Follow you  (гет)

Война закончилась для всех. Для каждого волшебника. Кроме неё. Гермиона Джин Грейнджер была вынуждена продолжать бороться. Потому что для всех она всё ещё оставалась магглорожденной подружкой героя. Амбициозную талантливую ведьму это совершенно не устраивало.

Лучшая ученица школы Хогвартс, в отличие от своих друзей, решила закончить обучение. Рон, в которого она всё ещё была тогда влюблена, совершенно её не поддерживал. Даже смеялся.

— Тебе действительно нечем заняться? Лучше бы с нами в Аврорат пошла. Экзамены нам всё равно зачли на превосходно, а тебе, как всегда, мало. Так хочется выглядеть умнее остальных?

Девушка почему-то закрывала на это глаза, терпела. Спустя годы она с уверенностью могла сказать — нужно было расставаться. Но в тот момент она была слепа. И одинока.

Хотя это и не совсем правда. Каким-то чудесным образом вместе с ней в Хогвартс вернулся Драко Малфой. Несмотря на презрительные взгляды и плевки окружающих, он продолжал ходить на занятия. И почему-то всегда выбирал парту прямо у неё за спиной. Оказывался рядом, когда из рук падала очередная стопка учебников. Но почти никогда с ней не разговаривал. Даже когда она заплаканная возвращалась с очередного неудачного или вообще несостоявшегося свидания с Роном, он утешал её молча.

— Малфой, мне не нужна твоя жалость. Я хочу побыть одна.

Она лгала, он знал это. И оставался рядом. А на утро у неё на тумбочке всегда стояла белая роза с серебряной ленточкой. И никогда не возникало вопросов, от кого именно был этот подарок.

Экзамены были сданы на превосходно. Беспокойства добавляло только полное игнорирование со стороны Рона. Она писала ему, отправляла патронус, пыталась связаться по каминной сети. Всё без толку. Оказалось, не без причины: приехав в июле домой с дипломом об успешном окончании школы Хогвартс, она застала его с Лавандой Браун в их небольшой съёмной квартире.

Это был удар ниже пояса. Она собрала вещи и ушла, послав в обоих напоследок малоизвестное витиеватое проклятье. И следующие три дня провела в барах, напиваясь и засыпая прямо за столиком. Это было совершенно не в её стиле, но разбитое сердце каждую ночь заставляло её стонать в темноте, а алкоголь позволял забыться. Что удивительно, просыпалась она стабильно в аккуратном номере отеля, где её ждал тёплый завтрак, свежая одежда и белая роза с серебряной ленточкой. О том, каких трудов стоило Драко разобраться со всеми нюансами маггловской системы и не кинуть в администратора Империус в процессе, Гермиона, естественно, не знала.

— Спасибо, мой ангел-хранитель, — тихонько шептала она, каждый раз понимая, что только эти цветы сейчас и удерживают её на плаву.

Понадобилась почти неделя, чтобы окончательно взять себя в руки. Ещё неделя, чтобы собрать все документы и пойти устраиваться в Отдел взаимодействия с магглами Министерства Магии. Её без вопросов приняли, жизнь обрела относительную стабильность. Периодически на её рабочем столе вновь появлялись белые розы. А иногда сэндвичи с индейкой и сыром, которые она так любила. И снова с серебряной ленточкой. В такие дни Драко иногда слышал от отца:

— Сын, наши домовики прекрасно справляются со своими обязанностями. Зачем готовить самому? — но тут же был осажен укоризненным взглядом жены, которая учила своего наследника варить птицу.

Спустя месяц работы в Министерстве Гермиона начала замечать странные шепотки, преследующие её по всем кабинетам. Коллегам не нравились инициативность, начитанность и педантичность девушки. Это была банальная зависть, но она доставляла много хлопот. Так прошло несколько напряжённых месяцев упорной работы, эмоционального выгорания и зачатков депрессии. В день, когда Гермиону должны были повысить до руководителя, её коллега серьёзно подставил девушку и получил должность вместо неё. Молодая волшебница была опустошена. Она стала опаздывать на работу, допускала ошибки в отчётах, роняла чашки с кофе и забывала имена коллег. Последней каплей стала вышедшая из-под контроля магия. И она уволилась.

У Драко чуть не случился сердечный приступ, когда он понял, что его ласточка пропала. Он не мог найти её ни в одном из известных ему мест. Несколько дней он провел в воспоминаниях о школе. Как увидел её впервые тогда, в купе. Если бы не Уизли, он бы присел поболтать. Потом она его игнорировала, а он не стал бы общаться с «грязнокровкой» — статус не позволял. Но постепенно он начал понимать, что ему надоедают заискивания слизеринских однокурсниц. Им всем от него было что-то нужно, от денег до авторитета. Но не он сам. Их совсем не интересовало, что он ужасный сладкоежка, что ему интересна травология и что он безумно любит птиц. Особенно ласточек. А Гермиона была другой и этим неотвратимо притягивала его. Несмотря на очевидную неприязнь, она никогда не прогоняла его из-за своего стола в библиотеке. Несколько раз даже помогла с домашкой, о чём, естественно, больше никто не знал. Она всегда была такой уютной, так мило собирала непослушные волосы во время чтения и закусывала губу, когда искала ответ на особенно сложный вопрос. На четвёртом курсе, когда он увидел её на Святочном балу в лёгкой голубой мантии, с элегантно уложенной причёской, Драко не мог отвести от неё взгляд. В тот вечер он твёрдо решил, что будет с этой прекрасной птичкой, несмотря ни на что, пойдёт за ней куда угодно. И старался, как мог.

И вот сейчас он её потерял. Его ласточка улетела от него. Отчаяние сквозило из его беспокойного сердца. Юноша не мог думать ни о чём больше, кроме своей возлюбленной. Люциус уже не мог смотреть на страдания сына. Он не одобрял такую влюблённость, но, исходя из собственных наблюдений, понимал, что Грейнджер пусть и магглорожденная, но довольно сильная ведьма, которая сможет обновить проклятую кровь их рода. К тому же, сын её любит. Поэтому, налив Драко огневиски, он тяжело вздохнул и предположил:

— Её родители — магглы. Если её нет в магическом мире, может, она найдётся в другом?

И эта мысль дала парню второе дыхание. Но проблемы возникли уже на этапе подготовки: Драко слишком мало знал о мире простых людей. Но он был готов спуститься за своей ласточкой и в преисподнюю, поэтому уже через неделю знал наизусть карту лондонского метро, купил себе мобильный телефон и даже почти разобрался, как им пользоваться.

Единственное, чего не учёл наследник рода Малфой, это возможности быть избитым и обворованным в тёмной подворотне. Уж слишком модно и дорого он решил одеться. Один удар по затылку, и даже опытный сильный волшебник не может ничего сделать. Последним, что Драко уловил прежде, чем потерять сознание, был женский крик и ругань. И голос был такой знакомый, что он даже отказывался верить в его реальность.

Открыл глаза он в незнакомом месте. Это была маленькая уютная квартира, аккуратно обставленная и переполненная книгами. Какое-то время парень приходил в себя, пытаясь понять, все ли его конечности на месте. А потом он увидел её. Свою ласточку. Она шла с небольшим подносом в руках, сосредоточенно костеря кого-то вполголоса. Заметив, что Драко уже в сознании, она улыбнулась, а потом, опустившись на пол рядом с ним, серьёзно проговорила:

— И что же Ваше Высочество слизеринский принц забыли среди недостойной челяди? И как же так вышло, что вы дали себя избить? А, Ваше Высочество?

Она сказала это без упрёка, но ему стало обидно.

— Искал свою принцессу, — буркнул он шёпотом, но Гермиона услышала.

— Нашёл? — как-то слишком напряжённо спросила она.

Драко серьёзно посмотрел на девушку, а потом осторожно положил руку на её плечо и, глядя прямо в глаза, ответил:

— Нашёл.

У неё перехватило дыхание от этого короткого слова. Слегка покраснев, она стала осматривать травмы Драко и лечить незадачливого путешественника. Профессор Снейп был прекрасным учителем: мази и зелья по его рецептам сработали на отлично. Бывшие однокурсники почти не разговаривали. Лишь Драко смущал Гермиону своим пристальным взглядом, неотрывно следил за ней, будто боялся, что она может исчезнуть.

А она и собиралась исчезнуть. Пропасть с радаров магического мира. И спящий на диване её съёмной квартиры волшебник в этот план отнюдь не вписывался. Но что-то не давало ей уйти. Сердце болезненно замирало каждый раз, когда она смотрела на него. И всё же она должна была уйти.

— Хотя бы оставь свой номер телефона, — услышала она обречённый шёпот, когда уже взялась за ручку двери. — Позволь слышать твой голос хотя бы иногда.

Она медленно обернулась.

— С каких пор ты умеешь пользоваться мобильным?

— Я буду следовать за тобой куда угодно. Даже к магглам, как видишь. Если для этого нужно разобраться с дьявольским артефактом, я это сделаю.

Гермиона рассмеялась. Впервые за долгое время. Подошла к комоду в коридоре, оторвала листок для заметок и написала семь цифр. И ушла, прошептав напоследок: «До встречи, мой ангел-хранитель».

Драко понимал: ей нужно время. Не хотел навязываться. Каждую пятницу он звонил ей узнать, как прошла её неделя. И каждый раз слышал плач или уже уходящую истерику. Ему было больно слышать такое её состояние и не иметь возможности помочь. Но он был благодарен, что, несмотря ни на что, она всё ещё отвечает на его звонки. Не боится показать свою слабость.

В день, когда она сама позвонила ему, белые павлины Малфой-мэнора попрятались в страхе от радостного вопля наследника. Она пригласила его на чай. Всего лишь чай, но он был на седьмом небе от счастья.

Это стало первым свиданием из многих следующих. Они лучше узнавали друг друга, сблизились. Гермиона показала ему, что такое кинотеатр. Драко отвёз её к могиле Мерлина, где они провели Самайн. Она восстанавливала силы, а он неотступно следовал за ней. Но они всё ещё никак не обозначили, какие же между ними отношения. И это очень огорчало девушку.

На одном из свиданий её беспокойство было уж слишком заметным. И так уж совпало, что именно сегодня Драко собирался задать волнующий его вопрос. В его руках вдруг материализовался огромный букет белых роз, перевязанных серебряной лентой.

— Гермиона Джин Грейнджер, — он встал перед ней на колено и взял за руку, — самая прекрасная, умная, добрая ведьма из всех, что я когда-либо знал и узнаю. Моё солнце, мои звёзды, душа моя и моё счастье. Ты будешь моей девушкой?

Вместо ответа она расплакалась, бросившись к нему в объятия.

— Это ведь значит «да», правда? — Драко казалось, что ещё никогда в жизни он не был так растерян.

— Ну конечно! — рассмеялась девушка, зарываясь носом в его плечо.

С этого момента Гермиона расцвела. Повторное знакомство с родителями парня прошло отлично, несмотря на все опасения. Лорд и леди Малфой были рады, что его сын счастлив, и мысленно благодарили девушку за то, что вновь могут видеть его улыбку.

— Приглашай своих родителей к нам в гости, Гермиона. Думаю, нам нужно познакомиться, — без задней мысли предложила Нарцисса.

Девушка резко помрачнела. Драко вздохнул и незаметно положил ладонь на ногу девушки в немой поддержке.

— Мне… — голос предательски сорвался. — Мне пришлось наложить на них Обливиэйт и спрятать… От Пожирателей. Они не помнят ничего о моём существовании.

Леди Малфой не смогла сохранить самообладание. Вилка выскользнула из её руки и громко ударилась о тарелку. Ей захотелось обнять бедную девочку, которая лишилась родительской любви и поддержки, в том числе и по их вине. Люциус напряжённо сжал челюсть, а потом серьёзно проговорил:

— Сейчас им ничего не угрожает, они могли бы спокойно вернуться. Но такой сильный Обливиэйт практически невозможно снять. Так считают медики в Святого Мунго, — он поднял сосредоточенный взгляд на девушку. — Но в нашей семье хранится древний артефакт, который «возвращает забытое». Так сказано в заметках одного из наших предков. Остальные записи были конфискованы министерством, но насколько мне известно, вы достаточно умны и эрудированны, чтобы разобраться самостоятельно.

Гермиона не верила своим ушам.

— Вы правда доверите мне семейный артефакт? Я ведь… грязнокровка.

— Мы доверили тебе своего сына, — нежно улыбнувшись, сказала Нарцисса. — Артефакт это меньшее, чем мы можем помочь. Да и это слово слегка устарело, на мой взгляд. Такое отношение к магглорождённым ни к чему хорошему не приводило.

Гермиона расплакалась. Она и не мечтала вернуть своих родителей, а тут такое… Несколько дней она оставалась в библиотеке Малфой-мэнора, изучая артефакт и документы, а потом подала заявку на восстановление в должности в Министерстве. Всего месяц понадобился талантливой ведьме, чтобы получить доступ к необходимым записям об артефакте. Чуть больше времени пришлось потратить на восстановление арестованных счетов семьи Малфой. Нужно было видеть лицо Люциуса, когда он получил уведомление из банка и Аврората. Челюсть лорда отнюдь не аристократично отвисла и несколько минут не могла прийти в нормальное положение. Нарцисса кинулась обнимать невестку — так они с мужем начали между собой называть Гермиону ещё до того, как она согласилась стать девушкой их сына, — а Драко и вовсе подхватил её на руки и кружил, целуя, куда попадал. Девушка только хохотала.

А через два месяца они уже пили чай вместе с родителями Гермионы, которых Драко привёз из Австралии с уже восстановленными воспоминаниями. Саму девушку в такую поездку с работы не отпустили.

— Я ведь обещал, что всегда буду следовать за тобой, — сказал он ей перед вылетом. — Это включает и услуги перевозчика для твоей семьи.

Предложение руки и сердца Драко сделал в вечер, когда они праздновали назначение Гермионы на должность руководителя отдела взаимодействия с магглами, которая в прошлом доставила девушке столько хлопот. Но, в отличие от того времени, в этот раз у неё был любимый человек — уже жених, — который поддерживал её во всём. И получал безумную любовь и поддержку в ответ.

Прошло несколько лет с грандиозной свадьбы двух когда-то непримиримых врагов. Родители новоиспечённой леди Малфой отказались переезжать в особняк к дочери, несмотря на уговоры сватов. Зато часто приезжали в гости и оставались на выходные. Молодожёны почти не ссорились, а если что-то случалось, то быстро мирились. Семейную идиллию лишь единожды нарушил Рон Уизли, заявившись к Гермионе на работу под влиянием трех бутылок огневиски с обвинениями в своей неудавшейся жизни и жалкими попытками вернуть девушку, давя на жалость. Бывший «друг» был выдворен мужем, который как раз зашёл за Гермионой, чтобы вместе пообедать.

И вот Драко Малфой стоит на инаугурации нового Министра Магии, держа за руку двух детишек — сына Скорпиуса и дочь Роуз. Один был копией матери: каштановые непослушные волосы, карие, почти шоколадные глаза, россыпь веснушек на щеках. Вторая — точь-в-точь отец: платиновые волосы, благородная бледность и очаровательные светлые глаза цвета чистейшего серебра.

Гермиона произносила речь, а он не мог оторвать глаз от своей ласточки. Такая серьёзная и строгая сейчас, дома она была совсем иной: ласковой и нежной женой и матерью. И что бы не случилось, он будет рядом.

— Куда бы жизнь тебя не завела, знай: я буду следовать за тобой. Как и обещал.