По наследству от дедушки (джен)

Верно говорят, что в тихом омуте водятся самые неистовые черти.

Первый раз с ней это случилось в детстве, перед церемонией наречения отца Седьмым хокаге.

После повторялось ещё. Короткие, неконтролируемые приступы ярости… которые в их малость (или нет) ненормальной семействе принимались за «проявление характера» и «довели проклятые, ей-Богу, довели!»

Во время первого приступа, она активировала бьякуган и отправила «отдыхать» отца и его биджу, так что тот пропустил церемонию. Малолетняя-то соплячка! А всё потому что Боруто упёрся со своим нытьем, мол-де, ты нас опозоришь с этим Мишкой! Тоже ей! Нашёлся большой и сильный старший брат, оторвал её любимой игрушке, с которой Хима засыпала, голову… После, оглядываясь назад, Химавари пробирает холодок. Потому как она понимает, что если бы не папаня, то брату было бы не сдобровать… Хима бы точно покалечила придурка, если и вовсе не убила б.

Она почти не помнила себя в те моменты, а сила — тёмная, могучая и тягучая, словно патока переполняла её, требуя выхода. И дальше становилось только хуже. Со временем Химавари научилась предсказывать приближение подобных помутнений, приливы этой незнакомой энергии. Так, она стала нелюдимее и скрытнее. Научилась скрываться от родителей, благо те были слишком заняты присмотром за Боруто, а она… Хима старалась быть тихой, словно мышь и не доставлять проблем.

И у неё получалось. Лес Конохи полнился развороченными деревьями, но для всех она оставалась, по большому счету милым цветочком. Да у «подсолнуха» порой становился абсолютно диким взгляд и Ки вокруг неё завихрялось так, что Боруто до сих пор побаивался, но… Это было столь редко, что все списывали это на «фамильные черты» и лопающееся терпение.

Последнее Химавари тренировала без устали, как и иные медитативные практики. Дедуля Хиаши не спрашивал зачем ей быть «спокойной, как вода», а просто тренировал. Она вовсе не собиралась становиться шиноби именно поэтому. Сейчас другие времена и если её занесёт… Хима боялась, что её «режим берсекера» ужаснет не только врагов.

И всё же она справлялась, пока однажды прямо в доме у неё не отросли уши, хвост и всё остальное… Благо отца, прекрасного сенсора в тот момент не было рядом, а мама крепко спала. Из окна на Узумаки лился неровный луч полный Луны… Её пробила противная дрожь. Кажется, до неё начало доходить, что именно с ней происходит, но… Химу ведь никто не кусал?!

В ту ночь ей оставалось лишь забраться поглубже в шкаф, укрываясь за печатями, так она не могла никому навредить… Скорее всего. Химавари дрожала и молилась, чтобы к утру всё это растаяло, чтобы ей не пришлось в таком виде… Она всхлипнула.

И в самом деле утро пришло, и её тело пришло в норму. Однако все последующие ночи, пока небо озаряла полная луна, это повторялось. Однажды Химавари осмелела настолько, что вышла из шкафа и взглянула в зеркало. С холодной глади на неё смотрел черно-бурый лисёнок.

Позже, осознав, что неконтролируемые вспышки сильнее всего мучают её пару дней перед полнолунием, а не после, Узумаки станет ускользать в лисьи ночи из дому в лес. Её внутренний зверь спокоен и тих, однако то, что он являет перед своим пробуждением, Химавари пугает.

Потом уже, продвигаясь дальше в своих медитациях, она найдет ключик к этой части своего существа. Тогда же Химавари поймет, чтобы никому не навредить, она должна давать выход этой энергии и эмоциям, давать волю зверю дозировано и в контролируемых условиях.

В обычной же жизни она, как в бреду, старалась избегать сильных эмоций, те провоцировали её и дрожали по швам все тщательно выстроенные ментальные барьеры. Химавари была почти столь же сильна как бабуля Цунаде, и дело было вовсе не в чакре… Совсем не в ней. В добавок ей стали сниться странные сны, где таких, как она людей-зверей обнаруживался целый клан… Ещё там был одинокий жёлтый необыкновенный волк, что пару раз объявлялся в шапке хокаге… Тот приходил особенно часто, с тоской вглядывался в неё своими совсем человеческими миндалевидными глазами цвета неба, и виновато качал головой. У Химавари на языке вертелось слишком много вопросов, но задать ни один из них ей не так и не удалось.

Она не просто так не желала быть ниндзя, Узумаки просто не могла. Когда вот так сносит крышу, уж лучше построить жизнь в дали от возможных провокаций и разрушений. Потому… Только краски, только дзен! Даже если от того уже и тошнит!

У вольного художника, как у Химавари, была одна большая беда. Нет, не недостаток финансов… С этим всё было в порядке, а ощущение собственной никчемности ненужности на фоне… Да того же Боруто! Даже старший братец… хотя почему даже?! Химавари вздохнула. Это она бесполезна, не Боруто, который хоть и доставляет много шуму и проблем, но пользы всё ж-таки ухитряется приносить больше. Отец так надрывается для того, чтоб хоть кто-то был счастлив, возможно, даже и она, но Хима не может. Ей некуда себя деть. Совсем.

Потому однажды её крепко заносит. Химавари попадает в подпольный бойцовский клуб, тщательно скрывая за тугой маской всё лицо, а не как дяденька Какаши… Она осторожна, оттого, разговаривая, меняет тембр голоса, а в клубе появляется исключительно в тонких перчатках, не оставляя отпечатков. Вот ещё не хватало, чтоб кто-то узнал, как проводит время дочь хокаге!

Немалые выигрыши полностью идут на её детище — анонимный фонд помощи пострадавшим шиноби и не только. В её организации, маленькой, держащейся на голом энтузиазме нескольких единомышленников и щедрых и регулярных пожертвований «анонима» осуществлялась, в основном, адресная помощь… Химавари с головой уходила в этот процесс, мало кто задумывался, сколько искалеченных судеб, душ пряталось за отставными по разной причине шиноби. Их не хотели замечать, эту изнанку нового дивного мира. Она не винила отца, вовсе нет, тот и так делал всё, что мог и даже больше. Просто Наруто Узумаки на всех не хватало.

Поэтому вторым образованием Химавари стала клиническая психология. Верно, говорят, у кого что болит, тот и… Она мягко улыбнулась. Хоть Узумаки так до сих пор не выяснила, откуда в ней это проклятие звериной крови, она смирилась. Однако близко к себе никого не подпускала, до дрожи в ручонках, малодушно опасаясь, что её тайны станут явью.

Родные думали, что её картины, посредственные, кстати, не только делают её счастливой, но и хорошо стоят, что она может позволить себе благотворительность. Либо же что у Узумаки редкий талант находить спонсоров… Не правда. Единственный попечитель — сама Хима и её ярость. Лисица внутри неё довольна, в особенности тем, что там, где она дерётся, законов нет и, выходя на бой, противник знает, что его могут разорвать… И она рвала.

Бывало и до смерти, но после волна подходящего безумия успокаивалась и пара циклов проходила совершенно спокойно, словно её внутренний зверь насытился и лениво дремал.

И все-таки Химавари почти докопалась до истинны. В половине её крови Хьюга она подвоха не нашла — там всё было прозрачно, словно бьякуган. А вот с отцом… Всё было не так просто. Бабуля Кушина Узумаки, а те хоть и скрытные, но шерстью, вроде как не обрастали. Был ещё вариант, что это влияние Девятихвостого Лиса так на ней отразилось, но тогда логичнее было бы, чтобы в лиса-оборотня обращался её папаня, а не она!

Однако был ещё безумный вариант, что наследство это от дедушки Минато… Не зря же ей всё время виделся этот желтый волк в шапке хокаге! Его происхождение, сколько бы Хима не копала, оставалось тайной. Подкидыш, но такой гениальный, что всех клановых за пояс заткнул! Тут было что-то не чисто! И, возможно, она ничего не утверждала, но… Отца мог защитить именно Кьюби, выжгя из своего джинчуурики, чуждого ему зверя. Что до Боруто, то… Того тоже подверг модификации этот безумный Тонери с Луны, одна лишь Химавари в полной мере вкусила мохнато-клыкастое наследие, собрав в своей крови целую солянку из наследий великих кланов и чего-то ещё, что возвело Минато Намикадзе к вершине.

Если это правда, то Четвёртому в чём-то повезло. Он жил не в мирное время и стал героем… Его ярость рвала глотки врагам, заливая кровью целые деревни, его боялись и им восхищались. Говорили, что дедуля Минато был очень уравновешенным и вежливым шиноби. Хима фыркнула. Конечно, с таким-то масштабным отведением звериной природы! А она… Химавари печально вздохнула. Хорошо, что есть бойцовский клуб.

Однако всё хорошее или относительно благополучное подходит к концу. И случилось это неожиданно, словно гром посреди ясного неба. Улицы Конохи были безопасны при Седьмом хокаге. Это знали все, однако на сей раз целью была она. Слабое звено в семье хокаге. Не шиноби, гражданская, именно Химавари решили похитить эти полные придурки… Политические оппоненты, которым процветание Конохи, было как кость поперёк горла.

Химавари не стала церемонится, точнее её внутренний зверь не дал им и шанса. Нападающие были разорваны на мелкие клочочки. Горка трупов медленно остывала, когда Химавари вся в дерьме и крови очнулась от своего режима «мгновенной убийцы». Очнулась и тут же почувствовала на себе чей-то полный боли и ужаса взгляд. Папаня. Сердце пропустило удар. Не вовремя он прибыл её спасать. Совсем не вовремя. Узумаки прерывисто вздохнула, горько улыбнувшись.

— Я не человек, бать, а эти… — она красноречиво кивнула на растерзанные тела. — Сами виноваты, — и Химавари обратилась полностью, дабы хотя бы попытаться удрать. Это было странно, но в обличие оборотня она двигалась столь же быстро, словно использовала мерцание. Должно быть нечеловеческая быстрота Четвертого тоже была отсюда.

Пока отец не опомнился и не помчался за ней, у Узумаки было немного форы. Особых иллюзий та не строила, но и оставаться там не могла. Догонит — что ж, пускай… А пока бежать, кляня всё на свете. В особенности ублюдков, что посчитали её слабым звеном и встретили погибель.

Ей было бы и не суждено удрать, если бы не сильная мозолистая ладонь перехватившая её за шкирку в одной из подворотен. Химавари собралась было тяпнуть за ухватившую её столь опрометчиво руку, но внезапно остановилась, как вкопанная.

Мужчина, что сейчас с любопытством её разглядывал, был до безумия похож на Четвертого хокаге… Или, наоборот, Минато Намикадзе дико походил на этого незнакомца. Но это было невозможно! Химавари дала бы тому с натяжкой лет пятьдесят…

— Мне много больше, глупая лисичка, что едва не угодила в капкан, — безошибочно прочитал её тот. После чего поставил на их закуток какую-то замысловатую печать. — Теперь отец тебя не найдет. И никто больше, если сама не захочешь.

— Кто вы? — обратившись в человеческую ипостась, холодно поинтересовалась Химавари.

— Тот, кто способен дать тебе билет в жизнь без бесконечных пряток и оглядок по сторонам. Больше не придется прятать свою сущность, дитя, — голубые глаза незнакомца таинственно блеснули.

— И чего ради… — она фыркнула недоверчиво. — Такая щедрость?

— Ты унаследовала наш дар, а вместе с ним способна принести в стаю и иные дары, ты станешь очень ценным приобретением, Химавари… И если тебя так уж интересуют иные мотивы, то это официальное предложение от главы клана, по совместительству твоего старшего родственника, — незнакомец поморщился от её скептицизма, едва заметно тряхнув огромной гривой ярко-желтых волос.

— Каким же боком? — продолжала допытываться Узумаки.

— Наш клан… — тот помедлил, однако всё равно продолжил. — Почти никому неизвестен. Мы морские волки, на континент заглядывали редко, однако со Вторым хокаге мы сцепились не на жизнь, а насмерть. Тобирама Сенджу убил моего отца, нашего вожака, тогда я придумал план мести… Нас слишком мало, тягаться с Великой скрытой деревней по-честному нам было не с руки. Тогда я подбросил в Коноху своего младшего сына, ещё совсем щенка…

— Троянский конь… — тихо прошептала Хима, глядя на старого оборотня во все глаза. — Но всё пошло не так, да?! — она фыркнула.

— Верно, я, право, рассчитывал на совсем другой итог, но… — тот по-доброму усмехнулся. — Так тоже неплохо. Такие потомки, как ты, стоят много дороже какой-то там мести, которая настигла некогда великий клан Сенджу самостоятельно… У них-то нет продолжения.

Химавари прикрыла глаза, мысленно сочувствуя бабуле Цунаде. Это всё было слишком странным. И вообще… Она покосилась на тактично молчавшего, очень вежливого оборотня.

— Что теперь будет? — тихо-тихо спросила она, обхватив руками голову. Осознание произошедшего в полной мере обрушилось на неё только сейчас. — Как же теперь… Папаня, мама… Боруто! Они же… Я же…

— Скорее всего, Наруто придется уйти в отставку, — спокойно отметил тот.

— Что? Почему? — тихо ахнула Хима.

— Камеры. Третий хокаге прикрыл в своё время Минато, думаешь, с ним таких эпизодов не было? А твой отец и рад бы сделать тоже для тебя, даже больше, но… Времена не те. Камеры повсюду и удалить… Он не успеет записи с облака. Можно сказать, что злопыхатели добились своего, ну а в остальном… Согласись, для самого Наруто так будет лучше. Он уже всего себя этой деревне отдал, хватит.

Слова старого оборотня эхом отдавались в черепной коробке Химавари, та сжала кулаки. Может, тот был и прав. Батя, совсем, себя не щадил. А Сарада давно положила глаз на его кресло, так пускай этот воз тащут теперь молодые и амбициозные.

— Пускай, — согласился её собеседник обманчиво ласково. — А ты пойдешь сейчас со мной, всё равно тебе пока лучше скрыться из этой деревни. Всё само уляжется, вину нападающих докажут, но это будет позже. Лучше не осложнять ситуацию, этим ты больше поможешь своей семье.

— Хорошо, — тихо прошептала Химавари, не в силах сопротивляться этому простому, но полному силы голосу. — Я пойду с вами. А куда?

— Есть один скрытый остров, — хитро улыбнулся тот. — Тебе понравится.