Медовый месяц в Париже (гет)

— Мистер и миссис Холмс, следуйте, пожалуйста, за мной, — портье сделал услужливый жест рукой, столь типичный для французов (хотя, нужно было признать, что его английский был почти идеален), и Майкрофт, пропуская жену вперёд, заметил, что она слегка покраснела. Только когда они уже зашли в лифт, он понял, что так она отреагировала на свою новую фамилию. Немного смутилась, но сразу же взяла себя в руки. Конечно, зачем ей смущаться. Если и была на свете женщина, которой подходило имя «миссис Холмс», то это была только его жена.

Номер, который они сняли в этом умеренно дорогом парижском отеле, был, по сравнению с тем, что доводилось видеть Майкрофту, очень компактным, но он не возражал — Молли хотелось уюта, и он был с ней согласен. Двуспальная кровать с пологом, накрытая белоснежным покрывалом, две тумбочки, слева — шкаф и комод. Напротив кровати — дверь в ванную комнату, а справа, за небольшим диванчиком и журнальным столиком — выход на балкон. Этаж был не очень высокий, но всё равно Майкрофт позаботился о том, чтобы вид на Париж из него открывался достаточно презентабельный.

— Merci, — Молли с улыбкой поблагодарила портье по-французски, хоть Майкрофт специально выбрал отель, где все служащие хорошо изъяснялись на английском, а чаевые были включены в стоимость номера (Майкрофт не то чтобы не любил их давать, просто во время медового месяца ему не хотелось заботиться о том, чтобы евро и фунты не перепутались в кармане). Конечно, сам он свободно говорил на двенадцати языках, но он не очень любил покидать Туманный Альбион. Этим и был обусловлен его выбор: родная речь как бы создавала иллюзию пребывания дома.

— Ну вот, наконец-то можно принять ванну, — Молли с облегчением сняла обувь и в чулках прошла в ванную комнату. Они приехали в Париж ближе к вечеру (обоим не хотелось слишком рано вставать, чтобы ехать в аэропорт), так что в первый день решили просто сходить куда-нибудь поужинать. Точнее, конечно, не «куда-нибудь» — Майкрофт уже давно составил в уме список ресторанов, в которые он хотел сводить Моллли.

Положив на диван портфель и зонт, он с задумчивым видом посмотрел в окно. По всей видимости, им всё-таки повезло с погодой. Весна в Париже всегда была очаровательна — это признавал даже такой «закоренелый» британец, как он.

— Так, конечно, я очень хорошо уложила вещи, но вот как их теперь разложить, это другой вопрос… — пробормотала Молли. Майкрофт обернулся и увидел, что она вышла из ванной и теперь, видимо, искала в своём чемодане сменную одежду. Она распустила волосы, до того уложенные в пучок, и теперь они ниспадали ей на плечи, гармонируя с её тёмным платьем, которое она выбрала для перелёта. Майкрофт невольно подумал о том, что она была очень красивой. Ему хотелось сказать ей это, но в последний момент он почему-то решил, что это будет не очень уместным, и промолчал, вместо этого наблюдая за тем, как она быстрыми движениями раскладывает свои вещи в шкаф и тумбочку. У неё всегда получалось всё делать очень аккуратно и умело. Возможно, её приучила к этому профессия, но, скорее всего, дело было в её характере.

— Так, вроде бы всё взяла… — Молли пробежалась глазами по вещам, что прижимала к груди, а затем посмотрела на мужа. — Может быть… хочешь со мной? — не без смущения предложила она.

— Нет, солнышко, я потом приму душ, — он покачал головой. — Честно говоря, я немного устал — боюсь заснуть в ванной.

— Ну, что-что, а спать я тебе не дам, — Молли вдруг лукаво ему подмигнула. — Ты же знаешь, что во время медового месяца нужно заниматься любовью два раза в день?

На это Майкрофт не нашёлся, что сказать. Видимо, его лицо приняло озадаченное выражение, потому что Молли покраснела, как помидор — гораздо сильнее, чем когда портье обратился к ней «миссис Холмс».

— Прости, я не хотела тебя пугать, — она подошла к нему и легонько чмокнула его в щёку. — Можем хоть все две недели играть в шахматы, я не против.

Он улыбнулся, качая головой, но ничего на это не сказал.

— Иди отдохни, дорогая, — проговорил он. — Я пока разложу свои вещи, отдам горничной костюм на вечер, чтобы его привели в порядок. Буду с нетерпением тебя ждать.

Молли снизу-вверх посмотрела на него своими глубокими карими глазами и, слегка улыбнувшись ему, кивнула.

— Хорошо, любимый, — она отпустила его руку и скрылась в ванной.

Майкрофт разложил свои вещи примерно за десять минут. Потом, вызвав горничную, он отдал ей чёрный костюм в полоску, который он собирался надеть вечером. Когда с этими делами было покончено, он снял пиджак и, достав из портфеля экземпляр «Опиума интеллектуалов» Раймона Арона на французском языке, сел на кровать с правой, «своей» стороны (Молли всегда спала слева). И они ведь даже это не обговаривали. Удивительно, как некоторые вещи происходят сами по себе.

Открыв книгу и пролистав несколько страниц, Майкрофт, однако, понял, что зря за это взялся — он устал, и читать ему совсем не хотелось. Его взгляд упал на телевизор, висящий на стене рядом с дверью в ванную комнату. Телевизор. Майкрофт никогда не смотрел телевизор — все новости он и так узнавал раньше всех, а для просмотра любимых фильмов у него под рукой был домашний кинотеатр. Впрочем, сейчас всё изменится, ведь дом, в котором находился этот кинотеатр, он продал. Ему больше не хотелось его видеть. Ему нужно было всё оставить позади.

Майкрофт закрыл книгу, левой рукой придерживая страницы, и почувствовал кольцо, со вчерашнего дня поселившееся на его безымянном пальце. Наверное, как бы глупо это ни звучало, но какая-то часть его до сих пор не могла поверить в то, что он был женат. Что он встретил женщину, которая согласилась разделить с ним жизнь.

Странно: это всё было так необычно, но вместе с тем так естественно. Её присутствие в его жизни. Те чувства, что они испытывали друг к другу. Его желание никуда её не отпускать, сделать так, чтобы она всегда была рядом. Её близость, во всех смыслах этого слова. Флакон духов на туалетном столике. Новые чулки в ящике комода. Ночная рубашка, которую она оставила на подушке — он знал, что она купила её специально для медового месяца. Очень простого покроя, хлопчатобумажная, ниже колен — он почему-то знал, что его жена выберет только такую. На электронную книгу, чтобы почитать в дороге, она скачала популярный историко-философский роман. Возможно, до их встречи она никогда бы не выбрала нечто подобное, но сейчас ей хотелось узнать его получше, хотелось подходить ему, и она старалась привнести в свою жизнь что-то новое — что-то, что помогло бы ей лучше узнать его.

А он? Подходил ли он ей? Невольно Майкрофт слегка наморщил лоб. Он был старше её, это верно. Десять лет — кому-то могло показаться, что это была непреодолимая пропасть. Разные поколения. Но нет, в этом не было проблемы. Психологически она была старше своих лет, а он словно жил вне времени. Смотрел старые фильмы, старомодно одевался, но очень хорошо понимал, как работает современный мир. Возраст был не такой уж сильной проблемой. По крайней мере, на данном этапе.

В остальном же… Да, Майкрофт не мог не признать, что они были хорошей парой, несмотря на то, что внешне гораздо сильнее изменилась она. Он оставался всё таким же бесстрастным и холодным, но когда они были вместе, всё это не имело никакого значения. Молли будто ничего этого не замечала, сквозь всю его внешнюю неприступность глядя ему прямо в сердце. Наверное, это было из-за того, что она никогда никого не судила. Она знала обо всех его ошибках — он сам ей о них рассказал, но она ни разу его не осудила. В этом отношении ему хотелось больше походить на неё. Сколько раз он выносил суждения о других людях и потом терзался болью, что они ему причиняли. А Молли жила, судя только себя. Поэтому всю её жизнь её практически не замечали. И поэтому её заметил он.

Незаметно для себя Майкрофт задремал. Проснулся он примерно через двадцать минут, когда скрипнула ведущая в ванную комнату дверь, и Молли, обёрнутая в полотенце, босиком вышла в спальню.

— Ой, прости, я тебя разбудила… — она замерла на полпути, глядя на него.

— Нет, что ты, — Майкрофт улыбнулся, откладывая книгу. — Выглядишь чудесно.

— Спасибо, — её щёки слега порозовели и, опустив глаза, она подошла к комоду, чтобы разложить по местам принесённые из ванной вещи. Майкрофт в очередной раз невольно отметил новое для себя ощущение: пусть теперь, когда они были женаты, всякие грани между ними стёрлись окончательно, они вдруг ясно это осознали, будто бы связанный с этим уровень доверия и близости немного их испугал.

Закончив раскладывать вещи, Молли села на кровать со своей стороны. Поскольку она помыла голову перед отъездом, она не стала сейчас мочить волосы и собрала их в пучок. Осторожно Майкрофт протянул руку и вытащил «крабик», заставляя их каскадом упасть ей на плечи. Молли немного смутилась (она не привыкла так носить волосы), но взяла его руку в свои ладони и прильнула к его груди.

— Можем остаться сегодня здесь, если хочешь, — проговорила она. — Нам необязательно куда-то ходить, можем поужинать в отеле.

Майкрофт провёл рукой по её волосам. Она была почти обнажённой, и от неё так соблазнительно пахло мёдом (он знал, что она взяла с собой гель для душа с таким запахом), что у него слегка закружилась голова. И всё-таки ему удавалось себя сдерживать, потому что он не хотел, чтобы всё произошло сейчас. Нет, ему хотелось как можно полнее насладиться тем, что было между ними — так, чтобы это чувство захватило их с головой, чтобы они больше ни о чём не думали. Хотелось заснуть в её объятиях, провалиться в столь желанный сон без сновидений, который приходил только после их близости.

— Я знаю, — промолвил он, проведя кончиками пальцев по её обнажённому плечу. — Но есть одно место, куда я хотел сводить тебя именно сегодня. Ресторан, в котором играют старую музыку. Сегодня весь вечер будут играть блюз. Я подумал, можно сходить, потанцевать.

Молли приподняла голову, чтобы посмотреть на него. В её взгляде Майкрофт прочитал лёгкое удивление и понял, что она была заинтригована.

— Мы ещё никогда не танцевали, — промолвила она.

— И это большое упущение, — в его глазах мелькнула улыбка. — Но теперь, когда мы муж и жена, мы просто обязаны это сделать.

— Верно… — проговорила Молли. Опустив голову, она слегка сжала его пальцы и, выскользнув из его объятий, встала.

— Что ж, в таком случае мне надо привести себя в порядок, — весело сказала она и рассмеялась, слегка взлохматив волосы.

— Ты и так удивительно хороша, дорогая, — Майкрофт с теплотой на неё посмотрел. — Но, ты права, для выхода в свет тебе лучше надеть все необходимые предметы гардероба.

В ответ она лишь улыбнулась и повернулась к шкафу, чтобы выбрать платье.

* * *

Ресторан, в котором должен был состояться вечер живой музыки, располагался недалеко от их отеля, но они всё равно поехали на такси. Несмотря на то, что присутствие весны на улицах города ощущалось уже вполне отчётливо, по вечерам воздух всё равно был наполнен прохладой, и Майкрофт не хотел, чтобы Молли простудилась в первый же день их медового месяца. К тому же, они оба ещё чувствовали усталость после перелёта, и он решил, что для прогулок у них ещё будет время.

В Лондоне Майкрофт за время их совместной жизни показал Молли уже почти все свои любимые рестораны, но он знал, что ему ещё было чем её удивить. Во многом благодаря тому, что в Париже в подобных заведениях сохранялась прежняя, довоенная атмосфера, которую Майкрофт так ценил. Он ни в коем случае не идеализировал прошлое в общественно-политическом смысле, но ему не хватало тех культурных кодов, которые современность столь бездумно и небрежно отбрасывала. Женщины в изысканных туалетах, мужчины в дорогих костюмах, терпкий запах сигар и выдержанного виски, неторопливая живая музыка. В Лондоне также можно было найти подобные места, но в Париже они были немного другими, и почему-то притягивали Майкрофта больше.

Они прибыли за десять минут до начала концертной программы. Ресторан был поделён на несколько зон: танцевальная площадка в форме квадрата перед сценой, столики вокруг неё (их занимали те, кто ограничивался напитками и лёгкими закусками) и места для гостей, пришедших не только насладиться музыкой, но и поужинать — они располагались по периметру помещения и были отделены друг от друга перегородками, что создавало необходимый гостям уровень уединения, но вместе с этим не мешало им слушать оркестр. Майкрофт заказал им один из таких столиков. Пока они делали заказ, начался концерт, так что около получаса они просто слушали музыку. Майкрофт не стал сразу же приглашать Молли на танец, давая ей возможность привыкнуть к окружающей обстановке. Ему нравилось, что для сегодняшнего вечера она выбрала совсем простое чёрное платье, но надела серёжки, что он подарил ей на свадьбу, и нитку жемчуга, подарок от его младшего брата. Волосы она заплела, но не стала сооружать на голове пучок, а позволила им лежать на плечах аккуратными волнистыми прядями. Наверное, мало кто узнал бы сейчас в этой женщине нескладную сотрудницу морга больницы Святого Варфоломея, что каждую минуту будто боялась провалиться сквозь землю.

Ужин, заказанный ими, был превосходным. Вскоре после того, как им его принесли, музыканты ушли на перерыв, так что Майкрофт и Молли смогли поговорить и обсудить услышанное. Майкрофт знал, что Молли не была особой любительницей джазовой музыки — по её словам, она звучала иногда так печально, что от этого у неё на душе становилось невыразимо грустно. Тем не менее, сегодняшний концерт ей понравился. Она предположила, что в Париже, видимо, всё звучит по-другому, и Майкрофт вдруг задумался о том, что когда-нибудь они могли бы пожить в этой стране. Конечно, он не любил покидать Британию, но, в конце концов, его предки были французами. К тому же, здесь не было тех проблем, что отравляли им жизнь дома. Возможно, это действительно была та идея, которую ему стоило обдумать более тщательно.

Вторая часть концерта началась, когда они закончили ужинать, и Майкрофт, подождав пару композиций, пригласил жену на танец. Поскольку они не устраивали пышной свадьбы, это был их первый танец в новом статусе — а точнее, первый танец в принципе. Майкрофт не знал, почему до этого никогда не водил Молли на танцы. Скорее всего, дело было в том, что он продолжал испытывать неловкость по поводу своего внешнего вида (конкретнее, своей комплекции), хоть никаких оснований для этого не было. К тому же, танцы были слишком публичным ритуалом, а столь откровенно демонстрировать на публике свои взаимоотношения с Молли Хупер ему совсем не хотелось — это было слишком личным. Теперь же, когда она стала Молли Холмс, всё было иначе. Майкрофт не мог не признать, что ему было по душе то чувство стабильности и уверенности, которое всё ещё приносил брак тем, кто серьёзно к нему относился.

Заняв место ближе к середине танцплощадки, Майкрофт осторожно положил руку жене на талию, и она мягко коснулась ладонью его плеча. Она была такой маленькой, что, наверное, видела лишь булавку в его галстуке. Майкрофту невольно подумалось, что разница в росте яснее всего давала о себе знать именно в такие интимные моменты. Он вспомнил, как она впервые села ему на колени, вскоре после того, как они начали жить вместе. Он тогда подумал, что она совсем ещё ребёнок, что каким-то образом ей удалось сохранить в себе те свет и добро, которые встречаются только у маленьких детей. И тогда же он пообещал себе, что сделает всё, чтобы защитить и оберегать эту маленькую женщину, которая почему-то его полюбила.

Он не заметил, в какой момент они начали танцевать. Молли доверяла ему, позволяя вести, а он не отдавал себе отчёта в том, как и под какой ритм он двигается. Всё было слишком естественно, чтобы об этом думать. Майкрофт никогда в жизни не предполагал, что взаимоотношения, что любовь и брак могут быть такими. Ему казалось, всё, что другие говорили или писали об этих вещах, было выдумкой, или, в лучшем случае, преувеличениями слишком впечатлительных людей. Он не верил в глупые фильмы или книги о любви, не верил в те идиотские стереотипы о браке, которые культивировали те, кому не очень в этом повезло. Когда он влюбился в Молли, он понял, что вся эта информация в его случае была бесполезна, потому что происходящее между ними относилось к другой реальности. Он ведь был Холмсом, а Холмсы были уникальны. А ещё более уникальной была она, раз сумела так сильно полюбить одного из них.

Композиция окончилась (Майкрофт не знал, сколько они протанцевали — он уже давно потерял счёт времени), и Молли приподняла голову, легонько ему улыбаясь. Он хотел поцеловать её, но вдруг ясно ощутил, что вокруг были люди, поэтому он лишь взял её ладони в свои и приложил их к губам. Её глаза засмеялись, а сама она словно расцвела. Майкрофт знал, насколько важным было для неё столь сдержанное, но вместе с этим очень нежное проявление чувств на публике.

— Ну что, как тебе концерт? — тихо спросил он, когда они ехали в такси в отель.

— Честно говоря, у меня немного кружится голова, — Молли рассмеялась, крепче сжимая его ладонь. — Я словно побывала в другом времени. Даже не знала, что такое возможно. Это было просто чудесно.

— Я рад, — он улыбнулся.

Молли слегка отодвинулась и внимательно на него посмотрела.

— Что такое, дорогая? — мягко спросил он.

— Ничего, — она покачала головой, не опуская глаз. — Просто очень радостно видеть тебя таким… счастливым.

Майкрофт слегка провёл кончиками пальцев по её ладони.

— Ты делаешь меня счастливым, солнце, — тихо сказал он. — Ты самое лучшее, что случилось в моей жизни.

— А ты — в моей, — она улыбнулась ему и склонила голову ему на плечо.

Вернувшись в свой номер, они не стали включать свет. На город уже давно опустилась ночь, и было удивительно безоблачно, так что свет луны и уличных фонарей хорошо освещал всю комнату. Когда они вошли, они держались за руки — точнее, легонько переплели пальцы. Не отпуская его, Молли сняла балетки, и Майкрофт привлёк её к себе, целуя в губы. От её запаха у него слегка закружилась голова, и он понял, что хоть они и были сейчас в Париже, он всё равно был дома, потому что его дом был там, где была она.

Когда-то давно, в непонятной «прошлой жизни», Майкрофт никогда бы не поверил, что рядом с ним когда-нибудь появится кто-то, с кем он будет настолько близок. Как и все, кто знакомился с этой стороной жизни опосредованно, он — как и его брат — с ранних лет испытывал к ней отвращение. Та трагедия, что разделила жизнь их семьи на до и после, казалось бы, заставила его забыть о всяких привязанностях и полностью замкнуться в себе. Майкрофт априори решил, на каком-то подсознательном уровне, что никогда не женится, потому что он не мог представить, что ему когда-нибудь захочется вступить с кем-то в отношения, тем более супружеские. Слишком больно было думать об их семье, и не было и речи о том, чтобы пытаться создать собственную.

Как Молли удалось сломать эту стену, которую он считал непробиваемой, Майкрофт не знал. С ней он никогда не чувствовал себя неловко, и то, что раньше вызывало у него отвращение, теперь пробуждало в его груди почти священный трепет. Он знал, что, как и Шерлок, был моногамен, но давно уже утратил веру в то, что сможет найти «свою единственную». Наверное, дело было в том, что Молли никогда не заставляла его быть тем, кем он не мог стать. С ней он мог быть собой, потому что знал, что за это она его и полюбила, как бы абсурдно это ни звучало.

Они целовали друг друга, и Молли привстала на цыпочки, обнимая его за шею. От её прикосновений у него в груди разлилось тепло, которого до этого он никогда не чувствовал. Он знал, что впереди у них была целая ночь, полная нежных касаний и поцелуев, после которой им ни за что не захочется возвращаться в реальный мир, но ведь это и не было нужно. В тот момент ему подумалось, что впереди у них была целая вечность.

Когда они только начали жить вместе, Майкрофт был осторожен — Молли казалась ему слишком хрупкой, и он боялся ей навредить. Теперь, когда они уже довольно хорошо узнали друг друга, он стал смелее. Ему нравилось доставлять ей наслаждение, нравилось чувствовать её дыхание на своей коже и прикосновение кончиков её пальцев к его обнажённой спине. Они оба доверяли друг другу и были очень внимательны, поэтому он никогда не испытывал страха сделать что-то не так, когда они были вместе. Наверное, какой-то смысл в глупых клише всё же был — ведь они действительно были созданы друг для друга.

— Люблю тебя… — прошептала Молли, пряча лицо у него на груди и обнимая его одной рукой.

— Я тебя тоже, — отозвался Майкрофт. Он поцеловал её в волосы и слегка пригладил их, крепче прижимая её к себе. Он чувствовал, что дыхание Молли постепенно выравнивалось — она начинала засыпать. Она всегда засыпала первой, а через несколько часов вставала, чтобы освежиться. Майкрофт, напротив, какое-то время лежал без сна, просто слушая её дыхание. Он поймал себя на мысли, что ему было интересно, кто утром проснётся первым — когда им не нужно было никуда вставать, это обычно был он, но что-то подсказывало ему, что завтра это будет не так.

Он оказался прав. Судя по тому, как солнечные лучи освещали комнату на следующее утро, он проснулся в одиннадцатом часу. Молли, одетая лишь в его вчерашнюю рубашку, сидела рядом, расчёсывая волосы. Майкрофт понял, что она только что заказала в номер завтрак, и теперь приводила себя в порядок, чтобы не встретить портье растрёпанной.

— Прости… — прошептала она с виноватым видом, глядя, как он приподнимается на постели. — Я тебя разбудила, да?

Майкрофт покачал головой.

— Нет, ты что. Я и так уже слишком много проспал.

— Тебе это нужно, — возразила она. — Ты всё время встаёшь очень рано, раньше меня.

— Наверное, сила привычки, — предположил он, а после паузы добавил. — Тебе очень идёт.

Молли замерла на секунду, так что её рука с расчёской зависла на полпути.

— Ты что, про рубашку? — её щеки слегка порозовели. — Да, я тоже так думаю. Она очень удобная, прям как маленький халат.

— Надеюсь, портье ты будешь встречать в более консервативном одеянии? — он слегка её поддразнил.

Молли закатила глаза.

— Майкрофт, ты отстал от жизни. Сейчас молодёжь одевает ещё более минималистские наряды. Портье ничего не заметит.

— Если он ничего не заметит, дорогая моя, он будет круглым дураком, — Майкрофт забрал у неё расчёску и взял её ладони в свои. — Тебя невозможно не замечать, — он поцеловал её в губы.

— Это потому что я твоя жена, — отстранившись, прошептала Молли. Слегка сжав его ладони, она выскользнула из его объятий, не поднимая глаз. Майкрофт внимательно за ней проследил и хотел было уже что-то возразить, как раздался стук в дверь.

— О, а вот и завтрак, — Молли положила расчёску на тумбочку и взяла предоставленный отелем белый махровый халат. Накинув его на плечи, она пошла открывать.

Завтракали они дольше обычного — торопиться было некуда, и они смогли спокойно поговорить, обсудить вчерашний концерт и Париж в целом. Майкрофт знал, что Молли уже была в этом городе, поэтому в их программе не были запланированы «обзорные экскурсии». Они собирались много гулять, походить по магазинам (Майкрофт не мог отказать жене в удовольствии сделать покупки в самых известных парижских бутиках), а ещё посетить несколько концертов, подобных вчерашнему. Сегодня и завтра, однако, у них были свободные дни — по крайней мере, так думал Майкрофт.

— Да, у меня ведь есть для тебя небольшой подарок, — сказала Молли, когда они закончили завтракать. — К сожалению, нынешние технологии оставляют не так много пространства для романтики, но всё же, — она протянула ему свой телефон. Майкрофт посмотрел на экран и понял, что она имела в виду.

— Молли… — он был поражён.

— Я знаю, ты не очень любишь смотреть фильмы в кинотеатрах, но, насколько я поняла, это закрытый показ, так что…

— Молли, спасибо, это замечательный подарок, — он вернул ей телефон и поцеловал её в висок. Он и забыл, когда последний раз испытывал подобное воодушевление. «Ночи Кабирии» Феллини, один из самых любимых его фильмов. Молли, конечно, об этом знала, но он не думал, что она захочет пойти с ним в кино, чтобы его посмотреть. Она не очень любила итальянских режиссёров и, к тому же, не знала языка. И всё же она была готова разделить с ним этот вечер, стать тем человеком, с которым он в очередной раз сможет поделиться своими восторгами по поводу этого фильма. Почему? Возможно, потому, что он не возражал, когда она смотрела это жутко глупое телешоу про инопланетянина, путешествующего в полицейской будке. А возможно, просто потому, что она его любила.

— Я рада, что тебе понравилось, — она улыбнулась. — После фильма сходим куда-нибудь поужинать.

— Отличная идея, — согласился Майкрофт. — Что ж, раз с завтрашним днём мы определились, стоит подумать, чем займёмся сейчас.

Молли задумалась на секунду, а затем её лицо озарила улыбка.

— Я хочу гулять! — заявила она.

— Прекрасное предложение, — он заключил её в объятия. — Значит, примем душ и пойдём.

Вместо ответа Молли притянула к себе его лицо и ещё раз его поцеловала.

* * *

Когда на следующий день они оказались у кинотеатра, в котором должен был состояться сеанс, Майкрофт поймал себя на мысли, что время, не заполненное работой, проходит слишком быстрее, чем ему бы того хотелось. В Лондоне, занимаясь правительственными делами, он всегда считал, что время будто не движется, и каждый день, проведённый вдали от Молли, казался ему вечностью. Теперь, когда они всё время были вместе, он не испытывал никакого пресыщения. Ему всё время было мало. Мало разговоров, мало её присутствия, её близости. Он знал, что никогда не сможет насытиться, никогда не сможет в достаточной мере напитаться ею и тем, что она привносила в его жизнь. Ему всегда будет мало, и даже сейчас, когда они были вместе, он боялся что-то упустить. Боялся, что всё может пойти не так.

Молли оказалась права — это действительно был закрытый показ (как выяснилось, билеты она купила за полтора месяца), на котором присутствовали двое специалистов по творчеству Феллини, француз и итальянец, и после фильма была запланирована дискуссия (разумеется, на французском языке). Майкрофт не думал, что ему захочется на неё остаться — в конце концов, что могли сказать ему об этом фильме, чего бы он уже не знал, — но, разумеется, для начала нужно было посмотреть сам фильм.

Зал был камерный, на сорок человек. Молли выбрала билеты в третьем ряду, ближе к краю, но всё равно обзор был замечательный. Конечно, Майкрофт знал «Ночи Кабирии» почти наизусть, но его восхищение гением режиссёра и главной актрисы за все эти годы не уменьшилось ни на йоту. Майкрофт нечасто пересматривал этот фильм (наслаждение искусством было выше, если оно подавалось дозированно, без злоупотреблений), поэтому сейчас полностью погрузился в его атмосферу. Молли рядом с ним, безусловно, понимала, что происходит (по-французски она читала довольно бегло), хотя, конечно, отвлечение на титры слегка мешало полноценному восприятию. Тем не менее, Майкрофт всё же отметил, что те моменты фильма, что трогали его больше всего, не остались незамеченными и ею.

На дискуссию они в итоге не остались — как выяснилось, она должна была проходить в формате круглого стола, а меньшее, что сейчас было нужно Майкрофту, так это нудное теоретизирование, способное полностью испортить впечатление от фильма.

— Дорогая, большое спасибо, это был чудесный подарок, — проговорил он, помогая ей надеть пальто, когда они уже находились в фойе, готовые отправиться на ужин. — Я и забыл, насколько восхитителен этот фильм.

— Да, мне тоже понравилось, — она повернулась к нему, поправляя шарф. — Я даже расплакалась, так глупо.

— Ничуть, — он привлёк её к себе и поцеловал в макушку. Вокруг них покидали кинотеатр остальные зрители, и вдруг…

— Майкрофт, что такое?.. — проронила Молли.

Должно быть, он напрягся. Моргнув, он попытался прогнать наваждение.

— Ничего, я… — он опустил глаза на их соединённые ладони, что она держала у груди. Несколько мгновений он молчал, размышляя. Нет, нужно ей сказать — так он сам поймёт, насколько это глупо.

— Просто мне показалось, — Майкрофт на секунду прикусил губу, — что я увидел… одного из членов банды Мориарти.

— Что?.. — её глаза слегка расширились. — Ты…

— Да нет, я наверняка ошибся, — он прикрыл глаза, помотал головой. — Шерлок лично участвовал в его… ликвидации, это не может быть правдой, — он снова поднял голову. У гардероба, за спинами двух пожилых итальянок, энергично что-то обсуждающих, никого не было.

— Понятно, — тихо сказала Молли. — Что ж, тогда, наверное, надо идти?..

— Да, — спохватился Майкрофт. — Да, конечно.

В тот вечер он несколько раз порывался написать Антее, но всё же отказался от этой идеи. Он стоял слишком далеко, да и разобрать ничего толком не успел. Мимолётное видение, и точка. В конце концов, тем делом занимался лично Шерлок. Он никак не мог ошибиться.

* * *

— Кажется, это платье мне больше нравится.

— Вот как? Покажи.

Молли отдёрнула занавеску и вышла из примерочной.

— Да, определённо, — Майкрофт смерил её пристальным взглядом. — Этот цвет больше тебе идёт. И оно лучше подойдёт к босоножкам.

— Да, я тоже так думаю, — Молли кивнула, рассматривая себя в большое зеркало в пол. — Значит, на этом можно завершить покупки, — констатировала она. — А то у меня голова немного разболелась, если честно.

— Значит, пойдём пообедаем, — улыбнулся Майкрофт.

Молли скрылась в примерочной и лишь потом перестала сдерживать улыбку. Почему она никогда раньше не была такой счастливой?

Они пробыли в Париже уже неделю, и Молли точно знала, что это был тот самый медовый месяц, о котором она мечтала всю жизнь. Долгие прогулки, вкусная еда, чарующая атмосфера и бесконечная любовь, в которой она купалась, словно в безграничном океане. Нет, она не зря так долго его ждала — всё это стоило того, чтобы немного потерпеть.

Молли не знала, насколько уместным было так говорить, но ей очень нравилась её нынешняя жизнь. Она была образованной, умной женщиной, которую невзгоды научили быть сильной, но она отказывалась считать, что из-за этого она не может с замиранием сердца целовать своего любимого человека или позволить ему немного себя побаловать. В конце концов, она была его женой. Он захотел, чтобы она была его женой. У неё до сих пор не укладывалось это в голове, но это не мешало ей быть самой счастливой на свете.

Молли переоделась, сняв с себя воздушное летнее платье пастельных тонов (кто бы мог подумать, что ей так идут подобные расцветки), и вышла из гримёрной.

— Сколько у нас времени до модного показа? — спросила она у Майкрофта, когда они подошли к кассе.

— Полтора часа, — он методично сверился с карманными часами и аккуратно спрятал их в карман жилета. — Я думаю, мы успеем спокойно пообедать, — сказал он, а после учтиво воззрился на продавца, готового их обслужить.

Сегодня была пятница, и в галерее «Лафайет», где они делали покупки, должен был состояться бесплатный показ мод, билеты на который они заранее зарезервировали. Конечно, Майкрофт мог позволить себе посетить гораздо более элитарное мероприятие, но Молли от этого отказалась. Она знала, что обязательно почувствует себя глупо в слишком «светской» обстановке, поэтому решила начать с чего-нибудь попроще. К тому же, модные показы всемирно известных дизайнеров наверняка были изрядно утомительным мероприятием, а ей не хотелось без особой необходимости напрягать ни мужа, ни себя.

Они приятно пообедали в одном из ресторанов галереи (предварительно отправив покупки в отель, чтобы не возиться с пакетами) и прошли в зал, где должен был состояться показ. Не успели Молли и Майкрофт найти свои места, как услышали пронзительный возглас:

— Молли? Молли Хупер? Неужели это ты??

Они обернулись на голос.

— Дженис?.. — выдохнула Молли.

Кто бы мог подумать — встретить одноклассницу в самом фешенебельном торговом центре Парижа. Да уж, такого Молли никак не ожидала.

— Боже, дорогая, сколько лет, сколько зим!.. — Дженис, умопомрачительная блондинка в элегантном брючном костюме, аккуратно приобняла Молли, приветливо ей улыбаясь. — Я целую вечность тебя не видела, что ты здесь делаешь? — обе фразы, в общем-то, имевшие разную смысловую нагрузку, она произнесла без паузы.

— Да вот, пришла посмотреть показ, — весело сказала Молли. — А ты?

Глаза Дженис округлились, и в этой связи её игнорирование встречного вопроса выглядело вполне естественно.

— Ты решила посмотреть показ? Дорогая, ты же никогда этим не интересовалась! Сидела в своих книжках, мы все этому удивлялись!..

— Всё когда-нибудь меняется, — Молли улыбнулась. Краем глаза она заметила, что от Майкрофта не скрылся её весёлый настрой. — А вообще-то, у нас с мужем медовый месяц. Решили провести его в Париже.

Дженис перевела взгляд на Майкрофта, и её глаза чуть не вылезли из орбит.

— Муж? — она будто ушам своим не верила. — Дорогая, я… Я очень за тебя рада! Где же она вас подцепила, мистер…

— Холмс, — подсказал Майкрофт, пожимая её длинную элегантную ладонь. — Мы познакомились через моего брата, он работал с Молли.

— В морге? — уточнила Дженис и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Дорогая, это просто чудесно! Но, боюсь, мне пора бежать! Сегодня мой муж демонстрирует свою коллекцию, так что...

— О, — сказала Молли. — Я не знала, что это будет показ твоего мужа.

Дженис манерно вздохнула.

— Ах, Молли, не всем везёт так, как тебе. К сожалению, для большинства из нас развод — это суровая неизбежность. Поэтому, я бы с удовольствием ещё поболтала, но мне пора — без меня мой Генри совсем голову потеряет!

С этими словами Дженис упорхнула столь же стремительно, как появилась. Как только она исчезла из поля зрения, Молли позволила себе рассмеяться.

— Твоя одноклассница? — уточнил Майкрофт, когда они заняли свои места.

— Да, верно, — кивнула Молли. — Я и не знала, что она опять вышла замуж. Мне кажется, для неё это уже третий брак.

— Вот как? — приподнял бровь Майкрофт.

Молли лишь рукой махнула.

— Ты же знаешь, как это бывает. После окончания учёбы все очень быстро переженились, а потом… У меня тогда не было парня, а то я бы тоже поддалась общему куражу.

Они помолчали, некоторое время следя за другими зрителями, что начали занимать свои места.

— Ты не веришь в успех ранних браков? — тихо спросил Майкрофт.

Молли покачала головой.

— Не в этом дело, — сказала она. — Я просто рада, что смогла выйти замуж взрослой женщиной, а не глупой девчонкой, и не наделала дурацких ошибок, о которых потом стыдно будет вспомнить. Один раз так чуть не случилось, и… — она запнулась и не договорила. — Так что я рада, что по-настоящему смогла стать женщиной только с тобой. Если ты понимаешь, что я имею в виду, — она подняла на него глаза.

Майкрофт взял её ладонь в свою и приложил к губам.

— Конечно, солнышко. Я очень хорошо тебя понимаю.

* * *

Стараясь ступать как можно тише, Молли вышла из ванной комнаты и закрыла за собой дверь. Часы на телефоне показывали половину пятого утра, но почему-то ей вдруг очень захотелось есть, так что в ванной, чтобы не будить Майкрофта, она проглотила печенье и запила его минеральной водой. Наверное, ей всё-таки следовало больше съесть за ужином.

Кутаясь в халат (почему-то сегодня в комнате было холоднее, чем обычно), Молли подошла к балкону и посмотрела на Париж. Потихоньку город начинал просыпаться, и она отчего-то почувствовала печаль. Наверное, дело было в том, что они скоро отсюда уедут. Их медовый месяц должен был закончиться через два дня.

Желая отогнать от себя грустные мысли, Молли отвернулась от окна и, сняв халат, положила его на стул, после чего скользнула под одеяло, возвращаясь к мужу. Несколько секунд она не дышала, но Майкрофт продолжал спать, и она еле заметно выдохнула, осознавая, что её действия не потревожили его сон.

Стараясь расслабиться и не думать ни о чём тревожном, Молли закрыла глаза, удобнее устраивая голову на подушке, чтобы сон поскорее пришёл. Однако, как это часто бывает, несмотря на усталость, заснуть после утреннего подъёма было не так-то просто. Перед глазами Молли вставали события прошедших дней — такие чудесные, но уже превратившиеся в воспоминания. Вчера они посетили «Мулен Руж». Молли не думала, что подобные представления могут прийтись Майкрофту по вкусу, но потом поняла, что посещение знаменитого кабаре до сих пор носило на себе отпечаток «избранности», поэтому перестала удивляться. Представление, которое они посмотрели, было очень фееричным, хотя, конечно, ему и не хватало того размаха и буйства красок, что запомнился Молли по одноимённому фильму. До этого они посетили музей Родена и Сен-Шапель (в прошлый свой приезд Молли не успела с ними ознакомиться, поэтому они выделили время для этих двух достопримечательностей), а ещё Молли впервые в своей жизни попробовала лягушачьи лапки, и они показались ей какими-то безвкусными.

Интересно, подумала Молли, чем они займутся в оставшиеся два дня? Судя по таинственному выражению лица Майкрофта, он хотел приготовить ей какой-то сюрприз. Не открывая глаз, Молли улыбнулась этой мысли. Сюрпризы, которые готовил он, ей всегда нравились, потому что они были приятными. Придумать что-то для него было не всегда просто — поэтому она была очень рада, что угадала с походом в кино — но, наверное, у неё ещё будет время привыкнуть.

Да, ведь у них теперь есть всё время мира. Ощущая, как от этой мысли по всему телу разливается тепло, Молли прижалась к мужу и обняла его одной рукой. Она и не думала, что брак может принести столько счастья. Раньше он казался ей неким обязательным ритуалом, через который нужно было пройти, чтобы поставить мысленную галочку напротив соответствующего пункта в списке «Обязательных к исполнению дел». С Майкрофтом же всё было совсем по-другому. Они решили пожениться, потому что не могли друг без друга жить. Молли не могла знать, сколько им было отпущено, но ей было легко не думать об этом. Её работа приучила её воспринимать смерть как часть жизни. Она знала, что на самом деле ничто не сможет разлучить их с Майкрофтом. Они не зря дали друг другу клятвы чуть меньше двух недель назад — теперь она знала, что они всегда будут вместе. Молли подумала о том, какой будет их жизнь через год, пять или десять лет, как они будут встречать очередную годовщину свадьбы. Возможно, воспоминания о медовом месяце покажутся им сном, а возможно, наоборот, они станут лишь отчётливее. В любом случае, она знала, что ей не нужно будет встречать это время в одиночестве. В конце концов, в этом и был смысл брака. В том, чтобы больше не быть одному.

Когда она проснулась на следующее утро, Майкрофт уже заказал им завтрак. Удивительно, подумала Молли — гостиничная еда за это время ей совсем не надоела. Возможно, дело было в том, что ей не нужно было заботиться о её приготовлении. Дома они с Майкрофтом обычно готовили по очереди, и сейчас оба могли от этого отдохнуть. А это было не так уж и плохо.

— Ну что, моя дорогая жена, — с лукавой улыбкой обратился к ней Майкрофт, когда с завтраком было покончено. — Завтра нам лететь обратно в Лондон. Чем займёмся в наш предпоследний день в Париже?

— Ну, — протянула Молли, — если ты уже дочитал свою умную книгу, можем сходить погулять. Если, конечно, это не повредит твоим планам на вечер.

— Не повредит, ничуть, — Майкрофт загадочно улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Тогда будем собираться.

Погода в этот день выдалась, наверное, самой лучшей за всё их пребывание в Париже. До этого было несколько дождливых, пасмурных дней, ощутимо напомнивших Лондон, а сегодня солнце светило с самого утра. Они погуляли в Люксембургском саду, выпили по чашечке кофе в небольшой кофейне. Потом они пешком добрались до изысканного ресторана средиземноморской кухни (Молли подумала, что обязательно надо будет прозондировать почву относительно поездки в Италию или Испанию — может быть, Майкрофту пришлась бы по душе эта идея, и тогда они смогли бы съездить туда осенью). Затем они вернулись в отель, где провели около двух часов. Майкрофт созвонился с Лондоном и довольно долго обсуждал со своим ассистентом текущие дела, а Молли, надев наушники, посмотрела пару эпизодов своего любимого телесериала.

Когда за окном постепенно начали сгущаться сумерки, Майкрофт, закончив разговаривать с ассистентом, сообщил Молли, что им пора собираться на ужин и добавил, чтобы она взяла с собой принадлежности для ночлега.

— Вещи, я думаю, мы завтра успеем собрать, — сказал он. — В конце концов, самолёт только во второй половине дня. Так что возьми только ночную рубашку и косметику.

Брови Молли поползли вверх.

— Мы будем ночевать не в отеле? — она была заинтригована. — Что же ты такое придумал, мой дорогой муж?

Майкрофт лишь изобразил одну из своих фирменных загадочных улыбок и скрылся в ванной.

Через полчаса они были готовы. Молли выбрала тёмно-зелёное платье до колен с полупрозрачными вставками на спине, к которому полагался шёлковый шарф в тон. Майкрофт надел чёрный костюм-тройку и на сей раз взял с собой не только зонт, но и портфель.

До места они добирались не на такси, а на специально вызванной машине (дома, в Лондоне, Майкрофт ездил на таких на работу), что ещё больше подогрело любопытство Молли. Когда же, спустя примерно пятнадцать минут езды, они остановились у набережной, от изумления она поначалу не смогла вымолвить ни слова.

У причала стояла небольшая яхта. Она была гораздо меньше тех, что покупали себе эксцентричные миллионеры, но вполне подходила для организации небольших семейных мероприятий. Молли как раз думала о том, что они так и не покатались по Сене, но чтобы такое…

— О Боже, Майкрофт… — только и вымолвила она, прижимая к себе сумочку. — Это же совсем как в фильме «В джазе только девушки», да?

Он слегка повёл плечами.

— Никогда не понимал, почему именно этот фильм Уайльдера так полюбился публике. Но, если тебе угодно, то да. Я, конечно, не подставной миллионер…

— Да и я не Мэрилин Монро… — пробормотала Молли.

— …и яхта не столь роскошная, но, как мне кажется, так даже уютнее, — он шагнул к причалу и подал ей руку. — Ты позволишь?

— Конечно, — всё ещё не до конца веря в происходящее, Молли взяла его за руку.

Внутри оказалось три просторных, но не слишком больших помещения: гостиная (ещё больше напомнившая Молли знаменитый фильм), столовая, где был накрыт ужин при свечах, и спальня, к которой примыкала ванная комната.

— Прямо как в сказке… — прошептала Молли, осторожно садясь на кушетку, что стояла в спальне перед кроватью. — И какую часть британской короны ты продал, чтобы организовать всё это?

Майкрофт закатил глаза.

— Дорогая, я ничего не продавал. Просто деликатно попросил одного французского друга вернуть долг.

— Долг? — переспросила Молли. — Что же ты для него сделал, что он этим тебе отплатил? Предотвратил национальный коллапс Франции?

— Почти, — Майкрофт рассмеялся, садясь рядом с ней. — Скажем так: я помешал возникновению одного серьёзного дипломатического скандала во время последнего визита Её величества в Париж. Французы были слишком благодарны, чтобы не записать это на счёт.

— Ничего себе, — пробормотала Молли. Она знала, что вышла замуж за одного из самых влиятельных людей в стране, но такое… Она не могла точно сказать, пугает её это или восхищает. В данный момент, скорее, превалировало второе.

— Майкрофт, это самая романтичная вещь, что мужчина может сделать для женщины, — она взяла его за руку. — Спасибо.

— Я рад, что тебе понравилось, — он тепло улыбнулся ей и легонько поцеловал её в губы. — Поужинаем?

— Да, пожалуй, да, — весело улыбнулась в ответ Молли.

Поданные в этот вечер блюда были восхитительными. Наверное, это был самый вкусный ужин за всё их пребывание в Париже. И то обстоятельство, что в это время яхта плыла по реке, ничуть ему не повредило. Она двигалась очень плавно, почти незаметно. Вокруг сиял яркими огнями ночной Париж, и Молли, вспомнив одну из новелл Франсуазы Саган, попробовала запомнить это мгновение, чтобы впоследствии возвращаться к нему вновь и вновь.

Закончив ужинать, они вышли на свежий воздух. Молли накинула на плечи плащ, Майкрофт надел пальто. Они как раз приблизились к Лувру, сиявшему яркими огнями. Молли невольно залюбовалась видом, плотнее кутаясь в плащ.

— Иди ко мне, а то замёрзнешь, — Майкрофт обнял её сзади за плечи, и ей сразу же стало гораздо теплее. Молли поняла, что они оба думают об одном и том же: это было идеальное завершение идеального медового месяца. Больше просить было не о чём, пронеслось у неё в голове, как вдруг…

Огни, в которые была окутана бывшая резиденция французских королей, вдруг разом погасли. В следующую секунду они загорелись вновь, и на сей раз на фасаде здания была отчётливо видна выполненная каллиграфическим почерком огромная надпись (на английском):

«Только вечность покажет, как сильно я тебя люблю. МХ»

В первые секунды Молли не могла понять, что действительно это видит. Она моргнула, будто бы желая удостовериться, что глаза её не обманывают. Она думала, этот вечер был подарком, которого она не заслужила, но это…

— Майкрофт?.. — она растерянно обернулась, не замечая, что по её щекам текут слёзы. Видимо, это немного его смутило, потому что он опустил глаза.

— Ну, это был довольно серьёзный дипломатический скандал… — пробормотал он.

Потрясённая, Молли снова обернулась к реке. Надпись была по-прежнему там, и она жадно вглядывалась в неё, стараясь запомнить каждое слово, каждую букву. Вечность. Да, для них имела значение только вечность.

Медленно повернувшись к мужу, Молли приподнялась на носочки и, обняв его, уткнулась лицом в его плечо. Майкрофт прижал её к себе и подумал лишь о том, как ему всё-таки повезло найти свои инициалы.