Это была не любовь (гет)

Хлопок двери родной комнаты послышался как никогда чужим, и во всем был виноват звон в ушах. Домашнее убежище впервые не показалось безопасным, когда Стайлз перешагнул его порог. Он хотел остаться там, в лесу. Помочь разобраться в преступлении. Черт, да он был готов найти убийцу лично! Задушить своими руками. Он бы определенно это сделал, не будь отец таким настойчивым. Или не будь там отрезвившего его своим состоянием тренера Финстока.

Мягкая кровать и комфортное кресло теперь ничем не отличались от твердого дерева боковины кровати, у которой Стайлз обессиленно упал. Он все еще был в лесу, всеми мыслями и душой. Прошел всего час, и каждая секунда до сих пор ощущалась самой драгоценной, словно чем больше времени утекало, тем меньше было шансов все исправить. А исправить ничего было нельзя.

Это точно была не любовь. В конце концов смерть это всегда тяжело, особенно когда она проходит мимо, ненароком задевая плечо и устремляясь к другому огоньку жизни рядом. Особенно когда эта жизнь зависела от твоих решений. Тогда почему, когда умер их одноклассник, Стайлз чувствовал меньше вины?

Он нервно сминал рукава темно-синего свитера, в который уткнулся щекой и который, наверное, не снимал с прошлого месяца. И все потому, что это был ее любимый цвет. Она сказала, что ему идет синий, и он начал носить его чаще. Однажды она сказала, что духи его отца, которыми он надухарился совершенно случайно, очень вкусные, и теперь он едва ли не умывался ими по утрам, а отец все еще гадал, почему флаконы заканчиваются так быстро.

Сначала Стайлз думал, они пообщаются по приколу и забудут друг друга. Потом — подшутят над парой ребят из класса или команды. Разыграют Джексона, разрисуют лицо Дереку, напугают толстяка Джоди, чтобы тот прошел по коридору в мокрых штанах. Он думал, они общаются ради розыгрышей, потом — ради того, чтобы в три часа ночи сорваться на вызов шерифа Стилински и разочароваться в том, что очередной вызов не оказался убийством. Он думал, что сходить на фильм ужасов в кино будет прикольно — так, чтобы для разнообразия подшутить друг на другом. А теперь он и дня не мог без нее и всего, что они незаметно создали.

Электронные часы сморгнули «3:13». За окном все еще долгая ночь с крапинками холодной мороси. Утром нужно будет одеться потеплее. И ей не забыть напомнить. Ах, да… Это же не любовь. Он просто каждое утро смотрел в окно и думал, тепло ли она оделась или этой забывашке нужно будет прихватить одну из его запасных кофт, чтобы она снова удивилась, какой он мерзляка, раз берет с собой две, и попросила одну из них до конца дня. Обволоклась в его запах и так красиво смотрелась в его одежде.

Это была не любовь. Она просто не задумываясь согласилась помочь ему и Скотту. Испугалась, а потом едва не задохнулась от восторга, когда узнала про оборотней. Стайлз не мог остановить ее бурных расспросов даже на переменах, в наполненных слухами школьных коридорах. Но как она загорелась, а ведь когда они ради того же прикола решили посмотреть «Сумерки», она всегда была на стороне вампиров. Она просто хотела помочь…

План был надежнее чутья Дерека, из-за которого они и влипли в эту историю. Школа по всем законам превратилась в их личную ловушку для монстров, сыграла свою роль и в этот раз. Без света, в кромешно-темных лабиринтах кабинетов и коридоров. Они были отличной командой. Всегда. Пока план шел так, как нужно. Еще бы дочка тренера Финстока не пришла первой на нормативах по легкой атлетике. Стоило бы догадаться, в кого она такая спортивная. Может, тогда Стайлзу не пришлось бы целый месяц прибираться в потной мужской раздевалке после того, как тренер обнаружил их переписку на уроке экономики. И тайное совещание на пустой лестничной клетке. И то, как Стайлзу разок пришлось отвезти ее на машине. Отцовский инстинкт сыграл как надо. И не как нужно.

Она была бесподобной, когда альфа застал их врасплох. Врезала битой по волосатой морде, чтобы выиграть им время. Оборотень устроил гонку на выживание и заставил их забаррикадироваться в кабинете физики. Они думали, что не выберутся и рассказали друг другу напоследок все, чтобы больше ни о чем не жалеть. Стайлз — о матери, отце, проблемах в школе и Скотте, а она… о том, как сильно он ей нравился. Рассказала, как ей нравятся его черты лица, саркастичный характер и тяга к профессии отца. Она была первой, кто сказал, как он талантлив, а не какой идиот и недоучка. Как ей нравилось наблюдать за его сконцентрированным или встревоженным состоянием. И как она гордилась им, когда он выиграл матч в лакроссе, так неумело, но так круто.

Это была не любовь. Стайлз просто готовил себе завтрак и думал, что она бы точно случайно высыпала всю соль на яичницу. Он брился, представляя, как она будет целовать его в гладкую щеку, и даже разок из-за этого порезался. Глупая царапинка на лице стоила того, чтобы она к ней прикоснулась. Он всего лишь звонил ей каждые пять минут, когда она уходила на вечеринки или долгие прогулки: просто, чтобы знать, что она в порядке и ей не нужна помощь. Ну или чтобы она выплеснула все содержимое желудка, наполовину приправленного алкоголем, в его машине, а не в туалете дома классного парня. Нельзя же было позволить, чтобы он после унизил ее этим перед всей школой, хотя героизм получился совсем незапланированным. Из нее самой получился…

…отличный герой.

Она пообещала, что они выберутся из засады вдвоем и расскажут друг другу еще массу всего. А он не мог позволить ей сделать все в одиночку. Ему было страшно. Страшно быть разорванным, возможно, остаться без некоторых частей тела, которые еще будут подергиваться в пасти альфы. И все же он был готов, нужно было только разделиться, отвлечь зверя, увести его подальше от нее. Было страшно, но он бежал быстрее, чем, казалось бы, мог. И едва не погиб. Сначала от пасти альфы, потом от грузовика, протаранившего его, а уже после — от серебряной пули Криса Арджента, едва не задевшей его плечо. А было бы чем похвастаться перед ней.

В школе было пусто. Ее не оказалось ни в спортзале, где они договорились встретиться, ни где-либо еще в здании. Только на поле Крис нашел следы. Куски одежды. И кровь.

Это была не любовь. Просто он едва не сошел с ума, пока бежал к лесу через все поле, в который вел след. И он нашел ее первой, когда вызванная Лидией полиция подъехала к школе с громогласной сиреной.

Анну Белл Финсток нашли в лесу Бейкон Хилл разодранной на части, предположительно когда она убегала от дикого зверя, напавшего на ребят, из-за чего тем пришлось спрятаться в школе. Голодное животное вытащило девушку через поле. Изувеченные руки и плечи указывали именно на это, а шея — стала причиной смерти и незавершенной трапезы загадочного людоеда.

А в то, что дочь тренера Финстока не смогла бы отбиться от животного, не поверил никто.

— Да что он там посмотрел?! Какой это специалист, пап, он даже пульс толком не ощупал! Ей нужно в больницу! Пусти!

— Стайлз!

Да что эти коронеры вообще понимают… Будь экспертом он, девушка была бы госпитализирована, а все увечья — сняты. Он бы уже давно определил второго нечеловеческого альфу по одним только зубам, из которых позже бы сделал Анне браслет в честь ее выздоровления, а из шкуры — шубу, чтобы она больше никогда не была такой бледной и холодной…

Стилински-старший не подпустил сына ближе, но тому вполне хватило той картины, которой он насмотрелся за отцовским плечом. И лица тренера Финстока. Наверное, только поэтому Стайлз покорно сел в машину и позволил отцу взять курс на дом. Он бы никогда не хотел, чтобы в глазах его отца точно так же обрушился целый мир.

Это точно была не любовь. Просто он считал бессонные часы до следующей встречи и смотрел фильмы, которые она советовала. Засыпал, обнимая мягкий плед, и представлял, что она лежит рядом. Отодвигал занавеску и смотрел в окно, в надежде увидеть ее, подходящую к его дому. Зашивал свою футболку и знал, что она бы сделала это лучше. Он смотрел на нее и знал, что второе имя его дочки будет принадлежать ей.

Стайлз привык к ней. К ее привычкам, фразам, загонам, голосу и манере общения. И он не представляет, как будет завтра без нее. Он отдал ей всего себя. Всю свою заботу. И теперь сидел и ждал от нее сообщения. Со слезами на глазах. Слушая на полной громкости ее любимую песню и… понимая, что завтра она не постучит в его дверь. Не позвонит по телефону или видеосвязи. Не оставит глупую записку, из-за которой их снова задержат после уроков.

Это точно была не любовь. Просто он смотрел на нее и хотел забрать к себе навсегда.