Страницы нарушенного обещания (гет)

Прости меня…

Я всего лишь хотел, чтобы мир стал местом, где у героев было бы столько свободного времени, что они бы даже не знали, куда его девать. Это была бы идеальная жизнь. И ради этого идеала я набирал скорость. Быстрее, быстрее, быстрее. Я разогнался настолько, что стал первым в истории, кто вошел в топ-десятку героев в столь юном возрасте. Но этого все еще было недостаточно. Я знал, что однажды настанет день, когда я наберу скорость, с которой не смогу совладать. Но ведь для этого ты и была рядом, верно? А я ведь даже не сказал тебе, что я буду делать со временем, которое у меня однажды появится… Ну, думаю, теперь моя мечта частично исполнилась, и отныне у меня его предостаточно, чтобы рассказать тебе обо всем, что накопилось у меня в душе.

* * *

Мир, в котором так ярко выражено добро и зло в лице героев и злодеев, похож на бомбу замедленного действия, и со стороны государства было бы глупо не создать засекреченную программу, в которой воспитывались герои особого назначения, геройский спецназ, если хотите, похожий на армию и одновременно с этим на школу для одаренных детей на случай, если однажды возникнет глобальная проблема, касающаяся злодеев, которую будет необходимо решить из тени. Туда принимали самых способных, с сильными причудами, высоким интеллектом и, самое главное, с желанием стать героем и помогать людям. Кто бы мог подумать, что однажды я получу приглашение туда. Разумеется, я сразу же согласился. Идея стать светом, озаряющим всех, и героем, который всегда побеждает плохих ребят, внезапно получила шанс на реализацию, а вместе с ней получил шанс и я… начать неудавшуюся с самого начала жизнь с чистого листа.

Я прекрасно помню тот день, когда вместо обычной тренировки меня попросили провести вступительный тест для новичка. Тогда я ожидал увидеть кого-то похожего на меня, с амбициями и целями, но… увидел тебя, такую неуверенную и потерянную. Это смутило меня, а когда ты наотрез отказалась применять причуду, я и вовсе был ошеломлен: «Нет, ну кто решил пригласить ее сюда? Ей здесь совершенно не место».

— Вы не понимаете! — упорно кричала ты.

То, что я принял за подростковый каприз, оказалось страхом. Твой взгляд был полностью пропитан им и будто умолял меня о помощи. В программе была парочка детей, причуды которых были совершенно несовместимы с их телами, и все же даже они не боялись своих причуд так, как ты. Насколько страшна должна была быть твоя способность, чтобы ты боялась использовать ее? Этот вопрос не вызвал во мне ужаса или чего-то подобного. Я скорее был заинтересован, даже слишком.

— Я могу убить его!

Прости, дорогуша, но ты бы не смогла, даже если бы захотела. В конечном итоге, ты так и не прошла тест, и было принято решение перенести его. Да кем ты была, чтобы правительство так цеплялось за тебя? Нет, такого мое любопытство терпеть не могло, и я решил выяснить это наипростейшим известным способом — спросить напрямую.

«Меня зовут Таками Кейго»

И все, что я получил в ответ — полнейшее неумение знакомиться… Ты была словно не из этого мира: не умела общаться, озиралась по сторонам, как дикая, и была напугана практически всем, что происходило вокруг тебя. Честно говоря, я был удивлен, когда узнал, что у тебя все-таки есть имя (нет, ну мало ли). Узнать от тебя что-то полезное оказалось сложнее, чем я думал, и в итоге пришлось выведывать у ответственного за тебя человека. Ватанабэ рассказал, что ты была спасена Всемогущим в спецоперации и даже не знала об этом. Тем не менее это не объясняло того факта, что он навещал тебя каждый месяц. Если бы он поступал так со всеми спасенными им людьми, он бы никогда не смог стать номером один — просто не успел бы.

Мое маленькое расследование в скором времени привело меня к не менее удивительным фактам о тебе: например, часто ли приходится сталкиваться с человеком, выращенным в инкубаторе и напичканным причудами? Вот это уже объясняло многое, хотя плохо укладывалось в голове. Благодаря этим знаниям повторная попытка поговорить с тобой оказалась более удачной. Ты была чертовски странной, но… не менее удивительной. Причуды, каким-то чудесным образом вмещавшиеся в тебе, были настолько опасны, что при активации могли разорвать тебя на кусочки. Все было бы проще, если бы ты знала, какие именно могли сделать это с тобой. И все же… ты боялась убить именно меня, совершенно не беспокоясь о себе. Учитывая то, что ты не имела ни малейшего понятия о геройском обществе, этот страх был очень даже геройским. Ладно уж, чудачка, каплю моего уважения ты-таки заслужила.

— Тебе не нужно бояться своих причуд. Мы всего лишь хотим помочь тебе пользоваться ими, и здесь для этого есть все условия. К тому же я слишком быстр, чтобы ты смогла достать меня хотя бы одной из них.

— Правда?..

— А то! Расслабься, ты можешь верить мне.

И хотя нерешимость осталась при тебе, вторая попытка провести тест оказалась успешной. И это было… я даже слов таких не знаю! Если бы ты была более приспособленной, а я — не настолько быстрым, ты бы действительно могла убить меня! Тогда-то я и понял, почему о тестировании попросили именно меня. Правительству потребовалось время, чтобы вывести в свет и изучить более-менее безопасные причуды, а идею раскрыть оставшиеся пришлось оставить, но ты достаточно быстро научилась пользоваться тем, что было. Дабы не делать нагрузок на причуды и не позволить им мутировать, их было принято ограничивать с помощью предметов поддержки и было их, мягко говоря, не мало.

Целью программы было вырастить сильных героев, однако не стоило забывать о том, что все участники были еще детьми. К сожалению, речь шла не о детских развлечения. О да, я говорю о школе. Ну кто меня за язык тянул ляпнуть Ватанабэ, что я наладил с тобой контакт?! Разумеется, объяснять все детали и контролировать твое обучение поручили мне. Не знаю, где и как ты росла, но тебя пришлось обучать практически всему с нуля, начиная с основ младшей школы и заканчивая тем, как нужно вести диалог с людьми.

— Подожди, объясни еще раз, что такое гипотенуза?

— …

А еще мы часто обращались за помощью к моему соседу по комнате. Хотя как сказать «мы»? В основном спрашивать приходилось мне, потому что каким бы легким ни становилось твое общение, оно скатывалось на нет в присутствии других людей. Но делал я это исключительно ради того, чтобы тебе легче было запомнить! Просто я объяснял слишком заумно, и ты бы запуталась только сильнее, ясно?

Я, конечно, был не против, что ты начала таскаться за мной хвостиком, но ощущение было такое, что мне подсунули младшую сестренку. Поднять тебя в пять утра было непомерно сложно, но еще сложнее тебе было спать под мои крики: «Проснись и пой!». Первые несколько дней пришлось отучать тебя прокалывать пищу палочками так, будто на тарелке был толстенный стейк. Видимо, с мелкой моторикой ты была слабо знакома. Ладно хоть физические упражнения давались тебе легко (даже слишком, что немного пугало). И напоследок — огромная куча вопросов о самых будничных вещах, про которые мне приходилось рассказывать максимально подробно даже не затем, чтобы ты имела о них представление, а из-за твоего огромного любопытства. Хотя знаешь… все это мне даже нравилось.

То, как сладко ты улыбалась, когда нежилась в такой мягкой для тебя кровати, из-за чего порой я просто не мог заставить себя потревожить твой сон; а как ты восхищалась многообразием вкусов при каждом приеме пищи (иногда одному и тому же блюду как первый раз); лепка, рисование, шитье, пазл — все это нам приходилось делать вместе, когда Ватанабэ дарил тебе яркие наборчики, и ты радовалась процессу совсем как маленький ребенок, а я просто не мог не радоваться вместе с тобой. Но самыми лучшими моментами за день я всегда считал наши разговоры перед сном. Хоть мы и жили в разных комнатах, я частенько пробирался к тебе ночью, мы раскидывали подушки и одеяла по полу, заваливались и просто болтали, глядя в потолок. Поначалу это были разговоры о современном мире и геройском обществе. Ватанабэ как раз накануне подарил тебе супергеройские комиксы, поэтому воспринимать профессию героя тебе стало гораздо легче. И тогда я впервые поделился с тобой своей мечтой.

— Так здорово! Я думаю, ты станешь отличным героем, Кейго.

— Думаешь?

— Да, конечно. Ты очень круто показываешь себя на тренировках. А еще ты добрый и забавный, совсем как тот улыбающийся дядя.

— Всемогущий? Да, он нравится людям, но не думаю, что хочу быть как он.

— Что-о-о?! Почему? — переполошилась ты.

— Он лидер, Символ мира и тот, на кого все герои равняются. По-моему, быть таким слишком банально и просто. Все восхищаются им и думают, что таким и должен быть герой, но я ни разу не видел человека, который бы попытался превзойти его своим собственным путем… кроме него.

— А-а-а, так тебе нравится тот огненный герой?

О Старателе я мог рассказывать часами, и ты с интересом могла выслушать меня, хотя твое мнение на его счет осталось прежним. Я и не спорил, что быть спасенным героем с такой миной не очень-то и хотелось, но знаешь… в момент опасности об этом как-то не задумываешься. В конце концов, меня спас не менее крутой герой, и это было важнее всего.

— Я тоже… хочу стать героем.

Конечно, ты была просто обязана обзавестись такой мечтой. У тебя не было выбора. Правительство ни за что бы не оставило бы тебя в покое. Разумеется, никто не сказал тебе об этом, иначе бы это убило в тебе весь стимул. Более того Ватанабэ едва ли не приказал, чтобы я привил тебе эту мечту через дружбу. Но, честно говоря, я бы протрещал тебе про свою все уши и без его советов.

— Тогда решено! Когда вырастем, станем напарниками.

— А так можно?! — на радостях запищала ты в ответ так, что я чуть не оглох.

Скажу больше — без этого практически невозможно обойтись. Профессия героя невероятно опасна, и без напарника, команды или даже целого агентства просто нельзя. Конечно, был вариант стать героем-одиночкой, но об этом я предпочел умолчать, учитывая твою ориентированность в обществе и реальности. Это были всего лишь детские грезы, однако я даже подумать не мог, что однажды все так и сложится.

* * *

После окончания программы мы дебютировали наравне с профессиональными героями, и это был один из лучших моментов в моей жизни! Как же было здорово поначалу, когда единственной заботой было просто спасение людей, но никто не предупреждал, что придется столько возиться с бумажками и папарацци! После каждого происшествия, после каждого мелкого грабежа. Господи! Люди и правда тратят на это время? Да, удивительно, куда же девается вся их жизнь после этого. В общем, в скором времени мне надоели эти формальности, и при поддержке государства я открыл свое агентство. Чтобы набрать популярность? Нет. Чтобы быстрее работать? Не совсем. Чтобы они делали всю мелкую работу за меня? Разумеется! Но все это тоже нужно было контролировать… Вот тут-то на помощь и пришла ты!

Слушай, мне правда было неловко, что большую часть времени ты проводила в агентстве, разгребая тонны бумаг возле трезвонящего телефона, пока я разбирался со злодеями на улицах. Но так ведь лучше для тебя, честно! Отличная практика в общении с людьми, особенно когда я начал быстро расти как герой и тебе приходилось больше общаться с журналистами, да и причуды не нужно было напрягать. Знаешь, а ведь тебе даже шло. Ты так ловко научилась командовать подчиненными, что у тебя быстро сложился характер. А я-то все думал, с чего ты стала такой строгой…

— Ястреб, сегодня у тебя встреча с журналистом из NHK WORLD-JAPAN.

— Может, сходишь за меня? Мне как-то не хочется…

— Чертва с два! Только попробуй пропустить!

Не знаю, к счастью или к сожалению, но и твоя практика в роли моего менеджера продлилась не так долго. Работа с Топ Джинсом позволила тебе, наконец, сформировать свой стиль из-за некоторой схожести с его причудой, благодаря чему мы с тобой начали работать вместе гораздо чаще. Конечно, летать, как я, ты не могла, но перемещения по воздуху и связывающий стиль были эффектными. И хотя было довольно утомительно тратить целые вечера на то, чтобы распутать эти нити из пускателей, но делать это с тобой было даже весело — все-таки у нас был опыт веселиться за сидячими делами. Мы неплохо ладили, стали отличной командой, и это «неплохо» приобрело гораздо более яркие краски, когда мы выросли.

Моя причуда позволяла мне перемещаться на невероятно больших скоростях и поэтому мне пришлось учиться реагировать и анализировать ситуацию не менее быстро. И все же я до сих пор не могу понять, как я умудрился не заметить столь быстро закрутившийся между нами роман. Понимаю, у взрослых, которыми мы стали вместе, появляются дополнительные потребности в виде либидо. Наверное, с шуток с этим уклоном все и началось. Одна, другая, объятия, поцелуй, секс. Все это было постепенным и таким естественным, но я совершенно не придавал этому значения. Думаю, дело в том, что ты не знала, что такое застенчивость, а просто делала то, что хотела, в чем мы с тобой были очень похожи, да и с другими людьми ты никогда не была близка так, как со мной. Но все это мне, безусловно, нравилось.

— Все еще считаешь, что мы не встречаемся? — спросил я как-то поутру, когда мы ночевали у меня.

— Мы НЕ встречаемся!

Тогда я посмеялся. Секс по дружбе, без обязательств и привязанностей меня вполне устраивал. Но мне очень нравилась твоя возмущенная реакция каждый раз, когда я задавал этот вопрос. Впрочем, мой, как ты говорила, специфический юмор тебе даже нравился, чего нельзя было сказать о пикантных шутках на людях. Несмотря на то, что между нами происходило, ты была категорически против того, чтобы о нас знали фанаты. И это было целесообразно, однако как я мог сдержаться и не намекнуть им на это? Сама знаешь, папарацци дьявольски внимательные, и пропустить мимо хотя бы то, как мы стали по-другому относиться друг к другу (хотя и самую малость), они просто не могли. И все же наши недоотношения так и остались всего лишь догадками и теориями, но, замечу, весьма интригующими.

— Сколько же от тебя шума…

— О-о-о, шума будет куда больше, когда мы вернемся в наше любовное гнездышко.

— Да когда ж ты захлопнешь свой клюв?!

Я обожал такие моменты, хотя тумаки, которые я получал от тебя после них, были не самыми приятными. Но оно того стоило, потому что тем же вечером эти побои могли покрыться горячими поцелуями, и вечно недовольная всем напарница дома превращалась в самую нежную и заботливую любовницу.

— Как же ты меня бесишь…

— Да брось, я знаю, что ты без ума от меня.

Только на эту фразу ты злилась меньше всего. Я всегда отмахивался тем, что все это нелепые шутки, но постой… неужели я был прав? Как бы ты иногда ни злилась на меня, сколько бы глупостей я ни наделал, урывками я ловил на себе твой задержавшийся взгляд, и, можешь быть уверена, на объект ненависти так не смотрят. И все же…

— Кей, — однажды обратилась ты ко мне, погруженная в себя, когда мы отдыхали после очередных постельных дел. Тогда ты выглядела настолько подавленной, что я бы даже назвал тебя обреченной, и я почти никогда не видел тебя такой, — пообещай мне кое-что, ладно?

С каких пор я начал жалеть о том, на что согласился с такой легкостью?

* * *

Когда мы только встретились, у тебя не было ни целей, ни желаний, ни мечты. И если первое и второе появились со временем, насчет третьего я до сих пор не уверен. О чем ты мечтала? Чего действительно хотела? На фоне желаний других героев спасти всех и вся и построить мирное общество моя новая мечта казалась тебе слишком апатичной. Но, думаю, где-то в душе ты разделяла ее. Знаешь, а ведь я не всегда мечтал иметь как можно больше свободного времени. Эгоистичный идеал зародился в моей голове в наш первый идеальный выходной.

Проваляться до обеда в постели; пообедать тем, что осталось после киновечера или сходить в какое-нибудь кафе; прогуляться по торговому центру и набрать всякого хлама; встретить закат на крыше, а после пролететь весь город, пока на небе загараются звезды; затем вернуться домой, чтобы в очередной раз насладиться друг другом в порыве страсти, и напоследок наесться вредной еды под еще один фильм. Наконец, когда ты уснула у меня под боком, я понял, что хочу прожить в таком неторопливом темпе всю оставшуюся жизнь. Я не собирался жениться на тебе или что-то в этом роде, нет. То, как проходил каждый наш совместный выходной, было пределом моих мечтаний, и я не хотел, чтобы все это обременялось тягостью отношений. Но этого времени мне становилось мало. Мы работали вместе, практически жили вместе и так же вместе проводили свободное время. Но этого все равно было мало. Поэтому я и хотел выиграть больше времени, обогнать его, разобраться с тем, что препятствовало.

«Ты похож на ангела, Кейго»

Не знаю, какие крылья были у твоей мечты, но точно знаю, что мои тебе очень нравились. Да, ты была способна забраться на нескромную высоту без моей помощи, и выделывала такие трюки в воздухе, что многие герои нервно курили в сторонке. Но все же ты не летала, и именно этим отличались моменты, когда ты позволяла мне подкинуть тебя. Согласись, есть разница между свободным полетом и акробатическими трюками недалеко от чего-то, за что можно зацепиться. А взять, к примеру, небольшие перерывы на крыше высотки. Ветер на такой высоте дует сильнее обычного, а закат — просто загляденье. Но еще более незабываемыми эти мгновения становились, когда я обнимал тебя со спины. Ты подставляла лицо ветру с улыбкой и чувствовала мои расправленные крылья так, будто они были твоими. Откуда я знаю это? Я ощущал то же самое — невидимые нити, проходящие сквозь меня, а порой мне и вовсе казалось, что тогда крыльями управляла ты. И мне нравилось это чувство.

Ты помнишь наше первое свидание в полете? До него мы летали разве что над городом, да и то был скорее патруль, но однажды что-то взбрело мне в голову и я предложил тебе слетать к океану. Наверное, ты подумала о пляже или чем-то таком, иначе бы не подняла панику, когда я направился подальше от суши.

— Ты что, совсем чокнулся?!

— Просто верь мне.

Заметить напряжение было несложно, учитывая, что ты фактически была в моих руках, и не спало оно даже после моего совета расслабиться. Мы летели все дальше и дальше, мимо редких кораблей и катеров, и немного успокоиться тебе удалось, только когда я спустился поближе к воде и твоя рука смогла коснуться слабых волн. Брызги от них окатили нас свежестью и ты, наконец, улыбнулась. Вдалеке огни города выглядели просто бесподобно, и наблюдать за ними без городского шума оказалось гораздо приятнее, особенно когда за его пределами звезд на небе заметно прибавилось. Только пение ветра и шепот волн. Но и на этом сюрприз не закончился. Паника вернулась к тебе, когда я начал набирать высоту.

Выше, выше, выше. Это оказалось не так просто: пришлось действительно постараться над рывками крыльями, но вид с поднебесья был упоительным настолько, что впечатлил даже меня. И почему я раньше не забирался на такую высоту? А вот ты моего восхищения как-то не разделяла.

— Отпусти меня сейчас же! — забарабанила ты по моей груди кулаками.

— Как скажешь.

Все, что нужно было сказать, чтобы ты вцепилась в меня похлеще любого клеща. А еще — один небольшой взмах, чтобы вспорхнуть выше слоя нагрянувших облаков, а за ними… чистый небесный простор с видом на космос и Луну. Я думал, такие пейзажи бывают только на картинках, но увидеть это своими глазами было в сотню раз лучше. Неповторимое зрелище. Тогда облака как раз шли ровным шлейфом, за которым не было видно даже городских огней, и были они очень похожи на волны как внизу, но такие воздушные, медленные и неприкосновенные. Сложилось ощущение, что мы перешли в другой мир, где не было никого, кроме нас: ни людей, ни геройского общества, никаких проблем и забот и никакого времени. Только мы и бесконечность.

Я прекрасно понимал, чего ты боялась. Находиться в свободном обширном пространстве без любой опоры было чертовски страшно, но ты могла верить мне, и скоро это уложилось в твоей голове. Я мог отпустить тебя в любой момент и ты бы просто разбилась о воду. Конечно, я бы никогда так не сделал, и ты понимала это. Но мне нравилась мысль о том, что в такие моменты ты была полностью зависима от меня. И еще лучше от этой мысли стало, когда ты повернула ко мне голову с чистейшими глазами и блаженной улыбкой, в которой крылись одновременно и ласка, и благодарность, и чувственность, а рука, обхватившая мою шею в страхе, проскользнула к груди таким бархатистым движением, что по телу прошла сладкая дрожь. Оголенные эмоции в таких ситуациях позволяли испытывать только восторг и счастье, и… да, я был счастлив чувствовать все это вместе с тобой. И как после такого я мог сдержать то обещание?

«У тебя замечательная причуда»

Иногда я просыпался по ночам от того, как бережно и нежно ты оглаживала мои крылья. Я продолжал делать вид, что все еще сплю, но ощущал приятные касания каждым перышком, а затем, когда ты отворачивалась, накрывал тебя крылом, и только после этого тебе удавалось заснуть. Мне понадобилось время, чтобы заметить, что эти поглаживания успокаивали тебя и будто прятали от ночных кошмаров. О чем они были? Что тревожило тебя? Куда смотрел твой пустой взгляд, пока меня не было рядом? У меня даже предположений не было. Но я все равно хотел укрыть тебя от этого, раз уж мог.

Я обожал просыпаться с тобой по утрам. Сколько бы времени ни прошло, а ты все так же умела сладко спать, что волей-неволей я засматривался. Чувство совместного неземного покоя на двоих — об этом я и мечтал, но оно проходило слишком быстро, чтобы я успел насладиться им вдоволь. Чего уж скрывать, я очень любил поспать подольше, но в бессонные ночи, на самом рассвете, когда тьма начинала синеть, а на небе показывались нежные тона, я наблюдал за тобой, как за котенком, играл с кончиками волос и просто наслаждался тем, как ты неосознанно сворачивалась едва ли не клубком рядом со мной, а потом, ближе к обеду, просыпался от твоих криков, что мало того, что я сам проспал, так еще и тебя втянул в это, отключив все будильники.

— Быстро вставай! Мы уже должны быть в агентстве! — металась ты из комнаты в комнату, пока я пытался выиграть пару минут для сна в постели.

— Ой, да все нормально. Я разрешаю тебе опоздать, — ответил я в подушку.

— Чего ты там сказал?!

— Технически ты работаешь в моем агентстве, так что я как твой непосредственный начальник даю добро на опоздание.

Кажется, тогда в меня прилетел тапок. Плохо помню — не выспался толком. К слову, тогда я говорил в полудреме, но, между прочим, был прав.

— Кстати, какого это спать со своим боссом? Наверное, платят много? — поднял я голову с осененной улыбкой.

А вот после этого мне в лицо точно что-то прилетело и это что-то было определенно тяжелее тапка. Мы с моим лицом, правда, не разобрали, что именно это было — память отшибло напрочь, а очнулся я уже в своем кабинете, за бумагами и с ноющей от боли мордашкой (хотя бы не в гипсе, и на том спасибо). Больше мы эту тему не поднимали. Зато о том дне прекрасно напоминает подаренная тебе тем же вечером плюшевая Мируко. Вот так случайный символизм, ха-ха…

Я прекрасно знал, что нужен был тебе для того, чтобы ты не чувствовала себя одиноко; чтобы кто-то был рядом. Это нужно каждому человеку, и, быть может, ты была нужна мне по той же причине. Но я был нужен тебе скорее как замена. Это ведь о нем были твои кошмары, не так ли? Черт, и когда я упустил и это тоже? Я никогда не ревновал тебя и не пытался отнять у него твое сердце, просто никак не мог понять… как можно было любить мертвеца? Почему, когда ты провела с ним всего пару дней, я не мог вытолкнуть его из твоей головы на протяжении многих лет? Чем я отличался от него? Может быть, дело было в том, что только он мог понять твою проблему с причудами? Вы оба были рождены в качестве оружия, чтобы одолеть одного и того же человека. Поверить не могу… неужели из-за него ты взяла с меня то дурацкое обещание?

* * *

Я никогда не хотел быть похожим на Всемогущего, но его отставка повергла в шок даже меня. Уход героя, который одним своим существованием вселял в людей надежду, протрубил, как рог, вещающий о приближении конца света. Многие говорили, что общество потеряло икону, началась паника, и злодеи перестали бояться выходить в свет. Ради сохранения стабильности (или ее остатков), правительство решило провести досрочный топ героев Японии, чтобы показать людям и злодеям, что Всемогущий был не единственным, кто сражается за жизни людей.

В такую минуту людям нужно слышать не пустые банальные обещания о защите и мире, но только этим герои топа и занимались. Я держался как мог, честно! Но было так нудно, что я не мог не сказать то, что действительно думал. Первые слова выпалились случайно, но раз уж я начал, нужно было высказаться до конца. Ох уж эта пламенная речь! Однако когда я передал микрофон Старателю, что-то внутри подсказало, что как только я спущусь со сцены, взбучка от него будет моей наименьшей проблемой.

— ЧЕМ ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ДУМАЛ?!

— Прости-и-и!

Ты так рассвирепела тогда, что жар, исходивший от тебя, мог бы посоревноваться с пламенем Старателя. Плохо помню, что происходило потом, потому что по большей части я пытался выжить хотя бы ближайшие десять минут. Но комната отдыха по истечении этого времени была просто в хлам, а вмятина на бетонной стене, кажется, каким-то образом была связана со странным порезом у меня на щеке, да и костюм после этого пришлось штопать, но я остался жив! Наверное, я вполне мог бы стать первым героем в истории, который погиб от рук собственной напарницы, и если бы проводился такой же топ на самого грозного товарища по команде, то ты без всяких конкурсов заняла бы Гран-при. Кстати, о конкурсах. Ты же помнишь конкурс на самую сексуальную героиню? Я вот его запомнил отлично, потому что после его окончания я точно так же пытался избегать смерти следующие две недели, начиная со смерти от «случайно» летящих в меня предметов и заканчивая смертью от голода.

Честно говоря, раньше я даже не знал, что такие конкурсы вообще проводятся, но начнем с того, что о своем участии в нем ты узнала благодаря новостям в социальных сетях. Долго думать о том, как же так вышло, тебе не пришлось, потому что изображать удивление у меня получалось плохо. Наверное, от участия можно было бы отказаться, но не за три часа до начала, первые два с половиной из которых ты заявляла мне о своем категорическом отказе, однако пара слов о подорванной репутации заставили тебя собраться за десять минут.

— Да ладно тебе, немного покраснеешь на камеру, ответишь на пару пикантных вопросов, и ты свободна.

— Захлопнись! Это все из-за тебя!

Учитывая твой относительно низкий рейтинг, работать на камеру ты не особо умела (да и не хотела), что уж говорить о прямой трансляции. Героинь собралось не так много, потому что на телевидение были приглашены те, кто прошел до финального тура. Забавно, что ты не знала об этом до последнего, но гордость все-таки не уронила, хотя краснела пуще всех. Пиком этого большого сюрприза оказалось даже не видео с отрывками сексуального стиля спасения, которое для тебя, к слову, сделал один из моих фанатов (по лицу было видно твое прозрение о моем опросе в социальных сетях, делают ли мои фанаты видеомонтаж с работой героев), а тот факт, что я пришел на эту программу не для того, чтобы поддержать тебя и искупить вину, а в качестве одного из судий.

Надо было видеть твое лицо, ха-ха-ха, это было что-то с чем-то! Жаль, что это не засняли… Погоди, а ведь засняли! А-ха-ха! В этом выражении лица не было даже угрозы моей жизни, потому что ты, очевидно, думала лишь о том, как бы тебе в буквальном смысле провалиться сквозь землю, пока я расхваливал тебя как только мог мой длинный язык. И хотя мои фанаты, учитывая их число из-за позиции в рейтинге, поддержали тебя, соглашусь, что мы немного переборщили, когда тебя признали одной из самых сексуальных героинь в стране (было бы еще уморительнее, если бы ты заняла первое место). Всю проблему я осознал, когда во время патрулей тебя начали останавливать новоиспеченные фанаты, которых прибавилось настолько, что ты поднялась на десяток позиций по поддержке. Некоторые из них были даже слишком настырными. У меня, конечно, тоже немало фанаток, но преследование, любовные письма и просьбы встречаться напрямую уже выходили за все рамки даже для меня (мои фанаты хотя бы адекватные и имеют совесть).

Я говорил о том, что никогда не ревновал? Так вот, это правда. Но эти обезумевшие поклонники довели уже меня, потому что все их попытки не могли пройти мимо, учитывая нашу с тобой близость во всех планах. Какое-то время ты даже отказывалась патрулировать, вновь взявшись за работу в офисе. Думаю, тогда ты впервые обрадовалась моему открытому заявлению о наших отношениях, хотя и прозвучало оно немного резко. Разумеется, офисные крысы понимали, что тягаться с героем номер два они не способны, но вид их опечаленных лиц немного затронул мою жалость… А нет, показалось. В общем, история закончилась благополучно, хотя напоминания о ней периодически всплывают, о чем я с такой же периодичностью жалею.

* * *

Что бы ты там ни говорила, ты не могла поспорить с тем, что жили мы с тобой просто замечательно. Сложно объяснимое совмещение дружбы и отношений, в конце концов, вылилось в создание семьи. Когда мы были в программе, я говорил, что семья это люди, связанные кровными узами и имеющие определенные роли. Оказалось, я и сам плохо понимал значение этого слова. Семья не ограничивается кровью и словом, означающим характерные обязанности. Семья — это люди, к которым хочется вернуться, пусть даже это будет один человек. И мы заменили друг другу семью, которой нам обоим не хватало. Ты — все, что мне было нужно.

Можешь себе представить, что однажды мы обрели бы кровную семью? Я говорю о браке. Ну… то есть у меня — жена, у тебя — муж и, возможно, дети у нас обоих. Я задумался об этом как-то ночью. И, честно говоря, меня передернуло. А вообще, не думаю, что однажды я бы смог повстречать женщину, которая смогла бы узнать меня лучше, чем ты. Будь у нас свои семьи, мы оба остались бы друг для друга самыми близкими людьми. Если так подумать, то и до ревности со стороны наших партнеров было бы недалеко, а там…

— Боже мой, Кей. Ты слишком много думаешь.

… а там я немного пожалел о том, что рассказал тебе об этом. Поначалу.

— Кто бы у меня однажды ни появился, ты всегда будешь нужен мне, — ответила ты мне сонным голосом, когда я не выдержал и разбудил тебя ради этого вопроса. — Вообще-то, я сомневаюсь, что у меня может кто-то появиться. В смысле… где мне еще взять человека, который бы буквально научил меня жизни заново?

Думаю, мне было необходимо услышать это. А ведь и правда, мы оказались даже ближе, чем я ощущал, и я не про то, что в тот момент ты прижималась ко мне обнаженной. Как наивно было думать, что мы сможем жить таким образом еще очень долго…

«Я в порядке, не волнуйся…»

Сначала было всего лишь головокружение и головные боли, но через несколько дней пошли более тревожащие симптомы: сильная дезориентация в воздухе (когда ты врезалась в стену, я просто посмеялся); обмороки (один раз был на кухне); проблемы с мелкой моторикой, как в детстве (говорила, что не голодна, когда не получалось нормально взять палочки). Последней каплей стала случайная активация причуды, повезло, что более-менее безобидной, но оставлять это так я не мог. Не то чтобы я не был рад видеть Ватанабэ, но я предпочел бы, чтобы причина нашей встречи была не из-за твоего здоровья.

По неизвестным причинам у тебя началась десинхронизация причуд. Из-за пагубного влияния тебе запретили использовать любые из них и оставили под присмотром врачей. К сожалению, результат обследований был неутешительным… Ватанабэ сообщил, что у них недостаточно данных об организмах с таким количеством причуд даже с наличием нескольких Ному в лаборатории. Так как тебе становилось только хуже, прогнозы были безрадостными. Как иронично, что единственным выходом оказалось разузнать что-то об исследованиях Все за Одного. Но он вряд ли бы согласился так радушно предоставить нам их из «Тартара», а пробиться к записям Лиги, изучить их и провести эксперименты было слишком долговременной перспективой — ты бы просто не дожила.

Идиот Ватанабэ называл тебя Ному, и не обычным, а самым удачным из них. Он так увлеченно рассуждал над тем, сколько же времени старому Все за Одного потребовалось на твое создание, раз другие были неспособны даже думать, что я не выдержал и просто ушел. Ному — изуродованные злодеи без собственной воли. Как можно было сравнивать тебя с ними?! Еще больше я взбесился, когда кто-то из них ляпнул о твоей ликвидации. Благо, что они решили использовать тебя как ключ к секрету создания Ному, это сыграло бы всем нам на руку в войне с Лигой.

Знаешь, я было думал, что ты больше ничем не сможешь меня удивить, но правительство поделилось со мной еще кое-чем занимательным как раз в тот момент, когда я был готов опустить руки. По словам Всемогущего из спецоперации, во время которой тебя спасли много лет назад, ты была не единственным удачным экземпляром самого человекоподобного Ному.

— Сестра-близнец, значит?..

— Мы совершенно ничего не знаем о ней, так как она нигде и никогда не светилась, и, по всей видимости, Лига не торопится использовать ее. Но благодаря тому, что Всемогущий участвовал в операции в Камино, он смог подтвердить ее действующую причастность к Лиге.

Чтобы спасти тебя, Ватанабэ предложил извлечь максимум причуд, снизить их потенциал или синхронизировать их искусственно (на естественный процесс они рассчитывали с годами). Проще говоря, разузнать обо всем этом было быстрее всего через твою сестру, так как она была живым доказательством того, что ты могла бы жить с этими причудами припеваючи. Но сюрпризы не закончились даже на этом.

Для того, чтобы встретиться с Шигараки лично, мне потребовалось немало времени, и, к счастью, план с проникновением был задействован еще до твоих проблем со здоровьем. Первым, что бросилось мне в глаза, когда я, наконец, прорвался к верхушке Лиги, был ее возраст. Насколько мне известно, близнецы должны расти одинаково, но в свои двадцать с лишним лет твоей сестре нельзя было дать больше пятнадцати. Хотя, признаюсь, это не мешало ей быть чертовски похожей на тебя. Второе — это ее отношение к Шигараки. Только представь, предводитель самой опасной организации в Японии, преемник императора зла, и рядом чудо, которое вертелось вокруг него, как собачка, и ведь только ей он позволял так себя вести. Я бы даже сказал, она имела много общего с Тогой — такая же помешанная и беспечная.

Не знаю, как еще она была связана с Шигараки, помимо Все за Одного, но, думаю, она напоминала ему кого-то, раз однажды он назвал ее другим именем. Было бы жестокого со стороны Все за Одного использовать при вашем создании внешность кого-то близкого ему, и при этом очень похоже на него. Забавно, что в этом «напоминании» я заподозрил не только Шигараки. Взять к примеру Даби. Твоя сестра иногда называла его старшим братом, и не сказать, что он сильно отнекивался. Хотя не исключено, что это связано с их командной работой: в последнее время, дабы закрепить удачно прошедшую синхронизацию причуд твоей сестры, они проводили разрушительные тесты. Разумеется, кому как не лидеру авангардного отряда, ответственного за работу со всеми Ному, следить за процессом и докладывать о результатах. Еще большим шоком для меня стало то, что когда ты узнала о моей операции, ты даже не удивилась.

— Почему ты не рассказывала?

— Не хотела все портить. Ту жизнь, которой мы с тобой жили.

Неужели об этом были твои кошмары?.. Одним из условий моего вступления в Лигу было привести тебя к Шигараки. Тогда тебе стало немного лучше, и мы решили рискнуть. В конце концов, Лига тоже была заинтересована в синхронизации. Но, что странно, в лицо тебя узнала не только твоя сестра. Видимо, когда-то ты лично была знакома и с самим Шигараки, что, на самом деле, не так удивительно.

«Почему ты, а не я?!»

Вот, что кричала тебе сестра в слезах, когда однажды вы столкнулись в битве, после которой, на удивление, все остались живы. Тогда-то все и встало на свои места. Ты не просто знала о сестре и всем остальном, ты собиралась однажды помочь ей, спасти ее, исправить ошибку Всемогущего. Сестра винила во всем тебя, потому что в тот день герои смогли спасти только одну из вас. И это была ты, а она осталась. Взяла на себя роль экспериментов за двоих. Ее пятнадцатилетнее тело было заменой тому, которое однажды было разорвано на части причудами — то, чего ты так боялась в нашу первую встречу (неужели это был не первый раз?) — а запрограммированная личность была настроена на чувства к Шигараки, и в случае, если однажды ее вызволят точно так же, как и тебя, она вернется к нему сама, потому что попросту будет думать, что не может без него жить.

«Я хочу спасти их всех»

Вот, что значили эти слова. Вот, почему ты хотела стать героем… Большую часть заслуг твоего рейтинга составляло партнерство со мной, а все из-за того, что ты не светилась на людях, и причиной тому были злодеи. Как-то ты сказала мне, что хочешь быть героем, который спасает сердца. Тогда я не особо понял, о чем шла речь, но все оказалось довольно просто.

— Людей не нужно было бы спасать, если бы злодеев не было. Думаешь, они становятся такими от нечего делать? Вот кому нужна настоящая помощь. И я спасу их.

Конечно, кому как не тебе было знать о том, насколько больно быть по ту сторону дороги. Ты пыталась спасать каждого из них и начинала с мелких воришек. Это был очень долгий процесс, который нередко ставил твою репутацию и карьеру под угрозу, но когда однажды тебе пришло письмо с фотографией счастливой семьи грабителя, которого ты «перевоспитала» несколько лет назад, я понял, к чему ты стремилась, и это было настоящим геройством. Ты хотела спасти каждого, и это рвение только усилилось, когда я помог тебе проникнуть в Лигу. Тогда мне приходилось часто спрашивать тебя о самочувствии, и наше нахождение наедине Даби находил весьма подозрительным, но его можно было понять. Отныне не я один должен был следить за твоим состоянием…

Ты считала, что была героем, который марает руки и титул героя, но вот уж кто и был таким героем, так это я. Я бы тоже хотел помогать им, как и ты, и я пытался, правда! Но, видимо, судьба решила, что это не мое. Скажи честно, ты ненавидела меня тогда… когда узнала, что это я убил Твайса? Ведь именно его ты хотела спасти первым. И я тоже. Он был замечательным человеком и мог бы жить нормальной жизнью. Ты так прониклась к нему и сочувствовала, когда он волновался или был не в ладах с собой. Как я мог объяснить тебе, что у меня не было выбора? Как я мог сказать, что он был не первым и не последним? По твоим глазам я видел, что ты всеми силами хотела возненавидеть меня, и, честно говоря, я так и не понял, смогла ли ты довести себя до этого. Все, что было между нами, мешало тебе взрастить ко мне ненависть и отвращение. Но я даже подумать не мог, как сильно из-за этого ты запутаешься в себе, а твой дисбаланс сыграет Шигараки на руку.

Тогда, наконец, нашелся ответ на вопрос Ватанабэ, зачем было разделять вас с сестрой на два разных тела. В отличие от Все за Одного вы были меньше приспособлены к большому количеству причуд, и, судя по словам доктора, работавшего на Лигу, предыдущие попытки воткнуть в вас побольше были безуспешными. То количество, находившееся в вас, было лимитом. Это объясняло то, почему мало того, что ты так и не овладела даже половиной из них, так еще и началась десинхронизация.

— Восемь из тринадцати, — гордо заявила твоя сестра однажды, когда они вернулись с Даби.

Несложно было догадаться, что тринадцать — максимальное число для нее. Она опережала тебя в синхронизации не только потому, что опытный Все за Одного мог постоянно контролировать процесс в начальной стадии. Первое обследование тогда, в государственной программе, показало, что в тебе было целых семнадцать причуд. Видимо, твое тело могло выдержать больше, но таким образом нагрузка на синхронизацию многократно увеличивалась. Уж не знаю, как это могло выглядеть, но, думаю, Все за Одного планировал однажды объединить вас с сестрой. Сделать одним целым. Усилить общий потенциал ваших причуд. Вы были созданы в качестве оружия. Специального оружия для Шигараки.

* * *

Может, это прозвучит неожиданно, но чувствую, что я обязан сказать это… хах, забавно, впервые дежавю. В общем, я хочу сказать тебе спасибо. Благодаря тебе я стал таким, какой я есть. Я никогда не рассказывал тебе о своем детстве, потому что так же, как и ты, не хотел омрачать прошлым нашу наладившуюся жизнь. Когда я только попал в программу, у меня не было времени завести друзей, да даже так я не особо-то и мог. Просто не умел, понимаешь? Детство было слишком тяжелым, стоял вопрос выживания.

Как-то появился в программе мальчик, мой сосед, помнишь? Конечно, помнишь… Он и стал моим первым другом. От него, кстати говоря, я и узнал что такое сарказм. Можешь себе представить, что когда-то я почти так же, как и ты, с трудом социализировался? А ты думала, почему я такой чудик? Если бы я не стал крутым героем, не думаю, что люди бы вообще хотели иметь со мной дело. Он вселил в меня надежду, а когда появилась ты, я почувствовал уверенность (на твоем фоне я казался не таким чудным). Я был странным, но нравился вам с Тойей таким, каким был. Спасибо. Только благодаря вам я смог вырасти… Боже, чего мы только не творили. От нашего трио было больше всего проблем. Как же часто Ватанабэ ругался на нас: сначала за то, что мы втроем что-то натворили, а затем на меня и Тойю за то, что мы учим тебя совсем не тому, чему следовало бы. Хотел бы я, чтобы так было всегда. Мы втроем могли бы стать такими классными героями! Жаль, что мы больше не можем быть такими же друзьями, как раньше…

А я не говорил, как мне нравятся твои прикосновения к моим волосам на затылке? Должно быть, тебе тоже безумно нравилась эта часть, потому что с нее-то все и начиналось, будь то ласковое притягивание перед поцелуем, возбуждающее впивание во время секса или желание сказать мне прямо в глаза, какой я придурок. Я наслаждался этими поглаживаниями даже перед сном, во время просмотра телевизора и в утро выходного, когда просыпался от того, как ты гладила меня по волосам. Пусть сейчас, когда ты, наверняка, инстинктивно притронулась к моей шее такой дрожащей рукой, это все равно было чем-то приятным и успокаивающим. Жаль, что мы сейчас не дома…

— Ястреб…

Почему ты плачешь? Перестань, прошу. Сейчас у меня совершенно нет сил даже для подбадривающей улыбки — я совсем не чувствую лица, да и крыльев тоже: наверное, от них ничего не осталось. Но, эй, все же не так плохо, да? Наверное, я уже не тот красавчик, каким был, но ты, кажется, говорила, что тебе нравятся парни со шрамами, а учитывая то, насколько быстрым я был, злодеи не могли оставить на мне ни одного… до этого дня, разумеется. Но это же плюс, да? К тому же, шрам теперь совсем как у Старателя. Разве это не здорово, а? Ну перестань плакать. Мне совсем не нравится видеть тебя такой убитой.

— Ястреб! Слышишь меня?! Ястреб!

В конце концов, то, чего я добивался, свершилось — Лига смогла спасти тебе жизнь. И не нужно винить себя, хорошо? Хотя, должен признаться, ты была чудовищно сильным противником. Но все это стоило того, чтобы ты могла жить, и я ни о чем не жалею. И все же… прости меня. За все. Прости за нелепые шутки, обиды, ссоры; за рутину, которую ты делала из-за моей лени, и за то, что досмотрел «Звездные войны» без тебя. И нет, я не плачу! Просто ты повредила слезные железы, и это их реакция!

— Кейго, пожалуйста! Держись, прошу, только держись!

Знаешь, а я ведь только сейчас смог понять кое-что. Я всегда старался держать свое слово — как герой и как мужчина я был обязан делать это. И все-таки я не смог сдержать одного простого обещания. Прости. Но знаешь… я даже рад. Не тому, что нарушил его, а тому, что мы сделали это вместе. И не нужно притворяться, что это не так. Иначе бы ты не умоляла меня сейчас не умирать. Только не с таким взглядом. Прости меня. Хотя нет. Не хочу извиняться за то, о чем не жалею. Это первый раз, когда я рад тому, что не смог сдержать слово, и, наверное, последний…

— Кей, не умирай… не оставляй меня… ты не можешь так поступить со мной!

Боже. Как же я счастлив. Безумно счастлив. Ты сама нарушила обещание, которое придумала. Теперь-то ты сможешь сказать мне эти запретные слова? Можно хотя бы их скажу я… а то я перестаю чувствовать ноги. Я просто хотел, чтобы мир стал местом, где у героев было бы столько свободного времени, что они бы даже не знали, куда его девать. И я до сих пор не сказал, куда потратил бы свое. Так вот… я бы потратил его на тебя. Все. Без остатка. Я же говорил, что хочу прожить с тобой до конца жизни так, как мы научились жить вместе. Правда, у героев жизнь коротка, а у меня — и подавно. Но я безмерно сильно хочу вернуться после всего этого домой, взять по баночке холодного, плюхнуться на диван и посмотреть с тобой еще один фильм, половину которого мы проболтаем о своем, а другую потратим на постельную деятельность. И затем, после всего этого, ты, наконец, согласишься со мной, когда я смогу с улыбкой на лице заявить о том, что мы нарушили наше обещание…

…обещание никогда не любить друг друга.

Прости меня…