Нечеловек (джен)

Ведьма.

Чудовище.

Исчадие ада.

Тварь.

Предат⁽¹⁾ заново вспоминает все оскорбления и обвинения от поселян — и запрокидывает голову, чтобы хрипло, с рыкающими нотками рассмеяться в низко нависшее серое небо. Столько нелепостей в свой адрес только на примитивных планетах и можно услышать. И заодно быть выставленной за околицу деревни в красном позорном плаще. В плаще, который слишком заметен на белом снегу — но который нельзя снять, таково уж свойство этой редкой ткани, сотканной из волокон айри’и; она намертво прилипает к коже или шерсти, и содрать ее можно только вместе со значительным количеством оной.

Уязвимости вследствие неизбежных в таком случае травм Предат не может себе позволить. И потому лишь в который раз встряхивается, чтобы избавиться от налипшего на плащ снега. Фыркает, поводит усами, тщетно пытаясь абстрагироваться от дурманяще-сладковатого запаха — сами местные, может, и не замечают его, но на самом деле алая ткань прямо-таки смердит чем-то подгнивающе-растительным, словно кричит всем обитателям леса: «Здесь еда!». Неудивительно, что поселяне хранят айри’и в любом виде только в воде или в сильно пахнущих травах.

Серая тень мелькает среди серых деревьев, практически неотличимая от окружающих сумерек. Предат против воли настораживается, шарит взглядом по серо-белой пелене, чувствуя, как оживают отпечатавшиеся на подкорке инстинкты. Дергает хвостом, досадливо морщится, когда ткань в ответ на это движение отчетливо шуршит.

Волк — или похожее на него существо, — возникает перед ней внезапно, бесшумно, как настоящее порождение зимнего леса. Размеренно дышит, пуская клочки пара из пасти, принюхивается и вдруг оскаливает белоснежные зубы.

Он привык, что под красной липкой тканью, маняще пахнущей смесью ягод и страха, скрывается легкая, беспомощная, загнанная добыча, которая не будет даже сопротивляться. И он оказывается совершенно не готов к тому, что из-под капюшона на него посмотрят янтарные глаза с точно таким же, как у него самого, выражением в них. Выражением, свойственным настоящему хищнику.

Недаром кто-то из местных, выкрикивая ругательства в спину уходящей в лес Предат, назвал ее нечеловеком.

Она, хищница-кайтианка, выросшая в самом сердце леса своей родной планеты и лесом же пропитанная до последней шерстинки, человеком в привычном понимании действительно не была.

Волк, даже и не думая перестать скалиться, пытается обойти двуногую по кругу, будто бы это развеет морок и явит ему привычную и понятную добычу, которой так не хватает в подобные морозы. Но закутанная в красное фигура, по-кошачьи мягко перетекая из одной позы в другую, поворачивается вслед за ним, и в ее взгляде нет ни капли боязни или подобострастия. Но нет в нем и вызова — и волк впервые в жизни не знает, как реагировать. И потому уходит, почти сбегает обратно в лес, растворяясь в сгущающейся темноте и оставляя в память о себе только цепочку следов.

Предат коротко выдыхает — в морозном воздухе повисает облачко пара, — и в несколько шагов оказывается у раскидистого дерева. Вонзая когти в кору, забирается в развилку ветвей по узловатому стволу и замирает, прижавшись к темной коре. Она убедилась, что здесь действительно водятся крупные хищники, исправно приходящие на запах — не зря поселяне так боятся оказаться в лесу в позорном плаще. Поэтому коротать ночь внизу, в сугробе, как минимум неразумно. На дереве она будет в большей безопасности.

Хуже то, что «Антарес» по плану прилетит за ней только через тринадцать местных суток, и эти тринадцать суток за пределами поселения еще надо как-то протянуть.

1) Предат — кличка-сокращение от английского predator (хищник).

Вернуться к тексту