Между двух огней (гет)

Северус любил. Любил всем сердцем и не представлял, что может быть иначе.

Разве можно было не любить Лили?

Такую милую и заботливую, рядом с ней хотелось быть сильным и смелым. Её хотелось защищать от всего на свете. Рядом с ней Северус чувствовал себя настоящим мужчиной.

Ему нравились её покорность, мягкость характера и скромность. Он обожал прикасаться к её волосам, гладить нежную кожу, осыпать поцелуями и комплиментами, наблюдая, как от смущения краснеют её щёки.

Ему нравилось медленно её раздевать, нашёптывая разные глупости. Каждая проведённая вместе ночь была наполнена нежностью. Каждый стон удовольствия, сорвавшийся с её губ, Северус воспринимал как свою маленькую победу.

Наверное, о таких девушках и мечтают многие. О, Северус не сомневался, что она станет любящей женой и замечательной матерью. Такую девушку, как Лили, можно было смело знакомить с родителями. Наверняка она понравилась бы даже отцу.

Северус не сомневался, что это чувство стало вполне логичным продолжением их детской дружбы. Просто не могло быть иначе.

А Джеймс? Разве можно было не любить Джеймса?

Такого сильного и страстного. Северус вовсе не считал, что позволить себе хоть чуть-чуть побыть слабым рядом с любимым — стыдно, а Джеймс никогда и не был против подставить ему своё плечо.

Северусу направилось чувствовать себя желанным и растворяться в крепких объятьях. Нравилось, что можно было потерять контроль и не бояться сделать больно. Он сходил с ума, когда Джеймс срывал с него одежду, едва не разрывая её на части, и целовал так, что голова шла кругом.

А ведь начиналось всё с обыкновенного соперничества между факультетами. С первого курса каждый из них стремился быть лучше другого. В итоге Джеймс добился успехов в квиддиче, Северус в зельеварении, а профессора продолжали их сравнивать. В какой-то момент на шестом курсе это извечное противостояние превратилось во взаимное притяжение.

Вспыхнувшее чувство оказалось таким ярким и ощущалось так правильно, что слова оказались излишни. И Джеймс тогда старался быть нежным, но при этом не оставлял никаких сомнений о своей роли в их внезапно начавшихся отношениях. Впрочем, Северус и не думал возражать, впервые добровольно уступая Поттеру.

Джеймс стал первым для Северуса, Северус — для Лили.

Северус любил обоих, хоть и понимал, что это было неправильно. Чувство вины изводило его, но только в те моменты, когда он оставался один. Рядом с любимыми его не посещали ненужные мысли, он просто наслаждался отпущенным им временем.

Да, возможно, правильней было бы выбрать кого-нибудь одного, но он не мог отказаться ни от кого, ведь они такие разные. Северус проклинал свою жадность, но не мог и не хотел ничего менять.

Заниматься вместе с Лили в библиотеке всегда было и приятно, и полезно.

— Северус, ты не поможешь мне разобраться с этим? — она пододвинула Снейпу конспект по астрономии, а сама встала за его плечом. — Тут совсем непонятно, — вытянув руку, Лили ткнула пальцем в какую-то строку, при этом заметно прижалась грудью к спине Северуса.

— Тебе так удобно? — не скрывая улыбки, уточнил он.

— Ага, — смущённо отозвалась Лили и немного поёрзала.

Со стороны всё выглядело вполне невинно, но они оба знали, что это лишь видимость. И что в библиотеке вечер не закончится.

А вот квиддичные матчи Северусу казались довольно однообразными, но учителя упорно собирали всех на стадионе. Правда, в последнее время Северус всё же нашёл в них хоть какую-то пользу.

— Поздравляю с победой, Поттер.

Теперь матчи против Гриффондора вызывали смешанные чувства: с одной стороны, досаду — Слизерин постоянно проигрывал, с другой — восхищение и гордость — его Джеймс классно смотрелся на метле и был непобедим.

— Слизерин снова проиграл, — притворно вздохнул Джеймс. — Какая досада.

— Утешишь меня?

— С удовольствием.

О том, что Джеймс и Лили узнают друг о друге, Северус боялся даже думать, ведь это непременно сделает им больно. Хотелось верить, что этого никогда не произойдёт. До сих пор ему удавалось всё скрывать, а в скором времени они окончат Хогвартс, и появится куда больше возможностей для манёвров.

Но Северусу не стоило забывать, что Хогвартс — всего лишь школа, и секреты там долго таковыми не оставались.

Когда всё открылось, он не знал, просто случайно услышал разговор двух гриффиндорцев. Они обсуждали грандиозный скандал в факультетской гостиной, но, несмотря на множество свидетелей, никто так и не понял, что именно не поделили Лили Эванс и Джеймс Поттер. Северус догадывался о возможной причине их ссоры, но спросить не решался.

Несомненно, эти двое имели полное право высказать ему все свои претензии, обвинить во всех грехах и заставить умолять о прощении. Они могли, но ничего не делали. На самом деле, если бы Северус не подслушал чужой разговор, то и не знал бы о случившемся.

Впрочем, кое-какие изменения всё же произошли.

Прежде Лили нечасто проявляла инициативу, оставляя эту роль за Северусом, поэтому, когда её тонкие пальчики ухватили его за конец галстука, Северус пусть и удивился, но сопротивляться и не думал. Так и следовал за ней, как на поводке, до какой-то незнакомой ниши.

Лили прижалась спиной к каменной стене и притянула Северуса к себе. Её поцелуи были невероятно требовательными, что так контрастировало с привычным образом, но в её глазах Северус мог видеть неуверенность. Каждый раз, когда их взгляды встречались, помимо разгорающегося желания он видел там растерянность и страх. Казалось, что она ждала некоего подтверждения, что всё делает правильно.

— Неожиданное место, — прошептал он ей в волосы, не зная, как реагировать на её действия.

— Тебе не нравится? — голос едва заметно дрогнул, но это не ускользнуло от Северуса. Лили уткнулась ему в шею и прижалась сильнее.

— Необычно — не значит плохо, — успокоил он.

Дальше поцелуев дело в нише не зашло, но не потому что Лили не хотела, а потому что Северус посчитал это неправильным. Так не должно было быть. Не с ней. Однако уже в комнате Северус обнаружил, что она оставила ему небольшой сюрприз — из-за края воротника виднелся свежий засос.

— Пометила, — усмехнулся он своему отражению. Благо в его распоряжении была специальная чудо-мазь, с помощью которой можно было свести такие вот следы страсти. Подобные отношения обязывали к определённым ухищрениям, и Северус не поленился усовершенствовать один состав из школьной программы для своих нужд.

После ужина на выходе из Большого зала Северус столкнулся с Джеймсом и его друзьями. Северус мысленно усмехнулся, почувствовав лёгкое прикосновение. Запущенная в карман рука, коснулась записки.

Записка ожидаемо содержала приглашение на ночное рандеву и мелким шрифтом советовала, как добраться до нужного класса, чтобы не быть застуканным патрулём. В этом в основном и проявлялась забота Джеймса. Практичная такая забота, но от этого не менее приятная.

В кабинете было темно, но силуэт сидящего на подоконнике Поттера отчётливо выделялся в тусклом свете звёзд. Джеймс сидел неподвижно, пока Северус не подошёл к нему вплотную, а потом ловко спрыгнул на пол и прижал его спиной к стене.

Эмоции привычно били через край. Джеймс удерживал руки Северуса над головой, другой рукой бесстыдно лапая за задницу. Поцелуи кружили голову, но вдруг Джеймс замер. В его взгляде, направленном на Северуса, были не только желание и страсть, но и что-то ещё. В темноте было сложно разобрать, но Северусу на миг показалось, что это было отчаяние.

Джеймс отпустил руки Северуса, едва заметными касаниями спустился вниз и нежно поцеловал. Пожалуй, что-то похожее было только в самом начале их отношений, когда всё было ново, когда ещё был страх всё испортить.

— Не замечал у тебя проблем с этим, — поддразнил Северус, потираясь о пах Джеймса. Никаких проблем там, разумеется, не ощущалось. — Если боишься не справиться, то можем поменяться.

— Ещё чего, — прошипел Джеймс и впился Северусу в шею, оставляя новый засос. Ещё один собственник.

Ответ Северуса устроил, впрочем, он в нём и не сомневался, а кроме того, Джеймс заметно взбодрился, к их общему удовольствию.

Что происходило у гриффиндорцев, Северус мог только гадать, но тяжёлая атмосфера всё чаще ощущалась за их столом. В любой другой ситуации он непременно бы расспросил Лили или Джеймса, но боялся услышать в ответ, что он всему виной.

Ещё больше он боялся увидеть боль в любимых глазах и услышать роковое: «Выбирай. С кем из нас ты хочешь остаться?»

Он не мог сам отпустить никого, даже если эта любовь была неправильной. Слишком разными были Джеймс и Лили, слишком непохожие чувства они в нём рождали. Это стало бы самым сложным выбором в его жизни.

И он просто не мог его сделать.

Северус всегда этого боялся.

Он бы солгал, если бы сказал, что это стало неожиданностью. Он всегда знал, что в итоге так и получится. Ну, или не совсем так, но очень похоже.

Оставалась всего пара дней до пасхальных каникул, и в Хогвартсе царило оживление. Кто-то радовался возможности отдохнуть, кто-то хотел увидеться с семьёй. Лили традиционно уезжала к родителям, а Северус планировал провести время в обществе Джеймса, который обещал остаться в школе.

После ужина Северус ждал встречи с ним в заброшенном кабинете на третьем этаже западного крыла. Огромное, почти во всю стену, окно открывало потрясающий вид на Запретный лес. Северус надеялся вместе с Джеймсом полюбоваться тем, как солнце будет медленно опускаться за верхушки деревьев.

Поттер опаздывал. Край солнца приблизился к макушкам исполинских сосен, и Северус подумал, что следовало позвать Лили, она бы точно оценила. Джеймс никогда не отличался особой романтичностью, но от встреч не отказывался, не упуская возможности потискать его, пока Снейп занимался «романтической ерундой». И сейчас Северусу отчётливо не хватало крепких объятий для полноты картины.

Коридор погрузился во тьму, когда солнце полностью утонуло в зелёном море Запретного леса. Северус передёрнул плечами как от озноба и опустил голову. Джеймс так и не пришёл.

Хотелось придумать ему массу оправданий, но отчего-то казалось, что всё это стало бы самообманом. Если бы он хотел, то пришёл бы. Бывали уже случаи, когда у Джеймса не получалось прийти на свидание, но он всегда находил способ, как предупредить об этом. Сегодня же всё было не так.

Следующим утром Джеймс выглядел так, будто прошлым вечером ничего и не произошло. Он, как обычно, общался с друзьями, время от времени бросая на Северуса заинтересованные взгляды. Ничто в нём не выдавало ни волнения, ни раскаяния. Он просто забыл. Забыл об их встрече, как о чём-то неважном.

Планы на каникулы как-то резко оказались под вопросом. Оставалось лишь надеяться, что за свободную от учёбы неделю получиться восстановить пошатнувшиеся отношения между ними.

— Привет, — настроение снова улучшилось, когда около кабинета трансфигурации Снейп увидел Лили.

— Здравствуй, Северус, — вежливо ответила она, едва повернув в его сторону голову, и дальше продолжила что-то обсуждать с подругой. Но Северус, как обычно, нашёл всему логическое объяснение. Всё его существо требовало объяснений, чтобы не верить, что происходило что-то ужасное.

Всё было предельно просто — у девчонок всегда находились «крайне важные» разговоры, отвлекать от которых было себе дороже. Всё же они с Лили дружили с детства, и Северус уже привык. Но что-то всё равно не давало покоя. Будто он не желал замечать нечто очень важное.

— Может, вместе сходим в библиотеку? — привычный вопрос после урока.

Но ответ последовал неожиданный:

— Прости, я уже пообещала, что пойду с Алисой.

На губах Лили появилась вежливая, но такая чужая улыбка. Даже когда они были просто друзьями, Северус удостаивался большего участия. И в любимых зелёных глазах не было тепла.

Северуса одолевали сомнения. И с Джеймсом, и с Лили явно что-то происходило. Вероятно, они устали от его нерешительности, но ни один из них так и не сказал Северусу и слова возражения. И это молчание пугало.

Всё встало на свои места буквально на следующий день.

Занятия проводились только до обеда, давая возможность ученикам собрать вещи для предстоящей поездки домой. Северус же воспользовался этим временем, чтобы написать письмо домой. Пергамент с несколькими скупыми строками для мамы о том, что всё у него хорошо, был аккуратно свёрнут и спрятан в карман мантии. Оставалось только подняться в совятню и отправить с одной из школьных сов.

Ещё на верхних ступеньках Северус услышал чьи-то приглушённые голоса, но удивляться было нечему, более популярным местом у учащихся всех возрастов был разве что Большой зал. Правда, такого он всё равно не ожидал увидеть.

Они стояли к нему вполоборота. Лили и Джеймс. Она гладила кончиками пальцев перья какой-то ничем не примечательной сипухи, смущённо опустив глаза. Он обнимал её за талию и что-то шептал на ушко.

Не признать, что они хорошо смотрятся вместе, Северус не мог.

Лили подняла на Джеймса полный нежности взгляд и обняла за шею. Джеймс сильнее прижал её к себе и уткнулся лицом в рыжие локоны.

Сердце Северуса сжалось от внезапной боли.

Так странно было наблюдать за ними со стороны. Казалось, будто две половинки его жизни становились единым целым — таким правильным и гармоничным, но почему-то без него.

Перед глазами резко потемнело, словно солнце потухло. Или Северус просто закрыл глаза, не в силах этого видеть. Впервые чужое счастье ослепляло.

Несколько неуверенных шагов назад, и он снова оказался на лестнице. В ушах нарастал гул — то ли сердце так громко стучало, то ли эхо его собственных торопливых шагов разносилось по каменным коридорам. Северус не разбирал дороги, ноги сами несли его куда-то, впрочем, ему было совсем неважно, куда именно, главное — подальше.

Окружающее его пространство обрело чёткость, только когда за Северусом закрылась дверь в его комнату. Силы враз покинули его, и, с большим трудом передвигая потяжелевшие ноги, он добрёл до своей кровати и повалился на неё.

В глазах стояли слёзы бессилия, а перед внутренним взором — Джеймс и Лили. Он понимал, что уже не в силах что-либо изменить. Не зря магглы говорили, что от любви до ненависти и обратно — всего один шаг. Северус просто не хотел замечать, как обострились отношения между его возлюбленными. Он упрямо не обращал внимания на все сигналы и намёки, пока не стало поздно. Пока тот самый шаг не оказался пройден.

Пара несложных заклинаний помогла отгородиться от мира — задёрнуть балдахин и ограничить распространение звуков. Остальным не нужно было знать о его утрате — слизеринцы прекрасно умели использовать чужие слабости себе на пользу. Оставалось лишь благодарить Мерлина за то, что впереди была неделя каникул, и Северусу не придётся никого видеть. Можно будет вообще не покидать своей комнаты, все соседи разъедутся, и некому будет мешать ему упиваться болью.

Сон пришёл на удивление быстро, но облегчения не принёс. Напротив, всё в нём, будто назло, было пропитано Джеймсом и Лили. Калейдоскоп ярких улыбок, больше не предназначенных Северусу, причинял почти физическую боль. Хотелось их остановить, позвать, сказать хоть слово против, но из сдавленного горла не вырывалось ни звука. А стоило Северусу протянуть руку или сделать шаг навстречу, как они тут же отдалялись.

Утро принесло с собой головную боль. Желудок напомнил бурчанием о пропущенном ужине, но показываться кому-либо на глаза не хотелось. Ещё меньше хотелось видеть Джеймса и Лили вместе. Не сейчас, надо было выждать какое-то время, пока от одной только мысли о них не будет тянуть выть раненым зверем.

Впрочем, не было совсем никакой необходимости видеть их собственными глазами, когда воображение рисовало предполагаемые события в мельчайших подробностях.

В свете новых событий Лили наверняка осталась в школе, чтобы получше узнать Джеймса, и тот не упустит такого шанса. Зря прежде Северус жаловался на скудную фантазию, или дело было в том, что всё это он уже видел раньше, только немного иначе.

Вот Джеймс показывает Лили Визжащую хижину и рассказывает о страшных монстрах там обитающих. Это Северус уже знал правду о приятеле-оборотне, а Лили будет доверчиво прижиматься и восхищаться смелостью Поттера, который однажды рискнул и забрался внутрь.

Вот Лили стоит у кромки Большого озера и что-то рассказывает, а Джеймс обнимает её сзади. Он, как и раньше с Северусом, не слушает чужие слова, увлечённый выцеловыванием тонкой шеи. Лили смеётся и пытается увернуться — ей щекотно.

А вот Джеймс, раскрасневшийся и сосредоточенный, тяжело дышит и не отводит взгляда от Лили. А она выгибается под ним на смятых простынях, прикрывая особенно яркие в такие моменты глаза. Рыжие волосы разметались по подушке, оба тела блестят от пота. Ритмичные движения, страстные стоны…

Северус с силой зажмурил глаза и закрыл уши руками, будто это могло помочь. В комнате не было никого, но Северус ощущал их присутствие так, словно они занимались этим на другом краю его кровати — только руку протяни и коснёшься.

Заботливые домовики подкармливали студента-затворника бутербродами и пирожками, а тот через силу засовывал в себя поданную еду, не чувствуя вкуса. Просто где-то на краю сознания билась мысль, что так надо.

Возможно, было бы намного проще, если бы Северус мог злиться на них, но злости не было. Не было вообще ничего, кроме ноющей боли в области сердца, которая, казалось, обосновалась там навсегда.

Впервые Северус чувствовал себя таким жалким и беспомощным. Впервые он не знал, что делать, да и не хотел, если уж быть откровенным. Он знал, что жадность до добра не доведёт, но не смог усмирить это чувство.

Ему давали возможность выбрать, но раз он так и не смог, то выбор сделали за него. А то, что этот выбор ему не понравился, так это уже были его проблемы. Винить за это было некого, кроме себя.

Неделя каникул, казалось, тянулась бесконечно долго, но в то же время её было слишком мало, чтобы привести чувства и мысли в порядок. Уже вечером должны были вернуться соседи по комнате, и предаваться всепоглощающей меланхолии Северус больше не мог.

Собравшись с силами, Северус решил сходить в библиотеку — ничто так не помогало скрыться от тоски и одиночества, как научные трактаты. Встретить там он никого не рассчитывал. По крайней мере, там не должно было оказаться тех, от мыслей о ком сердце болезненно сжималось — не станут же они терять время на книги, когда можно просто побыть вдвоём. Северус бы не стал. Остальные же не имели значения.

Наверное, впервые дорога до школьной библиотеки казалась не просто длинной, а непреодолимой. Тут и там маячили образы счастливых дней, когда он не был одинок. Как много воспоминаний хранили эти коридоры, переходы и лестницы. Как больно было понимать, что всё ушло безвозвратно.

Память с каким-то мазохистским наслаждением подкидывала ему всё новые образы — такие желанные и такие реальные. Вот Джеймс стоит на верхней ступеньке и задумчиво наблюдает за сменой маршрута — в самый последний момент лестница решила повернуться, и теперь ему придётся пройти немало, чтобы снова прижать к себе Северуса. Вот Лили сидит на подоконнике и делает вид, что читает, но Северус знал, чувствовал, как она бросала на него полные нежности взгляды. Вот снова Джеймс, как обычно, стоит у дверей библиотеки, прислонившись к стене и прикрыв глаза, в ожидании его прихода. Северус не знал, как тот всегда угадывал, но это было приятно, и глупые мысли о взаимном притяжении грели душу.

Вдруг, на знакомом до последней чёрточки лице «миража» распахнулись совсем незнакомые глаза. В них не было ничего, что прежде так любил Северус. Холодный, цепкий взгляд внимательно скользил по лицу Снейпа, наверняка подмечая ту невообразимую усталость, что он ощущал, и от этого у Северуса по спине бежали мурашки. Казалось, будто ведро ледяной воды вылили за шиворот.

Захотелось убежать и спрятаться, но куда там. Ноги будто приросли к полу, а Джеймс подошёл слишком быстро. И слишком близко. Сильные пальцы сомкнулись на запястье Северуса, причиняя боль. Другой рукой Поттер поднял его лицо за подбородок, но смотреть в ставшие чужими глаза не было никаких сил. Да, Джеймс умел быть жестоким.

Оставалось лишь спрятаться от происходящего кошмара за опущенными веками. Так по-детски. Глупо было надеяться, что если Северус не будет видеть ничего вокруг, то всё разрешится само собой. Такого не могло произойти. Только не с ним.

Резкий рывок едва не лишил равновесия, и Северусу пришлось открыть глаза и начать перебирать ногами — Джеймс куда-то шёл, так и не отпустив его запястья.

— Отпусти, — после недели молчания голос звучал ужасно хрипло, а единственное сказанное слово больно оцарапало горло. Впрочем, в этот момент боль переполняла всё его существо, так что это было мелочью.

Джеймс не ответил. Точнее он что-то пробурчал себе под нос, но Северус ни слова не разобрал, а хватка не стала слабее.

— Отпусти, мне больно.

Честно. Предельно честно. Только боль в руке почти не ощущалась. Казалось, тело немело, лишаясь способности чувствовать. Хотелось бы, чтобы и сердце так смогло, но оно не желало подчиняться и распространяло нестерпимую боль, разгоняя её по венам.

Джеймс будто споткнулся, но, тряхнув головой, снова пошёл вперёд. Только пальцы больше не сжимал так сильно.

— Куда мы идём? — голос звучал глухо и безэмоционально, будто ответ был не важен. Его и не последовало.

Они остановились около заброшенного кабинета магического права, куда прежде Северус не раз приводил Лили. Без сомнений, это она рассказала Джеймсу об этом месте. Ещё одно свидетельство близости двух всё ещё небезразличных ему людей сдавило горло спазмом.

Лили сидела на парте и болтала в воздухе ногами. Как всегда она обернулась на открывающуюся дверь, но и в её глазах больше не было знакомого света. Теперь в них отражался ужас, будто ей не верилось, что когда-то она могла быть с кем-то вроде Северуса.

Джеймс легонько подтолкнул сзади, заставляя переступить порог кабинета. Пара шагов на негнущихся ногах, казалось, лишила Северуса последних сил. Хотелось упасть сломанной куклой и забыться. Даже глупое сердце билось реже, боясь узнать, зачем всё это? Что значит эта встреча?

Лили медленно, будто сквозь толщу воды, приближалась к ним. Её испуганный взгляд не отрывался от лица Северуса, а руки подрагивали.

— Мерлин мой, Северус, — её голос было еле слышно, но всё внутри замирало от его приглушённого звука.

Северус и сам не знал, чего ждал от Лили, но точно не того, что она прижмётся к нему всем телом, как когда-то в прошлом, что руки её снова обнимут его за шею. Лили дрожала, и впервые Северус не знал, как её утешить.

— Прости нас, — вдруг зарыдала она, уткнувшись лбом в его плечо.

Северус не шевелился, даже дышать боялся, чтобы не спугнуть. Ощущение близости любимой разливалось теплом где-то внутри, но разум не желал в это верить. Всего происходящего не могло быть.

Джеймс неслышно приблизился сзади, едва касаясь пальцами, провёл вдоль рук Северуса до запястий, а после сам обнял Лили руками Снейпа.

Ощущение крепких объятий сводило Северуса с ума. Сердце ускоренно билось от радости, но подлая мыслишка, что это всего лишь злая шутка, не позволяла расслабиться. И всё же Северус позволил себе самую малость — слегка откинуть голову назад, устраивая её на плече Джеймса.

— Всё зашло слишком далеко, — отозвался Поттер, будто до этого момента ждал какого-то сигнала. — Мы и правда не хотели, чтобы получилось так.

Лили подняла на Северуса заплаканные глаза, пытаясь разглядеть что-то только ей известное.

— Когда мы узнали друг о друге, — начала она дрожащим голосом, — нам было больно. Мы не желали с этим мириться, но и не хотели на тебя давить. Каждый пытался дать понять тебе, что лучше другого, но ты всё никак не мог выбрать. А мы всё время ругались друг с другом, но так, чтобы ты не видел.

— Знаешь, Сириус хоть и ведёт себя легкомысленно, но порой выдаёт неплохие идеи, — продолжил Джеймс. — И вот перед каникулами, когда мы с Лили снова ругались, он в шутку сказал, что мы прекрасная пара.

— Мы, конечно, не восприняли его всерьёз, — будто оправдывалась Лили. — Но потом Джеймс предложил показать тебе, что мы чувствовали, когда обо всём узнали. Мы просто хотели заставить тебя немного поревновать.

— Но всё пошло не по плану. Во-первых, ты за всё это время появился вне подземелий лишь раз, а потом как сквозь землю провалился, — сказал Джеймс и сам усмехнулся своей шутке. — Во-вторых, Лили слишком жалостливая — едва увидела твоё несчастное лицо, так сразу передумала.

Лили на это только забавно фыркнула и посильней прижалась к Северусу.

— Пока тебя не было, мы продолжали спорить. Хотели сами решить, кто больше тебя заслуживает. Проигравший должен был самоустраниться из сложившихся отношений, а победитель бы тебя утешил.

— И что вы решили?

— А сам как думаешь? — усмехнулся Джеймс и потёрся носом о висок Северуса. — Мы выяснили, что у нас совершенно разные характеры и взгляды на абсолютно всё. Единственное, что есть у нас общее — это ты. Заменить друг друга полностью не получилось бы при любом раскладе. Да что там полностью, даже в постели не смогли бы.

Тут Северус не смог удержаться от смеха: Джеймс был убеждённым активом и не мог представить себя в другой роли, Лили... тут слова и вовсе излишни. Да, заменить друг друга в этом плане у них точно бы не получилось. Впрочем, это было бы меньшей из проблем.

— В итоге мы пришли к выводу, что неплохо дополняем друг друга, — щёки Лили при этом пылали, и она снова спрятала лицо на плече у Северуса. Сам же Снейп перевёл удивлённый взгляд на Джеймса.

— Отчаяние, алкоголь... — начал тот, а потом, решившись, выдал всю информацию разом: — Короче, мы переспали. А утром пришли к мысли, что пора заканчивать это бессмысленное перетягивание тебя. Так мы и сами мучаемся и тебя мучаем, а ведь можно просто встречаться втроём.

— Мы оба согласны, осталось только узнать твоё мнение.

Звучало просто сказочно. Два самых дорогих человека не пытались заставить его сделать выбор и не отказывались от него вдвоём. Напротив, они, как и мечталось когда-то Северусу, были готовы принять и друг друга, и самого Северуса. А то, что переспали, так Северус и без признания так считал, только теперь это не казалось чем-то неправильным, если они действительно будут втроём.

— Конечно, я согласен, — голос подвёл его, но он был услышан. Об этом ясно свидетельствовали и счастливый вздох Лили, и усилившиеся объятья Джеймса.

— Но согласны мы только на триаду, — решил сразу уточнить Поттер. — Больше никого рядом с тобой мы не потерпим.

Лили ничего не сказала, но так строго на него посмотрела, как только могла.

— И в мыслях не было. Разве может быть кто-то лучше вас? — удивился Северус.

— Не знаю, но и тебе выяснять это не советую, — подытожил Джеймс.

— Обещаю.

Счастье разливалось внутри, принося облегчение. Наконец-то можно было любить и больше ничего не бояться.