Одиночество перед Новым годом (гет)

Снег пришел в Москву поздно, в конце декабря. Угрюмые спальные районы покрылись серебряной белизной, и ранние сумерки — в три часа дня — были бездвижны, словно в лесу. На палатках, на балконах домов сияли праздничные гирлянды. Сквозь голые ветки черных деревьев виднелось тусклое небо.

Ким шел на автобусную остановку сутулясь, пряча в карманы руки, глядя вперед сердито и хмуро. В наушниках выло:

«На ветру

Замерзла луна,

Да и я сам уж…

Ты уедешь,

Или умрёшь одна,

Или выйдешь замуж…»

Он остановился, утер кулаком нос; хотел выключить песню, но одернул себя. Похуй. Пусть играет…

Мимо прошла компания школьниц. Поглядели на него, захихикали. «Красивый», — подумала каждая. А Ким подумал о Саше. Где она сейчас? Должно быть, у брата. Вещи забрала и укатила, и теперь в плечо ему плачется про то, какой Ким плохой. А он ведь как лучше хотел, да разве она понимала? Дура.

Подъехал автобус. Ким забрался в него последним; перелез через турникет и забился в угол. Куда идет этот автобус, он не знал. Просто хотел уехать. Не важно — куда.

«Ты не будешь мечтать.

Или будешь чуть-чуть,

Тихо живя и старея,

А в моей голове

Снова вьётся путь

Всё быстрее и быстрее…»

И снова подумал о Саше. Может, она выступает?.. Для нее это радость — Новый год: наконец дадут роль в праздничной сказке, может, и в Кремль выступать позовут. Интересно, сейчас — кем она будет? Снегурочкой? Ким усмехнулся: какая из нее Снегурочка…

И цветы, наверно, ей снова подарят. Пышный букет живых алых роз. «За пару дней сдохнет и станет веником», — всегда уверял ее Ким. «Зато красиво», — вздыхала Саша. Ее обижало, что Ким ей цветы никогда не дарил.

Ему вспомнилось вдруг, как летом они гуляли на Воробьевых, и он ее чем-то обидел, да так, что самому стало стыдно… Потом на клумбе нарвал цветов — синих каких-то, простеньких. Саша над ним долго смеялась. А цветы сберегла, поставила в вазу… Но они все равно завяли.

За окном темнело. Зажигались фонари. Снег повалил с новой силой.

«В разных поездах и автобусах

В одно безразличие снежное

Мы катимся с тобою по глобусу,

Невзаимные, как и прежде… мне

Кажется, всё это было

Целую вечность назад…»

А были у него красивые бабы — красивее Саши. Только совсем он не помнит ни лиц их, ни имен. А нужна ли кому такая красота, которую не вспомнишь? Может, Саша тоже его забудет. Ни имени, ни лица в памяти не сохранит.

Ким фыркнул. Наверно, она права: действительно он конченый эгоист. И жить с таким — все равно, что биться лбом об стену — толку ноль, больно разве. Нужно дальше идти. Вот и Саша пошла. А Ким остался — и топчется на месте. Никогда с ним так не поступали…

Вот, значит, какая она — боль. Он раньше лишь причинять ее умел, а теперь…

«Я кричу минутам в затылок,

Чтобы увидеть глаза…»

Что за тупая песня? Ким заглянул в плейлист. Оказалось — «Саша». Саша…

Он вышел на Печатниках и побрел к метро. Снег летел в лицо ему, и он закрывался рукавом куртки.

«Твои, еще мои

Твои, еще мои, твои,

Ещё мои, твои, еще мои

Мои, мои, мои, мои, мои, мои…»