Мягкая критика, или Почему в Анк-Морпорке не пишут в соавторстве (джен)

Очередное заседание клуба "Перья и Пух", что на Невозможной, на этот раз собрало не так уж и много народа. Пришло-то всего четверо, не считая Холли. Присутствовало и новое лицо — в тёмных очках и бороде. Оно сидело рядом с председателем — вечно недовольным жизнью Шимусом Гланди, и нервно почесывало то шею, то бровь, то длинный шишковатый нос.

Холли встала, откашлялась и, раскрыв тетрадь, начала читать заунывным голосом:

— Мычание ягнят. Глава вторая. Труп обнаружили только в тяпницу вечером. Он лежал на ковре в гостиной, непристойно разложив кишки вокруг себя…"

— Стоп-стоп-стоп, — вскричало бородатое лицо, вскакивая со своего места. Ростом оно оказалось с сидящую собаку. — Труп сам разложил вокруг кишки? С тщанием и старанием?

Холли недовольно воззрилась на него. В этот момент она пожалела, что не носит очки, чтобы смотреть поверх них. Это всегда производит хорошее впечатление. Компенсируя это маленькое недоразумение, молодая женщина наклонила голову, чтобы смотреть хотя бы исподлобья, раз уж не получается смотреть поверх очков.

— Вы в своём уме? Как труп может что-то разложить? Он просто вывалил бы их. Без тщания и без старания. — Она опустила глаза в тетрадку и продолжила: — Крови вылилось столько, что граф Вноздрюглянц вздохнул: ею можно было накормить столько голодающих вампирят в Нижнем…

— Нет, погодите, мисс, давайте разберёмся! — снова перебило её лицо ростом с собаку. — Кто тогда разложил?

— Ах, так граф вампир! — одновременно с ним воскликнула леди Вздор, писавшая эротический роман с участием пуговиц, балансирующих монахов и куста роз.

— Мистер Гланди, это что за клоп-переросток, черт побери? — вопросила Холли, хлопая тетрадь о стол. — Не пора ли бежать за "Геноцидом", лучшим средством от насекомых?

— Это издатель, — ответил поспешно мистер Гланди и поежился. — Мистер Изнорыглазатаращенский представляет издательство Сломай-глаз. И… пожалуйста, Холли, будь повежливей.

Наступила неловкая пауза. Все присутствующие уставились на издателя, даже встали со своих мест, чтобы разглядеть маленького гостя. Леди Вздор обмахнулась веером и заиграла глазами. Зрелище было жутковатое.

— Э-э-э… — протянула Холли. Издатель — это серьёзно; как гласил Протокол Общения с Нужными Людьми, следовало извиниться. — Ладно. Не надо "Геноцида". Я назвала вас переростком, в конце концов. Вы высокий… для своего роста. Так что сядьте и слушайте, мистер Клоп.

Она снова взялась за свою тетрадь с "Ягнятами".

— …в Нижнем Убервальде. В комнате…

Мистер Изнорыглазатаращенский злобно зыркнул на нее.

— Нет, постойте! Так кто разложил кишки?

— Убийца, разумеется, — процедила Холли. — Кишки — важная улика. Я не могу раскрыть весь сюжет. Это называется сплюйеры.

— В таком случае вы должны были прямо сказать — как там у вас?.. кишки вокруг трупа разложил убийца.

— Что за ерунда?! — Холли едва сдерживалась. Эту фразу она подбирала особенно тщательно, целую неделю. — Читатели должны думать, что это самоубийство! Вы, мистер Клоп, хоть и издатель…

Её перебил мистер Гланди. Говорил он, с беспокойством поглядывая то на Холеру, то на издателя.

— Мисс Ой, продолжай чтение! Начни с начала, а как дойдешь до конца своего отрывка, остановись. Тогда и обсудим все недостатки тво…

— У моего романа нет недостатков, — отрезала Холли и продолжила: — В комнате жужжали мухи, копошась на трупе, стоял сладковатый запах разложе…

— Запах не может стоять! — возмутился Изнорыглазатаращенский, а Гланди добавил:

— Если труп поел перед смертью, стоять должен другой запах.

Изнорыглазатаращенский зыркнул на него и с напором продолжил:

— Будьте добры, вернитесь ко второй фразе своего гениального романа. — Он ядовито улыбнулся. — Не вводите читателей в заблуждение, читатели этого не любят! Скажите прямо — кишки разложил такой-то и такой-то, маньяк и извращенец.

Холли твердо решила ввести в роман Таращенского. Он станет пятой… нет, третьей жертвой, ему отпилят голову тупой ножовкой… нет, разрубят топором на куски… нет, сожгут заживо в духовке… засунут в мешок и посадят на него тролля…

— В таком случае и у меня вопрос, — поднял руку худосочный прыщавый мистер Брофловски, поэт. — Почему сразу труп? Пусть граф зайдет и увидит, кто скачет, а кто мчится под смрадною мглой.

— Почему бы не перенести действие в сад? — добавила леди Вздор. — Под сень роз. Аромат роз все замаскирует.

— Заткнитесь все! — взвилась Холли. — Какие розы, Кларисса? У меня политический триллер о политических язвах! — В любой нетленке, как считала Холли, должны быть язвы и побольше angst, или даже furcht, как говаривали в Убервальде. — Ты серьёзно думаешь, что кусты роз уместны в большой литературе?

— О. — Кларисса Вздор обиженно поджала губы. — Под ними так удобно…

— И ты пробовала?

— Да. — леди Вздор гордо выпрямилась на своём стуле. — И вам стóит. Я не раз в окружении роз пила чай, так что, думаю, и с лимонадом не возникнет проблем.

— А что в твоем… романе, — Холли выделила голосом это слово, — делают пуговицы? Не лучше ли заменить на мясорубку?

Мистер Изнорыглазатаращенский, явно страдающий от того, что внимание с него переключилось на кого-то другого, забегал по комнате, грозно размахивая руками.

— Стойте, стойте! Я ещё не закончил с опусом мисс Ой! О вас, — он пронзил взглядом и леди Вздор, и мистера Брофлофски, и мистера Иша, крепко спавшего на своём стуле, откинув голову назад, — мы поговорим позже. В вашем… романе, прости меня Нугган, есть язвы, дорогуша?

— В моем романе, — прорычала Холера, — порази тебя Дуршлаг, есть все! И я тебе не дорогуша, мелкий ты козявочник!

— А из политических язв присутствуют председатель Агатовой республики и герцогиня Щеботанская. Почему там нет лорда Ветинари? — вставил мистер Брофлофски.

Раздался особо громкий всхрап и страшный грохот: это мистер Иш свалился на пол вместе со своим стулом.

— Что? — забормотал он. — Уже моя очередь? Сейчас, сейчас… Я пришёл к тебе с кондомом, рассказать, что…

— Замолчи, Фетт! — взвизгнула Кларисса.

— Я не потерплю пошлостей! — заорал одновременно с ней Изнорыглазатаращенский. — Что вы за писатели? Одна скрывает правду от читателей, хотя писатель должен раскрывать её, другой пишет о… о… Да из вас хоть кто-нибудь хочет издаваться?!

Все присутствующие, включая Шимуса Гланди и уборщицу миссис Фрик, подняли руки.