большие, считай огромные, глаза в обрамлении пушистых, густых и чёрных ресниц, миловидное круглое белое личико, короткие и слегка кучерявые смольные волосы с чёлкой, пухлые, вечно надутые губы и очень маленький нос, прямо как и её рост. Везёт же таким.

— Ты всегда делаешь такие предложения людям, которым недавно в глаз давала? — подозрительно прищурившись, спросила она.

— Только тем, кто после этого выдрал мне клок волос! — ухмыльнувшись, произнесла я и прошла мимо неё в нашу общую комнату.

Передо мной возник довольно уютный интерьер в немного устаревшем и спартанском стиле. Каменные голые стены, которые предвещали мне сквозняки и сырость; древние, потёртые, дубовые столы впритык с пятью кроватями, сверху которых свисали бордово-золотистые балдахины; два огромных и таких же дубовых шкафа для одежды и покрывающий всю видную глазу поверхность бордовый ковёр.

Очнувшись, я быстро заняла свободную кровать не напротив окна, а чуть подальше, чтобы не дуло, в то время как мои соседки опрометчиво обустроились рядом с ним.

Я сильно устала. Точно в каком-то бреду я вытащила из чемодана тёплую пижаму, которую мне заботливо положила мама, закинула мой груз под кровать и наконец легла. Затем вспомнила про одеяло, снова встала, кряхтя и пытаясь его найти, чтобы вскоре завернуться в него, точно гусеница в кокон.

Перед тем, как заснуть, я увидела напротив сонные синие глаза...